Глава 4

– Берегись!!!

Я резко присел, а над головой засвистел воздух, вспоротый горизонтальной дугой могучего удара. Уродливый громила на удивление двигался легко и быстро, примечая каждый ход и всякое уклончивое движение, пытающихся подобраться ближе соперников. Шагах в двадцати слева от меня, в попытке хоть как-то помочь друзьям, нервно, не сходя с безопасного места, переминался Давинти и выкрикивал предупреждения.

После очередного уклона от разящей атаки, я продвинулся еще немного к противнику. Тот отскочил вспять, разорвал дистанцию, будто невзначай освобождая место для моего следующего маневра, и тут же шагнул вперед, наотмашь выбрасывая левую руку и метя лезвием огромного топора прямо мне в горло. Я вновь вертко пригнулся, на мгновение отвлекся на очередной оклик поэта и немедленно был сбит с ног ударом тяжелого кованого сапога, с хрустом вмявшего мой кольчужный доспех в ребра. Проехавшись по песку арены на спине, я хрипло замычал и попытался подняться. Привстал на колено и скрючился в припадке сухого кашля. Внутри все горело. Сдавленные, сотрясенные легкие не желали впускать внутрь прогретый ярким дневным солнцем воздух. Здоровяк громко басовито расхохотался, приветственно воздел толстенные узловатые руки кверху и, поочередно поворачиваясь к каждой трибуне, прорычал нечто победное на незнакомом мне языке. Смотровые ниши взорвались овациями и свистом.

– Туранга! Туранга! Туранга! – хором скандировала толпа. – Сожри их, Камнеед! – доносилось сверху. – Сотри в пыль!

Затем, не меняя величавой позы, он разжал пудовые кулаки и два его широченных, округлых топора, размером с рослого упитанного канри, снабженные острыми зазубринами по кромке обуха, повисли над землей, раскачиваясь на длинных цепях, точно грузила рыбацкой удочки.

Признаться, впервые в жизни я видел, чтобы боевой арсенал являлся частью самого противника. Массивная привязь тянулась от хвоста рукояти первой секиры, проходила по запястью выше, огибала шею громилы коромыслом вдоль спины и начинала спуск по всей длине второго предплечья. Таким образом, металлические звенья соединяли оба топора между собой и делали причудливое устройство похожим на гигантское метательное боло. Начиная от лопаток, на тыльной стороне локтей исполина, плотными рядами торчали железные петли, сквозь которые и была продета стальная бечевка. Толстые кольца, утопленные в живую плоть аж до середины, казалось, не причиняют супостату никакой боли, а специально крепятся под кожей прямо к костям. В совокупности с габаритами монстра, в полтора раза выше и шире меня, размахом плеч и вздутыми выпирающими отовсюду буграми мышц, такая конструкция выглядела поистине устрашающе.

Закончив наслаждаться вниманием зрителей, гигант обмотал излишек цепи вдоль каждой пятерни и принялся раскручивать притороченное к ее концам оружие в разные стороны. Словно лопасти взбесившейся мельницы, блестящие лезвия вращались все быстрее, с гулом разрубая пыльную пелену воздуха и образовывая надежный заслон вокруг громилы, не позволяя подобраться к нему хотя бы на расстояние вытянутого меча. Человекоподобное чудовище по прозвищу «Туранга Камнеед» уже долгое время занимало центр арены, смещаясь лишь на пару шагов для очередного обманного маневра и с легкостью пресекая любые наши попытки атаковать. Он играл с нами, выманивал, ловко поддавался, а затем наносил сокрушительный, однако не смертельный удар. И потому с каждым мгновением боя уродливый бугай нарочито тратил наши силы, сам при этом оставаясь неуязвимым.

Гигант начал движение, сменив позицию так, что я оказался по правую сторону от него, а Тамиор напряженно застыл слева, прикрываясь хлипким щитом от внезапного выпада. Давинти, как и было условлено, оставался неподвижен и находился спереди противника. Однако тот не обращал на поэта ни малейшего внимания. Камнеед ехидно усмехнулся, медленно, но уверенно повел правым плечом, словно готовясь к тяжелому замаху, и обратил свой масляный взор на белобородого рыцаря. Затем резко остановил руку. Готовое к броску оружие глухо воткнулось в белый песок, а громила мгновенно крутанулся в обратном направлении и, широко растопырив пальцы, чтобы высвободить намотанную вдоль запястья привязь, с невероятной мощью метнул левую секиру мне навстречу. Звенья стальной веревки сухо загудели, залязгали, ударяясь о корсет крепежных петель, стремительно раскручиваясь и позволяя массивному топору дотянуться к далеко стоящей цели, не покидая руки хозяина. Я среагировал на уловку и пружинно отскочил прочь. Тяжелым плугом оружие Туранги пропахало землю за моей спиной и замерло в ожидании новых приказов. Поняв, что хитрая атака не увенчалась успехом, гигант, не мешкая, рванул цепь на себя. Лезвие звякнуло и бумерангом устремилось обратно, туго вгрызаясь на ходу заостренными зубьями в незащищенный правый бок. Я вскрикнул от тупой неожиданной боли. Не удержался и, перекрутившись в воздухе, рухнул ничком, отброшенный мощным ударом.

Тамиор, решив, что пришло время действовать, грозно взревел и двинулся в наступление. С коротким копьем наперевес, воин выставил перед собой эгиду и, на ходу превращаясь в живой таран, вторгся в зону поражения врага. Камнеед повторно дернул топор на себя, ловко ухватил рукоять в полете и бросил косой взгляд на приближающегося бородача. Отступив навстречу атакующему рыцарю, он коротко присел и тут же выпрямился, наотмашь разя противника широким движением левой руки. Исполинская секира с хрустом врезалась в центр щита. Доспех жалобно крякнул, прогнулся, но все же выстоял. Сокрушительный удар, словно тряпичную куклу, отбросил белобородого воина и с лязгом впечатал его в шершавую поверхность северной стены. Тамиор застонал и медленно сполз на песок, безвольно выпуская из руки изувеченный стальной панцирь.

Спустя мгновение, в трех пальцах от его головы раздался тугой грохот. Блестящее полотно топора врезалось в монолитный рубеж арены, погружаясь в камень, точно в податливую трухлявую древесину, на треть своей недюжинной ширины. Твердь стен взорвалась под натиском острого металла, разлетаясь осколками крупного крошева в разные стороны. Рыцарь сдавленно крякнул и отдернул голову. Половина его лица быстро окрасилась алыми потеками крови, брызнувшей из глубоких порезов, обильно расчертивших щеку и лоб.

Туранга ухватился двумя руками за натянутую цепь и с силой потянул на себя, желая вернуть оружие и попутно отламывая от ограды крупный угловатый валун. Бугай победно расхохотался и принялся замахиваться вновь, чтобы прицельным броском уже наверняка пригвоздить порядком надоевшего соперника. Как вдруг охнул, неуклюже пошатнулся и втянул шею в плечи. Громила недовольно загудел, завертелся на месте, пытаясь высмотреть внезапную помеху, и уперся взглядом в стоящий поодаль щуплый силуэт поэта. Давинти подбросил в ладони заготовленный булыжник и метко запустил его в Турангу, с треском угодив прямо по макушке, промеж загнутых книзу ребристых рогов. Всем своим видом эльф выражал небывалую для такого словоохотливого и трусоватого разумного решимость.

– Имею вынужденное мужество полюбопытствовать! – в привычно замысловатой манере, но, как можно более грозно, проговорил насупившийся тил. – Уважаемый уродливый громила, если я не ослышался, вас называют Камнеедом, верно? Тогда не желаете ли оправдать почетное прозвище и отведать камешек помясистее? – выкрикнул он и снова метнул булыгу в голову гиганта.

Тот гневно рявкнул, поймал снаряд зубами прямо на лету, сомкнул челюсти и с хрустом раскусил округлую гальку пополам. Из уголков широкой клыкастой пасти заструилась серая пыль. Туранга пренебрежительно сплюнул обломки на землю, встряхнул плечами, крепче сжал в руках топоры и неумолимой громадой пошел на Давинти.

«Сейчас, – пронеслась короткая мысль».

– Сейчас! Все вместе! – тут же взревел я со всей мочи, вскочил на ноги и, подхватив пару мечей, ринулся в наступление.

С противоположного рубежа, призывным кличем отозвался Тамиор. Давинти, имея из оружия ровным счетом ничего, тоненько заверещал и тоже бросился вперед. Камнеед сориентировался мгновенно. Разумно оценив расстановку сил и выбрав для опережающего удара самого опасного на данный момент соперника, он развернулся ко мне, резким широким движением воздел над собой оба оружия, ослабил цепь для броска и замер в полной готовности к смертельной контратаке.

Миг и огромные топоры, точно пущенные стрелы, один за другим метнулись навстречу моему отчаянному штурму. Желая во что бы то ни стало не упустить призрачный шанс навязать громиле собственные правила боя, я занес мечи и обрушился на первую из секир. Кромсающее на лету воздух лезвие туго звякнуло, отклонилось с намеченного пути и жадно впилось зубцами в плато арены. Одряхлевшая сталь в моих руках задрожала от взрывного столкновения. Правый клинок бешеной пружиной вырвался из пальцев и, завертевшись, тут же исчез под простыней вспаханного песка. Левый же плаксиво звякнул и переломился пополам. Верхняя доля сокрушенного меча отскочила и со скрежетом врезалась в, брошенное мгновением позже, второе оружие Камнееда. Этот топор монстр нарочно выпустил чуть погодя, с еле заметным опозданием, чтобы уж точно добить жертву, если та вдруг устоит после первого попадания. Однако даже такой дальновидный боец, как Туранга, не мог предугадать, что всего один незначительный обломок вражеской стали способен положить конец его несокрушимой тактике. Секира, нацеленная немногим выше моего пояса, тотчас сменила траекторию и устремилась вниз. Вряд ли бы мне удалось избежать выверенной атаки прежде. Секунда промедления и мое брюхо было бы вспорото на радость вопящим трибунам. Но теперь…

Не видя иного выхода, я резко оттолкнулся и взмыл над ристалищем, вытягиваясь в струну и пропуская под собой острый полумесяц лезвия. Затем разжал ладони, чтобы отбросить остатки разбитого меча, съежился в калач и завертелся кубарем, сокращая дистанцию до врага еще на несколько шагов. Заканчивая маневр уже на земле, я что было мочи впился пальцами в зыбкую поверхность и сгреб две увесистые охапки песка. Вращение быстро прекратилось. Почувствовав, что вновь могу обрести равновесие, я резко выпрямился и, совершенно не целясь, выбросил руки вперед. Горсти раскаленных колючих песчинок врезались в лицо монстра и разлетелись мириадами крупиц, повисая в воздухе белым облаком пыли и внезапно лишая Камнееда способности видеть хоть что-то дальше собственного носа. Гигант пошатнулся и слепо завертел клыкастой мордой. В замешательстве он пошарил могучими лапами перед собой, потянул за цепи и, будто не выдержав беспомощности, завопил, яростно принимаясь тереть глаза костяшками кулаков.

Такого неблагоприятного стечения нелепых ходов он явно не ожидал. Я и сам не был уверен, что спонтанный трюк приведет к положительному результату и даст нам фору для решающей атаки. Однако уловка удалась на славу. За топчущейся на месте тушей громилы раздался хриплый рев Тамиора, и в тот же миг тело Камнееда неестественно дернулось. Изрядно помятый, но доведенный до сущего исступления рыцарь взял короткий разбег, крутанулся, дабы вложить в бросок оставшиеся силы и выпустил стальной диск щита, целясь по ногам чудовища. Эгида с чавкающим звуком вклинилась глубоко под колено Туранги, продавливая и разрывая твердую плоть острой изломанной кромкой. Монстр охнул. Стал неуклюже заваливаться на левый бок и тут же получил пронзающий удар сзади обломком пики. Остатки копья погрузились глубоко в тело, насквозь прошив крепкие ребра, а острие стальной занозы тут же показалось из груди неприятеля.

Вероятность выйти из выматывающей схватки победителями становилась все более ощутимой. Я ринулся вперед. Используя раненную ногу гиганта вместо опоры, подпрыгнул, вцепился в рога Камнееда, рывком перемахнул за его горбатые плечи и повис у затылка. Кое-как закрепившись в таком положении, я подхватил часть бесхозно болтающейся цепи, что тянулась вдоль широченных лопаток, несколько раз обернул звеньями шею твари и что было сил рванул на себя, на манер конских поводьев.

Жизнь медленно начала покидать могучее туловище Туранги. Он сипло кряхтел, беспорядочно махал толстенными бревнами рук, пытаясь сбросить душителя, но только крепче затягивал собственную удавку. Чувствуя, как раздутые мускулы врага неотвратимо тяжелеют, наливаются слабостью, я крепко обхватил голову монстра и, не ослабляя хватки, всем корпусом крутанулся влево. Раздался хруст. Громила обмяк и бездыханной тушей повалился ничком. Падая вместе с ним, я завертелся боком вдоль плато арены. Проделав путь в пару шагов и изрядно наглотавшись жгучей пыли, неуверенно поднялся и уставился на поверженного врага. Прозрачная хмарь мягкой переливающейся дымкой обволокла монстра, медленно заживляя видимые раны и не позволяя духу покинуть омертвевшее туловище. Все было кончено.

Еще одна наша победа, с трудом вырванная из лап очередного несокрушимого чудища, заставила трибуны ошарашено смолкнуть. Со смотровых ниш слышался изумленный ропот вперемешку с руганью и ликованием тех, кто не побоялся риска и, сделав ставку на рабов, теперь подсчитывал выгаданное золото. Несколько мгновений тишины и гулкое эхо размеренных хлопков разнеслось над ристалищем. Люто, поднявшись с трона и не спеша приближаясь к краю главной террасы, аплодировал, мерно отбивая такт о обрубок покалеченной пясти.

– Браво, – хрипло проговорил он. – Вы только взгляните, какая немало захватывающая битва.

Главарь облокотился на балюстраду, вольготно поставил ноги крест-накрест и свесил голову набок.

– А я ведь сперва недооценил вас. Думал, что в той деревушке, полной незадачливых обормотов, вам просто улыбнулось лихое везение.

Он выпрямился и сложил руки на груди.

– Ну да не беда. Сейчас мы это исправим. Но прежде, прошу отойти в сторону и не мешать моим помощникам выполнять свою работу. Нужно убрать с арены все лишнее, – глянул куда-то за спину лиходей. – Эй! – рявкнул он приказным тоном. – Оттащите этот кусок мяса обратно в клетку. Когда восстановится, пригласите Генэди, пусть заново наложит на него магию. А затем убейте его еще раз! – негодующе добавил Люто. – Только очень медленно. Туранга должен понимать, что поражение неприемлемо… Никогда.

Лязгнул засов, и из ворот, расположенных под балконом хозяина крепости, торопливо вывалилось два упитанных бугая несуразного вида, одетые в драные кожаные обмотки, с натянутыми поверх разрозненными кусками латной брони. Стражники, с алебардами наперевес, боязливо направились навстречу нашему отряду, нерешительно бурча что-то грозное и пытаясь отогнать нас от побежденного Камнееда. Следом, сгорбившись и прижимая к бокам мотки веревок с крюками на концах, семенила пятерка рабов в дырявых матерчатых лохмотьях. Невольники наспех закрепили крючья на помятых доспехах гиганта и надрывно тужась, оставляя на песке глубокие борозды, поволокли тело к проему, из которого некоторое время назад и появился монстр.

– Твердыня Крактан признает ваше упорство, – главарь, вновь зло прищурившись, пристально смотрел на нас сверху, – что делает вас достойными встречи с непревзойденным чемпионом, единственным отпрыском диких лун… – он вобрал в легкие побольше воздуха, – Галмором!

Торжественный крик предводитель лиходеев заполнил арену и тотчас был подхвачен хором трибун.

– Бог Псов! Яви же искупление ищущим! – картинно кривляясь и нелепо пританцовывая, захлебывался собственным ревом Люто.

Хозяин Крактан умел завести толпу и знал толк в жестоких зрелищах. Меня не покидала мысль, что все происходящее было спланировано заранее и сейчас подчиняется четкому выверенному до мелочей плану, который нам во что бы то ни стало предстоит изменить, если мы не хотим навечно застрять среди белого песка, напитанного кровью тысяч менее крепких и везучих разумных.

Зычный приказ быстро нашел дорогу к нужному уху, провозглашая тем самым начало кульминации безумного представления. Часть северо-восточных стен, что была возведена прямо поверх вертикального откоса скалы, шумно задрожала. Еле различимые на монолите породы швы осыпались пылью, а колоссальная каменная плита с сухим скрежетом подалась назад и отошла в сторону, открывая высокий проход в чернеющие недра.

Некоторое время ничего не происходило. Все замерли в ожидании. Как вдруг из бездны обширного тоннеля донесся частый клокочущий рокот. По мере того, как солнечный свет все глубже пробирался в нутро темной пещеры, дыхание запечатанного в ней монстра становилось громче, перерастало в беспорядочный гул, а затем и вовсе разразилось громовым топотом приближающегося шага. Грянул оглушительный вой, и на арену вырвалось чудовище грандиозных размеров.

Облик Бога Псов действительно напоминал обычную собаку, однако сходство ограничивалось лишь общими чертами. Рост существа достигал примерно двух третей высоты самой арены. Мускулистые лапы вспахивали подножье острыми, загнутыми полумесяцем когтями, длиной не меньше, чем с клинок полуторного меча. А выше, плавно переходя в хищный изгиб поджарого туловища, так характерный роду диких волков, вздымалась необычайно широкая мохнатая грудь. Спину монстра покрывал устрашающий веер костяных игл, торчащих вздыбленными шипами от холки и вдоль могучего хребта. Но вот дальше… Дальше начиналось самое удивительное. Шея делилась надвое. Удерживая на широких плечах пару огромных вытянутых собачьих голов, монстр зорко глазел в нескольких направлениях одновременно и, казалось, без труда примечал не только соперников, но и весь полукруг трибун разом. Ослепительно белый цвет шкуры Галмора придавал ему особо впечатляющий вид. Отчего, на фоне такого же белого песка, силуэт мифического создания представлялся размытым, неуловимым, призрачным.

– Разошлись! – надрывно скомандовал Тамиор.

Мы рванули в стороны друг от друга, уходя с пути несущейся напролом разъяренной твари. Достигнув центра ристалища, Галмор резко выпрямил лапы и, оставив за собой след от глубоких рытвин, замедлился. Плотное, почти непроницаемое облако взметнувшейся вверх пыли поглотило арену, и в тот же миг я ощутил тупой удар сзади. Твердые когти, словно стальными прутьями, хлестнули по спине, но так и не пробив звенья нардиевой кольчуги, с силой отшвырнули меня к северному контуру стен. Потеряв на время интерес к лишенной равновесия цели, двуглавое чудовище ринулось на Тамиора. В попытке сбить рыцаря внезапным наскоком, Галмор выбросил вперед одну из пастей, широко раззявив чудовищные челюсти. На бегу заметив хитрый маневр врага, белобородый прибавил ходу и оттолкнулся. Прокатившись кубарем и лишь чудом избежав глухо клацнувших зубов, он с грохотом угодил в стойку с древним оружейным хламом. Груда старых щитов и мечей мелодично зазвенела, осыпаясь ворохом стали и делая падение воина еще более жестким.

Положение быстро приобретало нехороший окрас. Зверь напирал яростно, надрывно. Пара скачков и конец схватки был бы неминуем. Благодаря внушительным размерам и неудержимой прыти, Галмор легко мог прикончить потерявших контроль противников. Однако, на поверку монстр вел себя довольно странно. И хотя его натиск не на шутку ошеломлял, казалось, будто он вовсе не пытается убить нас, а попросту хочет убрать оголтелых разумных с дороги.