Предисловие

Книга изначально создавалась как краткий пересказ жизненного пути, но в определенный момент данное произведение перешло в разряд художественного, и я вас попрошу именно так к нему и относиться.

В свою очередь могу заверить, что каждый факт или глава книги являются отражением реальной истории.

Я также не указал принадлежность подразделения, в котором мы служим, потому что старался передать жизнь и специфику службы так, как её чувствует любой спецназовец или просто военнослужащий, независимо от рода войск.

Это книга о простых парнях и сложных судьбах.

С уважением к тому, что вы делаете.

«Новенький»

20.06.2019

Фанат

Глава 1. Знакомство

Задаюсь всего одним вопросом: Если бы у меня был выбор, решился бы я прожить такую жизнь ещё раз?

Ковровые дорожки в длинном коридоре с высокими стенами скрадывали шум наших шагов. В этом здании шум не любят – он может помешать мыслительному процессу, что происходит за глухими дверями множества кабинетов.

Меня переполняли эмоции. Сейчас всё решится. Никто из родных не верил в это, и вот теперь оставалось лишь несколько шагов, чтобы переступить порог. Но осознавал ли я в полной мере свой выбор?

– Разрешите?

Через плечо сопровождающего меня капитана я увидел приоткрытую дверь, за которой седовласый полковник, склонившись над столом, изучал документы. Он внимательно вчитывался в предоставленное ему личное дело сквозь очки в строгой оправе. Короткий взгляд на пришедших, утвердительный кивок, и вновь всё внимание на листы белой бумаги.

– Входите.

Мы вошли в просторный кабинет с высокими потолками и широкими окнами, дающими достаточно освещения для комфортного изучения документов в любом из его углов. Плотные шторы удерживали подхваты, и яркие солнечные лучи падали мне на лицо, согревая, пока мы стояли в тишине. На стене висели фотографии в рамках. Одна из них сразу бросилась в глаза. На ней – группа людей в камуфляже. Снимок совсем как наш, дембельский, сделанный в Чечне, только мужики здесь с сединой на висках и видавшие виды. Судя по местности и камуфляжу, – Афганистан. Да, точно Афганистан. Не знаю, почему, но я был в этом уверен, хотя ни разу там не был.

Полковник указал на стул справа от овального стола, вытянутого вдоль кабинета.

– Семья есть? – удерживая раскрытую папку, полковник прервал тишину.

Я знал, что вся информация перед ним. Он уже изучил её и, судя по всему, прощупывал слабые места.

– Так точно! Женат. Сын восьми и дочь четырех лет.

– Супруга знает, куда вы направляетесь? – он смотрел на меня и, казалось, не слушал ответ, а изучал реакцию на вопрос.

– Так точно. Мы говорили об этом. Жена всё понимает и поддерживает мои решения, – отвечаю сходу и вдруг ловлю себя на мысли, что отвел взгляд и не смотрю в глаза полковнику, сидящему за столом, а руки беспокойно мнут пальцы. Меня бросило в пот.

На самом деле и мама, и жена против моего выбора, но они не понимают, что так будет лучше. Они поймут это со временем, а пока я бы не хотел провалить главное собеседование в моей жизни из-за глупого волнения.

Едва заметная улыбка промелькнула на лице полковника. Похоже, увидел, что хотел.

– Спортсмен. Увлекаетесь борьбой и футболом, так?

– Да. В поселке кроме старого футбольного поля и секции борьбы ничего нет. Также бегаю по вечерам и почти всегда на школьном дворе. У нас там турники и брусья, – попытался реабилитироваться я.

– Это я вижу. Тесты на физическое состояние вы прошли неплохо. Не сильно вас мои гоняли? – и снова этот хитрый прищур, снова проверяет на вшивость.

– Никак нет! Гоняли по всем упражнениям, что были указаны в тесте. Всё по установленной инструкции с перерывами по пять минут между упражнениями, – отчеканил я, словно заучивал эти предложения с детства.

Игорь и Володя, так назвались два крепких парня, которые принимали тесты на силу и выносливость, погоняли меня не хило. Но не буду же я ему сейчас жаловаться, что наряду с положенными восемью упражнениями, включающими кросс, подтягивания, отжимания, штангу, выпрыгивания и комплекс силовых упражнений, парни ещё устроили мне проверку на пригодность к полётам в космос. Заставили пересекать спортзал туда и обратно на время: сначала кувырками вперёд через голову, потом – через плечо, затем кувырками спиной вперёд. В итоге, когда я делал то же самое колесом, моё лицо уже стало бледновато-зеленым. Хоть в спортзале и не было зеркал, но я отчетливо ощущал этот цвет.

Парни добились своего. Голова шла кругом, и подкатившую тошноту было сложно сдержать, но запас идей у этих двух жизнерадостных богатырей не иссякал. Их новая идея звучала пробежать «крокодильчиком». К этому моменту мозг отказывался что-либо понимать, поэтому Игорь с добродушной улыбкой вызвался на собственном примере показать, как это делается, а заодно устроить со мной эстафету. Если я выигрываю, то сдача нормативов заканчивается.

Как снисходительно-то, а.

Смысл в чём: надо встать в упор лежа, согнуть руки в локтях, опустив тело в крайнее нижнее положение, и, не поднимая туловища, передвигаться до конца спортзала и обратно в таком положении на четырёх точках опоры. Со стороны это действительно похоже на бег крокодилов. И, судя по тому, как Володя заливался смехом, это было очень смешно. К сожалению, не для всех…

Я хотел, чтобы сдача нормативов закончилась и пытался обогнать Игоря в состязании, но я чётко ощущал, как натянут пресс и каждое движение отдается дикой болью. Ноги после прыжков и кросса отказывались двигаться от слова вообще и лишь тянулись следом, болтыхаясь как две ленточки, привязанные к заднему бамперу машины. Руки предательски дрожали, время от времени подламываясь, и моё тело с шумом падало на деревянный пол. Я с трудом успевал отворачивать голову, чтобы не разбить подбородок.

Казалось, за время сдачи тестов я успел изучить каждую щель потертого деревянного пола старого спортзала; поднять многолетнюю пыль в каждом его углу, и мы так полюбили друг друга, что он никак не хотел меня отпускать, притягивая к себе всё сильнее.

До финиша оставалось меньше половины. Сквозь отключающийся рассудок я слышал, как парни подбадривали меня, кричали держаться и не сдаваться. Слышал, но уже не видел. Еле поднявшись на ноги и покачиваясь, я шёл к двери. Свежий воздух и урна – автопилот искал эти две цели в окутавшем меня тумане. Кто придумал урны из гильз артиллеристских снарядов? Они хоть раз пробовали туда блевать? Да, понимаю, это не то предназначение, которому они служат, но всё же. У гильз узкая горловина, в которую чертовски сложно выплёскивать содержимое желудка! А ещё – ненавистный запах бычков. Боже, каких красок он добавлял в и так неприятные ощущения. Лишь просидев больше двадцати минут на бетонном тротуаре и обнимая урну, я смог пошевелиться. Парни великодушно помогли пересесть на скамейку и предложили зеленый чай, но меня и без него достаточно полоскало.

– Молодчик, сдал неплохо. Мы думали, ты щупленький, раньше сломаешься! – улыбаясь добрейшей улыбкой в тридцать два зуба, не сдерживая смеха, произнес Володя.

Я уже и сам знал, что сдал. Причём знал это ещё до их самодеятельности с кувырками и крокодилами. Тесты я знал наизусть и готовился к ним последние полгода, но не ожидал, что попутно должен сдать на значок Гагарина.

Ещё чем-нибудь увлекаетесь? —прервал мои воспоминания полковник.

– В шахматы люблю играть, товарищ полковник, и книги читать.

– Какие крайние книги вы читали?

– «На западном фронте без перемен» Ремарка и «451 градус по Фаренгейту».

– Неужели «451 градус по Фаренгейту» написал тоже Ремарк?

– Никак нет! Бредбери.

– А имя у него есть?

– Я в этом уверен, товарищ полковник, поэтому ответ положительный, – пытался я отшутиться, ведь имени не запомнил, хоть и держал книгу в руках меньше месяца назад.

– И какое же? – подняв голову, он ждал ответа.

Под его взором было страшно что-то выдумывать, и мне оставалось лишь честно ответить:

– У меня есть дурная привычка не запоминать лишнюю информацию. Мне более важны мысли автора, которые он хотел донести до читателя, чем его имя.

– Да? Интересно. И что же хотел нам сказать Эрих Мария Ремарк своим произведением?

– Что война одинаково ужасна для бойцов с обеих сторон. Что в обычной жизни они бы, возможно, дружили и, сломайся один на трассе, «противник» мог бы остановиться и помочь ему как человеку, попавшему в беду, а война заставляет резать и убивать, не думая, таких же простых людей, которые, как и ты, хотят вернуться домой живыми.

Следующий вопрос полковника застал врасплох.

– И это мне говорит человек, который проходил срочную службу в разведроте в Чеченской Республике, когда там было жарко и который стремится туда снова?

– Но вы ведь тоже сохранили в себе человеческие качества, хоть и были в Афганистане, – парировал я, не подумав.

Просто слово «Чечня» для каждого из тех салаг, что побывали там, звучало как выстрел и непроизвольно заставляло принимать боевую стойку, одновременно заставляя оскалиться. Наверное, это привычка, которая забилась глубоко в подсознание. Хочешь выжить, будь готов увернуться и ударить противника, пока тот не опомнился и не сгруппировался для нового нападения.

Полковник поправил очки и с легким недоумением посмотрел на меня, потом на фото на стене, на меня, и молча вернулся к документам. В короткий миг в его взгляде промелькнула тень печали.

Чувство вины стало пожирать меня. Почему не умею держать язык за зубами? Идиот. Если не возьмут, так мне и надо.

После долгой паузы он задал крайний вопрос:

–Ты осознаешь, куда идешь? – его голос звучал уже по-особенному, не так официально, даже как-то по-отечески.

Его тон сильно подействовал на меня, и я вместо четкого армейского «Так точно!» ответил:

– Да.

– Да! Да-а-а! – стиснув зубы, кричал я полушепотом, сбегая по ступеням огромного крыльца.

Друг детства, который ждал всё это время на парковке, облокотившись на крыло своей машины, смотрел на меня как на глупца и не понимал восторга. Да и вообще не разделял мыслей по поводу принятого мной решения. Он был из другого теста, но нашей дружбе это не мешало.

– Меня взяли! Прошел! – прыгая вокруг друга, я продолжал выливать поток эмоций, который скопился во мне, пока мы шли по большим, тихим и длинным коридорам.

Теперь, на улице, меня распирало от избытка чувств. Я был готов пробежать пять километров прямо в этом деловом костюме, залезть на столб, скакать через заборы, обнимать прохожих, подбрасывать их вверх и забывать ловить, убегая к следующим незнакомцам. Галстук мешал дышать, поэтому полетел в багажник. Вслед за ним я старательно уложил костюм, который до этого долгое время висел в шкафу, надеваясь лишь в особых случаях. Но сегодняшний день был круче остальных. Когда я переоделся в привычные футболку, шорты и кеды, мы с Вадимом тронулись в путь. Машина мчала домой, рассекая воздух, пейзажи в окне сменялись, но мысли о будущем неслись ещё быстрее.

– Вот зачем тебе это надо? Пошёл бы ко мне, я бы не обидел, – завел Вадим старую пластинку.

Друг любил машины, любил скорость и его увлечение переросло в дело. Вадим открыл автосервис и ковырялся там целыми сутками. Его мысли были связаны с моторами, улитками, коллекторами и другой железкой для тюнинга. Он неоднократно пытался затянуть в эту трясину меня, но я отбрыкивался, потому что не разбираюсь в движках. Да, если честно, и не пытаюсь. Ну не стоит у меня на это, не стоит. Но он продолжал настаивать.

– Вместе бы подняли всё на новый уровень! Я тебе доверяю как себе, и вот этого доверия и не хватает в деле. Не на кого положиться, понимаешь? Не на кого! Все пытаются отщипнуть в свой карман, халтурят, не дорабатывают с клиентами, портят моё имя, понимаешь? А ты другой, ты ко всему с душой, и что самое главное – честен, как дурак!

Тут он не сдержался и заржал в голос, считая игру слов очень удачной.

– Честен, как дурак, – повторил он свои же слова, пытаясь их запомнить и продолжая заливаться смехом.

– Знаешь, пока ты собирал фантики от жвачек «Турбо», я взахлёб пересматривал фильм «В зоне особого внимания». Это сейчас молодежь сходит с ума по всяким человекам-паукам, а тогда герои были настоящие, простые люди. Мы восхищались смекалкой разведчиков, смелостью десантников и понимали, что они такие же, как мы. А эти, нынешние, сидят за компом в надежде, что их когда-нибудь ударит молния или укусит паук, и они сразу овладеют суперсилой. Нам говорили: хочешь быть здоров – бегай. Гиря была в каждом дворе! Теперь и их сдали на металлолом. Такую страну разграбили, – я с досадой смотрел на очередную заброшенную деревню, которую мы проезжали. – Все понятия подменили. Сначала выбили наше поколение, радостно крича из телевизора «Поколение Пепси!» Скармливали нам всякую дичь вместе со жвачками и джинсами, а сейчас, пока старшие пытаются выбраться из ямы, младшие предоставлены сами себе. А тут как раз и интернет подвезли, хочешь – в игрушки рубись сутками, хочешь – комедии пошлые смотри. Всё что хочешь делай, только не думай.

– Да не заводись ты так, я же шуткую. Рад за тебя, ну. У тебя всё-таки получилось. Не понимаю, конечно, но рад, что добился. А помнишь, в классе ты был самый слабый и стоял в конце строя? Даже от армии хотели освободить по здоровью. А сейчас? Спецназ! Поверить сложно, – улыбнулся Вадим.

– Просто я научился не бояться идти к мечте.

– Ты, главное, береги себя там.

– Спасибо, друг.

На горизонте показался родной поселок. Футбольное поле на въезде вновь заняли мальчишки, увлеченно гоняющие мяч. Я вдруг понял, что скоро уеду. Поселок – идеальное место для проживания. Инфраструктура уже достаточная для полноценного развития человека как личности, и в то же время люди ещё не успели обособиться как в больших городах. Продолжают здороваться со встречными и запросто могут нагрянуть в гости без приглашения. Конечно, сомнительно считать крайний аргумент плюсом, но это однозначно делает людей ближе.

Мне будет трудно без маленького и уютного мира, где все друг друга знают. Есть что-то родное в поляне, где я ещё мальчишкой сбивал ногой одуванчики и выравнивал кочки лопатой. А гравийная дорога к дому, как всегда, успокаивающе шуршала под колесами.

– Высади меня здесь, хочу прогуляться.

Машина остановилась у края футбольной поляны.

– Ты неисправим. Давай, до завтра, – посигналив на прощанье, Вадим, как обычно, тронулся с пробуксовкой, оставив пыльное облако.

Бросив сумку рядом с обломком кирпича, имитирующим штангу, я выхватил мяч у пробегающего мимо мальчишки и полетел вперёд забивать гол, попутно показывая финты и оставляя не у дел всех на пути. Мои мысли, мои мечты – они гнали вперёд, и я должен выпустить пар перед тем, как зайти домой. Но не тут-то было! Наших мальчишек голыми руками не возьмешь. Некоторым ещё нет и двенадцати, но друг друга в обиду не дадут.

Почуяв, что так просто мяч уже не отнять, они очень быстро скооперировались, перестроились и завалили меня гурьбой, устроив кучу-малу, в которую каждый пытался навалиться всем своим весом. Смеялись все, кроме, естественно, самых нижних. Те кряхтели и ругались, угрожая товарищам. Ведь изначально по их коварному плану все они были на одной стороне, но, как обычно, план А внезапно перешел в план Б.

Вдыхая воздух родной улицы, домой я шёл не спеша, разговаривая с местным котом, который повадился меня проводить. Будучи котенком он был аристократичного белоснежного цвета с рыжеватой мордой. Но из-за привычки постоянно лезть в драку его короткая грубоватая шерсть стала насыщенного серого цвета, как напоминание о сотне боев, проведённых в пыли. Это борзый кот с вальяжной походкой, которого все в округе называли Беляшом.

Мы шли по пустой улице, и я поделился новостью, что скоро уезжаю. Даже дословно пересказал весь диалог в просторном и в то же время давящем значимостью кабинете, с хмурым полковником, способным сканировать взглядом насквозь.

Беляш, смотря по сторонам, шел рядом и время от времени что-то мяукал, давая знать, что слушает. Я понимал, что вести разговоры с котом глупо, но он единственный, с кем можно поделиться такой информацией. А поделиться хотелось.

Когда мы подошли к дому, в вольере заметался Рекс. Обычно овчар бегал вдоль забора, и, учуяв меня, начинал томно поскуливать. Но сегодня он носился по вольеру, сокрушая всё на своем пути.

– Рекс, хороший мой, красавчик мой, – начал я дежурное приветствие, но привычной реакции не последовало.

За забором продолжали поднимать пыль. Такое бывает, когда один доминирующий самец встречает другого, вторгшегося на его территорию. Рекс учуял наглого и дерзкого Беляша, который порой смело и чинно щеголял перед нашим забором, зная, что Рексу его не достать.

Иногда Беляш, словно испытывая терпение пса, ложился напротив него и с беззаботной мордой часами нализывал шерсть, в то время как мы и все соседи сходили с ума от бешеного лая Рекса, переходящего в обессиленный хрип.