– А еще Меркулова подала прошение в деканат Носферона, чтобы поступить на заочное обучение для посвященных людей, так сказано в досье, которое есть у каждого волонтера. О чем может мечтать такая целеустремленная девушка? Дай-ка угадаю. Стать вампиршей, танцевать на балах Темнейшего, жить во дворцах и войти в бомонд нечисти…

– Ошибаетесь, – сухо отозвалась Соня. – У некоторых есть другие цели в жизни.

– Да ладно, не надо врать насчет целей, – грубо оборвал ее Алекс. – Люди все одинаковы, просто не хотят говорить правду.

– Хотите правду? Пожалуйста! – не сдержалась Соня. – Вас бросила девушка, и вы срываете это на мне.

И сказав это, сразу же пожалела – настолько лицо раненого парня исказилось болью, будто его пронзил сейчас десяток железных ножей.

– На сегодня ваше дежурство закончено, волонтер Меркулова, – глухим голосом выдавил Алекс. – Я вас увольняю, убирайтесь вон.

– У вас на это полномочий нет, и не грубите мне! – возмутилась Соня. – Меня может снять с работы только указ Темного Департамента, и за серьезный проступок. Я свои права знаю.

– Так, понял. Сам уйду.

Алекс с усилием приподнялся на локте, потом рывком встал и даже секунду качался на ногах, но рухнул на колени около кровати. С ладони, которую он прижимал к ране, на пол хлынул ручей алой крови. Ссора, резко вспыхнув, тут же прекратилась сама собой: Соня, ахнув и схватив бинты, начала метаться.

На этот раз Алекс не сопротивлялся суете и перевязке, и Соне удалось стащить с него остатки рваной толстовки и уложить обратно, после чего она принялась обматывать рану бинтом, пропуская его через спину и перехватывая на груди. Смешно, что она в этот момент несла чушь и ерунду, как это было однажды в ее родном Рыбинске, когда ей было еще тринадцать лет. Мальчишка-сосед упал с велосипеда и в клочья разодрал колени, а Соня, ужасаясь внутри, прикладывала к ним листья мокрого подорожника, а сама рассказывала о регенерации тканей у живых существ, чтобы только отвлечь беднягу от боли.

– Ну вот, и тогда мне пришлось лезть в ту огромную лужу босиком, чтобы измерить ее глубину! – Соня ждала, что ее болтовня сейчас взбесит Алекса окончательно, но вампир внимательно слушал. – А все потому, что нам задали школьный реферат по исследованию удивительных мест родного края, а наша лужа в Рыбинске – это настоящая достопримечательность, никогда не пересыхает! Я и выбрала ее для изучения и описания, не то что моя подруга Юля – березки около своего дома. И вот, значит, залезла я в лужу с рулеткой и пробирками и понимаю – застряла! Потом меня оттуда вытаскивали родители и соседи, потому что ноги в иле увязли! Так, сейчас пару секунд еще потерпеть, завяжу – и все, все…

Осторожно завязывая бинт на груди парня, Соня вдруг замерла, почувствовав, что его рука скользит по ее волосам, добираясь до заколки, щелчок – и туго забранный хвост рассыпался по плечам и спине.

– Ты нужна мне, навсегда, – вдруг быстро и просто сказал вампир. – Согласна?

Соня изумленно посмотрела на Алекса: взгляд парня был мутным и лихорадочным, отчаянно ждущим ответа.

– Только что гнали прочь, и вдруг… – Соня пыталась скрыть неловкость, прийти в себя от первого шока и долго боролась с волосами, закалывая их на затылке обратно.

– Отмени домовое право между нами, это же так просто – пригласить вампира. – Алекс тяжело дышал. – Ты особенная, я это чую… не такая, как все, иная. Одно твое слово – и я поставлю знак своей семьи, знак Мурановых, и привяжусь к тебе навечно. Хочешь, буду переживать за тебя, как когда-то за нее? Сходить с ума, если у тебя будут проблемы? Решать их, бросая свои дела?

– Моя главная проблема сейчас передо мной. – Соня с опаской смотрела на яркое пятно, которое расплывалось по белым бинтам на груди парня. – Если хотите, обо всем мы поговорим завтра, когда выспитесь и вам станет легче.

– Благоразумие во всей красе, – фыркнул вампир, и его красивое лицо исказила гримаса разочарования и ярости. – Можете дальше заполнять бумажки, волонтер Меркулова, мои черти больше не будут бегать по вашему столу.

Все-таки, когда вампир сказал, что нежить не будет бегать по ее столу, слово он сдержал. Зато теперь пауки бегали повсюду, кроме стола, играли в футбол браслетом на полу и потолке, а одна восьминогая тварь вроде бы даже стояла на воротах у стола и специально пропускала голы, чтобы браслет со звяканьем стукался об Сонину туфлю.

Мурановская нежить, которая ужасала всех, кто видел ее впервые, могла при желании выглядеть совсем не так жутко. Будто бы нарочно пауки забавляли и развлекали девушку, стараясь привлечь внимание.

Соня достала из дальнего угла за мусорным ведром специально заготовленную для вурдалаков метлу и решительно замахнулась ею, подойдя к спортивной паучьей команде. Из больничной палаты Алекса донесся смешок, и пауки исчезли.

И лучше бы они продолжили играть в свой нелепый футбол и дальше, потому что вампир начал петь. Пел он что-то ужасное, судя по словам – из студенческого фольклора Носферона. Голос у Алекса был громкий и даже приятный, но иногда он фальшивил, делал перерывы и начинал задыхаться и кашлять. Пел вдохновенно, перейдя от баллад про ректора Батори к частушкам про фурий и деканов, и некоторые словечки и выражения коробили так, что хотелось заткнуть уши.

Соня плеснула себе из термоса чай и принялась размешивать сахар, звеня ложечкой о края чашки как можно громче, чтобы не слышать ужасного пения.

Потом один из пауков, спустившись на тонкой серебряной нити с потолка, опрокинул чашку, и горячее оранжевое пятно поплыло по бумагам, уничтожая два часа кропотливой работы.

– Вот ведь дрянь, да отстаньте уже от меня!

Соня вскочила на ноги, и ее возмущенный крик полетел эхом по коридору.

Неосторожные слова явно хлестнули и оскорбили хозяина нежити, потому что паучье зашипело и мгновенно выстроило в коридоре стену, перекрывающую вход в палату, где лежал раненый, и стена эта тут же окаменела, превратившись в нерушимый монолит.

В тишине прошло несколько минут, но ничего не менялось, хотя Соня стояла около этой преграды, разглядывая ее и не решаясь коснуться.

– Алекс, я не хотела обидеть… вышло грубо. Мне жаль. Слышите меня?

Слышал он или нет, но ответа не последовало, и Соню начала накрывать волна тревоги. За время своей работы в тайном мире она уже прекрасно изучила повадки темных, умела обращаться с вурдалаками, упырями, валькерами, знала все хитрости троллей и выходки фурий. Но раненый вампир, который отгородился стеной?

Воображение рисовало ужасные картины того, что могло с ним случиться, как, истекая кровью, он попытался снова встать и упал, и вся его нежить умерла вместе с ним…

Разум восставал против таких мыслей, ведь нежить убить нельзя, а вампирам не грозит смерть от ран, но кто знает, что могло случиться с тем, кто побывал на грани Тьмы и еле выбрался оттуда?

– Алекс Демидович, я-то ведь не вампир, чтобы нырнуть в янв и добраться до вас, – звала и уговаривала Соня, ходя взад-вперед вдоль стены. – Вы ранены… Хоть ответьте мне что-нибудь… а? Алекс, чертов ты эгоист, неужели не слышишь, как я здесь схожу с ума и боюсь за тебя?! – вдруг сдали нервы, и Соня попятилась, ожидая, что сейчас перед ней появится вторая стена нежити, третья…

Только ничего этого не произошло: едва она назвала Алекса на «ты», как преграда перед ней ожила, полыхнула красными огоньками и медленно расступилась, давая пройти.

Коридор был освещен заревом, и Соня шла среди мерцающего огня, стараясь не смотреть на стены и на потолок.

Раненый парень был на прежнем месте, и на его бледном лице промелькнуло странное выражение, будто радость или торжество, едва силуэт девушки появился в проеме двери.

– Не спится, волонтер Меркулова? – голос вампира прозвучал с легким ехидством.

Кровать скрипнула, когда Соня присела на самый краешек.

Удары сердца грохотом отдавались в ушах, Алекс казался нереальным, настолько бледным он был сейчас, а глаза пылали кострами.

Пальцы Алекса дернулись, сразу потянувшись к ней, но он с усилием заставил себя сдержаться.

– Кстати, про знаменитую лужу в Рыбинске я историю так и не дослушал. Чем все закончилось?

– Закончилось… – Соня прерывисто вздохнула. – Полным провалом. Я простудилась и провалялась две недели, а реферат мне не зачли.

– Это почему же? – с искренним интересом спросил Алекс.

– Я хотела доказать, что это не лужа, а подземный источник, который идет из глубины земли. Никто не видел в упор очевидного, потому что все привыкли называть ее лужей, хотя она никогда не пересыхала. Мне не поверили, но я из принципа не стала переписывать реферат.

– Да-а, – протянул вампир, слегка прикрыв глаза. – Гнуть свою линию трудно. Но все-таки, что было дальше?

Алекс осторожно и медленно протянул руку, и девушка не отстранилась, когда он позволил себе дотронуться до ее волос и, сняв заколку, отшвырнул ее в сторону.

Каштановые волны рассыпались по плечам, и Соня тряхнула головой, догадавшись, что Алексу очень нравятся ее волосы. Захотелось растянуть и продлить этот миг, настолько он показался важным в ее жизни.

– Так что же было дальше? – тихо повторил парень.

– Дальше… – задыхаясь от волнения, зашептала Соня. – Дальше ты прислал мне письмо, позвал на работу и спас. Сам Муранов, удивительно… мог бы просто выбросить то письмо, но ответил. Помог человеку, который был тебе совершенно не знаком и не важен. И… Ты стал для меня очень важен. Каждый день, приходя с работы в общагу… Представляла, что уже поздно, полночь… и вдруг раздается стук в дверь моей комнаты, я открываю – а на пороге ты. И ничего не надо объяснять, ты сам все знаешь. И тогда я тебе… говорю…

– Что же ты говоришь? – Вампир притянул ее к себе, хищно вдохнув запах волос. – Скажи. Пригласи меня.

Соня, обняв Алекса за шею, зажмурилась, прошептав ему на ухо четыре слова. В тот же миг ей показалось, что она попала в капкан, настолько неожиданно сильно сомкнулись его руки.

Куда-то с грохотом улетела и покатилась туфля, Соня ощутила рывок и вдруг увидела над собой потолок, сверкающий сотнями красных огоньков. Волосы ее разметались по подушке, и Соня притянула Алекса к себе, ощутив жесткие губы и повторяя его имя.

Потом она вскрикнула и забилась в его руках от боли, когда острые клыки вошли в вены на шее. Дверь комнаты с треском захлопнулась, а мурановская нежить мгновенно оплела ее плотным слоем паутины.