Глава 4.

Каждое утро служители церкви собирались в большом зале перед лицом Господа, чтобы помолиться. Они приходили туда и вечером, некоторые приходили в обеденное время, были и те, кто предпочитал молитву еде. Варна к ним не относилась.

В первый же день, после того как её силой подняли с постели, она снова подралась с Дарием, а когда ему на помощь сбежалась остальная ребятня, разбила нос какой-то девчонке. Оттащить её удалось только с помощью Мстислава, который сгреб её в охапку и вытащил из комнаты.

Он не отпускал её до тех пор, пока плита над их головами не поднялась и Господь не устремил на них свой измученный, укоризненный взгляд.

– Нельзя драться с братьями, – сказал Мстислав.

– Они мне не братья, – упрямо ответила она. – Я их даже не знаю!

– Дарий взял тебя на поруки и…

– Знать не знаю, что это.

– Все твои поступки будут сказываться и на нем. Если будешь вести себя плохо – он тоже будет наказан.

– Какое-то глупое правило, – задиристо заявила она. – Мама говорит, что каждый должен получать то, что заслужил.

– А ты заслужила, чтобы тебя бросили в лесу? – взгляд Мстислава смягчился. – Мы – твоя новая семья, Варна, нравится тебе это или нет.

Она не понимала, почему им есть дело, почему этот мужчина с усталым взглядом тратит свое время, чтобы убедить её в чем-то. Они могли бросить ее. Как отец.

– Зачем я вам?

– Ты – дочь Господа, мы должны о тебе позаботиться, – просто ответил Мстислав. – Когда-нибудь мы построим приют для таких как ты, но не сейчас. Пока у нас, – он задумался, – недостаточно влияния. Понимаешь, о чем я?

Она покачала головой. Ей семь лет, конечно, она ничего не понимает. Но Мстислав старается донести до нее свои мысли, не хочется признаваться, но ей это приятно. Мама никогда ничего не объясняла, просто говорила, что делать, а отец больше молчал. Только бабушка была добра к ней, но она рано ушла в Навь, покинула этот мир.

– Остальных тоже бросили? – спросила она.

– По большей части. – Мстислав кивнул. – Кто-то лишился родителей из-за болезней, от кого-то отказались, а кто-то сам сбежал. Так или иначе, теперь все они – твоя семья. И мы тоже. – Он указал на себя пальцем, будто она совсем глупая. – Перестань хотя бы драться с ними.

Варна пожала плечами, давая понять, что подумает об этом. Непонятно, откуда в ней столько дерзости – дома ей стоило большого труда даже взгляд от пола оторвать. Она не смела перечить родителям, делала все, о чем просили, потому что она – старшая, «потому что она должна» – так говорила мама.

– Можно нам уже подняться?

Из прохода в полу раздался голос одного из мальчишек. Мстислав жестом подозвал их.

Помимо Варны на попечении церкви находятся шестеро детей, все старше нее, но не на много. Четверо мальчишек и две, а теперь три, девочки. И все косятся на нее с подозрением.

– Варну следует крестить, – объявил Мстислав.

По её спине побежали мурашки. Что это значит? Почему-то в голове возникло ужасное предположение, что крещение – это распятие. Придется провисеть несколько дней на кресте, как их странный Бог, с гвоздями в стопах и ладонях.

Она расплакалась.

– Солнце только встало, а ты уже детей до слез доводишь? – в зал поднялась Нина. – Что тут творится?

– Варна не хочет креститься, – с готовностью сообщил один из мальчишек.

– Вы тоже не хотели, – напомнила женщина. – Чего ревешь?

Теплая рука коснулась подбородка, Варна подняла взгляд. Нина смотрит с любопытством.

– Ну? – повторила она.

– Это ведь больно! – выкрикнула Варна. – Можно мне не креститься?

Краем глаза она заметила, как переглядываются дети. Мстислав тоже выглядит озадаченным.

– Мы погрузим тебя в воду и…

– Топить будете?! – взвизгнула Варна и вырвалась из рук Нины.

– Дикарка, – фыркнул один из мальчишек.

– Свят! – рявкнул Мстислав.

Но Варна уже бежала на светловолосого мальчишку, готовая дать ему отпор. Если позволить над собой насмехаться, то так и останешься никем, и играть тебя звать не будут, и мнения твоего не спросят! Она сшибла его с ног, ударив головой в живот.

– Варна! – в один голос выкрикнули Нина и Мстислав.

Но она ничего не слышала из-за шума крови в ушах. Кто-то пытался оттащить ее, но она вцепилась в светлые волосы противника изо всех сил и не собиралась сдаваться.

– Как была дикаркой, так и останешься! – выкрикнул Свят, извивающийся под ней. – Блаженная!

Тут чей-то кулак врезался в его скулу и Свят заскулил. Варна уставилась на Дария, на лице которого застыла мрачная решимость.

– Сам ты дикарь! – выкрикнул он.

– Сколько будет продолжаться этот шум?!

Сильные руки оттащили Варну от жертвы, незнакомый мужчина поднял её над полом, хорошенько встряхнул и сказал:

– Я научу тебя послушанию розгами, если ты продолжишь избивать наших детей. Тебе понятно?

Она сжала зубы и не ответила.

– Отведите её к реке. Нельзя допускать её к молитве, пока она не крещеная, – скомандовал мужчина. – Дарий, – он поманил его к себе, – пять ударов по ладоням.

– Но… – начал было мальчик, но мужчина перебил его:

– Не смей спорить со мной. Ты ударил брата.

– Но защитил сестру! – заявил Дарий.

Взрослые переглянулись. Нина пожала плечами, мол, в словах мальчика есть смысл.

– По два удара каждому. Тебе, – мужчина указал на Дария, – ей и Святу.

Дарий кивнул, как кивают взрослые, с чувством полного понимания и смирения. Он поправил косоворотку и подал руку лежащему на полу Святу. Тот нехотя принял её и встал.

Им не дали позавтракать, даже помолиться не дали, сразу вывели из церкви и повели куда-то вниз по склону, видимо, к реке, о которой говорил Тихомир.

Варна шла рядом с ним, понурив голову. Похоже, сегодня её не повесят на крест, но что тогда? Попытаются утопить? Будут держать под толщей воды, пока она не уверует в Бога? Как бы то ни было, соврет, скажет, что поверила, а сама сохранит в душе веру в старых богов. Ничего эти люди не понимают, не ведают, как говорила бабушка. Их глаза закрыты, они не желают видеть мир Прави, чужой бог заставил их сойти с тропы предков.

Река оказалась мелкой и узкой, такую и вброд перейти можно. Варна остановилась на берегу и обняла себя руками, чтобы защититься от колючего ветра. Скоро зима, вот-вот осень перестанет быть ласковой, на землю упадет первый снег, жизнь в деревнях замедлится, а ребятня будет кататься на ледянках. А что будут делать эти люди?

Тихомир снял плащ, под ним у него оказалась белая рубаха и такие же белые штаны. Он поманил Варну к себе, а она ни шагу не сделала, будто к земле приросла. Не станет же он силой тащить её в воду?

– Иди. – Дарий подтолкнул её в спину. – Это не больно.

– Точно? – она недоверчиво посмотрела на него.

– Трусиха, – прошептал Свят, за что получил тычок под ребра от рыжеволосой девчонки.

– Ты не сможешь остаться на святой земле, если продолжишь поклоняться старым богам, – тихо сказал Дарий. – А идти тебе некуда.

– Но я и вашему Богу поклоняться не хочу.

– Потом поймешь, – пообещал Дарий.

Идти ей и впрямь некуда, вряд ли родители обрадуются, увидев её на пороге. В лучшем случае, просто не пустят в дом, в худшем – снова попытаются избавиться от нее, только на этот раз наверняка.

Галька больно царапает ноги, но она все равно идет к Тихомиру. Дарий сказал, что обувь нужно снять – пришлось подчиниться. Смирение – об этом они говорят? О нежелании создавать проблемы окружающим? О тупом согласии со всем, что предложат? Она чувствует себя скотом, безвольно идущим на закланье. Отныне в её голове смирение равно безволию.

– Господь примет тебя, – сказал Тихомир. – А ты принимаешь Его сердцем и духом?

Он не хочет слышать правду.

– Да, – ответила Варна.

– Готова ли ты отказаться от многобожия?

– Готова.

– Готова ли отказаться от обрядов языческих?

– Готова.

– Войди в воду, Варна, – сказал Тихомир.

Она вошла в реку и в этом не было ничего приятного – вода ледяная, ветер пронизывающий, её сразу же затрясло. Тихомир вошел следом, встал рядом и подставил руку ей под спину.

– In nomine Patris, – он сложил её руки крестом на груди и заставил откинуться назад, – et Filii et Spiritus Sancti. Amen.

Последнее слово она услышала за мгновение до того, как Тихомир погрузил её в воду.

Ничего не произошло. Сначала.

Мимо проплыл человек, а за ним – еще и еще. Бесплотные, они смотрели на нее с осуждением, будто она предала их, отрешившись от старых богов. Ей захотелось закричать, рассказать им, что её вынудили, но она не могла пошевелиться.

Морок пропал, с неба спустился золотой луч, такой яркий, что она зажмурилась, но кожей ощутила его ласковое тепло. Луч подарил покой и надежду, чувство, доселе ей неведомое.

Но вдруг и тепло пропало, черный чад окутал ее, поднялся над водой, объял Тихомира и это было не видение – мужчина резко достал её из воды, руками разгоняя вороные хвосты дыма.

– Изыди! – закричал Тихомир, доставая из-за пазухи внушительного размера крест.

Нина схватила её за шиворот и вытащила на берег.

На противоположном берегу бесновалась нечистая сила – черные псы, они резвились, гонялись друг за другом, кусали себя за хвосты, вставали на задние лапы и ходили, подражая людям.

От страха голова у Варны закружилась, она прижала руки к груди и пятилась до тех пор, пока не врезалась в Свята. Тот взял её за плечи и отодвинул в сторону. Не сговариваясь, они с Дарием встали перед ней, собираясь защитить от чертовщины.

Выглядывая из-за их спин, Варна видела пляску, в которой кружились черные звери. Их пасти открывались и из них вырывался хохот, от хвостов в воздухе оставались следы, будто твари сотворены из черного смрада. Один из псов расхаживал на задних лапах, скалил зубы в леденящей душу улыбке и щелкал зубами.

– Да восстанет Бог и рассеются враги его! – выкрикнул Тихомир. – И да бегут от лица Его ненавидящие Его!

– Как исчезает дым, да исчезнут, как тает воск пред лицом огня – так да погибнут грешники от лица Божия⁷! – поддержала его Нина.

– Воспойте Богу! – захохотала одна из тварей демоническим голосом. – Пойте имени Его!

– Тебе не пройти через святую воду! – Тихомир вышел из реки и закрыл детей спиной. – Изыди, порождение Зверя!

– Ты украл то, что принадлежит мне. – Длинный скрюченный палец с черным когтем указал на Тихомира. – Верни! Верни!

– Верни! Верни! – заголосили остальные твари, коверкая слова на все лады.

– Нет здесь ничего твоего, ведьма! – выкрикнула Нина. – И сказал Господь…

Она не успела договорить – черная стрела, сотканная из того же смрада, что и ведьмино тело, пронзила её голову и вышла с другой стороны. Нина упала на гальку как подкошенная, дети кинулись к ней и потащили прочь от реки.

Варна тоже помогала, она вцепилась онемевшими от холода пальцами в её плечо. Она боялась, что ведьмы все же смогут пересечь освященную реку, что вода их не остановит, и они её заберут.

– Боже, сжалься над нами, – зашептал Свят, – и благослови нас, яви нам свет лица Твоего и помилуй нас⁸.

Варна подняла голову и встретилась взглядом со Зверем, что стоял неподалеку от ведьм – высокая фигура в черном саване, лица у него не было, только сияющие глаза, а голову его венчали бараньи рога. Ветер трепал рваные края его савана, но Зверь не двигался, только наблюдал за детьми, пока ведьмы отвлекали старших.

Люди впустили в свой мир нового Бога, но в открытую дверь вошло и новое Зло, такое, о котором никто не мог и помыслить.