– Да. На свадьбе у нас в махалле, он увидел меня среди девушек. Потом мы случайно встретились в театральном зале, где работает мой дядя, когда он ходил на спектакль. Твой отец не выходил из моего поля зрения ни днем, ни ночью. Оба члена нашей семьи не хотели, чтобы мы создавали семью. Потому что у твоего отца тоже была семья. Я воспытивала тебя в доме моего отца. Но мы преодолели все трудности. Мы оставили Ташкент и уехали жить в горный район Байсун Сурхандарьинской области. Условия были очень тяжелые. Но если пара любит друг друга, тяготы брака не чувствуются… (Слова Бону смешиваются с мелодией «Муножот». Кадр меняется. В кадре показаны сцены, как Ахмат хромой несколько раз стучит в их дверь в вечер, а они не открывают дверь. Некоторые соседки довольны, что Ахмат хромой стоит у их двери.)

Двор Бону. Вечернее время. Они умываются после возвращения с поля. Шодия накрывает на стол. Дверь хлопает.

Бону:

–  Эх, я тебе скажу, опят пришёл видимо тот человек! (Шепотом Шодие) Скажи ему: «быстрее уходите отсюда, мои братья дома, пожалуйста, уходите быстрее. Они стали большими мальчиками. Они не вынесут ваших слов!»

(Шодия бежит к двери)

Шодия: (не открывая дверь)

–  Пожалуйста, уходите, мои братья дома! Если они узнают, они оторвут ваш язык.

(Голос брата Акилхана Кабула)

Кабул:

–  Шодия, открой, я твой дядя! Вы ждали кого-то другого? Так что слухи не напрасны. (Шодия открывает дверь. Вбегает Кабул в волнении. Одил и Ойбек тут же бегут здороваться со своим дядей)

Кабул:

–  Я не могу ходить по улице! Ваши соседи говорят: «Ахмат хромой бросил свою тень в дом Бону». Ложь… Я им сказал, моя невеста умная женщина, она не заражается, это клевета… Шодия доказала, что это заявление не «слух», а правда прямо у порога!

Бону:

– Заходите, добро пожаловать. К счастью, наличие этих соседей напомнило вам, что у вас есть невестка и племянницы. Идите в супу. Шодия, вставай и приготовь чай! Одил, Ойбек, что вы на меня смотрите, ведь гость дорогой пришел. Вынесите съедобное.

Кабул:

–  Не перебивайте, невеста! Что вы скажете Ахмату хромому, приходящему и уходящему? Если вы хотите замуж, есть же здесь холостые мужчины?

Да, кстати, вы привыкли разрушать семьи людей и выходить замуж, не так ли?

Ойбек: (подходя вплотную к дяде)

– Дядя, что вы имеете в виду? Почему вы оскорбляете мою мать? Вместо того, чтобы спросить, есть ли у вас хлеб и одежда, что вы говорите?!

Кабул: (кричит)

–  Не держи себя высокомерно, сиди тихо! Придержи язык, ладно? Независимо от того, услышал ли я сообщение или нет, вы дети моего брата! Камень, брошенный в тебя, поразит и меня! Говорите! Что делает Ахмат хромой на этой улице?

Бону: (Строго)

– Не кричите на моих детей, я еле вынашиваю их. Защишаю от ветра и дождя! Подумайте сами, почему Ахмат хромой приходит и уходит! Смелый мужчина сначала идет к мужчине и разговаривает с мужчиной, а не с женщиной…

Ойбек:

–  Что вы имеете ввиду мама? Кто такой Ахмат хромой? Я ничего не понимаю!

Кабул:

–  Теперь я потащу сюда хромого за воротник. Тогда вы поймете!

Бону:

– Приведите, позовите соседей тоже. Мне нечего таить от других. Бог свидетель. (Кабул хочет уйти с такой же поспешностью, как и пришел, но в этот момент в открытую дверь, входит Ахмат хромой. В руке у него узел…)

Кабул:

–  Раньше говорили, что если посмотреть на волка, то увидишь его уши. Не было необходимости уже идти.

Бону:

– Бог облегчил мою проблему. А теперь (глядя на Кабула) позовите женщину, которая вас разозлил сплетнями, пожалуйста…

Ойбек:

– Мама!

Одил:

– Мама!

Бону:

–  Сыновья мои, не вмешивайтесь и займитесь делом. Ваша мама видела очень многое в этом мире! Она прошла через многое.

Ахмат хромой: (Смотрит на всех по очереди)

–  В чем дело? В чем заключается конфликт? (Бону, у которой на глазах слезы) Дверь была открыта, я без стука зашёл, извини!

Кабул: (почти кричит)

–  Все дело в этой открытой двери. Посмотрите на него, ещё бесстыдно спрашивает, что за конфликт. Чей это будет конфликт? Конфликт Юсуфа и Зулайхи! Раз ты влюблен в нашу невесту с пятью детьми, что ты делаешь после вечернего приюта? Почему бы тебе не жениться, как мужчина?

Ойбек: (Синеет от злости. Бежит и цепляется за дядю)

–  Дядя, будьте осторожны на язык! Даже если вы мой дядя, я не пожалею!

(Кабул толкает его. Ойбек спотыкается и падает. Бону подбегает и обнимает своего ребенка. Ахмат хромой стучит своей тростью и пытается их поднять. Ойбек вырывается из их рук)

Бону:

– Я еле поднимаю этих детей, их воспитание на моих плечах. Что вы сделали, будучи дядей? Мне нечего стыдиться: ни перед Богом, ни перед Его слугой!

Одил: (Выбегает наружу)

–  Я… я брошусь под машину! (Бону бежит к нему. Ойбек тоже стоит и преграждает путь брату)

Одил:

– Все прочь! Не мешайте, уходите!

Бону:

–  Давай, мой праведный сын, мой праведный сын, победи себя! Твой дядя пришел защитить нашу честь… Но честь, честь невесты, так не защищается. Я же говорила вам позовите этих сплетников! (В дверь входят две соседки)

Первая соседка:

–  Мир? Джин не выходил из этого двора. В чем дело?

Вторая соседка:

–  Разве в твой дом вор ворвался, Бону? Беда, вор на каждом шагу!

Кабул: (Все еще злится)

–  Да, наша честь затоптана!

Ахмат хромой: (подходит к нему ближе)

– Кабул! Если бы ты не был жителем того же района, где мой дорогой отец, я бы побил тебя палкой. Эй, люди, послушайте меня! Я человек, проливший кровь на войне, столкнувшийся со смертью и переживший резню! (Все делают паузу, чтобы услышать его. Одил медленно уходит) Когда я ходил в этой кровавой войне, я познал ценность жизни и любви. Я дал клятву, что если благополучно вернусь в свою страну, то буду жить как мужчина. Это правда, у меня есть семья и дети. Но я разочарован в своей жене, она вышла замуж за меня молодой. Я не знал, что такое любовь. Глядя на этого Бону, я осознал это чувство. Но, Кабул, ты знай: Бону не сделала ничего, что могло бы заслужить твой упрек. Верно, я здесь был несколько раз. Но эта женщина не взяла ни кусочка белого сахара, ни кусочка моего хлеба. (Глядя на соседей.) Вы должны знать, как тяжело живётся этой женщине. Чтобы прокормить своих детей, она стала портным, колхозником, сборщиком. Но они как я ни старался, они не развязали тот узел, который я принес. Она всегда говорила, что верна своему мужу и будет ждать его всю жизнь. Эта женщина чиста и честна, как молоко матери! Если нужно осудите, накажите, накажите меня!

(Ойбек крепко обнимает свою маму, Бону слегка дрожит)

Один из соседей:

–  Кто говорил о Бону хоть одно плохое слово, того пусть «скорпионы и змеи укусят ее за язык!» Мы соседи и никто не сможет топтать этот двор. Дети становятся соколами и защищают свою мать от ястребов. (Глядя на Кабула) Как тебе не стыдно? Если бы, ты как дядя каждый день заходил бы в дом своего брата, ты знал бы, что происходит в этом доме каждое утро и каждый вечер, знал бы новости!

Вторая соседка:

– Ахмат браток! Мне жаль! Не подходите к женщине, которая не дает вам надежды ни глазами, ни языком. Его сыновья выросли. Видя нечестные, плохие поступки, подростки могут делать глупости!

Ойбек: (Внезапно придя в себя)

–  Мой брат… Где мой брат?

Бону:

–  Одил где?… Он сейчас был здесь, не так ли? Боже, что со мной не так?

Ахмат хромой:

– Мы найдём, не паникуйте!

Ойбек:

–  Вы… Вам сказали же уйти, больше не приходить!

Один из соседей:

–  Не волнуйтесь, мы найдем его! Бону, ваши дети умные. Дурных дел не сделают… (Все в растерянности, Ойбек выбегает на улицу. Слышен его голос: «Брат, Одил, брат!». Шодия обнимает свою маму, соседи и Ахмат хромой выходят на улицу. Кабул стоит один посреди двора в темноте. Он смотрит на землю.)

Девятый вид

Рынок. Не так много людей. Шум.

Любовь Ивановна делает покупки и ложит их в компактную корзинку. Входит на хлебный рынок. Дети, женщины несут хлеб в корзинах. «Отойди, пшеничный хлеб! Не смотри на цвет, сердцевина сладкая», «Ширмой нон!» зовет голос покупателя… Любовь Ивановна берет в руки буханки и нюхает их. Он спрашивает цену и возвращает ее.

Дочь Ойдин:

–  Эй мама, я съела слишком много кукурузного хлеба, и у меня болят зубы, принеси мне пшеничного хлеба! – её просьба услышана. Она возвращается к хлебным рядам. Она выбирает, торгуется и покупает одну буханку хлеба. В этот момент подлетел мальчик-узбек, взял хлеб из корзины Любови Ивановны и убежал.

Продавец женщина:

– Ботир! Поймай сокола-вора! (Несколько детей толпой разбегаются. Появляются люди в милицейской форме. Одного ребенка хватают.)

Первая женщина:

–  Он ребенок, как украшение… Жизнь в нищете, превращает детей в воров…

Вторая женщина:

– Дело в отсутствии воспитания, подруга: – Дело в пренебрежении. Почему мой ребенок и ваш не станет вором? Отец этого ребенка погиб на войне, а мать видимо скитается по улицам.

Любовь Ивановна:

– Почему так говоришь, не зная? Разве ты видела их мать? (Пока они разговаривают, ходящие вокруг полицейские хватают кучу детей и объединяют их в банды)

Милиционер:

–  Сейчас я покажу вам последствия кражи чужих вещей!

Вторая женщина:

– Так! Фактически надо добавить к ним их родителей и наказать их тоже.

(Взгляд Любови Ивановны из толпы детей падает на Одила)

Любовь Ивановна: (подходя ближе)

–  Подожди, ты сын Бону?

Милиционер:

–  Уходите тетя, не мешайте! Теперь они ничьи дети, воры!

Одил: (тихо)

–  Я ничего не крал.

Милиционер:

–  Если ты сейчас не воровал, то будешь потом!

Любовь Ивановна:

– Да, ты сын Бону, Одил. Ты уже большой мальчик. (Полицейскому) Гражданин начальник, этот ребенок – ребенок из чрезвычайно порядочной семьи, он не может воровать! Ребята, подскажите! Когда вы научитесь защищать друг друга? (Милиционер, уводящий группу детей, останавливается и смотрит на Любовь Ивановну.)

Любовь Ивановна:

–  Одил, что ты делаешь среди них? Ведь ты отличник, трудолюбивый мальчик! Ты ходил в колхозные поля, помогал матери в ее делах, да?

Милиционер:

–  Тётя, не защищайте детей-воров! Если мы их не накажем сегодня, завтра они все равно станут ворами.

Любовь Ивановна: (восторженно)

– Одил не такой ребенок. Вор не может быть выходцем из этой семьи. Одил, почему ты в такой ситуации? Ведь твоя мать не воспитала тебя таким! Почему ты ходишь среди этих ребят? (полицейскому) Эй, братан! Оставьте этого ребенка в покое! Я же говорила вам, что он не вор!

Милиционер: (Одилу)

– Как насчет того, чтобы поговорить, ты язык проглотил что ли? Кто-то тебя до смерти защищает, а ты молчишь! Ты украл или нет?

Одил: (Слезы на глазах)

– Я не воровал.

Милиционер:

– Дети, скажите мне правду, этот мальчик ворует или нет?

(Дети молчат)

Милиционер:

– Мне оторвать всем вам уши по одному? Я вас спрашиваю: этот ребенок ворует или нет? Если ты сказал правду – это хорошо. Если нет, то я все равно узнаю!

Другой милиционер: (сердито)

– Возьми это? Они превратились в лицемеры. Знаете, они не понимают хороших слов!

Любовь Ивановна:

(Она цепляется за руку полицейского).

– Поверьте мне! Я же говорила вам, этот мальчик не вор. Его отец погиб на войне, мать воспитывает пятерых детей… (Детям) Скажите, этот же ребенок не вор?

Один из мальчиков:

– Это – новый. Мы хотели присоединить его к себе. (Милиционер дает пощечину мальчику, который говорил)

Милиционер:

–  Ах, ублюдок, ты хочешь его к себе присоединить! У них ещё длинный язык! (Одилу) Давай, иди сюда! Как только я увижу тебя здесь, я сломаю тебе ноги. Скажи спасибо этой женщине!

Любовь Ивановна:

–  Спасибо брат. Я отвезу Одила домой. Но не бейте детей, пожалуйста! Их лица становятся суровым каждый раз, когда их избивают. Их сердца будет наполнено ненавистью, они никого не будут любить. Человек без любви в сердце становится страшным человеком?

(Милиционер не слушает ее до конца. Двое-трое мужчин с криком прогоняют детей. Одил стоит перед Любовь Ивановной)

Любовь Ивановна:

– А теперь скажи мне, что ты здесь делаешь? Здоровы ли твоя мать, сестры, братья? Есть ли еще новости от твоего отца?

Одил: (все еще со слезами на глазах)

– Моя мать, сестры, братья живы и здоровы… От отца никаких вестей, кроме того «черного письма», нет. Я ушел из дома…

Любовь Ивановна:

–  Почему ты ушёл? Вы поругались с Ойбеком?

Одил:

–  Нет… Я не пойду домой!

Любовь Ивановна: (недолго думая)

– Ну, а если не пойдёшь домой, то можешь пойти к нам!

Одил:

– Нет, я никуда не пойду! (плачет) Не рассказывайте моей маме…

Любовь Ивановна:

– Я маме не скажу, ты будешь жить с нами. Ты помнишь Роксану, Свету? Ты меня знаешь? Я тётя Люба…

Одил:

– Я знаю…

Любовь Ивановна:

– Иди, если нет, к нашим! По крайней мере, ты можешь принять душ и мы постираем твою одежду! Если ты так в грязной одежде пойдешь по улице, все подумают, что ты один из тех мальчиков.

(Дом Бону. Темно. Шодия возится на кухне. В дом заходит Ойбек. Усталый, нервный)

Бону: (Встает)

– Ты нашёл своего брата, дитя?

(Ойбек подходит и садится на край одеяло)

Ойбек:

– Нет. Но не волнуйтесь, дорогая! Мой брат никуда не пойдет, он придет!

Бону: (Нетерпеливым тоном)

– Ты спросил своих друзей? Не видели?

Ойбек:

–  Друзья моего брата – тоже мои друзья! Я пошел ко всем из них.

Бону:

–  Он лишь бы не сделал собой что-то!

Ойбек:

–  Не волнуйтесь мамочка! Мой брат не такой уж глупый мальчик! Это все из-за дяди! Сколько раз он навестил нас с тех пор, как ушел мой отец на войну? Если мы придем к ним домой, они организуют борьбу и веселья! Посмотрите, как он себя нахально вёл…

Бону:

– Не говори так, дитя мое! В Бухаре говорят, что человек с богатством – «сытый». Ведь кто бы он ни был, он твой дядя. Вот, хоть он и ранил наши сердца, кричал он, даже у хромого Ахмата нога остановилась – перестал приходить… Только твой брат… Куда ты пропал, мой мальчик? Боже, поверь мне, дитя мое. Возвращайся благополучно!

(Дверь медленно хлопается. Все смотрят на дверь)

Шодия:

– Если этот хромой придёт ещё раз… (заставляет себя плакать)

Бону:

– Он не придет. Может быть… (пауза)

Ойбек:

–  Мой дядя? Тогда я открою и поговорю с ним сам…

Бону:

– Я (встает).

Ойбек:

– Я сам… мама! (встает, идет и открывает дверь. На пороге стоят Любовь Ивановна и Ойдин)

Ойбек: (в спешке)

– Света… тётя Люба…

Любовь Ивановна:

–  Ты сразу меня узнал, благословит тебя Бог! Я сказала дочери, что даже если её никто не узнает, Ойбек её узнает…

(Бону и Шодия тоже подходят к двери. Они обнимаются)

Бону:

–  Наверное, верно, когда говорят, что твои близкие первыми замечают, когда ты в беде… Да ладно, в наших сердцах словно солнце взошло. Мы хотим знать: почему не поехали вы в свою страну после войны? Добро пожаловать домой! (Садятся, молятся о благословении. Шодия накрывает на стол)

Любовь Ивановна:

– Не волнуйтесь, мы…

Бону: (глядя на Ойдин)

– Разве ты не привела Раъно? Ты помнишь, кто такая Раъно?

Любовь Ивановна:

– Нет, мы зовем Роксану – Раъно. Светлана давно стала Ойдин. Куда мы собирались, Бону?! Фашисты разрушили нашу страну. Если у нас нет дома, то мужчина создаёт его?! Кроме того, место, которое вы любите, красиво смотрится по вашему мнению. Мы привязаны к Узбекистану, Ташкенту…

Бону: (Она пытается взять со стола немного сухофруктов, яблочной кожуры и других подобных сухофруктов)

– Возьми (Шодия наливает чай. Ойбек смотрит на Ойдин)

Бону:

– Да, война на пополам разделила сердце и жизнь каждого. Вот мы тоже сидим, потеряв отца, равного султанам… (Слезы на глазах) Кроме того…

Любовь Ивановна: (Улыбаясь)

– Вы хотите сказать, что Одил тоже ушел?

Бону:

–  Откуда вы знаете? Вы видели его?

Ойдин: (Резко)

–  Он с нами, тетя Бону!

Бону:

–  Действительно? Сладко говоришь, детка! Я не мог спать несколько дней. Я как птица, вылетевшая из гнезда. Говори, Любахан…

Ойбек:

– Я же вам говорил, что мой брат не глупый… Ойдин, он заходил к тебе?

Ойдин: (тихо)

– Нет, мы видели его на рынке (Любовь Ивановна легонько подталкивает дочь локтем)

Любовь Ивановна:

– Мы привезли Одиля домой. Что-то случилось между вами? Он говорит, что не пойдет домой…

Шодия:

– Почему он не хочет? Я приведу его, во чтобы не стало, даже уши оторву! Пойдём, Ойдин!

Любовь Ивановна:

– Будьте осторожны, дети в этом возрасте очень впечатлительны. Ведь сейчас он вступает в мир подросткового возраста. С ним надо аккуратно разговаривать…

Шодия: (Горько)

–  Впечатляет… Разве мужчина бросает мать в трудную минуту?

Ойбек:

–  Сестра, он не виноват! Мой брат злится не на мою мать, а на моего дядю…

Любовь Ивановна:

– Ведь вы щедрый и гостеприимный народ, но есть у вас один недостаток. Скажу вам откровенно, не позволяйте языку болтать: Вы очень много внимания уделяете мелочам. Человек не должен жить чужим мнением-взглядом. Вы правы, не волнуйтесь, не волнуйтесь.

Бону:

– Судя по вашим словам, похоже, Одил сообщил вам причину ухода из дома…

Любовь Ивановна:

– Сам Одил застенчивый, скромный мальчик… Он не сказал, почему ушел из дома. Он не Ойбек. Ойбек мужественный…

(Ойбек краснеет, смотрит на Ойдин из стыда)

Бону:

–  О чем он говорит мой дурачок?

Любовь Ивановна:

– Он говорит, что не возвращается домой…

Ойбек:

– Я пойду и приведу сам. Я найду с ним общий язык…

Любовь Ивановна:

–  Говорят, птица знает птичий язык… Я хотела попросить Ойбека сходить и привести его…

Бону:

–  Слава Богу, он встретил тебя… Если бы он присоединился к ворам или бандитам, что бы я делала?

Любовь Ивановна:

– Говорят, мед не портится. С вами дети не попадут в беду…

(Кадр меняется. Класс. Ученики. Маджид Кадири – учитель по математики входит в класс) Маджид Кадири хмурится, в руке у него нет журнала. Книги, тетради. Ученики приветствуют воспитателя.

Первый ученик: (шепотом)

– Что случилось с учителем? Он часто шутил: Узбекские Кадири никогда не предавали интеллектуалов. Почему у него сегодня плохое настроение?

Второй ученик:

– Я не знаю. Может что-то случилось..

Маджид Кадири:

– Произошло событие, которого еще никогда не было в истории школы. Ваш классный журнал исчез. Ведь классный журнал – его зеркало… (Учитель обходит парту и следует за детьми по одному) Давайте все вставайте! (Дети встают «гурр») Я знаю, кто взял классный журнал. Я могу догадаться, почему он это сделал. Среди вас есть те, кто это знает. Но я никому не позволю унизить другога! Повторяю: никому! Я хочу воспитать смелых юношей, которые признают свою вину, а не тех, кто зубы точит на других и идет к светлой точке жизни. Пока виновник не скажет:

– «Я спрятал журнал!» будете продолжать стоять, пока не найдем самый нужный для класса документ. Я не позволю никому из вас сесть! (Дети смотрят друг на друга. В классе также есть Ойбек и Одил. Молчание длится долго. Дети иногда переставляют вес то на одну, то на другую ногу)

Маджид Кадири:

– Порвать или спрятать классный журнал – большое неуважение к школе и учителям. Ваш классный руководитель также знает об этом. Пусть тот, кто взял журнал, сознается. Кто-то из другого класса не может взять ваш журнал…

Первый ученик: (Стоя на месте)

–  Учитель, журнал взял… вот этот…

Маджид Кадири: (краснеет от гнева)

–  Почему у тебя чешется язык, если это он? Я вам четко сказал по-узбекски: тот, кто взял журнал, должен сам сознаться? Если кто-то кого-то обвинит, я вырву ему язык, слышите?

(Дети переводят дыхание. Долгое молчание. Ойбек смотрит на одноклассников. Озвучиваются мысли Ойбека)

Ойбек: (Смотрит на друзей)