Определенно, с Чарльзом Чамли что-то было не так. Олли даже подумал, действительно ли это его настоящее имя. Но в конце концов, он платил хорошие деньги, а они сейчас были совсем нелишними – мягко выражаясь. Во-первых, чтобы отремонтировать дом, а во-вторых, если после этого еще что-то останется, то Олли мечтал заняться своим любимым «ягуаром Е-Туре», который все еще оставался в Хоуве, дожидаясь, пока хозяин не расчистит для него место в одном из гаражей за домом. К сожалению, со всей этой суетой с ремонтом душка «ягуар» вынужден был отойти на второй план.

Через несколько секунд после того, как Олли удобно устроился за столом и уже хотел приступить к работе, позвонила Каро. Она хотела узнать, не пришел ли еще водопроводчик, что обещал заняться ванной. Олли ответил, что водопроводчик не появлялся.

– Ты можешь ему позвонить? – попросила Каро. – Эти чертовы рабочие должны были приступить сегодня в девять.

– Конечно, я ему позвоню, дорогая, – спокойно сказал Олли, стараясь скрыть раздражение. Каро никогда даже и в голову не приходило, что он тоже работает, и не меньше, чем она, – несмотря на то, что его офис находится дома. Он набрал номер водопроводчика, оставил ему сообщение на автоответчике и снова сконцентрировался на сайте. На заднем плане негромко звучало радио. Олли постоянно слушал его, когда работал: Radio Sussex или Radio 4, а по субботам, после программы Saturday Live, футбольное шоу The Albion Roar, на Radio Reverb. Когда по радио не шла ни одна из его любимых передач, он включал на компьютере брайтонский телеканал Latest TV.

Олли начал было копаться в сайтах других компаний, торгующих классическими машинами, но тут же разозлился: сигнала почти не было, и Интернет работал очень медленно. В течение следующего часа он несколько раз орал на компьютер, проклинал чертов Интернет и вопрошал Бога, сколько же еще драгоценного времени своей жизни ему придется потратить впустую. Наконец, устав от всего этого, в 10.30 Олли решил сбегать на кухню, чтобы налить себе чашку кофе.

Он спустился по крутой спиральной лестнице, миновал площадку второго этажа, одолел второй марш, вышел в холл, повернул направо и оказался в отделанном дубовыми панелями атриуме, который служил предшественником кухни. Здесь Олли вдруг заметил, что обе кошки, и Бомбей, и Сапфир, стоят в середине комнаты, встопорщив усы, и внимательно за чем-то наблюдают.

Олли, охваченный любопытством, тоже остановился. Кошки водили глазами то вправо, то влево, абсолютно синхронно, как будто смотрели кино. Что же такого они видят? Он встал рядом, но не углядел абсолютно ничего.

Кошки стояли неподвижно, не обращая на него никакого внимания, напряженные, настороженные, и продолжали наблюдать за пустотой.

– Что там такое, ребята? – спросил Олли и попытался перехватить их взгляды. Ему стало немного не по себе.

Вдруг обе кошки истошно взвыли, словно от сильной боли, пулей вылетели из комнаты и скрылись в глубине коридора.

Удивленный и немного напуганный, Олли прошел в кухню. Он никак не мог привыкнуть к ее размерам. Здесь был низкий, с балками, потолок, очень старая голубая плита Aga, длинный стол на двенадцать мест – все это продавалось вместе с домом, – сосновый буфет, несколько рядов сосновых же полок и большая двойная раковина под огромным окном. Из окна открывался вид на лужайку позади дома и прилегающую территорию.

Олли приготовил себе в кофемашине чашку латте и понес ее обратно в атриум. И буквально примерз к полу.

В воздухе витали дюжины прозрачных, наполненных светом сфер, размером от булавочной головки до примерно четверти дюйма. Они плавно перемещались по комнате. Некоторые светились ярче, другие слабее. На какую-то секунду они напомнили ему те микроорганизмы, что он наблюдал на уроках биологии в школе через микроскоп. Светящиеся сферы были даже некоторым образом сгруппированы: они составляли полосу шириной примерно несколько футов, высотой от пола до приблизительно уровня человеческого роста.

Господи, что это такое?

Может, очки? Просто очки, в которых вот таким причудливым образом отражается солнечный свет. Олли сдернул очки с носа, протер, снова надел, и светящиеся штучки исчезли.

Странно, подумал он и осмотрелся. Но ведь они ему не почудились? Слева от него находился длинный коридор без окон, ведущий к парадной двери. Справа – маленькая дверь в дальнем конце атриума, в котором было два небольших открытых окна. Оба выходили на заднюю террасу.

Да, это просто очки отразили лучи солнечного света, решил Олли и снова вскарабкался наверх в кабинет. И опять, как только погрузился в работу, позвонила Каро.

– Привет, Олли. Новый холодильник еще не привезли?

– Нет, еще не привезли. И ни чертов водопроводчик, ни чертов электрик еще тоже не появились!

– Может, дозвонишься и поторопишь их?

– Конечно, дорогая, – терпеливо ответил Олли. – Водопроводчик перезвонил сам и сказал, что будет через час. Попробую достучаться до других.

В распоряжении Каро имелись личный помощник плюс два секретаря. Почему, господи, почему она не может поручить это кому-нибудь из них? – в отчаянии подумал Олли.

Как и обещал, Олли позвонил всем, кому нужно, и вернулся к компьютеру. После часа дня он еще раз сходил на кухню, чтобы сделать себе сэндвич. И снова на входе в атриум случилось нечто необычное: он внезапно ощутил, как его шеи коснулся холодный ветерок. Сквозняк? Олли резко обернулся. Окна и задняя дверь в сад были закрыты. В следующий момент вокруг него замигали маленькие искорки. В этом как раз не было ничего сверхъестественного. Олли знал, что так обычно начинается одна из жутких мигреней, которые преследовали его время от времени. Эти крохотные вспышки света совершенно не были похожи на те странные светящиеся штуки, что он видел раньше, но возможно, это просто немного измененные проявления одного и того же симптома, подумал Олли. И совсем ничего удивительного, мелькнуло у него в голове. Учитывая стресс последних дней. Однако времени болеть у него не было.

Через кухню он прошел в буфетную и по каменным ступеням спустился в подвал. Внизу надрывалось радио. Двое строителей, усевшись на полу, пили чай и ели сэндвичи. Один был высокий и молодой, лет тридцати; другой маленький и ближе к пенсионному возрасту.

– Ну, как дела? – поинтересовался Олли.

– С сыростью все очень серьезно, – ответил старший, развернул батончик «Марс» и горько вздохнул. – Здесь нужно делать специальную изоляцию, иначе влага опять вернется. Странно, что никто этого до сих пор не сделал.

О деталях строительных работ Олли не знал практически ничего.

– Вы можете этим заняться?

– Ну… скажите бригадиру, он посчитает, сколько это будет.

– Хорошо, – ответил Олли. – Спасибо. Надо, конечно, сделать все, что полагается. Ну… тогда ладно, я вас оставлю. Работайте. Немного попозже мне надо будет отъехать и забрать дочь из школы. Вы в какое время заканчиваете?

– Около пяти, – сказал молодой.

– Отлично. Если я еще не приеду, не дожидайтесь. Просто закройте парадную дверь. Увидимся завтра?

– Не знаю, – протянул старший. – У нас ведь есть еще одна работенка, и, если погода будет хорошая, бригадир, наверное, захочет, чтобы мы поделали кое-что там. Ну, пару дней. Но к концу недели мы точно вернемся.

Олли хотел что-то сказать, но прикусил язык. Он вспомнил, что, действительно, бригадир Брайан Баркер согласился значительно снизить плату именно на таких условиях: его строители будут работать на двух объектах одновременно, если позволит погода.

– О’кей. Спасибо.

Олли вылез из подвала в кухню, проглотил две таблетки мигралена и сделал себе сэндвич с тунцом. Потом налил стакан воды, сел за стол и, пока жевал, принялся листать газеты. Он каждый день читал The Argus, The Times и Daily Mail; сегодняшние номера он купил, после того как отвез Джейд в школу.

Закончив ланч, Олли уже в который раз за день поднялся в кабинет и с облегчением отметил, что никаких других симптомов мигрени не появилось. Таблетки делали свое дело. Несколько минут он внимательно рассматривал фото белого BMW 1965 года, на полном ходу входящего в поворот Грэм-Хилл на гоночной трассе Брэнде-Хэтч. Таких дух захватывающих снимков BMW на сайте Чамли было несколько. У этой машины была элитная гоночная родословная, и она, в числе прочих, выставлялась на продажу.

Кто-то позвонил в дверь. Это оказался Крис Уэбб, инженер-компьютерщик, с чемоданчиком в руках; он пришел, чтобы как следует наладить работу Интернета.

Олли с радостью впустил его внутрь.

Через несколько часов, когда Олли уже забрал Джейд из школы и успел еще немного поработать, под окнами наконец раздался скрип гравия на подъездной дорожке. Вернулась Каро. Джейд сидела у себя в комнате – у нее была целая гора домашней работы, а Крис Уэбб корпел над «маком» в кабинете, проверяя новую связь; в руке он держал кружку с кофе. Когда вошел Олли, Крис поднял голову; в пепельнице, которую Олли чудом отрыл в коробке с вещами, дымилась сигарета.

– Ваша проблема – это изгиб холма, – сообщил Крис.

– Изгиб холма?

– Тут совсем недалеко мачты сотовой связи, но склон холма расположен под таким углом, что почти полностью их от вас закрывает. Самое лучше решение, конечно, – это снести дом и построить его ближе к вершине холма.

Олли ухмыльнулся:

– Ага. Понял. Но я думаю, мы все же остановимся на другом варианте. У тебя есть запасной план?

– Я как раз над ним работаю.

Олли поспешил вниз, чтобы открыть Каро дверь и поцеловать ее. Даже после четырнадцати лет брака он все еще чувствовал некое волнение, когда она возвращалась домой.

– Как прошел день, дорогая?

– Ужасно! Это был самый жуткий понедельник в моей жизни. Ну, один из самых жутких. Куча клиентов, один за другим, которых надули при покупке дома, и вдобавок еще один полный псих. – В руках Каро держала два пакета. – Я купила кучу фонариков, как ты предлагал, и свечи тоже.

– Отлично! Мы расставим фонарики вокруг. Может, бокал вина?

– И побольше, пожалуйста! Как прошел твой день?

– Да тоже так себе. То строители отвлекали, то электрики, то водопроводчик. А еще архитектор позвонил и сообщил радостную новость: наша заявка на то, чтобы установить еще одно окно в спальне, отклонена. Дом охраняется государством как памятник архитектуры.

– Но он же далеко не в основном списке! Почему?

Олли пожал плечами:

– Каждое поколение людей, что жили в этом доме на протяжении ста пятидесяти лет, что-нибудь в нем изменяли. Почему эти уроды думают, что в двадцать первом веке это должно непременно прекратиться, я не знаю.

– Мы можем подать на них в суд.

– Ага. Только это будет стоить нам тысячи фунтов.

– Черт. Мне в самом деле нужно выпить. И поскорее.

Вслед за ним Каро прошла по коридору в атриум, а потом в кухню. Олли вытащил из холодильника бутылку Provence rosé, открыл ее и налил вино в два бокала.

– Не хочешь прогуляться вокруг дома? – спросил он. – Вечер просто восхитительный.

Каро стащила с себя пиджак и пристроила его на спинку стула.

– Да, я бы с удовольствием. Как там Джейд? Как прошел первый день в новой школе?

– С ней все нормально. Она немного тихая и все еще дуется, но у меня сложилось такое ощущение, что ей там понравилось. Или, во всяком случае, все было не так уж плохо, как ей рисовалось. Она делает домашнюю работу.

О том, что подруга Джейд видела вчера у нее в спальне бабушку и Джейд была в этом абсолютно уверена, Олли ничего не сказал.

Каро пошла наверх поздороваться с дочерью, а Олли вынес бокалы на заднюю террасу, где стояли садовый обеденный стол и стулья.

– Господи, это просто замечательно! – заметила Каро, когда вышла на лужайку. – Если бы мы почистили бассейн, мы могли бы плавать в такие вечера, как сегодня! В следующем году непременно так и будет! – Он улыбнулась. – Ты был прав – кажется, у Джейд сегодня и правда все прошло неплохо.

– О да, слава богу. В пятницу приедут люди из местной компании, что занимается бассейнами. Они посчитают, сколько будет стоить заменить разбитую плитку и починить подогрев.

– Поверить не могу, что еще так тепло! Половина седьмого вечера!

На западе, над полями, висело солнце. Каро бросилась Олли на грудь и поцеловала его.

– Я так беспокоилась насчет этого переезда, – призналась она. – Но сегодня, когда я выезжала из Брайтона, вдруг поняла, какое это счастье – убраться из города. Я думаю, мы приняли правильное решение.

Он улыбнулся, прижал ее к себе и поцеловал в ответ.

– Да. Я люблю это место. И мы будем тут очень счастливы.

– Обязательно. Этот дом приносит счастье.