Эхо протяжного воя загуляло вдоль смотровых ниш. Гигантский пес уставился перед собой, злобно ощерился и рванул к главным воротам крепости. Давинти, так и стоявший поодаль с самого начала стычки, а теперь оказавшийся в аккурат на пути монстра, лихорадочно вскрикнул и пустился наутек. Обуреваемый страхом, тил с каждым шагом бежал все быстрее, ошалело озираясь на преследователя и стараясь не уступать ему в проворстве. Глянув в очередной раз на настигающее его чудовище, поэт отчаянно охнул, чаще засеменил ногами и с размаху влетел в изъеденные временем створки наглухо запертых врат. Ошарашено отпрянул и, крутанувшись на месте, вжался лопатками в преграду. Осторожно подняв белое, точно свежевыстиранная простыня лицо, тил вдавил голову в плечи и тотчас сомкнул веки обратно. Над его макушкой в беспорядочной ярости нависли два чернеющих зева. Горячее гнилостное дыхание пробиралось в ноздри, вызывая приступы тошноты. Меж плотных рядов огромных зубьев сочилась слюна, обильно падая на песок пенящимися каплями. В осознании, что дальше бежать попросту некуда эльфа словно парализовало от ужаса. Мускулы затрясло крупной дрожью, голос провалился глубоко в горло и угловатым комком застрял посередине груди. Отчаявшись, Давинти снова открыл глаза и обмер.

– Светлые боги… – сипло прошептал он.

Остановившись на расстоянии не больше согнутого локтя от кончиков ушей побледневшего бедолаги, головы зверя захлебывались истовым ревом. Неестественно заваливаясь набок, Галмор остервенело рвал под собой почву, силясь дотянуться до близкой и все же недосягаемой цели. Спустя очередную неудачную попытку продвинуться дальше хотя бы на шаг, чудовище отступало назад, а затем опять и опять бросалось к поэту, каждый раз будто упираясь в какую-то невидимую преграду.

Сплюнув целую горсть хрустящего на зубах песка, я спешно пошарил перед собой в поисках утраченного при падении оружия. Клинков нигде не было. Досадно выругавшись, я поднялся, стер со лба песчаную пелену и мысленно приготовился узреть разорванное в клочья тело поэта. Впрочем, увиденное нисколько не ужасало… Скорее озадачивало. Загнанный в тупик и практически вросший в серое дерево массивных ворот, эльф был по-прежнему жив. Галмор же, все глубже погружаясь в сыпучий наст арены, копошился на одном месте. Бог Псов протяжно выл. Его хвост, собранный из чешуйчатых костяных пластин, нервно подрагивал. А одна из лап то и дело повисала в воздухе, лишая животное устойчивости и заставляя отпрянуть от края ристалища. Приглядевшись, я ахнул. На задней левой лодыжке монстра виднелось толстое кольцо, продолжением которому служила массивная цепь с янтарным отливом. Туго натянутая привязь уходила глубоко в недра пещеры, где прежде обретался зверь, и словно тисками сковывала его свободу, не позволяя продвинуться дальше.

«Поводок из нардия? – ошарашено подумал я. – Видимо, Люто сам опасается своего главного питомца, раз не поскупился на кандалы, ценящиеся ни в одно состояние».

– Варанта, лови! – донесся бодрый крик рыцаря с противоположного края.

В трех шагах от меня в землю воткнулся широкий двуручный меч. Галмор, точно разобрав слова белобородого, злобно оскалился и резко обратил правую голову к источнику голоса. Затем развернулся всем туловищем и приготовился к броску.

– А-а-а… Песик тоже хочет поиграть? – насмешливо пробасил Тамиор. – Найдем и для тебя палку по размеру!

Воин подхватил со стойки длинную алебарду и метким выпадом метнул ее в зверя. Монстр ловко поймал летящее оружие одной из пастей, сжал челюсти и перекусил древко словно щепу. Небрежно сплюнул обломки и с места перешел в затяжной высокий прыжок. Рыцарь хмыкнул и стрелой ринулся навстречу приближающейся махине. Сделав два размашистых скачка и угодив в аккурат между лап обрушившегося сверху чудовища, он подогнул шею и клубком прокатился под его брюхом. Не ожидавший подобной прыти, Галмор попытался схватить изворотливого соперника, но лишь глубоко закопался обеими мордами в рыхлую зыбь арены. Тамиор же, не сбавляя скорости, встал с четверенек и быстро поравнялся со мной. Оказавшись плечом к плечу с белобородым, я озадаченно заглянул в его изможденное, однако довольное лицо. Затем перевел глаза на громадный клеймор, удерживаемый в собственных ладонях, и снова воззрился на товарища. Тот лишь браво подмигнул и покрепче сжал пустые кулаки.

– Что дальше, дружище? – стараясь не упустить из виду сбитую с толку тварь, спросил я.

– Как всегда, – весело ответил рыцарь, – будем делать, что можем.

– Тогда вместе? – бросил я.

– Вместе! – поддержал Тамиор.

В унисон оглашая ристалище раскатистым победным кличем, мы бросились в лобовую атаку. Зверь замешкался и оторопело попятился в сторону. Скорее всего он вообще не привык встречать хоть какого-то сопротивления от соперников ростом втрое ниже себя. А вид двух преисполненных бесшабашной решимости разумных, прущих на него буром, тем паче был для Галмора в диковинку.

Бог Псов ощетинился, обнажил острые пики зубов и, выгнув шипастую спину, зарычал низко и грозно. Будто раненый волк, застрявший в капкане, но не желающий дешево уступать жизнь охотнику, он с лязгом выпустил пластины длинных когтей, уверенно шагнул вперед, но тут же застыл на месте. Зверь не спешил бросаться навстречу врагу и первым зачинать кровавую свару. Расчетливый разум могучего хищника заставлял животное медлить, выжидая наилучшего момента для нападения.

Внезапно поняв, что за коротким затишьем неминуемо последует буря, я немало усомнился в здравомыслии нашего отчаянного маневра – идти напролом. Однако менять тактику было уже слишком поздно. А потому, слепо положившись на инстинкты, воспитанные в бытность наемным добытчиком всяческих опасных тварей, я продолжил бег.

Галмор терпеливо временил, видимо желая подпустить двуногих еще немного поближе, дабы одним решающим выпадом пресечь этот глупый безрассудный штурм. Вот молниеносным движением он подался вперед и обрушился на нас передними лапами, пытаясь втоптать в землю.

– Врассыпную! – завопил Тамиор и перекатом ушел с линии атаки влево.

Чуть замешкавшись и нутром чувствуя, что не успеваю увернуться, я зло прищурился, прибавил ходу и, как мог, тоже попытался выпрыгнуть за границы удара. Совсем рядом оглушительно грохнуло. Песок под ногами поплыл тяжелой рябью и принялся уходить из-под ног. Не удержавшись, я рухнул набок. От плотного столба поднявшейся пыли в горле мгновенно пересохло. Стало трудно дышать. Казалось, будто могучий замах Галмора все же настиг меня, но тело продолжало подчиняться приказам. Вопреки опасению, я не чувствовал никакой боли. Зато раны, обретенные в предыдущем сражении, все так же саднили, лучше любого знахаря указывая на то, что их обладатель жив по-прежнему.

«Он промахнулся! – ликующе осознал я. – Хотел угнаться сразу за двумя соперниками и промахнулся!»

Улыбаясь собственному везению, я резко выпрямился, попытался сориентироваться и обнаружил, что нахожусь в шаге от пульсирующего мускульными наростами огромного сухожилья. Решение напрашивалось само-собой. Не раздумывая больше ни секунды, я занес меч, повторил два быстрых режущих удара по незащищенной конечности монстра и, что было прыти, пустился бежать. Я вихрем пронесся прямо под брюхом и, бешено размахивая заточенной стальной оглоблей, вырвался из-под исполинской тени, крепко располосовав напоследок толстую шкуру чудовища. Галмор обиженно взвизгнул, затоптался на месте, тычась головами под хвост в попытке добраться до многочисленных очагов неожиданной боли. Затем принялся поочередно поджимать раненные лапы, неуверенно зашатался и, окончательно теряя самообладание, грузно повалился вниз. Оружейная стойка окончательно хрустнула и исчезла под тушей животного.

***

И все-таки Богу Псов мешали собственные размеры, делая его сравнительно неповоротливым и уязвимым. Колоссальная мощь, сокрытая в рослом теле, не могла раскрыться полностью в стенах Крактан. Монстр был слишком крупным для такой небольшой арены. Все его последующие уловки и неожиданные нападения не увенчивались успехом. Нам же покамест хватало сил слаженно избегать атак Галмора в то время, как сам он только зря тратил энергию и все чаще спотыкался о свою цепь.

Однако вскоре от мнимой удачливости не осталось следа. Усталь от бесконечных догонялок брала свое, ноги постепенно наливались свинцом, а сбивчивое дыхание все чаще становилось непреодолимой преградой для каждого нового маневра. Несколько глубоких порезов, что мне удалось оставить на шкуре Галмора, казались серьезными только мне. Богу Псов же досадливые царапины, наоборот, лишь придавали еще большей злости. С каждым новым выпадом зверь становился осмотрительнее, быстрее. А вот пределы нашей маленькой армии заявляли о себе слишком явно.

После очередного опасного забега по кругу, двуглавое чудище, словно утомленный щенок, уселось посреди ристалища, вывалило из пастей алые языки и принялось измождено хватать воздух.

– Ну что, сдаешься? – хрипло выговорил Тамиор, останавливаясь напротив монстра.

Опершийся о монолит северной стены, рыцарь еле держался на ногах и никак не мог отдышаться. Галмор не обратил внимание на высказывания разумного. Лишь небрежно дернул лапой, отбрасывая подальше ненавистный янтарный поводок, что причудливым образом лег кольцом вокруг его тени.

Пользуясь каждой секундой неожиданной передышки и не оставляя без присмотра противника, безразлично взирающего одной парой глаз на меня, а второй на белобородого, я сделал несколько шагов к товарищу и тоже плюхнулся на плато. Ступни вмиг загудели, а по всему туловищу разлилась приятная истома.

– Эй… Варанта, – тихо, будто опасаясь, что зверь все же понимает общую речь, окликнул меня воин. – Пока мы тут носились, мне в голову пришла одна безумная идея.

– Как и все прочие, что посещают твой каменный лоб, – так же устало усмехнулся я. – Весь во внимании.

– Так слушай. Когда эта собачонка закончит отдыхать, – прерывисто продолжал белобородый, – и кинется на кого-то из нас, нужно сделать так, чтобы этим «кем-то» был ты. Улавливаешь?

– Улавливаю, – прищурился я. – И каков дальнейший план?

– А у нас с тобой на все непредсказуемые случаи план единый, – хмыкнул бородач, – один отвлекает, другой ловит. Ты, дружище, главное, не сходи с места, пока я сигнала не подам. А там уже, как знаешь. Лишь бы не схлопотать затрещину от эдакой громады.

Тамиор сдавленно хихикнул. Его почему-то изрядно веселило происходящее вокруг. Меня же перспектива играть роль наживки только настораживала.

– Ну, отдохнул? Начинай обращать на себя внимание, – толкнул меня в плечо соратник. – А я постараюсь устроить все остальное – уверенно заявил он.

Я не совсем понимал, что задумал рыцарь, но, как и прежде, доверял ему, будто самому себе.

– Не нравится мне это. Ой, не нравится, – с сомнением проговорил я, вставая на ноги и все же оглядываясь по сторонам в поисках того, чем можно было бы раззадорить монстра.

– Вот и отлично, – хмыкнул белобородый. – Тогда начнем представление! – крикнул он, нарочито повысив голос, и затопал прочь занимать позицию рядом с дальним отрезком цепи, тянущимся от Галмора в черную глубину вольера.

С того момента, как мы разошлись по сторонам арены, чудовище пристально следило за каждым нашим шагом, однако на удивление оставалось в покое. Недолго думая, я направился к жертвенному столбу. Худощавое тело подвешенного там раба еще не успело раздуться и обрасти трупными язвами на палящем солнце. Его изорванные обноски открывали глазу множество свежих рубцов – похоже, беднягу забили плетьми до смерти.

– Прости, приятель, – шепнул я и потянул за полу его истрепанной хламиды.

Одеяние затрещало и в моей руке остался длинный кусок ткани. Я плотно обернул материей правую кисть, выудил из стоящей рядом жаровни головню поувесистей и, не метясь, с силой метнул в чудовище. Пылающая огненными прожилками дубина пролетела мимо голов, но вниманием монстра мне завладеть все же удалось.

– Эй! Чучело! – заорал я, выискивая следующее раскрасневшееся полено. – Так и будем в гляделки играть или все же продолжим потеху? Решай побыстрее, а то мы на ужин опаздываем!

Вторая головня смачно ударилась о левый нос монстра, выпустив целый ворох искр. Галмор предупреждающе зарычал, а костяные иглы, заменяющие животному шерсть, вздыбились.

– Ну же! Поднимай свой ленивый хвост! – крикнул я.

Расправил руки, напряг мускулы, угрожающе заревел, призывая противника к немедленному бою, на манер праотцов моего воинственного народа, размахнулся и… Третий дымящийся снаряд угодил монстру прямо в глаз. Бог Псов яростно тявкнул, молниеносно вскочил на четвереньки и ринулся ко мне, сходу набрав немалую скорость. В одно мгновение, оказавшись на расстоянии прыжка, он пригнулся и взмыл к небу.

– Пошел! – зычно прогорланил Тамиор.

Время понеслось, словно бушующий ураган. Я оглянулся и только сейчас сообразил, что задумал бородач.

Пальцы рыцаря крепко сжимали поводок чудовища. В тот самый момент, когда двуглавый пес приготовился к атаке, воин резко дернул цепь вверх и тут же рывком опустил руки, пытаясь таким образом подбросить опоясавшую Галмора привязь повыше. Янтарные звенья поочередно оторвались от поверхности ристалища, вздыбились крутой волной и туго впились в грудь монстра, послушно исполняя замысел белобородого воина.

Нардий слыл самым крепким и легким металлом. Но поднять цепь подобных размеров под силу было далеко не каждому. Тем не менее рыцарю это удалось.

Устремившись в атаку, переполняемый яростью зверь попросту не почувствовал, как кованый поводок напрягся и, точно гигантская удавка, моментально стянул все его четыре лапы в единый узел.

Раздался хлесткий металлический щелчок, и монстр словно застыл в воздухе. Его огромная туша была совсем рядом. Настолько, что удачное приземление непременно расплющило бы меня. Однако цепь уже достигла пика длины, коротко взвизгнула и сурово одернула тварь обратно к вольеру. Так и не успев ощутить под ногами твердой почвы, тело Галмора накренилось, пошло кувырком, и мифическая псина с грохотом рухнула на плато, с силой тараня затылком крепостную стену. Кладка каменной изгороди дрогнула, а монстр безвольно обмяк, роняя из пастей чуть различимые хрипы. Трибуны охнули, а с балконов замелькали взоры ошеломленных зрителей.

– Варанта, не медли! Покончи с ним! – взревел Тамиор и бросился к вороху раскиданного оружия.

Я встал, крепко сжал меч и решительно направился к тяжело дышащему противнику.

– Нет! Стой! Варанта, стой! – вдруг послышалось справа.

Я обернулся. От главных ворот твердыни со всех ног, мне наперерез, несся Давинти. Эльф размахивал руками и кричал еще что-то неразборчивое. Признаться, в пылу долгого изнурительного боя я даже позабыл, что поэт находится на арене вместе с нами.

– Подожди! – орал на бегу тил.

Сейчас на его лице не было страха. Уверенный взгляд недвусмысленно заявлял о том, что длинноухий полностью отдает отчет своим действиям. В растерянности я прервал подготовку к казни. Эльф вихрем пролетел мимо, приблизился к лежащему на боку Галмору и, ловко вскарабкавшись прямо по лапам чудища, закрепился возле исполинской шеи.

Бог Псов постепенно приходил в себя. Почувствовав близкий запах разумного, он невольно напряг спину, отчего шкура животного ощутимо дернулась, чуть не сбросив поэта на землю. Глаза мало-помалу приобретали осмысленность. Монстр осторожно шевельнулся в попытке перевернуться на брюхо, но тут же завалился обратно.

– Дави! Ты что делаешь? – озадаченно рявкнул я. – Он же сожрет тебя. Уходи оттуда. Живо!

Но эльф будто оглох. Не обращая внимания на протесты, он продолжал взбираться вдоль холки, пока не достиг хребта, а затем и макушки одной из голов. Кое-как ухватился за продолговатый костяной нарост, свесился набок и принялся что-то бормотать зверю на ухо.

– Тихо, Галмор. Тихо… Успокойся. Я помогу тебе, – мягко донеслось сверху, стоило мне подойти ближе. – Варанта, – тревожным голосом окрикнул поэт, а на его впалых щеках застыли морщинки строгости и сострадания, – разбей цепь! Мы освободим его!

– Это нардий! Чтобы разъединить звенья понадобится целая остагарская кузница… – выпалил я в ответ и тут же осекся. – Погоди-ка. Что мы сделаем?! Ты совсем спятил эльф?! Мы здесь собираемся убить тварь, а не спасать. Отойди и дай мне завершить начатое, пока эта двуглавая мясорубка не очухалась и не покончила с нами!

– Нет! – отчаянно возразил тил. – Ты сам говорил, что в бесчестной игре стоит менять правила. Как раз этим я и занимаюсь сейчас!

Давинти раздосадовано фыркнул и снова повис над ухом монстра.

– Тихо… Тихо, – вкрадчивым тоном повторил он, осторожно поглаживая шею существа. – Галмор, я знаю, ты понимаешь мои слова не хуже любого разумного. Прошу тебя, великий зверь, выслушай. Никто не обязан погибать в этом смрадном прибежище ужаса. Мы такие же невольники чужой извращенной злобы, те же рабы, что и ты. И мы так же страстно желаем выбраться отсюда. Сообща нам во что бы то ни стало удастся добиться свободы. Нужно лишь попытаться немного подсобить друг другу.

Я ошарашено отпрянул. Судорожные неловкие попытки монстра встать вмиг прекратились. Бог Псов успокоился, опустил голову, подставив слух под мягкие звуки эльфийских речей, и принялся жадно внимать каждому слову.

– Я знаю, как освободить тебя, – продолжал Дави, – но придется терпеть. Будет больно, – с искренней жалостью выговорил он. – Очень…

Эльф лихорадочно выдохнул. Казалось его бил озноб.

– Ты готов? После ты поможешь нам?

Выгнув шею, зверь скосил огромный глаз на поэта, протяжно и мягко проскулил в ответ и согласно прикрыл веки.

– Благодарю тебя, – шепнул тил и тревожно посмотрел в мою сторону. – Варанта, мы должны освободить Галмора!

– Нет. Ты сам не понимаешь, что несешь, – резко бросил я.

– Да послушай же! – взмолился он. – Галмор – наш единственный шанс! Иначе нам не выбраться! – эльф прямо задыхался от волнения. – Поверь, твердолобый ты упрямец. Моя интуиция еще ни разу не подводила нас!

– А-а-р-р-г-х! Проклятье, – зарычал я, теряясь в решениях и сам не понимая почему сумасбродная задумка тила с каждым мгновением казалась мне все более осмысленным планом. – Но как? Как мы избавимся от поводка? Эту цепь ничем не разрушишь.

– Тогда… Тогда… Руби лапу, – набрав в грудь воздуха, скорбно, но решительно произнес поэт.

– Что?! – от услышанного мои глаза полезли на лоб. – А-а-а! И хидна с тобой! – с трудом вернув себе самообладание, отозвался я. – Ты и вправду спятил, остроухий. Да, будь по-твоему!

Дрожащими от внезапно нахлынувшей тревоги руками я поднял меч.

– Сожми все свои зубы покрепче, Бог Псов, – хрипло выговорил я, – ибо тебя ждет настоящее испытание.

Сделав два резких размашистых шага, я рванул локти вниз и с гортанным воплем прицельно вклинил стальное полотно в желвак над янтарным обручем. Раздался оглушительный, пронизывающий нутро вой. Тело зверя вмиг покрылось буграми налитых мышц и дернулось. Галмор отчаянно ревел от боли, захлебываясь собственным хрипом, однако, стойко превозмогая агонию, не двигался с места.

Первый удар натужно прошел сквозь плотную шкуру, вспорол сухожилье и уперся в кость.

– Еще раз! – заорал я сам себе, до сих пор не веря в происходящее. – Э-э-а-а-х!

Второй с треском пробил голень зверя, оставив обрубок болтаться на толстом лоскуте вен и кожи. Галмора сотрясала болезненная судорога. Зверь истошно скулил…

– Еще!

Третий взмах без труда отсек остатки конечности, обнажая край кровоточащей культи. Наконец не выдержав, несчастное животное одернуло изувеченную лапу и жалобно заскулило. Цепь шевельнулась, обруч кандалов заскользил к земле и повалился на раскрашенный багровыми каракулями песок.