С Брэдом Изабелла старалась не пересекаться, зная график его передвижения по дому, и весьма преуспела в этом, встречаясь с ним только за общим столом во время приемов пищи. Первые два дня молодой человек пытался вступить с ней в разговор, но Изабелла всегда находилась рядом с Мари, Дэном или Максом, поэтому Брэд отступил от своей затеи, и в Белой Вилле воцарилось временное затишье.

Изабелла стала спать спокойнее – по крайней мере, она больше не вскакивала на кровати с заходящимся сердцем. А в зале каждый вечер продолжали возникать блюда и корзины, в которых присылались уже не только фрукты, но и все остальные виды продуктов, и, когда девушка начинала готовить, по дому распространялся такой аромат, что обеденный стол заполнялся страждущими на пятнадцать, а то и двадцать минут раньше расписания.

Быстрее всех освоился Макс. Он сидел с часами напротив окна – того самого, где когда-то материализовалось кресло графа – и отслеживал момент появления "гастрономического подношения Изабелле", которое происходило в промежутке между девятью и десятью часами вечера. Сначала в пустом месте начинала блестеть золотая точка, потом она росла, превращаясь в шар, внутри него становились видны очертания разнообразных предметов посуды, а потом шар рассеивался в воздухе и оставлял после себя приятное содержимое, которое Макс сразу же хватал и с воплями "доставка!" тащил на кухню.

Первые три дня жители Белой Виллы наблюдали за удивительным явлением с настороженностью и опасением, сбегаясь в зал на зов Макса и останавливаясь от "золотого портала" на внушительном расстоянии. А на четвертый день Дэн, никого не предупредив, подошел к шару, когда тот еще находился в стадии роста, и засунул в него руку. Изабелла и Мари сразу же завизжали и закрыли глаза, однако ничего не произошло. Шар, как обычно, растворился и открыл их взору руку Дэна, державшуюся за корзину с овощами. Поэтому на пятый день весь "Интегрос", примчавшись в зал на крик Макса из разных уголков дома, повторил действие Дэна и, кажется, рассеял свечение маханием шести пары рук даже раньше, чем это происходило обычно, почувствовав только едва уловимое тепло и дуновение воздуха.

Вместе с едой золотой шар каждый вечер доставлял и новые цветы, в результате чего часть пола около окна в спальне Изабеллы уже была уставлена букетами, и Мари начала сравнивать комнату с гримеркой театральной звезды.

В связи с вышеупомянутыми событиями вся система сканирования и защиты была отключена. Не дождался своего применения и макро-Водопад, установленный на крыше перед балом. Никто не хотел рисковать и выяснять, сможет ли золотой шар быть замеченным лазерной системой или проникнуть сквозь ионную сферу, потому что подобные эксперименты вполне могли оставить Белую Виллу без снабжения провизией.

Если не считать начатого Тревором и быстро завершенного Виктором разговора, о событиях бала в присутствии Изабеллы и Брэда старались не говорить, чтобы, на первый взгляд, одной не напоминать обо всех страхах, пережитых в ту ночь, а второго не задевать по больному месту. Но между строк было понятно, что это делалось для сохранения нейтралитета в доме, ибо любое углубление в данную тему могло пошатнуть баланс, ради которого Изабелла рискнула всем и начала сплотивший всех путь к устранению фигуры графа.

С Брэдом в эти дни было сложно найти общий язык. Он был единственным, кто не интересовался удивительным шаром, а также отказывался есть приготовленную из замковых продуктов пищу, в результате чего Изабелла была вынуждена готовить ему отдельные блюда из замороженных запасов.

Зато "Интегрос" стал значительно чаще выходить на улицу. И теперь не только по делам, а даже просто, чтобы погулять. При этом места, в которых его сотрудники всегда поскальзывались или спотыкались, уже никого не удивляли. Их существование связали со сферой влияния замка, запомнили местоположение и благоразумно обходили стороной.

Таким образом ничего примечательного, кроме появление альтернативного источника пищи, пока не происходило, и в последние дни жители Белой Виллы занимались вынужденно отложенными месяц назад делами по благоустройству дома.

Изабелла стояла под теплым вечерним душем и допивала каркаде. Она стала все дольше и дольше задерживаться в ванной комнате, потому что только здесь ей казалось, что за ней не наблюдают, хотя она и понимала всю странность своих ощущений. Взгляд графа она чувствовала даже сквозь толстые каменные стены грота – что уж было говорить о стенах дома. А после ночи, проведенной рядом с ним, она уловила бы его присутствие в первое же мгновение, как только он появился бы неподалеку. Однако то, что она ощущала в воздухе над головой с первых секунд пребывания в этом мире, было совсем другим. И это началось еще до того, как "Интегрос" обнаружил Белую Виллу и замок. Только что именно это было, она не могла сказать.

Девушка поставила кружку на полку и откинула голову на кафельную стену. Хотя бы здесь она не чувствовала себя как под микроскопом. Здесь и в спальне графа…

По спине сразу побежала волна мурашек, и Изабелла прибавила воде температуры.

Она была в его руках, она была в его постели… Она слышала его голос у себя на плече, чувствовала его сильное тело… Она видела свое отражение в его глубоких изумрудных глазах…

Он был так нежен с ней…

– Изабелла, – внезапно раздался стук в дверь и одновременно приглушенный голос Дэна. – Ты скоро?

Девушка вздрогнула и поспешно выключила воду:

– Да, я сейчас выйду. Что-то случилось?

– Ничего срочного. Просто хотел поговорить.

– Не уходи, подожди в комнате.

Изабелла вытерлась и накинула платье, которое уже было убрала в сторону, собираясь поменять его на ночной пеньюар.

– Я ненадолго, – начал Дэн, едва Изабелла появилась на пороге ванны.

– Я никуда не спешу, – улыбнулась девушка и присела на кровать, жестом приглашая коллегу сесть на стул у трюмо.

– Мне надо было раньше сказать, но я все никак не мог выбрать время. Я хотел извиниться.

– За что? – распахнула глаза Изабелла.

– Это была моя ошибка.

– Какая?

– Я подумал, что граф отклонился тогда из-за серебряных монет. Если бы я был внимательнее, тебе бы не пришлось так перегружаться, – грустно сказал Дэн. – Ты бы просто выступила на сцене и вернулась домой. И все было бы хорошо. А может, тебе вообще не пришлось бы туда идти, если бы мы сообщили в замок о твоем плохом самочувствии. Но из-за того, что я сказал тогда о монетах…

– Ты не виноват. Ты не мог распознать это по записям. Реакцию графа на присутствие Мари было видно только с того места, где находилась я. А камер там нет.

– И все же мне следовало догадаться.

– Все в порядке. Значит, так должно было произойти.

– Наверное, но все же…

– Не думай больше об этом.

– Ладно.

Дэн замолчал, и по его молчанию было понятно, что его извинения были не единственным поводом для визита.

– Ты хотел сказать что-то еще? – первой нарушила тишину Изабелла.

– Да, – твердо сказал Дэн. – Граф не обидел тебя?

Девушка отвела взгляд:

– Нет.

Молодой человек встал со стула и опустился на пол перед собеседницей:

– Быть может, Брэд прав и граф, в самом деле, запугал тебя? Ты чересчур молчалива и задумчива в последние дни.

– Нет, он меня не запугивал.

– С его способностями ему не нужно…

– Он не сделал мне ничего плохого, – перебила Изабелла, глядя в ясные, почти синие, глаза напротив.

– И не пытался? – несколько нелепо уточнил Дэн.

Изабелла прикрыла длинные ресницы и сжала тонкие пальцы:

– Все хорошо, он был очень внимателен ко мне.

– Ясно, – после длинной паузы произнес Дэн и поднялся с пола. – Извини, что мешаю отдыхать.

– Все в порядке, – дрогнувшим голосом ответила Изабелла, провожая взглядом невысокую фигуру в клетчатой рубашке. – Ты никогда не мешаешь…

Дверь закрылась.

Изабелла опустила голову и спрятала лицо в ладонях.

Могла ли она еще месяц назад подумать, что подобные темы будут обсуждаться не с самыми близкими подругами, а в рабочем коллективе? И не просто обсуждаться, а оказывать влияние на дальнейшую жизнь. Настолько, что придется искажать действительность, продумывать последствия каждого слова и вести себя согласно несуществующим событиям. Это было просто немыслимо.

И тем не менее это было так.

***

Обжигающее прикосновение его губ на кончиках ее пальцев. Изабелла с трепетом открыла глаза. Она в его спальне. Ошибиться невозможно. Это то самое помещение на четвертом этаже, высокие двери которого были закрыты во время визита "Интегроса". Хотя еще несколько мгновений назад она находилась на отключенной собственной рукой механической платформе на озере, медленно покрывающимся белоснежными цветами…

Девушка нащупала под ногами ускользающий пол и попыталась осознать заново: она в его спальне.

– Ты столько сил отдала этой ночи, – раздалось у нее над головой, – тебе надо отдохнуть.

Изабелла выслушала прозвучавшее предложение, потом повторила его про себя и вдруг постигла смысл.

– Нет, – пролепетала она. – Со мной все в порядке, я не уста…

Едва уловимое движение кончика черной брови остановило ее речь.

– И для начала тебе необходимо согреться. Ты много времени провела в прохладной воде.

Едва граф договорил эти слова, как подавляемый волнениями озноб сразу же проявился в полной мере. Но девушка ничего не успела ответить, потому что в первый миг оказалась взятой на руки, а во второй – обнаружила себя стоящей на пороге ванной комнаты, где клубилась пенными облаками большая белая чаша с золотыми узорами. Дверь в помещение закрылась, но Изабелла этого уже не слышала, потому что вид горячей воды с пеной и пузырьками воздействовал на нее как гипнотический круг. О том, каким образом платье оказалось расстегнуто ровно настолько, чтобы скинуть его за одно движение, а все украшения уже были с нее сняты, девушка даже не подумала. Она запрыгнула в самое сердце предоставленного ей рая и простонала на пологом бортике с четверть часа, от острейшего наслаждения увидев перед глазами все существующие звезды во вселенной. Она даже не понимала, насколько сильно замерзла, до тех пор пока не очутилась в горячей воде.

Пятнадцать минут рая. Изабелла получила целых пятнадцать минут такого удовольствия, что забыла все, что с ней произошло за два последних месяца. И только небольшая, похожая на золотой салют, вспышка, увиденная ею сквозь полуприкрытые ресницы, вывела ее из упоительного забытья.

Девушка повернула голову в ответ на короткое свечение и с мгновенно занывшим от увиденного зрелища животом вцепилась в фарфоровое блюдо с нарезанными фруктами. Изабелле казалось, что в этот момент она была похожа на первобытного человека, дикаря с ненанесенного на карту мира острова и пережившего длительную голодовку узника вместе взятых. Но она совершенно не могла себя контролировать. Ничего и никогда в жизни она еще не хватала с таким вожделением. Некоторые ягоды и кусочки фруктов падали прямо в высокие пенные пики, но Изабелла, даже не пытаясь их ловить, сгребала с блюда следующую горсть и трясущимися от приступа жадности руками перекидывала ее в рот.

Очень внушительного размера блюдо ушло примерно за четыре минуты безостановочного разорения. И только с последним проглоченным колечком ананаса девушка пришла в себя и избавилась от мутности во взгляде.

В зеркале напротив ванной, которое первым из всего интерьера попалось Изабелле на глаза, отразилось ее лицо, вся нижняя половина которого была разукрашена, как после успешно прошедшего фестиваля красок, и девушка, едва успев пискнуть от представшего перед ней апокалипсиса, с головой ушла под воду, вынырнув только тогда, когда кожа под неистово растирающими ее пальцами начала скрипеть.

Второй взгляд в зеркало, правда, также не принес умиротворения, потому что мыльная пена начала воздействовать на макияж. В связи с этим Изабелле пришлось заняться его нелегкой ликвидацией, на что ушло еще около десяти минут, по прошествии которых она наконец смогла выдохнуть и осмотреться.

Какие невероятные убранства… Витые рамы зеркал в обрамлении белоснежных пилястр, три огромные хрустальные люстры на высоком потолке, своим отблеском превращающие стены в бриллиантовые панно, большая четырехъярусная горка-фонтан в ближнем углу с неизвестным науке типом подсветки, мраморные полы, столешницы из цельных кусков горных пород, нежнейшие ковры, блеск, золото, дорогие ткани… У Изабеллы в очередной раз перехватило дух, и она непроизвольно приподнялась из ванной. Глаза сразу встретились с панорамными окнами, а взгляд проник за бликующее люстрами стекло.

Не смотря на то, что девушка сидела в горячей воде, она почувствовала холод в руках и ногах: в первый и в последний раз Изабелла видела внутреннюю территорию замка во время экскурсии "Интегроса", но тогда эти владения были погружены в молчаливое забвение – сейчас же возрожденное пространство предстало во всем архитектурном, ландшафтном и декоративном великолепии, обрамленное фонтанами, цветущими садами и мириадами огней на земле и в воздухе.

Посреди зависших в небе световых шаров внезапно обрисовался светлый контур, и девушка, перефокусировав взгляд, увидела в отражении окна входную дверь.

Все вмиг перестало существовать.

Сколько же времени она здесь провела?! Ведь граф ждет ее в спальне!

Слово "спальня" и все сопутствующие ему мысли сразу перебили дыхание, но, несмотря на это, Изабелла выскочила из воды и поспешила к полотенцу, остановившись только тогда, когда обнаружила отсутствие платья, в котором она сюда пришла. Единственным предметом одежды в поле зрения был длинный халат из белого шелка, висящий около двери. Девушка сняла его с позолоченного крючка и пропустила сквозь одну руку невесомую ткань. Стало немного спокойнее. Никакого завуалированного подтекста в фасоне не было. Никаких глубоких вырезов, неоднозначных вставок или прозрачных элементов.

Изабелла набросила халат на плечи и нажала на ручку двери.

Он там. Граф стоит около окна и смотрит на Белую Виллу. Неужели он провел здесь все время? Или он узнал, что она выходит из ванной, и пришел? Впрочем, это же его спальня, и он может быть здесь в любое время…

Граф обернулся с ее первым шагом и приподнял руку в ее сторону, призывая подойти.

– Ты голодна? – спросил он, когда она оказалась рядом.

– Нет-нет, – пролепетала Изабелла, потупив глаза, – я съела много фруктов. Спасибо.