Цитаты из книги «Букет из двух нарциссов»

Меня всегда восхищало умение Марины строить связи. У меня это никогда не выходило. Хотя я нравлюсь людям, и они рады со мной время от времени пообщаться, прочных дружеских отношений у меня ни с кем, кроме Марины, не сложилось. Не последнюю роль в этом сыграл, я полагаю, тот факт, что хорошо у меня получается поддерживать беседу только о самой себе. Не то что бы мне наплевать на других, просто чужая жизнь как-то выпадает из моего поля зрения.

– Я думал, твой жених более симпатичный. – У него есть «Феррари». – Он красавчик, мам!

Когда я расплачивалась за покупки, кассирша вдруг спросила меня: – А Вы яйца моете?

Хорошо было Карениной. Жила себе со Вронским в Италии, страдала по своему Сереженьке и знать не знала, ведать не ведала, что сыночек о ней думает.

– Вы знаете польский? Откуда? – О, когда я попала в Америку, меня подобрала и выкормила колбасой стая поляков.

Я пожевала конфету и сказала: – По-моему, и на вкус, и на вид как битум. – Боже, зачем ты ела битум?! – В моем детстве все его ели. И представляли себе, что это жвачка. – Я теперь понимаю, почему у русских такое развитое воображение. – А я до сих пор не понимаю, почему вы едите фигню, которая по вкусу как битум.

Мой сын родился в день весеннего солнцестояния. В этот день киргизы празднуют новый год, а поляки встречают весну. Прекрасный день, чтобы родился тот, кто меняет всю твою жизнь.

– Ой, да. Я и забыл, что ты уборщица, а не моя жена. – Я что, так загорела?!

– Мое тело – храм, а тебя я предаю анафеме!

– А это что? Тут дяденька нарисован. С тетенькой. – Это, сынок, чтоб дети не рождались, – ответила я, так как всегда была поборником правды. – Ты уже опоздала. Мне семь.