Я кашлянул, секунду подумал и спросил крайне серьёзным тоном, тщательно следя за интонациями:

– Расскажи, что у тебя в жизни случилось.

– Так вы же говорили, что… – начала было Расси, но тут же осеклась. – Ай, извините… Я догадалась: вы тогда только предположили… Из жизненного опыта…

– Именно так! – подтвердил я, искренне радуясь, что мы так легко проскочили тему её экстренного потрошения в невменяемой фазе.

– Его зовут Евес. Он на два года меня старше. Мы познакомились года полтора назад, когда я ещё в школе училась… Я так влюбилась, что вообще… – немного сбивчивый рассказ Расси, конечно, вовсе не выглядел оригинальным, но эмоции девушки были самыми искренними. – А у отца ещё один домик был, на краю участка… Он говорил, что для гостей, и только потом я поняла, что это он для меня приготовил. Когда я… Ну и жили мы там… Я из-за этого в университет не поехала поступать, хотя община предлагала – отец человек уважаемый. Пошла к нему в одну из артелей работать, учётчиком на стройке… Но в общине стали косо смотреть… на наше с Евесом совместное проживание… Ну я и решилась поговорить… О свадьбе…

Расси замолкла, дойдя до поворотной точки банальной, но от этого не менее мучительной житейской драмы. Я не торопил её.

– А он… – на глазах девушки даже сейчас, после всего пережитого, включая внеплановый визит на Вечный Мост, вновь выступили слёзы. – Он сказал, что рад бы со мной остаться, но подтвердить брак перед общиной не готов. Что ещё для этого не созрел. Собрал вещи и ушёл. А я… Видимо, я действительно дура…

– А эти двое к тебе как подкатили? – осторожно спросил я. Мне нужно было соблюсти тонкую грань между оперативной работой и повелением свыше.

– Все про меня, конечно, знали… Кто ни попадя… Да и когда человек с катушек съехал, со стороны это, наверное, заметно… А они из нашего города, так что… Прицепился один из них по дороге с работы. Говорил так проникновенно, не хуже вас…

– Который из двоих? – нейтральным тоном поинтересовался я.

– Светленький, что ростом пониже. Представился как Фод. Сказал, что сам знает про эту боль… И сам так вылечился…

– Ну это он врёт… С такими средствами его давно уже не было бы с нами…

Расси целую секунду обдумывала мой ответ.

– Я бы тоже умерла? – решилась она спросить, наконец. – Ну, если бы без вас и без верёвки… И без воды…

– Да, – уверенно ответил я. – Даже если поющий шарик исправен, долго с ним не живут. У нормальных экземпляров красивая такая коробочка, с колечком на донышке. Подкручиваешь колечко – устанавливаешь дозу. То есть время экспозиции… Потом шарик сам гаснет. Но дозу каждый раз хочется поставить всё больше… В итоге мозг отключается. У каждого в свой момент, это индивидуально. Не сразу, но, как я знаю, это со всеми рано или поздно случается… Просто сидит человек с открытыми глазами, ничего не понимает и ходит под себя. И не вылечить никак… Коробочка классная, ощущения чудесные, сам шарик изумительно красив – хрустальный, прозрачный, поёт, сияет… А смерть страшная.

– А эти, вы сказали, ещё и неисправные были? – тихо спросила Расси, зябко передёрнув плечами.

– Бракованные, – уточнил я. – Не выключались.

– И я сразу бы… всё? – я уже жалел, что позволил разговору повернуть в эту сторону: ещё начнёт девица опять зубами стучать.

– Ну, не сразу… – я всё-таки решил рассказать ей правду. – Сначала этот тип из сарая дал бы тебе ненадолго подержать шарик, но затем отнял. И отправил обратно к тем двоим, рассказать. Ты бы примчалась как на крыльях и с горящими глазами поведала, как было здорово. И передала, что за товаром нужно явиться завтра ночью, в это же время. Или что-то в таком духе…

– А потом?

– Ты бы сразу вернулась в сарай. Ведь шарик был тебе обещан насовсем, а пока не дали. Прибегаешь обратно сломя голову. Он, такой добрый и всё понимающий, предлагает тебе ещё разок попробовать на дорожку. Прилечь на ящики и протянуть руку ладошкой вверх… Надел бы защитную перчатку и вложил шарик…

– И я бы ходила под себя?

– Нет, красавица моя… – беспощадно усмехнулся я. – Нормальный поющий шарик специально сделан с предохранителем, чтобы в любом случае не вызвать немедленную смерть и лишние проблемы. А этот шпарит безо всякого таймера. Часа через три ушла бы на Вечный Мост… Тело этот тип наверняка задумал спрятать, чтоб городские не увидали и не испугались… за свою шкуру. А вот тебя Великая Мать встретила бы не так ласково, я боюсь…

– Да, наверное… – пробормотала Расси.

– А теперь совет? – я решил, что чернухи с неё хватит, и постарался подтолкнуть разговор в конструктивное русло.

– Да, пожалуйста… – девушка почему-то сразу поникла и опустила голову.

– Уезжай учиться. В Инаркт, в столицу. Прямо сразу. Тебя ведь направляли в университет…

– Экзамены там в прошлом месяце закончились… Ничего не получится, – покачала головой Расси.

– Иди в ремесленное училище при университете, по своей специальности! – не сдавался я. – Сразу на старший курс. Тебя возьмут, с твоей-то практикой… А на следующий год – в университет!

– И буду я там, в ремеслухе, как… – Расси подняла было на меня взгляд, но сразу снова стушевалась. – Хотя ладно, дура я уже…

– Вот кто закончил ремеслуху! – ткнув себя в грудь пальцем, я картинно развёл руками. – Все три курса! И живой! И в университет потом поступил!

– А дальше? Простите, я не про вас, я про себя…

– Дальше – получишь специальность. В общине на тебя станут по-другому смотреть. Гарантирую. Вернёшься домой или в столице останешься, неважно. Там тоже Каменщики хорошо представлены. И найдёшь себе мужа. Нормального мужика. Который почтёт за честь объявить в общине о вашем браке…

– Ой! – вскинулась вдруг Расси. – Так меня же в тюрьму теперь посадят! Какой университет, какой муж…

– Успокойся! – я поймал заметавшуюся было девушку за плечо и заставил снова откинуться на сиденье. – Я сегодня уже дважды спасал твою жизнь. Сделаю это и ещё разок. Ведь сама Великая Мать за тебя просила…

В боковое окошко я заметил свет на дороге, ведущей к заброшенному посёлку. Две пары фар блуждали далеко в темноте, переливаясь на линзочках дождевых капель, заливавших стекло. Одна из машин – наверняка шеф, который прихватил с собой господина Ута, главу местных контрабандистов. Вторая машина – либо санитарка, либо общинная стража. Пока они не подъехали, мне нужно кое-что успеть сделать…

– Стойте! – Расси вцепилась мне в руку, едва я собрался выбраться под дождь. – Позвольте мне ещё спросить…

– Спрашивай! – я опять сел, выпрямился, демонстрируя, что никуда не тороплюсь. Больше всего я боялся, что у Расси опять начнётся какая-нибудь неконтролируемая истерика. Тогда мне не удастся выполнить завет Великой Матери…

– У вас ведь есть женщина… Постоянная подруга?

Ох, Валлти, Валлти… Без тебя уже и на работе мне не обойтись…

– Есть! – твёрдо ответил я.

– Но она вам не жена? Я имею в виду, перед людьми…

– Нет, – честно признался я.

– А вы готовы для неё… Ну, то есть как нормальный мужик, по вашим словам… – произнести слово «брак» Расси почему-то побоялась.

– Простите, но мне это очень важно знать… Вот вы мужчина, силач, красавец… Простите ещё раз… – девушка коснулась пальчиками моего мокрого перепачканного бицепса. – Вы защищаете людей. Стреляете для этого, и бьёте кого надо… Вы решитесь ей предложить? Посчитать за честь…

Расси судорожно вздохнула.

– Только не врите мне, пожалуйста, сейчас, – зажмурившись, затараторила девушка. – Именем Великой Матери прошу… Я никому не скажу, клянусь…

– Мы не так давно познакомились… И есть некоторые непростые вещи… – даже и без упоминания высших сил я не собирался врать бедняжке Расси.

– Конечно, непросто! – горячо перебила она меня. – Иначе и мой не сбежал бы, наверное…

– Мы ещё не говорили с ней об этом… – почему-то именно в этот момент я улыбнулся. – Но вскоре, наверное, я попробую… Решу вопрос в общине и спрошу её согласия. Да!

Честно говоря, до сего момента я не задумывался о женитьбе на Валлти в конкретном ключе, но внутренне не отрицал этого. В отличие от несостоявшегося жениха Расси, я-то как раз чувствовал, что созрел. Другой вопрос, что вечный мужской эгоизм прежде не позволял мне взглянуть на проблему с другой стороны. Со стороны своей женщины…

Расси глядела на меня, широко открыв глаза. Здорово же у женщин устроен социальный процессор! Даже у таких пока ещё глупеньких. Наверняка она прочитала по лицу все мои мысли и теперь переваривала это, впервые став свидетельницей чужого серьёзного решения.

– Надеюсь, я не подтолкнула вас к необдуманному шагу? – испуганно спросила она, умоляюще сложив руки на груди.

Я усмехнулся.

– Нет, детка, – я потрепал её по волосам, которые с прошлого раза успели стать и мокрыми и грязными. – Необдуманные шаги – это пока только по твоей части…

Начинало светать. Дождь немного поутих, но поднялся ветер. Поводя плечами, чтобы унять глубокую боль в спине, приглушённую военным стимулятором, я подошёл к машине Красена. Его самого рядом не было, но я свистнул, и тот мигом появился. И Саст, его напарник, тоже. Подошёл Стаки. Все ребята были уже без шлемов: стало очевидно, что боевая часть операции закончена.

Меня сегодня Великая Мать по носу не щёлкала, хотя момент для такого был: видать, для служивых при исполнении у неё особое отношение. Но я вглядывался в лица друзей, словно заново узнавая их. Топорщились воротники кирас, матово поблёскивало оружие в первых лучах неяркого рассвета. Но я глядел на лица…

Вот Красен, чернобровый красавец. Его коротко стриженные волосы даже не слиплись от дождя, так и стоят торчком на круглой голове. Ни малейших следов седины, несмотря на нелёгкую службу – Красен меня постарше и в нашей конторе служит намного дольше. Намокнув, его ёжик кажется ещё темнее, чем обычно. Отсюда и позывной у Красена, как я уже говорил: Чёрный. В его хитром взгляде и сдержанной ироничной улыбочке бродит многолетний опыт и какая-то, ставшая уже интуитивной, мудрость в оперативных делах. У него всегда в нужный момент то пульт дистанционного управления в руках оказывается, то лишняя граната.

У его напарника Саста наоборот – улыбка открытая и искренняя. Но парень он сложный, с весьма нестандартной биографией. Достаточно сказать, что происходит он (страшно сказать!) из общины контрабандистов. Позывной у него – Бродяга. Но на бродягу Саст вовсе не похож. Лицо у него какое-то основательное, что ли… Крепкий подбородок, высокий лоб, очень твёрдый взгляд, едва заметные морщинки у глаз. Русые волосы всегда оформлены в аккуратную причёску – не то что у меня, я только короткой стрижкой спасаюсь, как у Красена. Саст внимателен, терпелив, последователен. Очень хороший снайпер. Так что если и бродит он где-то, то только в своём внутреннем мире, ища приюта после того, как вынужден был оставить родную общину.

Ну и, конечно, дружище Стаки со своим длинным носом, маленьким подбородком и светленькой чёлочкой. Вечно производящий неправильное впечатление на разных нехороших личностей, которые не замечают ни его роста, ни широких плеч, ни длинных жилистых рук – но ровно до тех пор, пока от его кулака не звезданут у них искры из глаз… Армейская служба, офицерская карьера – это одновременно и знак качества, и диагноз, наверное… Позывной очень ему походит: Танк – он и есть Танк.

Друзья смотрят на меня. Это ведь я предложил (и уже наполовину осуществил) план по урегулированию множества вторичных проблем, которые вызвал своей преступной деятельностью дерзкий пришлый контрабандист. А урегулирование конфликтов экстерриториальной природы есть главная задача адвослужбы, нашей особой военизированной структуры. Космос с его соблазнами и опасностями нельзя отменить – он всё равно будет существовать, даже если нас никого не останется. Другой вопрос, что последствия нарушений режима безопасности, поддерживаемого Космодромами в мирах, населённых людьми, как правило, можно минимизировать – непосредственный источник угрозы нейтрализовать, а побочные последствия замести под ковёр.

До сего момента я думал, что достаточно будет упаковать в тюрягу Рума Многорукого, подлечив предварительно его простреленные руки-ноги, да как-нибудь разобраться с Расси и её общиной. Главное, что девушка жива, не покалечена (ни физически, ни морально), болтать не станет, а остальное как-то рассосётся. Но тут Красен сообщил, что, порывшись как следует в планшете задержанного злодея, который в силу фактора внезапности удалось захватить разблокированным, он установил, что у Рума было двое сообщников. Вот именно, что было: уже больше двенадцати часов, судя по трековым записям тактической обстановки с того самого планшета, оба они находятся в одной точке на берегу, в скалах на северо-восточной скуле мыса Наветренный. Без движения. Ситуация осложнилась: вполне вероятна насильственная гибель граждан нашей колонии. Пусть и не слишком законопослушных, но без полиции и экспертов-криминалистов теперь не обойтись. Обдумав это, я на ходу скорректировал свой план. Он почти не изменился, даже стал несколько изящнее.

После короткого совещания приступили к действиям – реализовывать вторую фазу моего плана урегулирования. Теперь уже все знали, что нужно успеть до приезда машин из города. Тёмных личностей, что пытались сделать из Расси подопытного кролика, вытащили из джипа и развязали. Судя по их лицам, ничего хорошего от нас они не ждали. И были правы. Один из них, рыжий, был мужиком грузным, сильным. Но глазки бегали. Второй, щуплый и светловолосый, что пониже ростом, держался понаглее. Наверное, это как раз тот, который подбил Расси на ночную авантюру.

– Ты Фод? – спросил я, подойдя к нему в упор. Тот молчал, бросая на меня колючие взгляды.

– Ну ладно, – добродушно усмехнулся я. – Я буду думать, что твоё имя Фод. Я принёс тебе лекарство… от душевной боли.

Быстро, но аккуратно я ударил его левой в печень, точно рассчитав силу и место – чтобы не вырубить его полностью и ничего не сломать. Ударил стремительно и беспощадно, без замаха – так, что тот не успел ни сгруппироваться, ни крикнуть. Только молча сложился пополам и опустился на колени.

Я наклонился и заглянул Фоду в округлившиеся глаза:

– Когда ты осознаешь, что вы с дружком натворили… твоя душевная боль окажется чуть меньше, потому как будешь помнить, что уже немножко наказан…

Я выпрямился. Второй душегуб смотрел на меня со страхом. Наверное, со своим голым торсом и кровавой бактерицидной нашлёпкой на загривке, в серых дождливых сумерках, посреди заброшенного посёлка я производил особое впечатление. Холодные капли били меня по голым плечам и по спине, но мне было почему-то жарко.

– Значит так, господа! – жёстко сказал я этой парочке. – Мы просветим господина Ута, местного главу общины контрабандистов, о ваших подвигах и о том, в какое неудобное положение вы его поставили. Не знаю, насколько он обидчив, но… А общинные старосты по месту вашего проживания этим утром узнают, что вы оба решили сегодня же уехать из города. Не позже, чем зайдёт солнце… Сейчас лето, и садится оно поздно, так что…

– Но… так быстро дом не продать, – решился промямлить рыжий, что был покрупнее сражённого моим ударом Фода.

Я негромко рассмеялся. И от этого смеха рыжего верзилу перекосило.

– Тогда просто брось, – дружеским тоном посоветовал я. – Ибо то, что я предлагаю, – это милость…

Почувствовав завуалированную угрозу, оба контрабандиста замерли, Фод даже голову задрал, так и стоя на коленях.

– Полагаю, что вскоре, ввиду большой потенциальной общественной опасности перехваченного груза, возникнет мнение, что это вовсе не контрабанда была, а осознанная акция против колонии… И тогда военная контрразведка начнёт драться со столичным министерством безопасности за тех, кого можно потрясти как следует, подвесив за…

Рыжий приподнял руки в знак покорности, и я не стал расписывать различные ужасы, которые ждут военных преступников, особенно после месячной давности событий на энергокомлексе в Пхата.

– Двое добропорядочных граждан, которые не видели сегодня ночью и вообще знать не знают никакой девицы из общины Каменщиков… А их иерархи, между прочим, очень злопамятны… – всё тем же дружеским тоном, но уже с откровенным нажимом продолжил я. – В нашем слабо развитом мире эти парни могут уехать… далеко, я думаю. Очень быстро. Даже не знаю куда.

– А то вон оно как бывает… – я оглянулся, щурясь от приносимых ветром дождевых брызг, и поглядел в сторону северо-восточной скулы мыса, где всё явственней ревел оживившийся прибой. Там Красен предполагал место упокоения двух убиенных Румом злодеев. Оба контрабандиста как заворожённые посмотрели в ту же сторону.

– Были люди, и нету их теперь… – с глубоким огорчением вздохнул я. – Помощнички-то у Рума, видать, засомневались, зароптали… И теперь они где-то там, неподалёку… А вы ведь тоже дерзнули усомниться, проверки потребовали?

– Он твердил, что с девкой всё хорошо будет… – простонал вдруг Фод.

– А то ты не знаешь, что это за дрянь такая – поющие хрустальные шарики? Наивный парень из контрабандистов? Да как ты до своих лет-то дожил?

– Он угрожал… – нехотя признался Фод и закашлялся.

Из-за ближайшего домика с заколоченными окнами показался джип нашего шефа, который, светя фарами, выруливал на спуск, что вёл к площадке перед сараем. Пора заканчивать вторую фазу подготовки урегулирования!

– Чёрный, пожалуйста, приведи господина Фода в порядок, – обратился я к Красену, не поворачивая головы. Тот шагнул к белобрысому и рывком поднял его с колен. Красен был так силён, что носки добропорядочного гражданина Фода едва касались земли.

– Чтобы не болело, нужно по животику похлопать, – пробасил Красен и залепил Фоду ладонью по пузу так, что тот даже икнул.

– Так вот, по поводу двух убийств… – как бы между делом добавил я, опять махнув рукой в сторону прибрежных скал, за которыми угрожающе ворочался океан. – Скоро тут будет полиция… Не хотите заодно выступить подозреваемыми?

Оба контрабандиста стояли перед нами бледные и даже слово боялись промолвить. Действительно, они ведь не воины, а всего лишь нелегальные торгаши… А подлость и трусость – они всем людям свойственны, не только маленькому клану, подвизавшемуся на тёмной стороне издыхающей межзвёздной торговли…

– Мы, конечно, можем сказать полицейским, что сами нашли вас в городе и попросили приехать. И потому, вероятно, вы вне подозрений… – лениво продолжал я. – Но вы должны будете помочь господину Ута. Он, я думаю, будет пытаться выдать вас за своих общинных активистов. И затянется это до самого вечера, я полагаю. Поиск с собаками, опознание… Сами понимаете… Да, до вечера… а там и уезжать будет пора…

– А ещё при этом вы должны непременно улыбаться, – солидно добавил Красен. – Иначе сделка отменяется!

Шеф чуть выше меня ростом, буквально чуть-чуть. Но вот Стаки точно повыше него будет. А Красен заметно шире в плечах. Но словно какая-то незримая энергия всегда исходит от нашего командира – едва появившись, он моментально становится центром притяжения в группе. Сразу чувствуется, что Сержант – это немного издевательский позывной. Бывших полковников не бывает… Все смотрят только на него – и мы, и посторонние. Мы замечаем любую деталь в его одежде и поведении. Вот и сейчас я, даже после всего, что было, подсознательно переоцениваю серьёзность ситуации, увидев, что Сержант, как и мы с ребятами, сегодня в полной боевой выкладке – кираса, камуфляж, импульсный карабин, шлем к поясу пристёгнут… Чаще мы видим его в гражданке – он постоянно напяливает глуповатый серый плащ, просторный и слегка мешковатый, а уж под ним оружие…

– Космонавт, ты заделался воспитателем юных девушек? – я понимаю, что вопрос оценивающий. Сержанту важна моя реакция. Он смотрит мимо меня, но в произнесённом докладе ни одна деталь от него не ускользнула.