Когда толпа значительно поредела, я предприняла попытку высвободиться. Но незнакомец и не думал опускать свои лапищи. Мои слабые толчки он и в расчёт не брал.
– Отпустите меня, – добавила в свой голос как можно больше твёрдости.
– Подождите, сейчас вторая волна будет.
Не успела я даже слово вставить, как на лестницу хлынула довольная толпа фанатов. Такие снесут, затопчут и не заметят.
Мы терпеливо ждали, когда станет свободнее. Мужчина молча сносил случайные тычки.
Въедливый запах уже не так бил по мозгам и носу. Почесав нос о плечо, с неудовольствием отметила, что с каждой минутой начинаю всё сильнее пахнуть его парфюмом. Ещё пара минут и провоняю насквозь.
Хм, может, после этого у Жэки возникнут вопросы о том, где и с кем я была? Хотя, мне кажется, он даже не увидит разницы между мужским и женским запахом. Если только от меня не начнёт нести карамелькой или сладкой ватой. В этом плане он профан.
Зато Вася сразу оценит. И разнесёт про меня очередную сплетню. Это она умеет мастерски! Увидела меня с моим преподавателем по колледжу, и рассказывала потом про какого-то богатого и некрасивого «папика». А мы с ним совершенно случайно пересеклись в кафе. Он искренне интересовался моей жизнью. Очень расстроился, что я не пошла учиться дальше. Но мне нужны живые деньги. Много денег. И за Жеку я держусь отчасти только из-за них. Иногда моя принципиальность начинает жёстко сбоить. Хотя тут, скорее, второй вариант: принципиально наступаю на горло своей принципиальности. Вот так.
Я потом два месяца доказывала, как дура, что это не так. А позже поняла: чем меньше опровергаешь, тем меньше верят.
Значит, пойдёт про меня ещё один сладкий и липкий слушок.
На лестнице стало свободнее. Мужчина убрал свои руки и молча протянул мне мою ветровку.
Фыркнув, силой вырвала её. Бросая яростные взгляды, надевала на себя. Только я открыла рот, чтобы сказать самую жгучую колкость, как мужчина хрипло перебил меня:
– Вы забыли.
На его ладони лежал мой телефон.
Сдувшись, растерянно посмотрела на незнакомца. Бейсболка съехала назад, и я смогла, наконец, разглядеть лицо.
– Спасибо, – сипло поблагодарила мужчину.
Осторожно взяла мобильный, отметив, что его ладонь была холодной и достаточно шершавой.
Замявшись, не знала, что делать дальше. Если бы я потеряла телефон, то это был бы конец света. Благодарность с радостью давили возмущение и злость.
Со стыдом залилась краской.
Проклятье!
Посмотрела ещё раз на мужчину. Незнакомец показался мне странно знакомым. Он снова повернул свою голову, смотря куда-то наверх. Я разглядывала профиль. Чудно. Память меня редко подводит. Где же я его видела? От пришедшей в голову идеи, покраснела ещё больше.
Прищурившись, склонила голову набок: сбриваем растительность, убираем бейсболку… Закрыла всё, что выше носа рукой. Мужчина повернулся ко мне и одарил озадаченным взглядом. Глаза. До чего они напоминали лёд арены, такие же серые и холодные. Добавим фирменную ухмылку…
Дьявол!
Испуганно убрала руку и покраснела ещё больше.
Вот это да!
– Вы Станислав Новак?
Мужчина дёрнулся как от удара, и удивлённо посмотрел на меня.
– Правильно – ударение на «и», – бывший хоккеист поправил меня всё тем же хриплым голосом. – Вот уж не думал, что кто-то меня помнит.
Когда-то знаменитый Станислав Новак. Хоккеист, подающий надежды. От него фанател мой брат. Вся спальня была заклеена постерами и вырезками из газет. Потом «пшик» и исчез. Сколько времени прошло? Три… Нет, наверное, уже четыре года. Или больше? Коля очень расстраивался, что Станислава нет в знакомой сине-красной команде. Но его не было не только там. Он будто растворился в неизвестности. Несмотря на всё это, братишка запретил мне снимать плакаты. До сих пор висят.
Мужчина уже собрался уходить, как теперь я в него вцепилась.
– Подождите! Я не фанатка, просто знаю вас. Вот и всё, – крепко держалась за сильную руку. – Хотя, кого я обманываю. Мой брат ваш фанат. Я же просто люблю хоккей.
– Ваш брат спортсмен?
– Нет.
– Вот и хорошо.
Я поёжилась от излишне холодного ответа. Отряхнулась от нахлынувшей грусти и схватилась за ледяную ладонь двумя руками.
– Спасибо вам большое! Если бы я потеряла телефон, это стало бы настоящей катастрофой! Я даже не знаю, как вас благодарить!
– Никак.
Мужчина вырвал свою руку и торопливо направился к выходу, заметно прихрамывая на правую ногу.
Чтоб тебя!
Прикусив губу, бросилась следом.
– Подождите! – снова вцепилась в его руку. – Если бы я вас не узнала, вы согласились бы на рюмку… чая?
Он остановился и со вздохом повернулся ко мне. Глаза уже не были такими пугающими.
Лёд тронулся.
***
ДАЛЁКОЕ ПРОШЛОЕ
…Зимний морозный воздух приятно щипал кожу. Завязав шапку потуже, шмыгнула носом и посмотрела на брата. Тот залихватски сдвинул свою набок, раскрасневшиеся щёки и нос влажно блестели. Колька только что получил снежком в лицо. Отряхивая колкие остатки, хитро смотрел на Ваню, который уже приноравливался для второго броска.
Внутри всё закипело. Мало того, что этот лоб старше меня на два года, так и такую мелочь, как Коля, задирает. Скрипнув коньками, подъехала к краю катка, свесилась за борт и слепила снежок побольше.
Свистнув как настоящий казак, обратила внимание Вани на себя, следом полетел плотно сбитый комок снега. Треск и оглушительный хохот.
– Ну что, силач? Так тоже нравится? – я отряхивала варежки и, подбоченясь, смотрела на поверженного противника.
Тот сплёвывал снег и злобно посверкивал своими карими глазами. Ну да, только что получил в жбан от мелкой девчонки. Какой урон его авторитету!
– Колька, а ты шапку поправь! Не то мне опять от мамы попадёт.
Взяла запасную клюшку и подкатила к Ване, обдав его ноги снежной пылью. Сунула её ему в руки.
– Лучше на льду свою силу показывай. Нам как раз не хватает человека. Хочешь, как это говорят… – с трудом вспомнила мудрёное слово, которое так мне понравилось, – сатисфакции, тогда победи меня на льду!
– Да легко! – Ванька осклабился и сбросил неудобную куртку, оставшись только в одном толстенном свитере.
Я утёрла варежкой нос и подмигнула брату. Сейчас мы этого болвана уделаем!…
***
АВГУСТ 2018
Белый потолок казался мне таким ослепительным, что невольно напоминал снег. Пришлось даже пару раз моргнуть, чтобы понять, что к чему. Нет, это всего лишь потолок. А это было только воспоминание.
Всё забыть невозможно.
Первое к чему я долго привыкала после переезда в город – белые потолки. Они казались мне странными и гнетущими, навевали мысли о больнице. Это, пожалуй, единственная вещь, сводившая меня с ума с самого переезда. Ещё с детства потолок в моей комнате был сродни ковру – его деревянный узор можно было рассматривать бесконечно. Лучшее средство, чтобы заснуть.
Здесь же он всегда одинаков.
Скучный. Пустой. Безликий.
Просто белый. Иногда с небольшим однообразным рисунком.
Этот как простыня. Необъятный, высокий, с обычной люстрой аж на восемь рожков.
Стоп!
Со стоном оторвала голову от подушки и привстала, опираясь на локти.
Где я?
Синее полосатое постельное бельё и… оглушающий храп. Медленно скосила глаза и тут же закрыла их.
Твою мать! Мать твою! Тудыть растудыть!
Складывая многоэтажные конструкции у себя в голове, легла обратно на подушку. Вцепившись в край одеяла, осторожно приподняла его. Фуф! Хоть футболка есть. Судя по размерам – его.
Натянула одеяло до самого носа и повернулась набок. В ярких лучах солнца, не находивших никакой преграды, дёргано танцевала пыль и прочая мелкая взвесь. Я осмотрела комнату. Светлая и визуально холодная. Она казалась мне громадной. И всё из-за того, что она была практически пустой. Большой белый шкаф с гладкими полированными дверцами, стол с компьютером и… всё. Возле двери куча неразобранных коробок, на которых даже отсюда видно вековую пыль. Кровать большая и белая, из массива, с решетчатыми спинками и простыми столбиками по углам. Ну да, такого-то выдержать.
От последней мысли покраснела как рак, потому что отчего-то воспоминания о сегодняшней ночи были только приятные. Очень приятные, настолько, что я накрылась одеялом с головой.
Воспоминания яркими отрывками врывались в моё сознание, заставляя краснеть всё отчаянней и отчаянней. Когда последний раз мои щёки заливались розоватым стыдливым румянцем? Когда мне было так приятно и хорошо?
Очень давно.
Настолько, что одних воспоминаний оказалось достаточно, чтобы снова начать тяжело дышать
Как же стыдно! Сама Ваську ругала… А тут такое! И как теперь Жеке в глаза смотреть?
Сделанного уже не воротишь.
С другой стороны, вряд ли Жека хранит мне верность. С его-то самолюбием. Ну, пока мы никак не связаны, даже словом. Вцепилась в него, с чего-то. И всё равно всё упирается только в одно: деньги. Будь они прокляты! Ненавижу! Чувство вины, словно змея зашипело и вновь подняло голову. Да, нужную мне сумму мне не заработать и за десять лет. А Жека… Он лишь способ получить желаемое, пусть и таким грязным путём.
Подумаешь, продам себя как можно дороже.
Какая-то до жути странная ситуация.
Мой мобильник оказался на полу возле кровати. Нажала на экран, высветившееся время не обрадовало. Восемь утра. Я должна быть у Васьки.
– Твою мать! – только и смогла, что прошипеть.
Сжав телефон в руке, осторожно повернулась на другой бок и приподнялась на локте.
Спит? Или притворяется.
Судя по заливистому храпу точно в объятиях Морфея.
Поморщившись, с сожалением отметила, что нос у него ломан верно не один раз. Как мозги ещё не отшибли. Даже зубы целы. Ему просто здорово везёт.
Едва коснулась его плеча и внимательно посмотрела ему в лицо. Мотнув головой и вдоволь проморгавшись, в упор разглядывала мужчину.
До сих пор не верится, что всё произошедшее правда. Ведь когда-то я с ума сходила по нему. А сейчас и думать забыла. Как и все.
Интересно: почему он так резко пропал? И эта странная хромота. Коля что-то говорил мне, но тогда моя голова была забита совершенно другим. Увлечённость молодым хоккеистом прошла, оставив за собой только уважение и почитание его таланта. Не более.
Да. На льду он был царь и бог. Интересно, как бы могла сложиться его жизнь по-другому? Хм…
Зависит от того, какое у него сейчас гражданство. Если наше, то как минимум мог бы уже иметь медаль. Наверное.
Проклятье, это должно быть чертовски обидно.
Нежно коснулась его щеки. Колючий.
Принципиально не бреется?
Отращивает сексуальную трёхдневную щетину?
Несмотря на полное пренебрежение бритвой, причёска у него стильная. Очень даже современная.
Дотронулась до его волос, слегка взъерошив короткие русые пряди, едва отдающие рыжиной. Густые и жёсткие, словно проволока. Высокие скулы и квадратная челюсть, с немного впалыми щеками.
Мало ест? Ну да… Судя по сегодняшней ночи он голоден во всех смыслах.
Хихикнула и обратила внимание на его насупленные брови. Даже во сне хмурится.
И с чего я взяла, что он медведь?
Это от страха так показалось? Или я всё ещё представляю его в хоккейной форме со всей этой защитой? Даже узнала не сразу. Пришлось воображение подключить. Хотя изменился он не сильно. Возмужал, стал крупнее, но не более того.
Насколько он старше меня? Пять? Шесть лет? А я вижу в нём того молодого, если не сказать юного хоккеиста. В моей памяти он отпечатался именно таким. Сложно теперь привыкнуть к более поздней версии. Даже если она мне нравится гораздо больше.
Так, это всё хорошо. Но время идёт.
Едва удержавшись, чтобы не поцеловать его, убрала свою руку.
Сбросив одеяло, взъерошила волосы и воровато огляделась по сторонам. Где мои вещи?
Память услужливо подкинула первую хлебную крошку. Сев в кровати, заглянула за невысокий бортик изножья: нижнее бельё сиротливо ютилось почти у самой стены. Рядом лежали мужские боксёры.
***
Значит, он голый? Как же сейчас хочется поднять край одеяла и посмотреть на него. Не знаю, чего я там не видела, но желание было просто адским.
Выдохнув, наклонилась и подцепила сначала лямку бюстгальтера, затем боковину трусиков-шортиков. Всё целое, уже радует.
Быстро и аккуратно одевшись, встала на холодный пол. Чёрт, да он просто ледяной. Бр-р-р! Поёжившись, поднялась на цыпочки и как можно тише открыла дверь. Щёлкнула ручка, мужчина недовольно заворочался.
Я испуганно обернулась. Не хватало разбудить его. Почему-то разговора с ним сейчас я очень боялась. Ощущение, что всё это ошибка, не покидало меня до сих пор. Нельзя было делать этого. Я усложнила свою и без того запутанную жизнь.
Стас долго щупал кровать, пока не дотянулся до моего одеяла, сжав его в руке, рывком накрылся им. Тихо выдохнула и вышла в коридор.
Опять коробки. Они стройными рядами высились вдоль стены. Как раз на одной из них, висели мои джинсы.
Да, мы были настолько нетерпеливыми, что раздевались прямо на ходу. Неожиданно оказалось, что его руки никак не могли справиться с молнией. Мне пришлось самой бороться с ней. А потом с превеликим удовольствием продолжить битву с его ремнём и джинсами, попутно оценивая превосходную физическую форму разгорячённого мужчины. С каким наслаждением я гладила его живот, заводясь от такой пылающей и немного шершавой кожи.
Закусив губу и улыбнувшись, подпрыгнула, сняла джинсы и тут же натянула их. На полу неподалёку лежала та самая фанатская футболка.
Да, я сама сняла её. Мне очень хотелось целовать его плечи и грудь, делать это бурно, жарко и настойчиво, опускаясь всё ниже. Задорно царапать его кожу и провоцировать новый всплеск яростной страсти, от которой просто взрывалось всё внутри.
Хмыкнув и пожав плечами, переступила через его футболку.
Моя рубашка была возле небольшого стола почти у самой входной двери. Там же валялась ветровка.
Точно. Именно оттуда мы и начали. Кажется, мы так и не поговорили. Словно щёлкнули тумблером, и режим «урагана» был включён. Как только закрылась дверь, он просто сжал моё лицо руками и так жадно впился в мой рот своими губами, что я напрочь потеряла разум. Торопливо снимала толстовку, пока он, отступая куда-то в сторону, одними ногами стягивал кроссовки. Ему пришлось вцепиться в мои плечи, чтобы я, не отрываясь от его сладких и манящих губ, наконец, расправилась со своими кедами.
Не давая мне опомниться, дерзким и уверенным движением подхватил меня за нижнюю часть бёдер и, будто пушинку, усадил на стол, сметая всё, что на нем стояло.
Едва не вырывая пуговицы с мясом, стремительно освобождал меня от рубашки. Я же от такого напора просто сошла с ума, только и могла, что держаться за него.
Пламенный, возбуждающий поцелуй в ложбинку и чересчур ненасытное поглаживание моей груди едва не заставили рычать. Теряя контроль от его шумного и жаркого дыхания, с удовольствием отдавалась той безудержной страсти, что плескалась в нас.
А какой у него был взгляд. Азарт, интерес и странный блеск, побуждающий во мне совсем необузданные желания.
Я забыла, что всё может быть вот так.
Страстно, несдержанно и дико приятно.
На полу валялась всякая мелочёвка вперемежку с нашей обувью.
Почти с сожалением набросила на себя рубашку и начала торопливо застёгивать чудом уцелевшие пуговицы. Приподняв за ворот ткань, принюхалась и чуть не тронулась умом от этого пьянящего, сладостного аромата. Не так уж плохо пахнуть им.
Проклятье! Он слишком хорош.
Выдохнув, усмехнулась: да уж, уборка ему тут предстоит капитальная. Ладно мебель под ноги не подвернулась, а то переломали бы всё. Поэтому у него так пусто?
Только моя сумочка преспокойно висела на крючке пустующей вешалки.
Достала резинку из наружного кармашка и как могла, причесалась своей пятернёй. Накрутив не пойми чего, выдохнула и посмотрелась в маленькое зеркальце. Выглядела я очень даже ничего. Сойдёт для сельской местности. Повесила сумочку на плечо.
Методом тыка нашла в откровенно большой и пустой квартире кухню. Квадратная, с окном на всю стену. Гарнитур из светлого дерева. Стол и два стула. Холодильник. Вот и всё. Спартанские условия. Подняла голову: даже люстры не было, только одинокая лампочка Ильича. Похоже, владелец и про шторы ничего не слышал. Карнизы висели пустыми. Словно переехал он сюда совсем недавно. Хотя пыль на коробках говорила об обратном. Открыла шкафчик, висевший над мойкой, достала стакан и налила себе из графина воды. Сполоснула его и вернула на место, задержавшись взглядом на полупустых полках. Три комплекта. Странно.
На холодильнике висела небольшая доска с маркером на тонкой цепочке. Там были записаны какие-то цифры и аббревиатуры, сбоку крупным печатным и очень аккуратным почерком приписка: «Купить!»
Ничего не поняв и пожав плечами, открыла маркер: нужно хоть фразу на прощанье написать. Хотя, вдруг он не один. Огляделась ещё раз. Нет, тут явно не хватает женской руки. Открыла холодильник. И там негусто. Точно, живёт один.
Как же некрасиво я поступаю. За такого мужчину нужно хвататься, а не бежать со всех ног. Сейчас мне надо было бы остаться в его футболке. Заботливо навести порядок в коридоре, собрать все вещи. Возможно, даже протереть пыль. Основательно переворошить его пустующий холодильник и шкафы на кухне, что бы состряпать как минимум завтрак из трёх блюд. И плевать, что это будет хуже каши из топора. Заварить ему вкусный чай или кофе. Вымыть посуду.
Вернуться к нему в тёплую постель, зарыться носом в его жёсткие и немного колючие волосы и с наслаждением вдохнуть этот одуряюще сладкий и аппетитный запах его тела и парфюма. Подарить целую гору пылких и невесомых поцелуев. Гладить его лицо и бормотать всякие благодарности и милые глупости.
Возможно, даже напроситься на продолжение.
***
Ведь я голодна не меньше, чем он.
От одной этой мысли у меня, почему-то, заурчало в животе.
Выдохнув и поджав губы, признала, что на такую щедрость я не способна. А если способна, то это будет обманом высшей пробы. И подарив надежду, я тут же её разрушу.
Поэтому остаётся только бегство. Торопливое, скрытное и трусливое. Я как Карлсон: навела бедлам, внесла смуту и исчезла в непонятном направлении. С одним только «но».
Я улечу, но не буду обещать вернуться.
Тем и хорошо это маленькое приключение.
Пройдясь рукой по доске, нервно царапнула глянцевое покрытие. Ну что я за человек-то такой?
Закусив нижнюю губу, всё думала над тем, что же написать. В голову наравне с яркими воспоминаниями о ночи, полной любви, лезли откровенно пошлые мысли. Мда, ну и настроение сегодня у меня. Нужно же как-то и ему его поднять. Мало ли, встанет, а меня и след простыл. Расстроится.
Хотя не стоит себе льстить.
Не верю, что у такого мужчины никого нет.
Холостяк почти равно бабник. Может быть. Проверять такой ли он сердцеед и ловелас мне совершенно не хотелось.
«Прости! Ты замечательный, но мне пора бежать. Считай, что мне вынесли матч-штраф».
Поставив жирную точку, хихикнула. Блин, так всегда делают во всех фильмах. Вот он шанс сделать так же!
Достала из сумочки помаду, жирно накрасила губы и уже собралась оставить след на память, как одна особенно приятная мысль, заставила смущённо вспыхнуть.
Снова взялась за маркер и дописала:
О проекте
О подписке