Глава 2
В некотором роде

Коддас, нервно перебирая руками за оттяжки, пятился к выходу и все продолжал орать, как будто надеялся, что на его вопли стекутся другие. Взгляд свой при этом он продолжал держать на моем лице и то ли из страха, то ли в ожидании еще какой сверхъестественной выходки совершенно выпустил из внимания Мекета. Поэтому даже не заметил, как тот придвинулся вплотную к горе разбойнику и резким ударом по руке заставил выронить бластер. Коддас только и успел, что хлопнуть пару раз глазами, прежде чем брат – сама невозмутимость – выхватил собственное оружие и выстрелил ему прямо в сердце. Короткая вспышка, болезненный вздох, запах паленой тряпки да пара капелек крови, смешанных с дымной струйкой, сочившейся из обуглившейся дыры – вот и все, чем дело закончилось. Я едва дух перевести успел.

Тем временем Мекет, аккуратно подхватив убитого под руки, отволок его в густую тень у дальней стены и затолкал между парой нерабочих световых панелей под самым потолком. А когда управился, тот сразу же набросился на меня с громким шепотом:

– Это еще что за херня только что была?! – Ноздри широко раздувались, глаза сверкали от ярости – воплощение праведного гнева.

Не ожидая столь бурной реакции, я невольно отпрянул и с недоумением вытаращился в ответ:

– Я-то что сделал?

Казалось, голова брата сейчас взорвется.

– А ты не понимаешь?! – прошипел он. – Я ведь сказал, никаких фокусов! А если б здесь еще кто-нибудь оказался? Представляешь, что было бы, узнай коддас, что на борту завелась нечисть?

Я не сдержал смешка.

– Нечисть? Ты это серьезно?!

Мекета перекосило.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я!

Само собой. Вот только услышать хотел вовсе не это.

– Ты застрелил разумника! Полагаю, невинным его не назовешь, но как ты за это оправдаешься?

Брат даже моргнул от изумления. Казалось, будто я заговорил на языке древних лейров. Он фыркнул.

– Ты сейчас посмеялся, Мозголом? Оглянись! Здесь всем плевать на смерть. Тут каждый день по несколько трупов находят, и никому дела нет до того, кто их оставил. Но то, о чем я волнуюсь, намного важней всего этого. Я думал, ты понял это, когда мы покидали Дей-Прим.

Я, разумеется, знал, что мой старший брат далеко не святоша, однако столь циничного отношения к чужой жизни даже от него не ожидал.

– Сдается мне, – проговорил я, – ты понятия не имеешь, как все обстоит на самом деле.

– Ты так считаешь?

Его вопрос заставил меня пересмотреть в памяти момент, когда скрытая в ящике сила уберегла мое лицо от возможности столкнуться с плазменным зарядом.

– Именно. Но я тебя не виню. Ведь даже Тассия признала, что далеко не во всем разобралась.

Имя шаманки подействовало на Мекета как микстура. Лицо его тут же свело судорогой.

– Не говори мне об этой старухе, – отрезал он, пряча бластер назад в кобуру. Оттолкнулся от стены и поплыл дальше.

– Знаешь, Мекет, а ведь она тебе жизнь спасла, – напомнил я, стараясь не отставать.

Тот тряхнул головой и пониже опустил свою шляпу.

– Я ее об этом не просил.

– Все верно. Зато просил я.

Услышав последнюю фразу, брат резко затормозил руками о переход и снова развернулся лицом, из-за чего я едва не столкнулся с ним лбом. Сощурив карие глаза, он поинтересовался обманчиво мягким тоном:

– И что же эта старая тварь потребовала взамен?

Я сглотнул.

Проще всего было сказать правду. Но признаться в том, что позволил еще глубже втянуть себя в историю с Тенями, язык не повернулся. Внутреннее чутье подсказывало, кое о чем Мекету лучше не знать. По крайней мере, до тех пор, пока не разрешится более злободневная загадка, связанная с Аргусом и его кровавым побегом из лап вооруженных сил Тетийсской Федерации.

– Я не услышал ответа, – сказал брат, выждав немного.

Я невинно захлопал глазами.

– Мы разве не торопимся найти этого Д’юму?

– Зубы мне заговариваешь?

– Вовсе нет. – Я был сама искренность.

Но брат не купился.

– Заговариваешь.

– Вовсе нет. Ты сам всю дорогу талдычил о том, насколько это важно – найти его как можно скорее!

Он усмехнулся.

– Ладно. Но мы еще посмотрим, кто кого.

Я не стал возражать. Лишь незаметно и с облегчением перевел дух. Полностью расслабиться, правда, не дал труп, оставленный позади, но в этом вопросе я в кои-то веки решил положиться на мнение брата. До тех пор, пока он уверен, что контролирует ситуацию, мне не следует дергаться.

И только внутренний голос, подобный негромкому эху, неустанно твердил: одним убийством здесь не обойдется.

Преодолев очередной короткий туннель, мы очутились среди настоящих джунглей посреди космоса. Буйная растительность, призванная снабжать техносферы кислородом, расползлась по периметру пузыря, опутав его прозрачные изогнутые стенки густым ковром зелени. Недоставало только птичек, порхавших от ветки к ветке. Запах тут был поприятнее, да и в целом все выглядело ухоженным.

Впрочем, это не лишало меня чувства реальности. За нами наблюдали. И очень внимательно.

– Д’юма, выходи, – сказал Мекет, остановившись в центре сферы и подняв руки ладонями вперед.

Не зная, стоит ли следовать его примеру, я решил не менять положения, на случай, если придется хвататься за бластер.

Впереди раздвинулись ветки деревьев, и в прорехе показался длинный ствол лазерного ружья. А следом послышался и голос, низкий и сиплый:

– Динальт, ты, что ли?

Несмотря на совершенно недружественный жест, Мекет, в отличие от меня, не выказав и капли напряжения, заговорил весело и бодро, будто к старому другу на огонек заскочил:

– Так точно, Д’юма. Это я.

Небольшая пауза разделила его ответ с очередным вопросом:

– А рядом кто?

После секундной заминки Мекет пояснил:

– Братишка мой. Младший.

Некоторое напряжение, прозвучавшее в его словах, а также пристальное внимание, исходящее со стороны зарослей, заставили меня напрячься.

И, кажется, не меня одного.

– Вот оно как? – Голос Д’юмы, все еще не рисковавшего высовываться из-за кустов, сделался подозрительным. – Не тот ли это парень, что устроил тарарам на Дей-Прим?

Благоразумия ради я промолчал.

– Слухи о его участии сильно преувеличены, – заметил брат.

На что ему быстро возразили:

– Были бы это слухи.

Было очевидно, что последнюю фразу сказал не Д’юма, однако проще от этого не стало. Посмотрев по сторонам, я обратил внимание, что справа и слева, а также сверху и снизу, между нестройных зарослей плодоносных кустарников и конструкций, к которым все эти насаждения крепились, притаился некто куда более опасный, чем обыкновенные беженцы.

На всякий случай толкнув Мекета в плечо, я указал на засаду.

– Я знаю, – спокойно кивнул он и снова обратился к той части зарослей, из-за которой выглядывало дуло винтовки: – Мы сюда не на разборки пришли. С кланом Феб я больше дел не имею, а Риомм, сам знаешь, меня вообще не касается. Я тут по другому вопросу.

– У-у-у, – многозначительно протянули из-за кустов, – догадываюсь, по какому.

Что-то в его тоне заставило мою скрытую сущность раздраженно встопорщить шерсть, а это, в свою очередь, привело к тому, что моя ладонь легла на рукоять бластера.

– Оставь оружие, малец, – посоветовал Д’юма. – Ты и твой братец не в том положении, чтобы затевать перестрелку. Семеро бравых наемников сейчас держат вас обоих на мушке. Даже если ты попытаешься вытащить бластер, тебя тут же изрешетят.

Понятия не имею, о чем в этот момент подумал Мекет, но самого меня накрыло столь лютой яростью, что даже удивительно стало, как моя кожа при этом не запылала.

Впрочем, дать волю праведному гневу мне было не суждено, поскольку Д’юма прибавил:

– Но чтобы не показаться совсем уж обмудком, замечу: все мы здесь знаем, что ты и без бластера можешь доставить нам всем неприятностей. Так что не будем вести себя как дети, идет?

Титаническим усилием воли заставив себя убрать пальцы с бластера, я проговорил:

– В таком случае, может, вам все же выйти на свет?

Я не ожидал, что он последует совету, но все именно так и вышло. Торчащая между ветками винтовка исчезла из виду, а на ее месте нарисовалась широкая физиономия. С длинным курносым носом и заостренными ушами, торчащими выше абсолютно гладкого лба, она напоминала даго-гоблина из старой сказки о потерянной линзе. Только в отличие от своего сказочного прототипа, доброжелательность реальному Д’юме была чужда.

– О тебе уже начали шептаться в подворотнях, малыш, – заметил контрабандист, хитро прищурившись, и не спеша выплыл из тени целиком – низенький толстячок, затянутый в грязно-серый рабочий комбинезон и портупею.

Едва явление свершилось, его примеру последовали и те, кто наблюдал за нами из зарослей. Слова о том, что на Д’юму работал целый отряд суровых боевиков, оказались правдой. Чудеса да и только.

– Никогда не любил собирать сплетни, – сказал я на всякий случай.

Д’юма хрюкнул. Или хихикнул? Разобрать было сложно.

– Охотно верю. Охотно. Только разве не сплетни вас двоих сюда привели?

Пожав плечами, я собрался было возразить, но Мекет опередил меня вставив:

– В некотором роде.

– В некотором роде? – сквасился Д’юма. – И что это должно означать?

– Только то, что ты, как сам говоришь, хорошо знаешь, – сказал брат. – Нам нужен инфочип Малыша. И, если ты не против, я бы хотел его получить как можно скорее. Мы очень спешим.

– Так вот в чем причина твоего появления? Любопыственно… – пропел Д’юма, хотя несмотря на свои слова, удивленным совсем не выглядел. – А с чего ты взял, что эта штучка у меня?

– Да брось, старый пройдоха. Всем известно, что у тебя с Желтым Малышом была особая связь. Она доверяла тебе, как никому другому. Оттого и все тайны, собранные на той пластиковой крошке, оставила. На хранение, так сказать.

Д’юма почесал третий подбородок пухлой когтистой лапкой и осклабился.

– Какая неоригинальная теория, Мекет. От кого, от кого, а от тебя я ждал чего-то помудренее. Или думаешь, будто ты первый, кому такая мысль пришла в голову, а?

Но братец не смутился.

– До теорий мне дела особого нет, дружище Д’юма. Как, в общем-то, и до тонкостей твоих взаимоотношений с Малышом. Все мы долгое время кормились с одной миски, и каждому есть что порассказать друг о друге. Но мне сейчас недосуг вспоминать о былых чудных временах, поэтому давай ближе к делу. Я знаю, инфочип у тебя, и хотел бы его получить. – Выдержав короткую паузу, Мекет добавил с ухмылочкой: – Если ты не против, конечно.

– Не так быстро, дружище. – Последнее слово Д’юма выделил особенно четко. – Я не отрицаю нашу с тобой былую славу. Но ты сам плюнул в миску, о которой так удачно упомянул. Своими постоянными утайками ты испортил жизнь всем, кто по-доброму относился к тебе. А сейчас ждешь, что я пойду тебе навстречу? Ты как чума. Все, к чему ни прикоснешься, погибает. Смерть следует за тобой по пятам, Динальт.

Мекет ненароком оглянулся, но встретил только мой растерянный взгляд. Было видно, слова Д’юмы его задели. И, чуял я, гораздо глубже, чем он готов был признать.

– Эй! В том, что Малыш убита, моей вины нет!

– Прямой, быть может, и нет, – признал Д’юма. – Но косвенно ты ответственен за это. Не отрицай.

Мекет утомленно вздохнул.

– Если я признаю свою причастность, тебе полегчает?

– Да меня, в сущности, не очень-то волнует, признаешь ты чего-нибудь или нет. Меня беспокоит, что, даже зная правду, ты поступил так, как поступил. Серые стражи идут за тобой. И мне не нравится, что они могут нагрянуть сюда.

Мекет нарочито громко фыркнул.

– В этот гадюшник? Я тебя умоляю! Только ты можешь цацкаться с коддас. Всем остальным на них уже давно плевать. Кроме того, я слишком хорошо заметаю следы.

Д’юма с последним утверждением согласился, но неохотно:

– Ты-то, может, и заметаешь. Только рыскают серые по Галактике не за тобой, а за твоим, так называемым, братцем. – Его тяжелый въедливый взгляд сосредоточился на моей скромной персоне. – И уж поверь, таких как он, эти парни умеют находить.

Я бы мог и не вздрагивать. Слова контрабандиста открытием не стали и внутренностей моих не перевернули. О том, что Серая Стража, лишившись своей предводительницы, все усилия бросит на поиски того, кто ее уничтожил, догадался бы и малолетка. Что меня по-настоящему заботило, так это тот фоновый гул, что не переставал трепать мои нервы с самого прилета на станцию, а теперь еще сделавшийся вдвое настойчивее.

Подплыв к брату, я шепнул ему:

– У меня нехорошее предчувствие. Закругляйся уже.

У Д’юмы оказался удивительно тонкий слух.

– Тоже брезгуешь разумниками, которым некуда податься?

Твердо выдержав его инквизиторский взгляд, я отрицательно качнул головой.

– Нет. Хотя меня и выводит из себя вся эта вонь и грязища. Но дело в другом.

– И в чем же? – Контрабандист не выглядел заинтересованным, лишь пренебрежительно выпятил нижнюю губу.

Поразмыслив немного, стоит ли выкладывать все без обиняков, я переглянулся с Мекетом. Тот никак не прореагировал. Тогда я и сказал:

– Помимо этих бедняг, здесь есть кто-то еще. Кто-то гораздо опаснее, чем все ваши бойцы вместе взятые.

Предсказание ожидаемо позабавило Д’юму. Он даже хрюкнул от восторга.

– Что, правда? Неужели настолько все страшно? И когда нам ждать нападения, не подскажешь?

Вокруг раздались разрозненные смешки. Само собой, всерьез мои слова никто воспринимать не собирался.

Это разозлило. Обведя скалящиеся лица убийственным взглядом, я процедил:

– Еще бы. Прекрасно гадаю по внутренностям обнаглевших ублюдков.

Все ухмылки будто протуберанцем смело. Наемники напряглись и покрепче сжали свои карабины. Мекет тоже напрягся. Казалось, сейчас что-то произойдет…

Но вдруг громкий гортанный смех контрабандиста разорвал звенящую тишину.

– А ты, пацан, забавный, – проблеял он отсмеявшись. – И, похоже, тебя лучше не злить, а? Узнается динальтова порода. Вы и правда неплохо вместе спелись, Мекет. Мое уважение.

– Спасибо, – немного скованно кивнул брат. – Это что-нибудь меняет?

Толстяк ненадолго задумался.

– Полагаю, да, – наконец сказал он. – Милости прошу в мою палатку. Временное пристанище в чрезвычайные дни. Там-то мы все как следует и обсудим, согласны? В конце концов, где это видано, чтобы гостей, пусть даже незваных, держали на пороге, не предложив им разделить трапезу?

Идея отведать что-либо в этом гадюшнике мне не понравилась сразу же, и я поспешил вежливо, но твердо возразить:

– Благодарю, мы неголодны.

Одарив меня самым серьезным из своих взглядов, Д’юма веско проговорил:

– Отказа я не приму.