После выходных наступили будни, учеба, уроки, все как всегда. Очередная неделя подходила к концу.

В субботу вечером возвращался домой, как обычно, с музыкального урока. Иду себе потихоньку, мелодию насвистываю, что-то новенькое в голову пришло. Уже почти дошел до дома, вон и поворот виден во двор.

Внезапно, неподалеку останавливается машина. С характерным звуком, отъезжает в сторону боковая дверь.

– Привет, Матвей. – Услышал я знакомый голос и повернулся.

Так это москвичи, вот так встреча.

– Привет, Фрол. – Улыбнулся я.

– Так ты что, где-то здесь живешь? – Поинтересовался он.

Кивнув, я указал рукой в сторону своего дома.

– Вон там.

Он сидел внутри салона, перед ним небольшой столиком, на нем что-то расстелено.

– Слушай, помоги нам. Заблудились мы, на Академический проезд надо, это куда?

– Так это, – я почесал голову, – не близко отсюда, так сразу и не скажешь.

Он засуетился.

– Покажи, – и махнув рукой, нагнулся над столиком.

Я пожал плечами, подошел к микроавтобусу. Сбоку у входа, сидит мужчина, тот который у них старший.

– Здрасте. – Я кивнул. Он в ответ слегка дернул головой. Я залез внутрь и склонился над картой.

– Ну, мы тут, – разобравшись, где находимся, указал пальцем, – а Вам…

Но не успел договорить, дверь резко захлопнулась за спиной, кто-то схватил меня сзади, прижав к себе. Тут же его рука придавила к моему лицу какую-то резко пахнущую тряпку.

Я замычал, несколько раз дернулся, взмахнув руками, но сознание быстро померкло, надышался этой гадости и отключился.

Сколько был без сознания, трудно сказать. Очнулся на полу микроавтобуса, в проходе между сидений. Внутри никого нет, машина стоит, темно, по всей видимости, уже глубокая ночь. Дернулся, бесполезно, руки крепко связаны за спиной. Во рту кляп, ноги скручены веревкой, футболка снята, лежу по пояс голый.

Мне что-то еще вкололи, когда похитили, чувствую укол в плече, голова ватная. Если уже ночь, значит, куда-то далеко увезли. Посмотреть в окна не удается, они высоко, видно лишь кусочек неба и звезды, и то плохо, стекла темные, тонированные.

В голове всплыло слово, "похитили". Я замычал, задергался, стало страшно.

Дверь в машину внезапно открылась, внутрь заскочил Флор.

– Очухался. – Произнес он.

– Бери его, понесли, время подходит. – В салон забрался парень, тот, что постарше Флора.

Меня подняли и куда-то потащили. Испуганно взирая на своих похитителей, я пытался кричать, дергался, но лишь неистово мычал. Страх пробрался в душу, тело затрясло мелкой дрожью. Пока тащили, кое-как огляделся. Мы в предгорье, это же куда занесло, здесь ведь дорог нет.

Прошли не далеко, немного поднявшись по тропе вверх, вошли в какую-то пещеру. Внутри горели лампы, хорошо ее освещая. При входе бросилось в глаза то, что она по всей видимости была прикрыта большим плоским камнем, который сейчас стоял чуть в стороне. Возле него лежал мощный домкрат, веревки, лом.

Меня дотащили до центра и положили на пол, рядом с возвышающимся на метр от поверхности большим камнем, удлиненной формы, напоминающего короткое ложе. В его основании с двух сторон находились сквозные отверстия, через них уже продета веревка.

Я посмотрел на потолок. Там небольшое круглое отверстие, свет луны, проходя сквозь него, освещал этот камень. Стало страшно, меня пробил озноб, дыхание участилось. Сама пещера небольшая, выдолбленная когда-то в незапамятные времена, прямо в скале. Мрачная, старая, стены не ровные, во многих местах черные, по всей видимости, от копоти.

Самый старший из них, посмотрев на часы, произнес, – Время.

Меня быстро, бесцеремонно повернули на живот, развязали руки, я задергался, пытаясь вырваться, но не получилось, держали крепко.

Быстро подняли, и положили на спину, на это ложе. Руки притянули с обеих сторон вниз, выпячивая грудь. Я выгнулся, заверещал, дергая связанными ногами, камень надавил на позвоночник, точно по центру. Привязав их, парни перешли к ногам.

Я замычал, еще сильнее выгибаясь, появилась боль между лопаток, плечевые суставы заныли. А эти двое, прижав ноги внизу, привязали их, растянув меня так, что не мог даже пошевелиться, только с ужасом взирал на происходящее. Свет луны оказался точно на моей груди.

Молодой и тот, что постарше, встали с боку, возле головы. Третий, по всей видимости их главный, примостился возле моей груди, поднял с пола деревянный, полированный футляр. Передал парнишке. Тот стал держать его на вытянутых руках перед собой. Главный осторожно открыв крышку, достал оттуда кинжал, с большой осторожностью, как будто он был хрустальный.

С каким-то придыханием посмотрел на него. Я глянул, да, действительно красивый. Черное лезвие, изящная гарда, рукоять украшена золотом, навершие в виде головы демона, в глазницах два красных кумушка.

Я вновь попытался дернуться, захныкал, только сделал себе больнее в области спины, так и не сдвинувшись с места. Замычал, из глаз потекли слезы, тело пробила нервная дрожь.

Их старший бросил на меня взгляд, держа перед собой нож.

– Этот кинжал, – он покрутил его, – очень древний, стоит баснословных денег. Но, он пуст, бесполезен. Сектанты знали, что с ним требуется делать, но само заклятие так никто и не нашел. Нам удалось. Сегодня собрано все воедино. Это место, – он обвел его взглядом, – особенное. То, к чему ты привязан, древний, жертвенный алтарь.

На этих словах мое тело просто заколотило, внутри похолодело, я неистово замычал от страха, вытаращившись на него, а тот спокойно продолжил.

– Мы долго искали его. Сегодня особый день, необходимое для ритуала соотношение планет и луны, такое бывает раз в сорок лет. Этот кинжал, – он взял его за рукоять, поднес к своему лицо, любуясь им. – Называется "Пьющий кровь". Не бойся мальчик, – и посмотрел на мое дрожащее в ужасе тело. Я часто и тяжело дышал, так страшно мне еще никогда не было.

– Ничего особенного с тобой не произойдет, – он даже слегка улыбнулся. – Нам всего лишь требуется его зарядить. – Затем осторожно положил его мне на грудь, кончиком лезвия в сторону лица.

Я уставился на него, безумным взглядом. Оно было абсолютно черным. Но присмотревшись, все-таки различил какой-то серый рисунок, похожий на мелкую паутинку.

– Мы ездили по городу, – продолжил мужчина, – искали кандидатов, наш юный ученик вспомнил про тебя. – Я скосил взгляд на его невозмутимое лицо. Но странно, глаза Флора, в них на миг отразилось сострадание, и полная беспомощность. – Решили, что ты лучший, никого другого уже не найти. Да и хлопотно, вот так отыскать нужного человека. Время не ждет. Если ни сейчас, то мы уже не сможем провести ритуал, следующий подходящий момент наступить, как я уже говорил, через сорок лет. – Он покивал в мою сторону, двое остальных так же качнули головой, соглашаясь. – Ты чистый, девственный, душа светлая, сильная жизненная сила, то, что нужно.

– Время. – Произнес парень, тот, что стоял слева от меня, посмотрев на наручные часы.

– Ну что же, приступим.

Они простерли надо мной руки, принялись что-то мычать, издавать странные, нечленораздельные звуки. Главный достал листок бумаги. Медленно, выговаривая каждое слово, принялся произносить непонятные, на каком-то древнем языке, фразы.

Я смотрел испуганными глазами, то на одного, то на другого. Затем почувствовал, как нож, лежавший на груди, внезапно стал теплым.

Они замолчали, главарь секты удовлетворенно кивнув, поднял его.

– "Пьющий" готов принять силу. – Довольно произнес он.

Перехватив кинжал двумя пальцами за навершие рукояти, поставил точно над сердцем, между ребер. Я почувствовал укол лезвия.

Все что-то запели. Главный медленно на него нажимая, протыкая кожу, воткнул клинок в грудь сантиметра на два.

Боль пронзила тело, я замычал. Глаза расширились от ужаса происходящего, мои джинсы стали мокрыми, диким взглядом я уставился на клинок. Мужчина убрал руку. Из-под лезвия тонкой струйкой текла кровь. Я пытался кричать, молить их, чтобы его вынули, но ничего не получалось, только мычал, мотая головой. Это непередаваемый ужас, наблюдать, как из тебя торчит нож.

Они прочитали еще что-то.

Главарь прикоснулся пальцами к рукояти и вновь нажав, погрузил его глубже.

Мое тело само затряслось от страха и боли. Я уже прерывисто вздрагивал, морщился, жмуря глаза. Сжимал на руках кулаки, двигал пальцами на ногах, бросал постоянно взгляд на торчащий кинжал и заходился в истерике.

Он еще раз повторил то же самое, лезвие вошло еще глубже.

Мое сердце неистово стучало, отдавая ударами в висках. Помимо боли, появилось ощущение, как кинжал становится теплым, с каждым нажимом приближаясь к сердцу.

Они вновь запели, старшей прочитал очередную фразу и вновь надавил на рукоять. Тот, как в масло вошел еще глубже, и тут внутри, в области сердца пробила неистовая, острая, страшная по силе, резкая боль, да так, что у меня поплыли круги перед глазами.

Я заверещал что было сил, глаза готовы были выскочить из орбит, сердце забилось неровно, рывками, по всей видимости, кончик лезвия достал до него и сейчас там царапал.

Ужас сковал душу, ведь еще немного и умру, как же стало страшно. Дальше уже не мычал, а визжал, не переставая. Исходящая из области сердца, неимоверная по силе, жгучая боль, пронизывала все тело.

Мельком, в своей агонии, приметил, как на кинжале появились красные проблески, рисунок на лезвии проявлялся.

Все замолкли, поглядывая на мое тело, дергающееся в конвульсиях. Синхронно кивнули, я краем глаза разглядел, как у Флора выступила слеза, которую он быстро сморгнул. Старший прикоснулся к рукояти кинжала и, надавливая, проткнул сердце на сквозь.

Резко, глубоко вздохнув, запрокинув голову, я замер. Тело пробило судорогой, сковывая мышцы, дышать стало невозможно, глаза в ужасе широко расширились, сердце еще раз содрогнулось и остановилось.

Последовало странное, явственное ощущение, как оно сжимается, уменьшаясь в размерах, высыхает, становясь, словно сушеный фрукт. Нет, это не было иллюзией чувств, все происходило на самом деле. Последнее, что запечатлела память, как рисунок паутинки на лезвие клинка ярко засветился бордовым светом. Глаза медленно закрылись, тело обмякло, меня поглотила тьма.

* * *

Я широко раскрыл рот, хватая им воздух, не совсем понимая, где нахожусь, ведь только что умер.

Сознание возвращалось постепенно, тело продолжало содрогаться в фантомных болях прошлого.

Больше минуты я корчился на полу, пока, наконец, удалось прийти в себя.

Вытаращившись на свою грудь, пытаясь увидеть там торчащий кинжал, я облегченно выдохнул, расслабившись.

Пришло осознание, что вернулся в свое тело. Но как же было страшно там умирать, как больно!

Еще раз посмотрел, точно убедившись, что лезвия нет.

Поглядел по сторонам и заревел, память нахлынула потоком, прокручивая в голове все то, что случилось.

Мотал из стороны в сторону головой, кричал, не в силах успокоиться, пока прошлое не начало меркнуть.

Не знаю, сколько так пролежал, приходя в себя. Всхлипнув, тяжело вздохнул, как это все мучительно.

Последние мгновение жизни, отчетливо запечатлелось. Как лезвие начинает светиться, как сжимается сердце, как кинжал поглощает мою жизнь, высасывая ее, превращая человеческий мотор, в сморщенный кусочек, мертвой плоти.

Но поразило не это, а то, что на Земле есть магия! Они использовали магию! Да темную, да отвратительную, с человеческим жертвоприношением, но она работала!

Но как такое возможно? Хотя, о чем это я? Кто тут вызвал темного повелителя, а теперь лежит прикованный цепями к полу, глубоко под землей, да еще, появляется в других телах?

Я вздохнул, к этому невозможно привыкнуть.

Там, надомной Москва. Мир, в котором я жил. Мне, в этом теле, туда уже никогда не попасть. Слезы сами полились из глаз, я всхлипнул.

Это были черные маги, зачем им подобный кинжал? Он сказал "Пьющий кровь", для чего он им?

То, что произошло, вообще из области фэнтези, но, увы, все случилось на самом деле. Так кто они? Почему меня волнует этот вопрос? Какое мне дело, если вскоре вновь окажусь в чужом теле, стану страдать и умирать, в ужасе от происходящего?

Я помотал головой из стороны в сторону и закричал от отчаянья.

Новая волна истерики не успела начаться, так как подо мной засветилась печать.

Меня затрясло, стало до невозможности страшно. Куда забросят на этот раз? Как же я не хочу вновь умирать! Дыхание участилось, сознание постепенно меркло, лишь на грани восприятия, я смог различить какие-то тени.

Пришло отвратительное чувство, когда тебя вырывают из собственного тела, а затем меня поглотила пустота вечной ночи.