– Это я понимаю. – Илэйн ткнула пальцем в карту. – Но еще мне известно, что лорд Агельмар обладает достаточным опытом, чтобы сдержать троллочью свору. Тем более при поддержке армий Пограничья.

– Пока что они держатся, – повторил Башир, – но натиск там чудовищный. – Он поднял руку, пресекая возражения Илэйн. – Понимаю, отступление беспокоит вас, но советую прислушаться к мнению Агельмара. Он заслужил свое звание великого капитана. В отличие от нас, он видит ситуацию непосредственно на поле боя. Он знает, как поступать.

– Да, – глубоко вздохнула Илэйн. – Вы правы. Прошу узнать, не сможет ли Эгвейн выслать ему подкрепление. А нам тем временем надо сосредоточиться на скорейшей победе в Андоре.

Похоже, сражение на четырех фронтах стремительно истощит все ресурсы. Однако на стороне Илэйн не только знакомая местность, но и наилучшие шансы на успех. Если другие армии дождутся ее победы над троллоками в Андоре, она присоединится к Лану и Агельмару, и нынешняя патовая ситуация в ущелье может обернуться разгромом там сил Тени, после чего объединенные войска помогут Эгвейн отвоевать Кандор.

Исход военных действий целиком зависел от армии Илэйн. Если ей не удастся победить в Андоре, остальные не получат подкрепления. Силы Итуралде и Лана будут истощены изнурительными атаками. Допустим, шансы выстоять имеются у Эгвейн; все зависит от того, что противопоставит ей Тень, – но Илэйн вовсе не хотелось узнать, каковы они, эти шансы, и есть ли они вообще.

– Троллоков надо спровоцировать на атаку, – сказала она. – Прямо сейчас.

Башир кивнул.

– Усильте натиск, – велела Илэйн. – Постоянно осыпайте их стрелами. Дайте ясно понять, что если враги не дадут отпор, со временем мы перебьем их подчистую.

– А если они просто отступят в город? – спросил Тром. – Пожары начинают угасать…

– В таком случае, нравится нам это или нет, мы выставим драконов и начнем ровнять Кэймлин с землей. Больше медлить нам нельзя.

Андрол боролся со сном. То питье, которым их напоили… От него клонило в дрему. Зачем они это сделали?

«Наверное, чтобы не дать использовать Единую Силу», – подумал он сквозь дурман. Андрол не мог дотянуться до Истинного Источника, хотя щитом его не оградили. Что же это за напиток, способный сотворить такое c человеком?

Бедняга Эмарин плакал. Он был связан. Его еще не сумели Обратить, но с каждым часом он, похоже, приближался к пределу своих возможностей. Андрол вытянул шею и повернул голову. В темной комнате смутно виднелись тринадцать созданий, помогавших Таиму довести Обращение до конца. Понурив плечи, они сидели вокруг стола. Видимо, выбились из сил.

Андрол вспомнил, как днем раньше Таим устроил скандал: орал на подручных, что дело идет слишком медленно. Они затратили слишком много энергии, Обращая первых мужчин и женщин, и теперь им приходилось несладко.

Певара спала, потеряв сознание от чая, которым позже напоили Андрола – с таким видом, будто он никого не интересовал. По большей части о нем не вспоминали. Узнав, что Певара находится под воздействием этого настоя, Таим не на шутку рассердился. Видать, хотел Обратить ее следующей, а для этого процесса необходимо, чтобы жертва была в состоянии направлять Силу.

– Пустите меня!

Андрол извернулся и глянул в ту сторону, откуда прозвучал новый голос. Аборс и Мишраиль втащили в комнату еще одну пленницу – невысокую, с кожей цвета меди. То была Тувин, одна из Айз Седай, которых Логайн связал с собой узами.

Рядом, не открывая глаз, шевельнулся сам Логайн. Он выглядел так, будто его избила разъяренная толпа.

– Что вы творите?! – возмутилась Тувин. – О Свет! Я…

И тут Аборс заткнул ей рот. Этот густобровый мужчина переметнулся на сторону Таима добровольно, когда тот еще не начал Обращать Аша’манов.

Все еще плохо соображавший Андрол попробовал высвободить руки из пут, но веревки оказались затянуты туже прежнего. Ну да, правильно. Эвин заметил слабину и связал пленника заново.

Андрол чувствовал себя беспомощным. Бесполезным. Он ненавидел это чувство, ведь для него смысл жизни – если он вообще был, этот смысл, – заключался в том, чтобы приносить пользу. И держать ситуацию под контролем.

– Обратите ее следующей, – раздался голос Таима.

Андрол вывернул шею. Таим сидел за столом. Он любил присутствовать при Обращениях, но на Тувин не смотрел. Пальцами он нежно поглаживал какой-то предмет. Что-то вроде диска…

Вдруг он встал и сунул вещицу в поясной кошель:

– Сетуете, что из-за стольких Обращений выбились из сил. Что ж, если Обратить эту женщину, ее способности усилят ваши. Мишраиль, пойдешь со мной. Пора.

Мишраиль и еще несколько человек, стоявших там, где Андрол не мог их видеть, подошли к Таиму. Тот направился к двери.

– К моему возвращению она должна быть Обращена, – сказал он, выходя.

Мандарб галопом мчался по каменистой земле. Лану казалось, что он скачет к ущелью чуть ли не в сотый раз, хотя с начала сражения не прошло и недели.

Рядом скакали во весь опор принц Кайзель и король Изар.

– Что такое, Дай Шан? – выкрикнул Кайзель. – Новая атака? Я не видел сигнала тревоги!

Пригнувшись к шее Мандарба, Лан мрачно всматривался в сумерки. По обеим сторонам горели костры, сложенные из дров и мертвых тел, а за спиной гремели копытами сотни коней малкири. Жечь трупы непросто, но костры не только дают свет. Они лишают троллоков пищи.

Впереди раздавались звуки, которых Лан совсем не хотел услышать. Звуки, приводившие его в ужас.

Взрывы.

Далекий грохот, будто сталкивались друг с другом огромные камни, и при каждом таком столкновении содрогался воздух.

– О Свет! – Лана нагнала королева Этениелле Кандорская. Ее белый мерин несся галопом. – Это то, о чем я думаю?

Лан кивнул. У врага появились те, кто владел Силой.

Этениелле – женщина в теле, почтенная матрона по стандартам порубежников, – крикнула что-то своей свите, но Лан не разобрал ее слов. Среди спутников королевы были лорд Балдер, носивший звание хранителя меча, и седовласый Калиан Рамсин, ее новый муж.

Всадники подъехали к ущелью, где воины Лана с трудом сдерживали натиск исчадий Тени. Близ первых костров взлетел на воздух передовой отряд кандорских конников.

– Лорд Мандрагоран! – помахал рукой человек в черном мундире. Наришма. Он подбежал к Лану вместе со своей Айз Седай. Лан всегда держал на передовой кого-то из тех, кто мог направлять Силу, но при этом отдал приказ в бой не вступать. Силы Аша’манов требовались ему для чрезвычайных случаев.

Таких, как этот.

– Кто-то направляет Силу? – спросил Лан, осаживая Мандарба.

– Да, Дай Шан. Повелители ужаса, – ответил Наришма, тяжело дыша. – Пожалуй, не меньше двух десятков.

– Их там два десятка, и это в лучшем случае, – заметил Агельмар. – Они рассекут нас, как меч рассекает молочного ягненка.

Лан обвел взглядом суровый ландшафт. Когда-то это была его родина. Родина, которой он никогда не знал.

Малкир придется оставить. При этой горькой мысли в сердце у Лана как будто провернули кинжал, но деваться было некуда.

– Вот и ваше отступление, лорд Агельмар, – сказал он. – Наришма, твои товарищи могут хоть что-то сделать?

– Если подъехать поближе, можно попытаться рассечь их плетения прямо в воздухе, – ответил Аша’ман. – Но это сложно. Пожалуй, даже невозможно, если они используют только тесьмы из Земли и Огня. К тому же на той стороне их довольно много… ну, мы станем для них мишенями. Боюсь, нас одолеют…

Рядом прогремел взрыв, земля содрогнулась, Мандарб вскинулся на дыбы, чуть не сбросив седока наземь. Ослепленный вспышкой Лан едва удержался в седле.

– Дай Шан! – Голос Наришмы.

Лан сморгнул слезы и прорычал в ответ:

– Ступай к королеве Илэйн! Приведи владеющих Силой, чтобы прикрыли наш отход. Без поддержки нас порвут в клочья. Давай, парень!

Агельмар уже выкрикивал приказы к отступлению. Выдвинувшись вперед, лучники готовились загнать Повелителей ужаса в укрытие. Лан выхватил из ножен меч и галопом помчался к защитникам ущелья.

«Да обережет нас Свет», – думал он, вопя что было мочи и пытаясь собрать остатки своей кавалерии. Тарвиново ущелье было потеряно.

* * *

Изводясь от тревоги, Илэйн ждала у самой опушки Браймского леса – такого древнего, что он, казалось, обладал собственной душой, а вековые деревья, служившие ему заскорузлыми пальцами, тянулись из земли навстречу ветру.

В таком лесу трудно не почувствовать себя песчинкой. Хотя на деревьях почти не было листвы, Илэйн ощущала на себе взгляды тысяч глаз, смотревших на нее из чащи. Ей вспомнились сказки, что она слышала в детстве: мол, в Браймском лесу полно разбойников – и благородных, и совершенно бесстыдных, с сердцами черными, все равно что у приспешников Темного.

«Кстати…» Илэйн задумалась над одной из этих сказок, а затем повернулась к Бергитте:

– Разве не ты однажды верховодила воровской шайкой, скрывавшейся в этом лесу?

– Я-то надеялась, что эту историю ты не знаешь, – поморщилась Бергитте.

– Ты ограбила королеву Алдешара! – воскликнула Илэйн.

– И сделала это с исключительной вежливостью, – заметила Страж. – Смею заметить, королева из нее вышла скверная и многие сомневались в ее праве на трон.

– Но дело же в принципе!

– Именно поэтому я ее и ограбила, – насупилась Бергитте. – По крайней мере… мне так кажется.

Илэйн решила не продолжать разговор. Бергитте всегда нервничала, чувствуя, как меркнут ее воспоминания о прошлых жизнях. Временами она вообще ничего не могла вспомнить; другой раз ее обуревали образы каких-то былых событий – причем порой нахлынут и тут же исчезнут.

Илэйн возглавляла арьергард. Теоретически ее войска должны были нанести врагу основной урон.

Под аккомпанемент шороха палой листвы с площадки для Перемещения прискакала запыхавшаяся посланница.

– Я прибыла из-под Кэймлина, ваше величество, – коротко поклонилась она, не сходя с седла. – Лорд Айбара вынудил троллоков пойти в атаку. Теперь они движутся прямо на вас.

– О Свет! Заглотили-таки наживку! – обрадовалась Илэйн. – Пора готовиться к бою. Ступай отдохни. Скоро тебе понадобятся все силы без остатка.

Посланница кивнула и галопом умчалась прочь, а Илэйн передала полученные известия Талманесу, айильцам и Тэму ал’Тору.

* * *

Услышав в лесу какой-то подозрительный шум, Илэйн подняла руку, прерывая рапорт женщины из королевской гвардии. Встревоженная Лунная Тень пошла вперед, мимо прятавшихся в подлеске солдат. Никто не сказал ни слова. Казалось, все затаили дыхание.