– Надеюсь, у тебя будет много детей, а у нас – внуков, – она посмотрела на мужа, – и мы с тобой, Эрик, доживем до девяноста лет.
– Садитесь, – шофер открыл заднюю правую дверь «Волги». Лана с мамой сели на заднее сиденье, отец – рядом с Сергеем.
– Поехали… Сначала в школу, потом Марию на работу, потом меня, в общем, как всегда. После обеда ты мне не нужен, можешь заняться своими делами, только машину оставишь мне, мы с семьей съездим кое-куда.
– Понял, Эрик Леонардович.
Дороги были еще пустыми, черная «Волга» быстро оказалась возле школы.
Трехэтажное здание школы было довольно старое, построенное в 1934 году. С высоты птичьего полета оно выглядело как крест. Обычная старая школа: стены, выкрашенные серой масляной краской, полы, покрытые темным вытертым линолеумом.
Класс Ланы был на третьем этаже. Она сидела у окна и, таким образом, могла сразу видеть машину родителей, когда они приезжали забирать ее из школы.
– Пока, папа!
– До встречи, моя сладкая, – он поцеловал её и обнял, не отпуская несколько секунд. – Иди учись, моя принцесса, – сказал он и еще раз поцеловал ее.
Он никогда так не делал, и Лана даже удивилась.
Мама проводила ее до дверей школы с зонтом в руке. Погладила Лану по волосам, долго смотрела на нее:
– Вечером заедем за тобой с папой. Будь умницей, не подведи нас. Ты же наша гордость… Мы с папой тебя очень любим.
По дороге её родители попали в аварию. Больше она их не видела…
Лана не могла дождаться конца последнего урока, все смотрела на часы: минуты тянулись так медленно! Мысль о том, что скоро за ней заедут папа с мамой, не давала ей покоя, она не могла спокойно сидеть на месте. Казалось, что время остановилось…
– Лана, ты сегодня на себя не похожа, – голос учительницы вывел ее из раздумий. – Ты словно где-то далеко, на часы смотришь постоянно… Встань, пожалуйста!
Лана встала, не поднимая глаз. Просто стояла и смотрела в пол.
– Что случилось? Скажи мне.
– Ничего, – тихо ответила Лана. Она знала, что Зоя Васильевна очень не любит, когда нарушают дисциплину на её уроках.
– Порядок для всех один, ты же знаешь, – Зоя Васильевна не повышала голоса. Для нее не было исключений среди учеников, даже если это были дети ее родственников. Все должны были слушать внимательно и сидеть тихо, никому даже и в голову не приходило, что может быть как-то по-другому. – Запомни, еще не родился тот человек, который мог бы ускорять ход времени. Посмотрите-ка на часы! – она показала на часы, висящие на стене. Все дети обернулись в ту сторону.
– Время не зависит ни от чего, – сказала учительница. – Можно сказать, оно абсолютно свободно. Но от него зависят все и всё. Оно оставляет свой след на всех лицах и судьбах… Вот вы все одногодки, родились в один год, верно?
– Да, – хором ответил класс.
– У каждого из вас есть свое имя, у каждого своя семья и разная судьба. Но время, оно для всех одинаково. Всем дано только 24 часа в сутки, ни больше ни меньше, и этого ничем не изменить. Этот день для кого-то останется в памяти радостным, для кого-то – грустным. Но в любом случае он пройдет. Завтра будет новый день, а сегодняшний станет для всех нас прошлым и останется только в наших воспоминаниях.
Лана не знала, что ответить, стояла молча. Язык у нее словно опух, как от аллергии, она не могла вымолвить ни слова.
– В очередной раз повторяю вам: цените это время! Потом вы очень часто будете вспоминать мои слова: в школу вы идёте только за знаниями! Как я говорила вам, школа помогает вам стать какими? – она обращалась ко всему классу.
– Умными, – ответил Радик.
– Ещё?
– Грамотными, – на сей раз отозвался Алексей.
– Умница. А ты, Лана, что скажешь?
Лана была ближе всех к учительнице. Она заикаясь произнесла:
– Вы учите нас любить читать книги…
– Садись! Браво! Читайте больше книг, дети, в противном случае в стране станет больше дворников, – она улыбнулась. – Продолжаем урок!
После окончания урока Зоя Васильевна попросила Лану остаться.
– Что с тобою? Почему ты сама не своя сегодня? Есть проблемы – давай решать вместе, мы же одна семья!
– Зоя Васильевна, я просто жду маму и волнуюсь. Поэтому и смотрела на часы так часто. Извините, только не говорите ничего маме, пожалуйста.
Лана тогда еще не знала, что Зоя Васильевна никогда больше не увидит её маму…
– Ладно, верю! Ты не любительница врать, поэтому я тебя прощаю.
Лана быстро спустилась вниз и села у двери на первом этаже. В школе почти никого не осталось. Уборщицы уже приступили к своим обязанностям.
Мама обещала забрать её, а если вдруг она приедет с папой? И они поедут куда-нибудь погулять втроем. Уже от одной этой мысли Лана почувствовала себя счастливой. В этом возрасте детям нужно от родителей только одно – внимание! А родители очень часто не понимают этого. Они покупают детям вещи, игрушки, но поиграть с ними, даже просто поговорить уже не хватает времени или сил, или нет настроения… Так и откладывают на завтра, не осознавая, что завтра может вовсе не наступить. Особенно это касается отцов. Поэтому, как правило, у детей сохраняются более яркие воспоминания о папе, чем о маме…
Уже без десяти четыре, а мамы все еще нет. Лана, оставив сумку на столе, принялась ходить по коридору. Она с завистью смотрела на детей, которых забирали родители. Вот и Анну забрала бабушка. Кажется, она последняя, кого еще не забрали.
– Лана, пока! До завтра! – попрощалась Анна, она была лучшей подругой Светланы.
– До завтра, – ответила Лана.
Она уже устала ждать. «Ну, еще чуть-чуть, – уговаривала сама себя, – мама скоро придет, она ведь обещала. Надо только еще немного подождать…»
Лана начала ходить по коридору. На стенах висели портреты великих русских писателей: Достоевского, Гоголя, Булгакова, Куприна. Светлане казалось, что все они наблюдают за ней, более того, даже понимают ее. Они словно хотели ей что-то сказать, но не могли, так как находились в другом измерении…
– Тебя, кажется, Светлана зовут? – к ней обращался школьный охранник.
– Да, – ответила Лана, – я из шестого «А», жду маму.
– Сейчас, – он прошел прямо по коридору, подошел к кабинету завуча. Постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел:
– Ирина Петровна, все дети ушли, кроме…
– Кроме Светланы из шестого «А», – продолжила Ирина Петровна. – Если стучите в дверь, дождитесь сначала разрешения войти!
Она быстро вытерла слезы. Ей только что позвонили из больницы и сообщили о смерти родителей Светланы.
– Извините, я вырос без родителей, меня никто этому не учил! – с некоторой обидой сказал охранник. – Я просто торопился вам доложить, она очень ждёт свою мать.
Завуч резко встала из-за стола. У нее было плохое настроение, что случалось крайне редко.
– Кажется, вы правы, вас этому не учили, а теперь уже поздно. Хотя в определенном возрасте человек должен уметь сам себя воспитывать. Ведь не все дети имеют родителей рядом. Вам тоже не повезло, но вы взрослый человек, и у вас самого есть дети. Я не ошибаюсь?
– Нет, вы правы, – неохотно согласился охранник.
– А как вы воспитываете их? Есть такая пословица: не воспитывайте детей, все равно они будут похожи на вас. Начинать нужно с себя. Вы знали об этом?
Охранник не знал, что ответить, сознавая справедливость слов Ирины Петровны.
– Извините, я просто… – не договорив, он закрыл дверь, постоял несколько секунд, затем ушел.
Проходя мимо Светланы, он сказал:
– Сейчас за тобой придет завуч.
Лана проголодалась и вспомнила, что мама утром положила ей яблоко. Она присела и стала рыться в портфеле.
– Ланочка, ты одна осталась? Пойдем ко мне в кабинет, – Ирина Петровна вышла в коридор. Она очень любила Лану. Когда мама, Мария Михайловна, опаздывала, а это в связи с ее работой бывало довольно часто, Лана оставалась с ней.
– Ирина Петровна, я маму жду, – она, не достав яблока, вынула руку из портфеля.
– Понятно. Пойдем ко мне в кабинет, у меня как раз тоже закончились уроки. Чаю с тобой попьем, у меня пирожки есть домашние. Да пошли же! – она взяла Лану за руку и повела в сторону своего кабинета.
– Ирина Петровна, а мама нас найдет? – печально спросила Лана.
– Найдет, она-то знает, где тебя искать. Ты что, первый раз остаешься после уроков? – Ирина Петровна изо всех сил старалась держаться естественно, чтобы не расплакаться прямо перед Ланой.
Лана ничего не ответила. Пока они шли в сторону кабинета Ирины Петровны, она несколько раз обернулась в сторону двери, не идет ли мама. Люди на портретах словно провожали ее взглядами. Где-то глубоко внутри ее точило беспокойство, ощущение чего-то плохого, непоправимого… Лана вдруг прижалась к Ирине Петровне и заплакала. Детские души настолько чистые, что могут предчувствовать события, когда разум еще о них не знает.
– Лана, что с тобой? Не плачь, твоя мама сейчас придет, – Ирина Петровна погладила ее по голове, сама с трудом сдерживая слезы.
Кабинет был небольшой, увешанный настенным полками, на которых стояли книги и разноцветные папки. Между полками висели фотографии в рамках – классы разных лет выпуска. Стол Ирины Петровны был завален тетрадями и кипами бумаг.
Они долго сидели в кабинете, почти до шести вечера. Съедены были все пирожки, и чай больше не шел в горло.
– Ирина Петровна, отвезите меня домой. Хочу к маме…
По щекам Светланы катились слезы. Она еще не понимала тогда, что с того дня слезы будут ее единственным облегчением в жизни. Они не оставят ее одну, всегда придут на помощь, когда нужно. Еще не понимала, что сказка жизни для нее закончилась и началась суровая реальность, в которой она будет жить с постоянной болью в груди. Боль никогда не оставит её, и со временем Лана привыкнет к ней, так бывает очень часто. Ребенок теряет всех родных людей. Еще утром были папа и мама, можно было забраться к папе на руки, обнять маму, попросить, чтобы она почитала книгу перед сном… Это было счастье. А теперь их нет.
Ирина Петровна подняла трубку телефона, сделала вид, что набирает номер.
– Сейчас я узнаю, в чем дело. Да, это Ирина Петровна. Что нам делать? Если они опаздывают, может, я её заберу к себе домой?
Она сделала паузу, якобы слушая ответ на другом конце провода. Потом сказала
«Хорошо» и повесила трубку.
– Лана, мы идем ко мне домой. Твои родители попали в аварию.
Больше она не могла ничего сказать. Ирина Петровна уже знала, что ни папы, ни мамы нет в живых. Но как объяснить это ребенку?!
– А мы не можем к ним поехать? Ирина Петровна, отвезите меня к ним, пожалуйста!
– Не могу, меня дома сын ждет, да и тебя в больницу не пустят. Уже поздно, и завтра выходной, мы с тобой погуляем – я, ты и Тимофей.
Тимофеем звали ее сына.
Лана ничего не ответила, она поняла, что ей придется послушаться Ирину Петровну.
На выходе с ними попрощался охранник.
– Будьте осторожны, Ирина Петровна, дождь не прекращается со вчерашнего дня. Мои сегодня даже не выходили никуда.
– До свидания, – ответила Ирина Петровна. – Пошли, Лана. Нет, постой!
Она достала из сумки зонт, раскрыла его.
– Теперь пойдем, – она улыбнулась легкой, едва заметной улыбкой.
Они вышли на улицу. Лана все еще искала глазами маму, хоть ей и сказали, что родители в больнице. Она все еще надеялась на чудо.
Они с Ириной Петровной сели в такси.
– Ну и дождь! – сказал водитель.
– Да, – согласилась Ирина Петровна.
Больше за всю дорогу никто не произнес ни слова. Был слышен только стук дождя по крыше машины. Лана сидела на заднем сиденье, двумя руками прижимая к себе портфель.
По залитым дождем улицам бежали промокшие люди, кто-то – с зонтом, кто-то – прикрываясь тем, что было под рукой: газетой, пакетом или поднятым капюшоном.
Квартира Ирины Петровны была на шестом этаже.
– Тимофей, у Светланы сегодня нет настроения, – с порога предупредила Ирина Петровна.
Она зашла к себе в комнату, села на кровать и заплакала навзрыд. Пока рядом была Лана, она еще сдерживалась, но сейчас сил уже не осталось. Чтобы Лана не услышала ее рыданий, она зажала платок зубами. Ирина Петровна не знала, как сказать Лане, что теперь у нее на свете нет никого. Когда-то ей уже пришлось объяснять своему сыну, что у него больше нет отца. Это было невыносимо больно. А сейчас надо объяснить это Светлане. Она вспоминала, как Тимофей тяжело переживал и до сих пор переживает по поводу кончины отца. А тут судьба забрала у маленькой девочки обоих самых родных людей.
Может, и правда уже пора признать, что жизнь все-таки несправедлива? Ведь сколько на свете семей, где родители даже ничего не знают о судьбе своих детей. Или таких, где родители с первых дней на корню уничтожили любовь своих детей к ним. Они живут вроде бы вместе, но каждый сам по себе, своей жизнью. При этом не имеет значения, маленькие дети или уже взрослые. И так продолжается всю жизнь. А тут ребенок растет, окруженный родительской любовью, и вдруг в одно мгновение этот шар лопнул, и не осталось ничего, кроме прекрасных воспоминаний о минутах, проведенных вместе…
Тимофей встретил Лану очень приветливо. Показал все свои оценки и медали. Он с семи лет занимался плаванием и уже имел две награды. Одну – за победу в районных соревнованиях, вторую – за третье место в общегородском состязании. Тимофей очень гордился этим.
Лана за все время не сказала ни слова. В горле стоял ком, в опухших от слез глазах застыла беспомощность. Тимофей был еще слишком маленьким, чтобы заметить это. Он просто старался её развеселить.
– Ну что ты молчишь, Лана? Скажи мне что-нибудь. А где мои аплодисменты? Он делал все, чтобы она улыбнулась, но все попытки ни к чему не приводили. Её улыбка погасла, на лице появилось тревожное выражение…
Ирина Петровна немного успокоилась и пошла на кухню. Быстро поджарила котлеты, сделала салат, налила сок.
– Дети, – позвала она через некоторое время, – идите, ужин готов.
О проекте
О подписке