Глава 7

Отец Варломо прибыл на место через час. Явился сам и без помощников. Во всем святой отец исповедовал полный аскетизм и отказ от мирского. В разумных пределах, само собой, но на фоне иных своих братьев он выглядел как натуральная церковная мышь. Одевался исключительно в простую черную рясу, классические брюки со стрелками, о которые можно было вскрывать конверты, а также простые лакированные черные туфли. Если бы не абсолютно седая голова, то выглядел бы Гай, как ворон в человеческом обличье.

Д’Алтон догадывалась, что святой отец занимает далеко не последнее место во внутренней иерархии церкви. Уже несколько лет ходили слухи, что кардинал Валорис давно и тяжело болен и вот-вот отправится на финальный отчет к своему работодателю. Слухи эти всплывали периодически, однако старый кардинал все еще был при императорском дворе. В свете этих досужих сплетен в прессе и радио возникало и имя Гая Варломо. Кто-то из особенно рьяных и наглых писак раскопал какие-то внутренние документы церкви, говорившие, что самый известный дознаватель Службы Церковного Дознания и Посмертия один из самых высокооплачиваемых церковных клириков. Кто-то даже рисковал выдвинуть предположение, что именно он займет должность кардинала за Валорисом.

То, что Гай Варломо лицензированный черный медиатор и при всем желании не может занимать столь высокую должность, предназначенную для «белых», от писак и сплетников ускользало.

Дебилы.

Автор этой статьи, правда, затем очень быстро принес свои искренние извинения за публикацию непроверенных данных и выплатил в церковную казну значительное пожертвование. Злые языки, разумеется, увидели проявление цензуры и попытку заткнуть рты неугодным. Отдельные безумцы даже уверяли, что Варломо лично под угрозами пыток вынудил «честного автора» дать опровержение.

Самым смешным в этой истории было то, что даже имей Гай подобную зарплату и недвижимость, то никто бы не решился что-то ему возразить. Во-первых, он вполне заслужил, а во-вторых, вдруг сказки про подвал на Падре Палаццо – это не сказки.

Проверять никто не хотел.

Но опять же дознаватель был максимально скромен и сдержан во всех желаниях. Вот и сейчас мужчина вышел из самого простого такси и проследовал до условленного места встречи. Заметив Марианну, он спешно снял шляпу и перчатки и поздоровался с девушкой за руку, как со своей хорошей знакомой.

Марианна встретила святого отца лично.

Само его прибытие было в некотором смысле чудом. Набирая телефон святого отца, она ждала, что тот пришлет кого-то из помощников или потребует ее прибыть. Но вот он сам явился на место убийства.

Сегодня, как и всегда до этого, он был тих, спокоен и почти приветлив. И хотя обстоятельства встречи к такому не располагали, но Мари уловила некую доброжелательность, исходившую от старика и направленную на нее.

– Доброго дня, отче.

– И вам, дорогая.

– Я признаюсь, когда звонила, не ожидала, что вы сами прибудете на место. Если бы я знала…

– Не нужно извиняться, – успокоил ее священник. – Знаю, что обо мне пишут в газетах, но я не провожу сутки напролет за допросами и поиском врагов веры. Да и потом, праздность – смертный грех, дочь моя.

Священник помолчал немного, а затем произнес:

– Да еще лично хотел убедиться в том, что найденный перстень тот самый, о котором я думаю. Так что здесь ваши извинения не требуются, Марианна.

– Хорошо, раз вы так говорите, то я спокойна. К сожалению, на место преступления вас я пустить не могу, протокол, но…

Гай мог надавить, приказать, потребовать. Столько вещей он мог сделать, но вместо этого просто подчинился. Очевидно, он решил, что его недаром отговаривают, и не стал упорствовать.

– Что же, понимаю, – спокойно и без злости произнес он, а затем пояснил: – Каждому положено заниматься своими делами. Вам – мирским злом, мне – посмертным. Не будем друг другу смешать. А сейчас пойдемте, дочь моя, я хотел бы снять все вопросы как можно скорее.

– Конечно, пойдемте, сюда.

Мари коротко кивнула и провела его внутрь доходного дома. В этот раз лифт был на первом этаже, так что им они и воспользовались – поднялись на нужный этаж буквально за пару минут.

В холле их уже ждали офицеры из восьмого участка. Мари быстро представила своих новых знакомых святому отцу и вкратце изложила суть дела. Все время рассказа Варломо слушал, не перебивая, и казалось, что он даже не дышал.

– Покажите мне тогда знак, который вы нашли, – произнес он все таким же спокойным тоном, но сквозивший в голосе металл не оставил никому варианта ослушаться.

Мари вытащила из кармана небольшое кольцо-печатку и протянула священнику. Тот взглянул лишь мельком и с досадой поджал губы. Было видно, что он до последнего надеялся, что приехал по ошибке. Вот только знак на печатке он узнал.

– Это кольцо Лукаса Гулана. Он один из моих самых молодых и талантливых подчиненных… Теперь уже был. Я так понимаю, он мертв.

– Пока установить невозможно, – ответил Пол Бартон. – Но вероятнее всего, что да.

Священник как-то разом помрачнел.

– Соболезную. – Мари убрала кольцо. – Ответите на наши вопросы, если возможно, святой отец?

– Задавайте. Если я что-то знаю, то, конечно же, я вам скажу.

– Давно он в городе?

– В этом и проблема, моя дорогая Марианна, я не имею малейшего понятия об этом. Он здесь был без моего ведома, канцелярию кардинала Валориса он также не поставил в известность о своем визите.

– Чем он занимался? – спросил между делом Бартон, но вспомнив, с кем имеет дело, быстро добавил: – Если, конечно, нам можно такое знать.

Старик слегка улыбнулся.

– Как и я, служил господу нашему. Можете мне не верить, но именно этим мы все в церкви и занимаемся.

– Что он мог тут делать? – Мари собиралась сделать кое-какие пометки, но, как только она достала блокнот для записей, теплая рука священника легла на ее руку.

– Без бумаги, моя дорогая. – На этих словах Варломо пристально взглянул в глаза каждому из присутствующих. – То, что я расскажу, будет затрагивать не только мои интересы, но и интересы церкви. А потому я хотел бы сохранить все в тайне. Даже такие мелочи. Вы согласны, я надеюсь, держать свои языки за зубами?

В ответ все трое кивнули. И священник продолжил:

– Лукас, как и я, состоит… простите, состоял в Службе Церковного Дознания и Посмертия на должности оперативного сотрудника.

– Никогда не слышал о таких, – произнес Уэсли.

– И никогда более не услышите. Официально такой должности нет, никогда не было и не появится. Мы поняли друг друга?

– Конечно, святой отец. Я забылся, простите.

– Бог простит.

На этих словах священника офицер побледнел. Напугал его тон, с которым этот безобидный старичок произнес самую обычную фразу. Словно окончанием должно было быть: «А я сделаю так, чтобы он сделал это лично и как можно скорее, сын мой».

Детектив расслабился и забыл, что разговаривает не с обычным человеком, а с тем, кто наделен едва ли не большей властью, чем сам государь-император. Император, например, не сможет отправить его на костер за слишком вольную речь. А вот этот… этот не только может, но и, скорее всего, уже кого-то отправлял на кострище.

– Так вот… о чем это я. Далеко не каждый человек, наделенный божественным истоком и переживший околосмертный опыт, открывается миру, как медиатор. Кое-где это под запретом, кто-то не понимает, что с ним происходит, и считает это помешательством.

Мари вспомнила, как в больничной палате она впервые поговорила с тенью Кенни. В первые минуты осознания ситуации она была абсолютно уверена, что напрочь рехнулась. Не объясни Камаль ей тогда все, лежало бы ее тело сейчас в какой-то лечебнице для буйнопомешанных и пускало бы пузыри носом.

– Так или иначе, есть в мире огромное количество людей, способных управлять силами смерти и никак не связанных моралью и религией. Такие люди опасны, как мало кто еще в нашем мире.

– И ваш друг… – робко влезла Мари.

– Мой друг таких людей разыскивал. Если человек не был ничем запятнан, то направлял данные к нам. Если же требовалось вмешательство иного характера, то…

Варломо выдержал многозначительную паузу, давая возможность каждому понять то, что было сказано между строк.

«Если нужно, то он убивал этих проклятых ублюдков».

Инспектор Уэсли быстро осенил себя знамением и пробубнил короткую молитву.

– Именно так, сын мой, – поддержал его священник. – Необходимое зло тоже кто-то должен делать. И Лукас Гулан с честью выполнял эту обязанность.

– У него был какой-то специфический талант, кроме «классики»? – спросила Мари. Картина окрашенных кровью стен не шла у нее из головы.

– Не знаю. – Гай покачал головой. – О таких вещах не говорят всем подряд, а он всегда был до крайности скрытным. Так что тут я не могу вам помочь, господа.

– Это может быть связано с кровавыми пятнами по всей квартире? Тела как будто взорвались изнутри.

– Имплозия. Вполне возможно. Но опять же, ничего не могу вам подтвердить.

Разговор плавно заходил в тупик.

– Он мог что-то оставить? Подсказка, тайник?

Д’Алтон была разочарована тем, что разговор не привел в итоге ни к чему стоящему. Конечно, теперь они знают хотя бы одного убитого. Но вот как и каким образом появилось еще минимум три трупа? Что это за люди? Зачем священник их убил и как он, черт подери, это сделал? Вопросы так и крутились у нее в голове, но отец Варломо не собирался вываливать все тайны церкви трем простым детективам.

Пусть одна из них и числится в его ведомстве на учете, но тут дело куда более высоких сфер.

– Лукас был параноиком, иногда я подтрунивал над ним, но, сами понимаете, теперь все его заскоки выглядят не такими смешными.

Они проговорили еще немного, после чего отец Варломо отбыл на такси. Мари стояла у своего мотоцикла и размышляла. Уэсли и Бартон стояли рядом и просто курили. День постепенно сменялся сумерками. Красное солнце окрасило небосвод кровью.

– Не знаю, как у вас, – выдохнула Мари, – но у меня только больше вопросов появилось.

– Вот-вот. – Бартон после встречи со столь высоким представителем церкви был особенно немногословен. – Ни одной зацепки.

– Священник, убивающий мятежных медиаторов, прибыл в город тайно. Здесь он встретился с кем-то, и его убили. Жестоко и кроваво.

– Не факт, что он мертв, – произнес Пол. – Мы нашли ведь только палец. Он вполне может быть ранен.

– Кстати, я тут вот что подумала. – Мари потерла подбородок, стараясь сконцентрироваться. – Заметили, в каком состоянии лестничная клетка? А холл перед квартирой?

Мужчины непонимающе уставились на нее.

– Темнота и разгром. Варломо сказал, что Гулан был весьма тревожным человеком. Возможно, он пытался обезопасить себя.

– Поставил препятствия, выкрутил фитили из ламп. Ждал, что кто-то придет за ним? – подхватил мысль Бартон.

– Не исключено, – согласился его напарник, – что он даже знал своих убийц.

– Слишком отдает романами про Энн Гелеспи, не будет нам такого счастья, ребята, как убийца-дворецкий. Предлагаю по домам, а завтра с новыми силами собраться и попробовать расколоть этот орешек.

– Хотите совместную группу?

– Можно рискнуть. Хотя я не уверена, что такое получится провернуть легко. Так что, боюсь, мне эту бойню разгребать одной.

– Пффф. – Бартон при упоминании начальства едва смог сдержаться. – Наш начальник будет первым, кто попытается скинуть подобный подарок на вас. Даже премию нам выпишет, если мы от этого кошмара избавимся. Он за статистику раскрываемости убьет.

Мари улыбнулась. Похоже, что в восьмом участке дела с начальником обстоят ничуть не лучше, чем у нее. Культ статистики, отчетности и максимальной безответственности начальства цвел и здесь. Любой успех в участке – в большей части заслуга руководства и совсем немного «ломовой лошади» на земле. Любой косяк подчиненных – их личная некомпетентность, которая никак не связана с ошибками руководителей. У победы тысячи отцов, поражение – сирота.

Классика.

Чутье на проблемы сейчас буквально вопило о том, что тут без «проклятья Кенни» не обошлось. Оставалось надеяться, что данное дело не сделает из нее еще большую звезду криминальной хроники. Выход на общеимперские масштабы д’Алтон точно добьет.

Варломо был вне себя от ярости.

Буквально пару часов назад Гай потерял еще одного своего человека.

Лукас был отличным учеником и почти что другом. Варломо не тешил себя иллюзиями – друзей у него никогда не было и быть не может просто по определению. Есть люди, которым он доверял, и которые пока этой привилегии еще не лишились. Есть приятели. Есть и те, кого сам для себя Гай называл «функциональные знакомые» – врач, повар, торговец на рынке.

Лукас же был ближе всего к тому, что старый дознаватель считал дружбой.

И вот теперь Гулан мертв. Вероятность этого близится к ста процентам – по своей воле оперативник кольцо бы не снял. А значит, Варломо потерял еще одного очень ценного и дорогого специалиста. Во всех смыслах этого слова.

Откладывать визит к кардиналу Валорису было чревато, так что обратно с места преступления священник поспешил не на работу, и уж тем более не домой. Вместо этого он отправился по знакомому маршруту – до спальни начальника. В последнее время старик сдал. Возраст с каждым днем все больше и больше брал свое, превращая умного веселого и остроумного мужчину в пустую мертвую оболочку в виде человека…

Полуслепой, уставший и потерянный – именно таким Гай видел своего старого наставника. За год Виктор окончательно стал тенью самого себя, и от этого было больно.

Варломо неловко постучал и, дождавшись слабого отклика из-за двери, вошел. Шторы в спальне были плотно закрыты, так что внутри царил полумрак. Виктор снова спал, закутавшись в теплое одеяло. Для столь теплой осени такое плотное пуховое одеяло явно было излишним, вот только кардинал жаловался на постоянный холод. Гай встал у самого порога и неловко откашлялся. Кардинал встрепенулся и неохотно повернулся на звук.

Слепые глаза его шарили по комнате, не находя источника шума.

– Доброго дня, монсеньор.

– А… Гай. – Старик приподнялся.

– Прошу прощения за визит без предупреждения. – Голос Варломо был сейчас спокойным и тихим. – Я вновь прибыл с плохими вестями.

– В последнее время они не редкость, так что не вини себя, дружище Гай. Что случилось такого? Из-за чего от тебя сейчас можно прикуривать?

– Еще один из моих людей пропал. – Слова были простыми, но именно из-за этого дались невероятно тяжело.

– Кто?

– Лукас Гулан, молодой оперативный сотрудник из Барлтова. Его перстень и палец нашли на месте убийства в одном из доходных домов в Тарлосс Холле.

Кардинал спешно покивал:

– Помню этого мальчика, напоминал мне тебя в его возрасте. Уверен, что он умер?

– Полагаю, что да. В свете последних событий он, как я думаю, не избежал этой участи.

– Что же, я помолюсь за него. Пока тело не найдут, буду молиться за его здравие.

Дознаватель кивнул в благодарность, и кардинал продолжил.

– Что-то конкретное известно?

– Полицейские не пустили меня на место преступления, но, судя по тому, как они себя вели, там был весьма ожесточенный бой. Гулан был опытным бойцом. Скорее всего, его взяли числом или на какой-то хитрости. В схватке один на один он бы не проиграл и самому дьяволу.

Кардинал слегка улыбнулся, но затем вновь помрачнел.

– Думаю, что все последние смерти как-то связаны между собой. А потому, мой добрый друг, я своей властью наделяю тебя особенными полномочиями. Подойди ближе.

Варломо подчинился, он осторожно прошел через всю комнату и встал у кровати медленно умирающего наставника. С расстояния в полметра Виктор выглядел еще хуже: морщинистые щеки впали, кожа посерела и обвисла. Валорис неторопливо поднял руку и так же медленно стянул с руки перстень. Это выглядело бы издевкой, если бы Гай не понял, что быстрее двигаться кардинал просто не может.

Клирик протянул свою слабую холодную руку вперед и вложил перстень в ладонь ученика.

– Делай то, что считаешь должным. В этом вопросе я полагаюсь на тебя, мой мальчик, как и господь.

– Я вас не подведу.

– Верю. Ты всегда был исполнительным и обязательным. Ты справишься. Только…

– Да, монсеньор.

– Пока твое расследование должно быть тайным. Никто не должен знать, что кто-то убивает цепных псов господа.

– Конечно, – кивнул Варломо, – я все понимаю.

– Вот и славно, а теперь ступай.

– До встречи, монсеньор.

– Надеюсь…

Последние слова кардинал Валорис произнес тихо и обреченно, словно не верил в это. Гай вышел из опочивальни в полном смятении. Ситуация ему не нравилась. Он этого всего не хотел, а перстень, который Виктор ему всучил, практически горел.