– Нигмат – мальчик, хорошо понимающий язык железа и инструментов, мы называем его «конструктор». Он не будет делать такую грязную вещь. Анвар считает деньги даже во сне, он мастер торговли. Мы называем его «торговец». Мирсобир – задумчивый ребенок, «учёный» мы знаем это. Икрам, Торавой, Убайдулла, Олим… Все стоят на месте…

(Терпение Ойбека лопнуло, это видно по его нервным движениям)

Ойбек:

–  Учитель, я сяду. Потому что я не крал журнал! (Ойбек садится. Дети наблюдают за Маджидом Кадири и Ойбеком)

Нигмат:

–  Я тоже не брал журнал! (садится)

Икром:

– Я тоже не брал.

Торабой:

–  Я тоже!

(Дети начинают садиться один за другим. Маджид Кадири молча наблюдает за детьми. Наконец, один ученик остается. Он плачет)

Ученик:

– Почему вы мне поставили «3»? В конце концов, моя письменная работа была такая же, как и у Икрома…

(Маджид Кадири устало сидит на стуле)

Маджид Кадири:

– Где журнал??

Ученик: (Все еще плачет «ик-ик»)

«В речке около школы… Воды нет… Зарыл в бумажный пакет…

Маджид Кадири: (улыбаясь)

– Да, по крайней мере, у тебя хватило ума завернуть его в бумажный пакет… В этот момент звенит звонок, и все один за другим начинают выходить из класса.

Маджид Кадири: (Ойбеку)

– Ты оставайся… (озвучены мысли Ойбека)

Ойбек:

– Меня хотят наказать за то, что я сел первым?

Маджид Кадири: (Стоящему Ойбеку)

– Подойди, двоюродный брат, сядь поближе ко мне… У нас обоих одинаковые фамилии, поэтому я хотел называть тебя «кузен». Ойбек, я тебе специально сказал:

–  Не садись!

Ты сказал:

–  Всё равно сяду!

– А что, если я скажу тебе не сидеть? – спросил я намеренно.

Ты:

–  «Все равно сяду!»

Когда ты так ответил, я от радости подпрыгнул. Я восхищаюсь тобой за «отличное» владение математикой и уважаю за твою решимость и стойкость. Возможно, ты слышал, что я провел семь лет в тюрьме. Ты знаешь, почему? Ты, должно быть, не слышал, потому что такие вещи не говорят вслух. На одной из встреч я тихо сказал человеку, который говорил: «Сталин – наш отец»… «Как вам не стыдно, что вы присоединили мать к чужому отцу». Два человека сидели рядом со мной, должно быть, услышали мой шепот. Но один из этих двоих предал. Руководство вызвало меня в НКВД. Я страдал в тюрьме семь лет. Вот почему я ненавижу кусающих людей больше, чем собак. Я злюсь, когда вижу, как кого-то кусают. Не забывайте еще одну вещь: люди одной нации должны иметь чувство ответственности друг за друга. Если он виновен, то не только он виноват. Это преступление произошло на ваших глазах. Если бы вы были сознательны, этого преступления не произошло бы…

(Ойбек внимательно слушает, что говорит учитель. Кадр меняется. Ойбек гуляет по улице. В его сердце звучит мысль: «Люди одного народа несут ответственность друг за друга».)

Десятый вид

Дом Ойбека. Лампа на полке излучает тусклый свет. Ночной ветерок, базилик и ветерок дует из открытого окна. Ойбек занимается. Его ладони вспотели. Он все время сворачивается калачиком, щелкает пальцами, трет опухшие ноги. Дверь открывается, и входит Одил с сумкой. Цвет у него бледный.

Ойбек:

–  Как ты мой брат? Мама где?…

Одил: (Кладет сумку снимая с плечо в угол комнаты)

– Моя мама попалась в руки милиции. Я убежал с сумкой…

(Ойбек встает. Голова у него кружится, глаза закрываются, он шатается. Шея у него затекла оттого, что он долго сидел, согнувшись…)

Ойбек:

–  Мама… Где ты?

Одил:

– У входа на рынок… В милицейском участке.

Ойбек:

– Почему вы ходили у них под носом?

Одил:

–  Я пойду на рынок рано утром, – сказала она – мама. Мы хотели оставить сумку около сестры Лола на рынке, чтобы не пришлось нести ее домой… (Одил смотрит на брата с надеждой и мольбой. Ойбек стоит, опершись на подоконник. Свет мигает на его лице)

Одил:

–  Брат, что нам теперь делать?

Ойбек:

– Я сам пойду к ним и решу это дело…

Одил:

– Разве они признают твое объяснение? Они ведут себя как Ханы!

Ойбек:

– Кто мы? Разве делаем плохие дела? С рынка Абая мы привозим вещи, удовлетворяющие повседневные потребности людей, такие как масло, мыло, чай, и продаем их за пару сумов. Разве легко перевозить вещи с рынка на рынок?

Одил:

–  Им плевать, что семья сама себя кормит! Они о нас говорят: «лжец, спекулянт»? Браток, может быть надо взять кого-нибудь постарше?

Ойбек:

– Сначала я сам пойду!

(В кадре видно, как Ойбек уходит. Ночь пасмурная. Сначала он делает медленные шаги. Потом его шаги становятся быстрыми. Его мысли озвучены)

Воображение Ойбека: (болезненным, глубоким голосом)

– Бедная мать! Её жизнь увядает, как цветок, потому что у неё пятеро детей и нас надо кормить. Она не знает отдыха. Мы не видим, когда она ложится и когда встает. Сначала она сшила фуфайки для сражавшихся солдат. После войны оно сшивала белую рубашку и брюки. Она постоянно сидела, сгорбившись, над машиной. Теперь, вероятно, потому, что она много плакала, у нее слезятся глаза. Ей надо как-то зарабатывать на жизнь. Мы отправили мою сестру Шодия в колхоз…

(Кадр меняется. Ойбек подходит к тому месту, где стоят охранники. Перед ним выходит усатый милиционер)

Милиционер:

–  Ну что, мальчик, что тебе надо?

Ойбек:

–  … Я пришел забрать маму…

Милиционер:

– Кто твоя мать? Она вор? Спекулянт?

(Руки Ойбека сжимаются в кулаки. Он делает шаг вперед)

Ойбек:

– Осторожно! Следите за языком…

Милиционер:

– Голос не подымай, береги горло, петушок! Если не было бы вины твоей матери не привели бы ее сюда. Как ее имя, фамилия…?

Ойбек: (Голос дрожит)

–  Это не вина моей матери. Она никогда не давала нам хлеба, купленные на грязные деньги. Что касается вас, то виноваты все, кроме вас! Приведи и надень наручники! Если бы моя мама положила в ваш карман пять или десять монет, которые она нашла честным трудом, вы бы ее освободили, не спрашивая, в порядке ли она!

Милиционер: (кричит)

– Хочешь умереть мальчик? Разве ты не помнишь, где ты стоишь (кричит, заглядывая внутрь), сержант!

(Дверь поста открывается. Входят три–четыре человека в военной форме. Перед ними человек с блестящими на груди орденом и медалями. Его взгляд падает на Ойбека. Ойбек все еще стоит, сжав кулак. Если один из них скажет что-нибудь, он закричит: – В чем виновата моя мать?)

Солидный человек:

–  Стой, стой, подойди ко мне поближе, сынок, как имя твоего отца?

(Кулак Ойбека раскрыт, рука свисает вниз. Пальцы дрожат)

Ойбек:

– Имя моего отца Окилхан…

Солидный человек:

–  Вы из махалли «Аллон»?

Ойбек:

– Да.

Солидный человек:

– Я и сам подумал, что так и должно быть. Ты такой же, как твой отец. Эй, твои братья в безопасности? (Находящимся рядом) Мы пошли на фронт вместе с отцом этого молодого человека! Сначала мы вместе вступили в бой. Он был отличным парнем. Когда мы уезжали на фронт, одного ребенка передали из окна вагона. Он крикнул и сказал: «Дадахон-отец, уничтожь нацистов и вернись!» Он разбил нам все сердца, мальчик… Это был ты или твой брат?

Ойбек:

– У вас хорошая память. Моя мама сказала, что мы пошли с моим дядей провожать отца. Маме едва удалось вытащить меня из окна движущегося поезда…

Солидный человек:

–  Посмотри на ход времени: ты стал большим мальчиком… (Похлопывает Ойбека по плечу) Что ты здесь делаешь?

(Милиционер в замещательстве)

Милиционер:

– Я позвал его по делу… Это наши помощники! (Толкает Ойбека) Ну, поговорим позже. Молодец – мальчик! (ему на ухо) Как зовут твою маму?

Ойбек:

– Бону…

Милиционер: (все еще шепотом)

– Иди, мать последует за тобой.

(Ойбек выходит из двери и проходит немного дальше. Его мысли озвучены)

Ойбек:

–  Твой хвост виляет, когда ты видишь своих начальников? Твоя сила достигает нас, сирот! (Ойбек наблюдает из угла. Милиционер почтительно следует за солидной мужчиной и его спутниками. Он заходит внутрь. Через некоторое время выходит его мать).

Бону: (обнимает сына, стоящего перед ней)

–  Ты в порядке? Что ты делаешь в темноте? Ты не устал? Я сама пришла бы… разве волк может меня съесть?

(Ойбек прижимается лицом к лицу мамы)

Ойбек:

– Вам не было трудно, родная? Пойдём! (Мать и дитя идут по дороге)

Бону:

– Справедливость вошла в чёрные усы милицио-нера. Он отпустил без проблем. «Уходите быстро. Не появляйтесь здесь в ближайшее время", – сказал он. Он сегодня видимо стал правой ногой… Я три–четыре рубля в его карман положила…

Ойбек:

–  Все так делают, но вы не должны этого делать…

Бону:

–  О, дитя мое, есть такие, которые заглядывают в их карманы, как только заботятся о нас… О, Боже мой, благодарю Тебя за правосудие… Я благополучно возвращаюсь в объятия своих детей… ( Мать с ребенком входят в дом. Одил лежит в углу, он спит, лампа горит, страницы книги на кровати открываются и закрываются)

Одиннадцатый вид

Класс. Ученики рассматривают картинки, разложенные на столе. Шум, смех. Среди них Борий и Ойбек.

Один из учеников:

– Да, это ты? Ты красиво выглядешь, как жених…

Другой ученик:

– Да, похоже, ты очень прав. Умный жених. Рядом с ним только нет невесты…

Один из учеников:

–  Что, разве девчонки в классе не достойны быть невестой?

Другой ученик:

– Не превышайте нормы, ребята!

Другой ученик:

–  О чем мы говорим? У нас благие намерения. Мы говорим, что он достоин быть женихом.

Один из учеников:

– Да давайте искренне попросим Бога… Бог, дающий Аттестат, даст и невесту…

(Ойбек думает, опершись на окно. Он помнит, как его друг готовился к экзамену дома, учился до полуночи, решал задачу разными способами и спорил. Он помнит, как они утром вставали, умывались в канаве, занимались спортом, и боролись друг с другом. Шум детей стихает и они стоят рядом с Борий)

Борий:

– Почему ты вдруг стал такой грустный, Ойбек?

Ойбек:

– Мы пришли в школу как будто только вчера. Смотри, как время летит, как ветер. Если мы рано или поздно сдадим экзамен, нам конец. Ты хочешь быть врачом, другой наш друг мечтает о другой профессии. Мы все будем рассеяны повсюду. Будем ли мы теперь так дружить или нет?

Борий:

– Что, один из нас поедет на Северный полюс, а другой на Южный полюс? Мы будем встречаться. Дружба в сердце. Это чувство всегда с самим человеком…

Ойбек:

– В моих глазах это как комфорт людей, то есть верных друзей. Чувства также остывают, когда расстояние между ними будет увеличиваться. Недаром употребляется фраза «любовь в глазах»… (Борий мнётся, как будто хочет сказать что-то важное)

Ойбек:

– Ты хочешь что-нибудь сказать?

(Перед статуей слышны споры и смех выпускников, а также разговор двух друзей)

Один из ребят:

–  Это ты на этой фотографии? Ты больше похож на папу, чем есть на самом деле?

Другой ученик:

–  Это как после того, как у меня появилась мать. Что, если это похоже на тебя…

(В кадре снова Борий с Ойбеком)

Борий:

– Это… наш классный руководитель Махмуд ака что-то сказал…

Ойбек:

– Слова Махмуд ака не всегда радуют учеников…

Борий:

–  А что, если я сделаю то, что сказал мой учитель!

Ойбек:

– Особенно, учителя должны быть справедливыми. Так… что же сказал учитель?

Борий:

– Наши фото будут расположены в виньетке в алфавитном порядке… Неважно, кто как учился.

Ойбек: (вырываясь из раздумий)

–  Что?

Борий:

– Ты же слышал…

Ойбек:

–  Скажи яснее: кого куда поставят?

Борий:

– Наши фото будут расположены в алфавитном порядке.

Ойбек:

– Почему так? Есть те, кто не спал ночами и учился, а есть те, кто не открыл книгу раз в неделю и развлекался! Значит, это не имеет никакого значения?

Борий:

– Не будь таким горячим? Какая разница, кого куда поставят?

Ойбек:

– Нет, во всем должна быть справедливость. Ведь разве не должны смущаться те, кто плохо учился, потому что их фото расположены в нижней части виньетки?

Борий:

– Не кипятись. Куратор Махмуд ака тоже человек, который не отказывается от своего слова…

Ойбек:

–  Я тоже такой, знаешь!

(В класс входит классный руководитель Махмуд ака)

Ойбек:

– Махмуд ака!?

(Руководитель класса недовольно хмурит брови)

Махмуд ака:

–  Что еще?

Ойбек:

– Это… Вы дали команду о размещении фото учеников в виньетке в алфавитном порядке?

Махмуд ака:

– Да. Теперь такой порядок… Если бы ты взял в качестве фамилии имя своего прадеда Алимджонбоя, ты был бы на вершине. Теперь ты спускаешься в конец винъетки…

Ойбек: (Периферические вены набухают)

–  А что, если я скажу, что не пойду вниз?

Махмуд ака:

–  Эй, малыш, не будь эгоистом! Это называется жизнью! Хоть у тебя и отличная голова, но если твои мнения неверны, не говори «Я–Я», ты будешь продолжать биться головой о стену! Тебе должно быть стыдно говорить: «Я буду первым».

Ойбек:

– Фальшивая скромность равна высокомерию, Махмуд ака. Разве не хорошо иметь это в своем сердце и на языке? Разве плохо, если человек стремиться быть первым?

Махмуд ака:

– Ты еще не получил Аттестат. Перед тобой лежат белый и черный верблюды. Как узнать, на какие оценки сдашь экзамены? Лично «5» я не могу гарантировать, что ты получишь… (В этот момент дверь приоткрывается)

Голос:

– Махмуд ака, вас зовёт директор. (Махмуд ака выскакивает) Борий и Ойбек остаются в большом плане. Сначала они идут бок о бок. Затем они сидят у реки, опустив ноги в воду.

Ойбек:

– Почему некоторые учителя такие? Если кому-то не нравится то, что ты говоришь, они попытаются пригрозить тебе оценкой. Это оружие, которое он нашел. Постоянно говорит: «На экзамене посмотрю, на экзамене поговорим». Если в городе есть такие люди, если кто-то хочет доказать свою правоту, он сразу называет этого беднягу «эгоистом», «склочником»…

Борий:

– Не цепляйся за слова Махмуд ака! Он просто говорить. Но тебе “4”не поставит…

Ойбек:

–  Нет, если он не поставит, значит он не сможет! Знаешь, я не хочу быть униженным ни перед кем в своей жизни. У меня нет ни одного плохого чувства по отношению к Махмуд ака или кому-либо еще. Не подумай, что я специально обвиняю Махмуд ака. Они все мои учителя. Человек, который дает нам знания. Мой жизненный принцип другой. Человек рождается один раз. Бог создал его совершенным. Так почему бы ему не идти гордо с высоко поднятой головой!! Почему для кого-то он должен быть низким? Я идеализировал себе сильного человека и сильную нацию…

Борий:

– Я тебя очень хорошо понимаю, Ойбек. Я горжусь тем, что у меня есть такой друг, как ты. Если бы у всех нас был твой характер, мы были бы по–настоящему самодостаточной нацией.

(Ойбек обнимает Борий за плечо с выражением типа «Не переусердствуй!»)

(Сцена меняется. Сдача экзамена по математике специальной комиссии… Ответ Ойбека признан достойным 5 баллов… Махмуд ака в замещательстве… Выпускной вечер в школе… Махмуд ака подходит к Ойбеку и обнимает его… у него и просит прощения…)

Молодость

Первый вид

(Почти вечер. Улица с обеих сторон окружена шуршащими тополями. Борий и Ойбек медленно идут. Ойбек останавливается)

Борий:

– Ты снова колеблешься? Ты к торжествам не привык…

Ойбек:

– Старинный дом, странные люди… Я становлюсь странным…

Борий:

– Незнакомцы становятся знакомыми, когда встречаются, брат… Здесь собралась молодежь. Среди них и наши сверстники, приехавшие из Москвы с Всемирного фестиваля молодежи.

Ойбек:

– Может они задерут нос к верху, думая…что мы приехали из Москвы – столицы… Знаешь, мне на них…

Борий:

–  Если они высоко поднимут свои носы, мы поднимем их еще выше.

Ойбек: (Смеется)

–  Сразу же у тебя появилось чувство самонадеянности как у джигитов долины… Ты просто пошел в сторону долины раз или два и сказал, что будешь учиться в Андижанском медицинском институте…

Борий: (Он тоже смеется)

–  И добро, и зло заразны, товарищ…

(Входят в дом Барно, где громко разговаривают. Слышна музыка, звуки девичьего смеха. С улицы их встречает высокая девушка)

Барно:

–  Заходите, почему-то опоздали…

Борий:

– Все, в сборе только нас не хватает?

(Заходят внутрь. Во дворе накрыт гостинцами большой стол, вокруг стулья, много мест. Девочки, мальчики. Прислуживают младшие невесты)

Барно:

– Знакомьтесь, это моя подруга Зухра, это моя сестра Феруза… (Барно представляет Ойбека и Борий девочкам сидящих в углу.)

Борий:

–  Мы не генералы, не надо представлть с помпой, познакомимся постепенно…

Барно:

– Вы не меньше любого генерала, садитесь… (Каждый разговаривает со своим партнером. Ойбек занят своими мыслями. Его мысли оживают на экране. Сначала его мысли озвучиваются.)

Ойбек: (Голос)

–  Почему я пришел? Ведь в последнее время мне не хочется ходить среди людей. Когда я вхожу, все как будто указывают на меня пальцем: «Он на какие деньги собирается жениться? Кроме клопов у него ничего же нет!» Как бы я ни стараюсь преодолеть себя, голос этого ювелира Воссаиба не покидает моих ушей. Я знаю, что Борий привел меня сюда, чтобы отвлечь. Но, видя счастливых мальчиков и девочек, я вспоминаю унижение того дня. Про себя: – Ойбек, ничего, твоя жизнь только начинается… Сколько бы людей ты ни встретил на перипетиях жизни… Нет, так не должно быть. Мне нужно выйти из этого настроения. Иначе я не смогу хорошо учиться. Ведь я решил жить как сильный человек! (Его слова связаны с событиями. Двор Ойбека. Бону, сестра Ойбека – Гули. Ойбек стоит в цветнике, где цветут красные и белые розы)

Гули:

–  Да, брат, ты снова ждешь мою подругу? «Мы пришли собирать цветы, мы пришли искать цветы как оправдание»…

(шутки на повышенных тонах)

Ойбек:

–  Если тебе есть что сказать, ты говори сразу. Почему я не могу наслаждаться цветником, который посадила моя мама?

Гули:

–  Ты не можешь врать, брат, ты краснеешь… Скажи Рахиме, что я равнодушен, скажи мне, – ты не можешь…

Ойбек:

– Ну, скажем, мне небезразлично. Когда девушка своим взглядом обнимает тебя и заходит во двор, где живет молодой человек, говоря:

«Ойбек ака, Ойбек ака», сердце тоже склоняется в ту сторону…

Гули:

–  Вы ничего не можете с собой поделать. Вы читали у Мукими:

Мир полон заговоров, поэтому

У тебя тоже немного, но у тебя островок сердца…

Ойбек:

–  Ой, моя умница, ты тоже знаешь Мукими?

Бону: (перебивает)

– Моя дочь тоже, мое дитя. Если бы твой отец не ушел бы на войну и у нас не было проблем, училась бы и я? У меня талант стать обладателем профессии, если бы я училась… (Голос дрожит)

Ойбек: (Обнимает мать)

– Не грусти, мама. Мы воплотим в жизнь все ваши мечты. Вот я хочу поступить в Политехнический институт. Мой брат поступит в Институт железнодорож-ного транспорта, если Бог даст, мы станем учёными, как пожелаешь.

Бону:

– Давай, сынок, пусть ангелы скажут «Аминь»… Да, кстати, о чём вы шепчетись?

Ойбек:

–  Вот такие мы…

Гули:

–  Скажи мне правду, брат… Если ты не скажешь нашей матери, то кому ты скажешь?

Ойбек:

– Нечего сказать…

Гули:

– Надо сказать сейчас? Мамочка, мой брат влюблён в Рахимахон…

Бону:

–  Она дочь нашего соседа – ювелира Воссаиба?

Гули:

– Да! К Рахиме приходят сваты…

Бону:

–Ух ты, в сердце моего сына пробудилась любовь, а я просто сижу и не обращаю внимания…

Ойбек:

– Что ты наделала, милая? В любом случае, я пока не женюсь…

Бону:

–  Даже если ты не женишься, я пойду в дом ювелира и скажу: «Сердце моего сына в твоей дочери»…

Гули:

– Вот, брат, сколько дней ты перенёс страдая, говоря: «К Рахиме приезжают сваты». Мудрецы сразу находят решение. Вот почему матерей зовут «Родина Мать!»

Бону: (с энтузиазмом)

– Я сейчас пойду к соседям, не волнуйся.

Ойбек:

– Да… Может, не сейчас…

Бону:

– Доброе дело нельзя откладывать. Это следует сделать, как только Бог встревожил твое сердце. Если я выполню условия отца девушки, ты не будешь унывать и будеш готовиться к экзамену…

Гули:

– Стойте, милая, я вас переодену…

Бону:

–  О, дитя мое, я же не собираюсь выйти замуж? (Шутливым тоном.) Ахмат-калека тоже умер…

Гули: