– Даже не имею намерения спорить с вами, мистер Льюис! Я не военный, а политик по призванию, но при этом остаюсь нейрохирургом. Человеческий мозг схож с сакральным сосудом, хранящим множество информации. Она делится на две части: изученную и неизученную. В первую входит строение, физиология, стандартный набор функций итд. Во вторую же входит интеллект, способности, которые невозможно объяснить, характер и мышление. Однако, на этом всё не заканчивается! Есть ещё одна часть. Её можно по-разному называть, принимать или отрицать… Там содержится опыт прошлых жизней и знания. Умение пользоваться этой частью головного мозга дано не каждому, поскольку, невозможно использовать то, что находится лишь в стадии накопления. Всё это подобно развитию человека от эмбриона до плода. Не до конца созревший продукт не готов к употреблению!

– Мне сложно поддержать данную тему, поскольку, не имею подобных знаний, – задумавшись, добавил Говард.

– Почему, вы ненавидите самого себя?

– Потому что не вижу поводов к противоположности, синьор!

– Что ж, тогда я позволю себе процитировать начало великого труда Данте.

 
«Земную жизнь пройдя до половины,
Я очутился в сумрачном лесу,
Утратив правый путь во тьме долины.
 
 
Каков он был, о, как произнесу,
Тот дикий лес, дремучий и грозящий,
Чей давний ужас в памяти несу!»
 

Библиотека погрузилась в тишину, где борьба достойных друг другу собеседников переходила на уровень той самой закрытой части головного мозга и исчезала в бескрайней пустоте.

– Я пройду этот лес! – сосредоточенно и стремительно, бросил фразу Льюис, сжав руки в кулаки, лежавшие на подлокотниках стула.

– Этого я и ждал, мистер Льюис! – слегка улыбнувшись, произнёс пожилой мужчина. – Я магистр Ордена «Хранителей Меча». Меня зовут Клаудио Моретти. Вы, ищете убийц отца Бернардо насколько я знаю…

– Совершенно, верно!

– Наш Орден готов вам помочь, если вы станете частью нашего братства и поможете нам в нашей борьбе.

– Я сам по себе и в моём оркестре лишь играет первая скрипка, – вернув книгу в бумажный пакет, произнёс Говард.

– Увы, но дальше пути скитальца не существует, мистер Льюис! Всем в этом мире нужен свой хозяин, даже в том случае, если этим хозяином управляешь ты сам!

– Интересная мудрость, синьор Моретти! В чём заключается ваша борьба? – смотря на магистра, спросил Говард, пытаясь поймать его на любой возможной демагогии или абсурде, как учили в Херефорде местные гуру психологии.

– В альтернативе, мистер Льюис! Этому миру она необходима, даже если в ней есть все признаки лукавства и обмана, – прищурив левый глаз, ответил синьор Моретти, поднеся сплетённые пальцы рук к подбородку, и опёрся локтями о столешницу. Золотой перстень на левом безымянном пальце магистра блеснул, попав под свет ламп люстры, и оставил тем самым в наблюдении Говарда недосказанность.

– Значит, ваше братство ничем не отличается от любого другого такого же, существующего в тени?

– В нашем мире много схожего, но при этом разного по стилю. Стиль – это не только оригинальный очерк, но и идеи добродетели!

– Вы, умеете красиво излагать, напоминая в этом политиканов с их безграничным лицемерием.

– Если занавес одинаков, то это не значит, что все театры схожи, мистер Льюис! Вы, всё хотите меня подловить на какой-либо ошибке… Но, этого не будет! Вы, с нами или нет? Ответ может быть только «да» или «нет»!

Говард нахмурил лоб, понимая, что его стратегия разговора потерпела частичное фиаско. Он осознавал, что силы в этом противостоянии были неравны изначально. Это в каком-то смысле подстёгивало Льюиса, но одного умения рисковать здесь было мало!

– Я согласен! – решительно и твёрдо, произнёс Говард.

– Отлично! Тогда самое время стать одним из нас, – встав из-за стола, добавил магистр и вытащил из ящика стола церемониальный кинжал. Небольшой футляр, обтянутый кожей красного цвета, тоже нашёл своё место на столешнице среди бумаг и канцелярских принадлежностей. – Преклоните колено, мистер Льюис!

Говард встал со стула и отойдя чуть в сторону от стола преклонил правое колено. Магистр обнажил клинок кинжала и подошёл к Льюису, который чуть опустил голову, готовясь стать одним из членов загадочного Ордена. Размышлять о целесообразности времени не было, а продолжать поиски убийц отца Бернардо без чьей-то сторонней помощи постепенно превращалось в скитания среди собственных заблуждений. Нужна была отправная точка, а на данный момент у Говарда её не было!

– Господь, даровал нам милость и крест, как оружие и искупление в одном лице, – начал посвящение, синьор Моретти. – Символом нашего братство мы выбрали меч великого рыцаря и воина Гальгано Гуидотти. Именно в нём наше оружие и путь очищения! Сегодня, я, магистр Моретти, своей волей и согласием членов нашего Ордена, принимаем, тебя, Говард Льюис, в наши ряды, – перекинув остриё кинжала с плеча на плечо Говарду, произнёс магистр и протянул ему свою левую руку с золотым перстнем на безымянном пальце. Изображение меча, пронзающего крест на фоне щита, вызвал у Льюиса двойственные ощущения, и он коснулся лбом перстня на руке синьора Моретти. – Встань, брат мой! – добавил магистр и, открыв футляр, протянул его Говарду. Внутри был символ Ордена «Хранителей Меча», выполненный в виде значка из чистого золота с аналогичным рисунком, как на перстне магистра.

Льюис поднялся на ноги и взял в руки футляр с символом Ордена. Он закрыл его и положил в карман ветровки.

– Присаживайтесь, мистер Льюис! – жестом руки предложил, синьор Моретти и сам занял своё место за столом, удобно усевшись на стуле.

Говард сел на стул положив руки на подлокотники, чувствуя, как внутри его раздирают противоречия. Плюсом во всём этом было только одно, что не пришлось лежать голым на каменном полу при посвящении или вступать в однополые отношения с группой лиц, а также пить кровь жертвенных агнцев. Последнее, правда, как-то не очень совпадало с благими идеями и Господом Богом, но всего этого в посвящении, к счастью, не оказалось! Отсутствие помпезных речей и страшных клятв тоже было неотъемлемым плюсом и позволяло достаточно либерально смотреть в будущее.

– Что ж, самое время поделиться с вами тем, что вы ищите, а точнее кого, – начал магистр и вытащил из хьюмидора, стоявшего на столе никарагуанскую сигару. Он тут же насладился табачным ароматом и взял гильотинку. Синьор Моретти откусил кончик сигары и, чиркнув зажигалкой, закурил. – Не желаете сигару, мистер Льюис?

– Для меня это слишком крепкий вкус.

– Хорошо. Вы ищете некого «Девятого», полагаю?

– Именно так, синьор Моретти! – оценивая, каждое слово и каждую фразу магистра, ответил Говард.

– Тогда мой ответ в чём-то разочарует вас! «Девятый» это некий буфер между реальной силой и используемой. Он, как и его остальные двенадцать братьев продукт генной инженерии. Их создали много лет назад два профессора-генетика и их уже давно нет в живых. Вы, уже знаете о наёмниках со значком, на котором изображена голова дракона, держащая в своей пасти земной шар. Научный проект от начала и до конца курировал один из самых влиятельных членов совета Синдиката, – выпуская кольца дыма изо рта, говорил магистр, стряхивая пепел с тлеющей сигары в хрустальную пепельницу. – «Ангелы Смерти» – это общее, больше метафорическое название проекта по созданию сверхчеловека. Гены в виде выделенных проб для этого эксперимента собирали несколько лет и далеко не у лучших представителей социума нашего мира. Эти тринадцать «ангелов» частично похожи друг на друга, но у каждого свои способности и увлечения, которые развивали в них специалисты своих областей. Каждый из них совершенная машина для убийств, способная к диверсионной и подрывной деятельности. Их используют только для очень важных миссий…

– Расскажите немного об этом таинственном Синдикате? – сосредоточенно слушая синьора Моретти, спросил Льюис. – Кто они такие?

– Хм… Это очень коварный и могущественный враг, мистер Льюис! Об их реальных ресурсах не знает никто. Внедрить туда кого-либо не представляется возможным для подрывной деятельности. Головы этих «энтузиастов» потом находили в сточных водах канализации. В Риме, как вы понимаете, подобными находками никого не удивишь. В «Вечном городе», как и во всей Италии находки могут быть куда ужаснее. Совет Синдиката и его глава, как раз те самые «серые кардиналы», о ком толком никто не знает. Страшными сказками о сатанистах, могущественных семьях-банкиров, держащих мир в своих финансовых клещах, можно пугать разве что детей, когда они себя плохо ведут, – седлав несколько тяг и выпустив табачный дым изо рта, говорил магистр. – Мы же пытаемся бороться с Синдикатом и наши братья готовы на любые жертвы, чтобы разрушить это зло!

– Видимо, вы что-то не так делаете! – скривив лицо от скепсиса в своих мыслях, добавил Говард.

– Возможно! Поэтому нам и нужна ваша помощь, – затушив сигару в пепельнице, сосредоточено смотря в глаза Льюису, сказал синьор Моретти.

– Одного не понимаю! Кардинал де Флюи, каким образом к вам относится?

– Никаким! Просто мы знаем его самый главный секрет и используем в нужный момент в наших целях.

– Честно сказать, кардинал не очень из тех людей, кем можно пользоваться, как «резиновой куклой», – настороженно заметил Говард, но постарался своей мимикой не выдать свой скептицизм. Ощущение, что с ним играют не исчезало из его головы, но не рискнуть сыграть в эту «викторину» с элементами рулетки, Льюис просто не мог!

– В этом мире всё познаётся в сравнении. С кардиналом де Флюи примерно такая же история.

– Что ж, поверю вам на слово! Какая задача стоит передо мной сейчас?

– Через день вы отправляетесь в Рим. Там начнёте слежку за «Девятым», но какие-либо радикальные меры к нему не применять до моих дальнейших указаний, – произнёс магистр и вытащил из ящика стола мобильный телефон и флэшку, положив их на поверхность стола. – На флэшки все необходимые материалы, которые смогут пригодиться и файл с некоторыми номерами телефонов в отдельной папке, где есть и мой. Этот телефон для нашей связи. Как вы понимаете, после изучения содержимого флэшки её нужно уничтожить!

– Я всё понял! – коротко сказал Говард и сунул мобильный телефон и флэшку в карман брюк.

– Да, совсем забыл! На расходы, – вытащив из нагрудного карманчика пиджака банковскую карту и передав её в руки Льюиса, добавил синьор Моретти. – PIN – сегодняшняя дата.

– Средств никогда много не бывает, – алчно улыбнувшись, что для Льюиса было совсем нехарактерно, произнёс он и убрал банковскую карту в карман брюк.

– Согласен. Серджио отвезёт вас обратно в город.

– Спасибо, синьор Моретти! – встав со стула, сказал Говард.

– Не забудьте, ваш подарок, – улыбнувшись, добавил магистр и так же встал со стула и взял в правую руку трость, на которую опёрся. – Удачи, мистер Льюис! Она вам понадобится!

– Спасибо, – кивнув головой, дополнил Говард и взяв бумажный пакет с книгой в левую руку, покинул библиотеку. Гостиная встретила его темнотой, где лишь был виден мужской силуэт, сидящий на диване и куривший тосканскую сигариллу. Этот запах нельзя было перепутать ни с чем. Казалось, в этой темноте, где пустота и бессмыслие, закрадывается в душу, жили и те самые его призраки прошлого, не желавшие покидать Льюиса, пока не получат ответы на свои вопросы.

Тлеющий огонёк сигариллы погас в пепельнице и мужской силуэт встал с дивана и одёрнул пиджак.

– Едемте, мистер Льюис! – коротко произнёс Серджио и направился к дверям гостиной.

Говард устало выдохнул, чувствуя, покидавшее его напряжение, и последовал за синьором Белотти.

Они энергично спустились по лестнице и, пройдя по холлу, вышли во двор, где стояла красная «Ауди». Охранник отдал Льюису его пистолет и выкидной нож, сдержанным тоном пожелав: «Доброй ночи». Говард кивнул в ответ и сел на переднее сиденье «Ауди».

Серджио запустил двигатель и врубил задний ход. Он включил фары и выехал с территории виллы, погружённой в сон тихой тосканской ночи…

Аэропорт «Внуково». Взлётное поле

Романов стоял рядом с внедорожником «Мерседес-Бенц» чёрного цвета и смотрел на ночное небо, на котором висела одинокая звезда. Прохладный ветер ласкал его лицо, будто родная материнская рука, затерявшаяся во времени. Андрей вытащил из кармана кожаной куртки пачку кубинских сигарилл и закурил, чиркнув зажигалкой.

Рядом стояли такие же два бронированных внедорожника сопровождения. Силовую поддержку, как всегда, осуществляли спецназовцы управления «С», контролировавшие условный периметр, очерченный на брифинге подполковником Романовым. Снайперская группа, занявшая позицию на крыше терминала, контролировала взлётное поле. Все были готовы к любым возможным классическим «сюрпризам» от конкурирующей «фирмы», чья находчивость по большей части состояла в одноразовом использовании физических ресурсов.

Андрей сделал пару затяжек, продолжая смотреть на ночное небо, где искал следы потерянных надежд и веры, растворявшейся всегда в предрассветном тумане. В наушнике «шумел» эфир канала связи рации, не давая Призраку окончательно погрузиться в собственные мысли.

Романов продолжал курить, выпуская изо рта крепкий табачный дым. Забвение – это не лекарство, а всего лишь дешёвый пластырь, неспособный вылечить рану. Эта мысль за последнее время часто посещала Андрея, не давая возможности быстро уснуть, даже, когда физическая усталость окончательно изматывала тело.

– Командир, борт заходит на посадку, – произнёс старший группы спецназа, приняв сигнал по рации и видя потусторонний взгляд Романова в небо.

– Принято, Илюха! – затушив окурок сигариллы подошвой кроссовка, тихо произнёс Призрак и хлопнул спецназовца по плечу. – Всем доложить обстановку!

Утвердительные положительные ответы на мгновение успокоили Андрея, но оставили здоровый скептицизм, который не давал расслабиться.

– «Скворечнику» полная готовность. Вы наши глаза сейчас! – отдал приказ Романов, видя, как спецборт заходит на посадку.

– Принято, командир!

Самолёт из Вашингтона коснулся своими выпущенными шасси взлётно-посадочной полосы и принялся тормозить. Спецназовцы сняли автоматы «Калашникова» в обвесе с предохранителей и включили на них тактические блоки.

Самолёт окончательно затормозил и из открывшегося люка спустился небольшой трап. Первым спецборт покинул полковник Белов, а уже за ним спустился супервайзер ЦРУ Ник Миллс, у которого из-под ветровки торчал бронежилет. Протокол – есть протокол, даже, если в нём попахивает идиотизмом.

– Доброй ночи, Евгений Павлович! – с легкой улыбкой произнёс Романов и пошёл к полковнику Белову навстречу.

– Добрый ночи, Андрей! Рад тебя видеть! Сколько мы уже не виделись?

– Кажется с тех пор минула целая вечность, Евгений Павлович! – пожав друг другу руки, уточнил Андрей.

– Да, уж! Время идёт, а мы всегда за ним опаздываем!

– Иногда обгоняем, Евгений Павлович! – улыбнувшись, добавил Романов.

– Если только иногда и, то при этом обманываем самих себя, – вдумчиво дополнил Белов.

– Всё позже, Евгений Павлович! По машинам! – отдал приказ Призрак, и спецназовцы стали отходить к внедорожникам, оставаясь при этом готовыми к любым возможным развитиям событий.

Полковник Белов и мистер Миллс сели в один из автомобилей, а Нику один из спецназовцев плотно завязал глаза чёрной повязкой. Боец закрыл дверцу и, обогнув внедорожник, сел за руль. Романов залез на переднее сиденье той же машины и отдал приказ для начала движения.

Три чёрных «Мерседес-Бенц» друг за другом тронулись с места и направились к выезду со взлётного поля. Впереди была дорога до объекта, а точный маршрут знал лишь один Андрей. Риск нападения на кортеж из бронированных внедорожников сохранялся лишь гипотетический, но ресурсов грамотно расставить «сети» по Москве у ЦРУ не было.

Романов прикрыл на мгновение глаза и увидел в своих воспоминаниях Сицилию: солёный привкус моря с его тёплой синевой, песок, аромат цитрусовых и знаменитых южных сладостей. Детство было одновременно так близко и так далеко, что обманчивость ощущений, воскрешала родителей и несчастную сестрёнку, погибшую среди морских прибрежных глубин тех живописных мест.

Призрак открыл глаза и продолжил командовать кортежем, меняя развязки и улицы, после въезда в Москву. Воспоминания продолжали мучать сознание Андрея, в одиночку пытавшегося одержать победу над самим собой. Разум с возрастом любит мучить человека, напоминая о его потерях и ошибках, чтобы сделать при этом, как можно больнее…

Внедорожники друг за другом заехали в открывшиеся глухие металлические ворота объекта и скрылись в подземном гараже. Автомобили заняли свои парковочные места и заглушили двигатели. Спецназовцы управления «С» покинули внедорожники, создав контрольный периметр, не смотря, на то, что охрана объекта была на высоком уровне.

Романов не собирался рисковать важным возможным источником информации, способным раскрыть множество имён, остававшихся всегда на необходимом расстояние от неминуемого разоблачения.

Андрей вылез из машины и потянул на себя ручку задней дверцы, откуда вылез полковник Белов и помог высадить супервайзера ЦРУ с чёрной повязкой на глазах.