– Успокойся, малыш, не стану я тебя бить. При одном единственном условии. С сегодняшнего дня ты никогда больше не будешь обижать девочек. Хочешь кого-то запугать или кого-то подразнить, выбери для этих целей любого из мальчишек. Делай с ними что хочешь, мне нет до этого дело. Но если я узнаю, что ты вновь обидел Лиру, или любую другую девочку…

– Я тебя не боюсь!.. – Заявил Рикки, но без особой уверенности. Да и голос его при этом слишком уж дрожал.

– Выходит, мы с тобой не поняли друг друга. Хорошо. Как насчет того, чтобы перевесить тебя на самую верхнюю ветку этого дерева и оставить висеть на ней до самого утра? – Не дожидаясь ответа, Флора схватила гнома за ногу и полезла на дерево, ловко цепляясь за ветви свободной рукой.

Тут уж самообладание покинуло Рикки, и он самым натуральным образом захныкал.

– Я не буду больше обижать девчонок, клянусь! Только спусти меня на землю, пожалуйста! Я высоты боюсь!..

Флора сделала ровно то, о чем молил ее гном. Жестокости в ней было не больше, чем у Рикки уважения к окружающим.

Оказавшись на земле, гном тут же вскочил но ноги и, спотыкаясь, побежал прочь.

– Как считаешь, он усвоил урок? – спросила Флора, улыбаясь.

– Думаю, что нет. – Лира тоже улыбнулась.

– Вот и я того же мнения. Ну, ничего, если придется, напомню ему, каково это – висеть на дереве вниз головой!

Гнома невольно засмеялась. Это девочка, только что спасшая ее от хулиганов, была необычайно смелой.

– Спасибо тебе за помощь, Флора. Меня, кстати, Лирой зовут.

– Как музыкальный инструмент? Красивое имя! Ну а я… да, точно, ты же и так знаешь мое имя.

– Но раньше-то мы не были знакомы. Зато теперь…

– …знакомы, – докончила за гному Флора. – Рада была помочь.

– Даже удивительно, как совпало, что ты проходила мимо в нужный момент!

– Ну… – Флора замялась, подбирая слова. – Вообще-то, я… следила за тобой.

– Следила за мной? Но зачем? – Лира выглядела растерянной, и Флора поспешила с объяснениями:

– Я еще на уроке заприметила, как Рикки перешептывается со своими дружками, не переставая на тебе поглядывать. Вот я и решила выяснить, не задумал ли он чего дурного.

– Спасибо тебе! Я это уже говорила, но…

– Не за что. Если честно, мне даже понравилось. Я имею в виду, быть в гуще событий.

– Мне… мне домой пора возвращаться, – тихонько сказала Лира. И отчего-то в голосе ее слышалась легкая грусть.

– Может, тебя проводить до дома? Где ты живешь?

– Я не против. А дом мой расположен в верхней части Южного корня.

– Эгей, так мы, выходит, практически соседи! Я с дедушками живу на краю Южного корня. Тогда мне тем более по пути. Ну что, идем?

– Да, пойдем.

Путь до невысоких домиков не занял много времени, да и в целом прошел без происшествий. Южный корень – впрочем, как и прочие корни Тысячелетнего дуба, – был облеплен жилыми строениями лесных гномов и фейри. Домики гномов были под стать их хозяевам – низкими и широкими. Настолько низкими, что опекунам Флоры даже пришлось заняться капитальной перестройкой своего жилища, дабы их подрастающая подопечная не стукалась головой о дверной проем. В домовладение любой другой семьи девочке приходилось входить, пригнув голову. Благо необходимости гостить у кого-то из местных жителей у Флоры не было.

Совершенно иначе выглядели жилища фейри, которые на первый взгляд напоминали птичьи гнезда, только делались из вечнозеленой травы амбра. Ее тонкие и прочные стебли переплетались весьма хитрым образом, образуя глубокую чашу. С виду эти чаши были пусты, а когда внутрь заходила фейри, то она чудесным образом исчезала.

Все дело в особой магии, которой во всем мире владел лишь их народ. Они умели искривлять пространство таким образом, что внутри их с виду скромных жилищ было куда больше места, чем можно себе представить.

Проблема заключалась в том, что войти в такой дом могли лишь представители волшебных народов. А это значило, что Флора при всем желании никак не могла заглянуть внутрь травяных гнезд и увидеть, как живут фейри.

Поэтому, когда девочка увидела, сколь много жилищ фейри располагается в верхней части Южного корня, и многие из них – буквально в нескольких шагах от дома Лиры, она обрушила на гному шквал вопросов, чтобы удовлетворить свое любопытство. Лира как могла описала Флоре внутренне убранство жилищ фейри – по крайней мере тех, в которых ей доводилось бывать.

Флора нашла их образ жизни скучным и невыразительным. По словам Лиры, интерьер фейри был максимально практичен, и в отличие от гномов, предпочитавших, чтобы в их домах было не только удобно жить, но и глаз радовался тому, что видит, фейри ценили простоту и свободное пространство превыше всего остального. Это было так не похоже на дом ее дедушек, где вся мебель имела резной орнамент, с потолка свисали сушеные травы и коренья, а любой свободный угол занимали либо книги Нолли, либо садовый инвентарь Болли. В доме было шагу не ступить, чтобы не наткнуться на что-нибудь, но зато как уютно в нем жилось!

«Каждому свое», – подумалось Флоре.

Когда она решила, что услышала достаточно, то собралась уходить. Лира еще раз поблагодарила ее за свое спасение и уже развернулась, чтобы по тропинке отправиться домой, но Флора вдруг окликнула гному.

– Слушай, Лира, а ты не хочешь завтра встретиться?

– Встретиться? Зачем?

– Ну, знаешь… чтобы пообщаться, провести время вместе. – Флора и сама удивилась своим словам. Те как-то вырвались из нее сами собой. Поэтому, немного подумав, она добавила: – Если ты, конечно, не против.

Но очевидно, что Лира была не против. Она мило улыбнулась и тихонько сказала:

– Я буду рада твоей компании.

– Значит, договорились! – С этими словами Флора подскочила к Лире и взъерошила ей волосы. Только вот с ее рыжими кудряшками это нехитрое действие проходило без последствий, у Лиры же волосы были длинными и прямыми, так что теперь они спутались и торчали во все стороны.

– Ой-ей! – вырвалось у Флоры, когда она увидела результат своих действий. – Со мной дедушки столько раз это проделывали, что я всегда хотела сама кому-нибудь так сделать. Ты уж не сердись на меня!

Первые секунды Лира выглядела до крайности сконфуженной, возможно из-за того, что не ожидала ничего подобного. Впрочем, очень скоро ее удивление прошло, а под спутанными волосами глаза весело засверкали.

– Ничего. Смена прически еще никому не вредила!

Девочки посмотрели друг на друга и рассмеялись. Лира помахала Флоре рукой и отправилась вверх по тропинке, которая уводила к верхней части Южного корня. При этом гнома даже не подумала поправить свои волосы. Нет, она словно выставляла их напоказ – смотрите, мол, что сделала моя новая знакомая. Так мальчишки с гордостью демонстрировали сверстникам шрамы, полученные в выигранных драках.

В этот день родилась дружба, крепче которой Зачарованный лес прежде не видел.

А между тем Охранные фонари стали стремительно тускнеть. На деревню опускался вечер. Флора пустилась бежать, пока еще оставался шанс добраться до дома в оговоренный дедушками срок. На счастье, бегала девочка очень быстро.

* * *

Болли работал в саду, чем всегда вызывал негодование своего старшего брата. Тот после рабочего дня в библиотеке, где он восстанавливал поврежденные книги и помогал фейри изготавливать новые экземпляры, предпочитал проводить вечера за отдыхом. Как правило, этот отдых включал в себя обильную трапезу и чтение очередной книги, которую он прихватывал с собой из библиотеки.

В каком-то смысле Нолли тоже приносил часть своей работы домой, но часть эта была малой, да и помогала снять напряжение, расслабиться, отвлечься от тягостей минувшего дня. А его братишка приходил домой из Деревенского сада, где ухаживал за тамошними растениями, и вновь по уши зарывался в землю, но уже в собственном саду.

Болли на это отвечал, что для него такое времяпрепровождение и есть отдых. Так же, как для Нолли чтение.

Порой братья не замечали, что спор их возникал на ровном месте, и оттого был совершенно неразрешим. Впрочем, так ли это было важно? Они к этому попросту привыкли, да и споры их никогда не переходили в конфликты. Никто не мог припомнить, чтобы видел, как Нолли с Болли всерьез ругались, не случалось такого и в отсутствии свидетелей.

Этим вечером братья были заняты привычным для себя делом.

Болли занимался своим небольшим садом, разбитым прямо перед их домиком. Он безустанно ворчал то о сорняках, пытавшихся захватить сад, то о чем-то еще – трудно было разобрать, говорил-то он вполголоса. Нолли же как всегда предавался чтению. На этот раз это была книжка какого-то человека, изучавшего океаническое дно. И все свои исследования он облек в текст, в который теперь впился взглядом лесной гном. Ему страсть как хотелось узнать о жизни существ, обитавших во тьме под толщей воды. Он и раньше-то не видел водоемов, а теперь, когда внешний мир захвачен Смрадом, может статься, что уже и не доведется увидеть.

Когда смертельный туман стал распространяться по земле, волшебные народы решили укрыться в своих поселениях, используя магию подобно щиту. И в процессе возведения зримых и незримых барьеров, многие из них – особенно те, что владели способностью переносить свое сознание на далекие расстояния, – обратили внимание на многие материальные ценности, оставленные людьми в попытках сбежать от ими же созданного Смрада куда-то на север. Среди прочего, что нисколько не заинтересовало волшебные народы, обнаружилось великое сокровище человечества – литература.

Человек переносил на бумагу придуманные истории, коих за века собралось великое множество. Что-что, а воображение у людей достигло поразительных высот. И за те месяцы, что потребовалось Смраду для захвата территорий вокруг Зачарованного леса, местные жители сумели спасти, перенеся к себе в деревню, целые горы книг. Благо к тому моменту в человеческом поселении, где и располагалась заветная библиотека, не осталось ни души, и некому было помешать гномам и фейри в их необычной миссии.

Теперь все эти книги хранились в деревенской библиотеке. Правда, бумага, из которой их изначально изготавливали, оказалась недолговечной. Более того, при соприкосновении хоть с чем-то волшебным она в считанные мгновения обращалась в пыль. Не говоря уже о том, что человеческими языками владели лишь немногие гномы из числа старейших жителей деревни.

Они-то как раз и взялись вручную переписать каждый том на клинопись – язык деревни, где вместо букв использовались черточки разной длины, которые словно клинья входили в сплошные горизонтальные линии. Состояла клинопись исключительно из звуков, и потому написание слов полностью соответствовало их произношению.

Жители деревни нашли человеческие книги вещью полезной, и впоследствии полки деревенской библиотеки пополнили книги, написанные уже самими гномами и фейри. Впрочем, в основном в этом преуспели гномы, тогда как фейри помогали с изготовлением книг. Даже Болли оставил свой след в этом начинании – его Большая книга корений, где он подробно описал обо всех кореньях, что только можно было вырастить на деревенской земле, и о том, как именно это сделать, по сей день пользовалось большим спросом.

Правда, Нолли никогда в жизни не стал бы читать творение своего брата. Да, гном всем сердцем любил литературу, и порой увлеченно читал вещи, которые любой другой счел бы чрезмерно скучными. Но чтобы взять и прочесть о том, как выращивать различные коренья…

Нет уж! Ни за что на свете!..

Скрипнула входная калитка, и во двор буквально влетела Флора. И в тот же момент потускнел последний Охранный фонарь в деревне.

– Ты опоздала, – серьезно сказал Болли, оторвавшись от прополки сорняков.

– Если и так, то всего на пару секунд! – парировала Флора. Вид у нее был запыхавшийся. Небось бежала со всех ног, чтобы вовремя возвратиться домой.

Да вот чуточку все же не успела.

– Ты обещала помочь мне с садом. Или уже забыла? Не ляжешь спать, пока мы здесь не закончим.

– Легко! Из-за той дряни, что вы заставляете меня есть, я отлично вижу в темноте.

– Дряни? Ты где понабралась таких слов?! – возмутился Болли.

– В школе, где ж еще! – усмехнулся Нолли, опуская книжку.

Младший брат одарил его таким взглядом, что Нолли тут же притих.

– Пока я жив, в этом доме никто не будет сквернословить! Это ясно? – Болли сказал, точно отрезал. Даже упрямая Флора согласно кивнула. – И твою диету мы уже обсуждали. Сами старейшины настояли, чтобы ты каждый день съедала тарелку этой каши.

– Да, дедушка, я помню!.. – Флора вздохнула. – Эта… м-м, невкусная каша замедляет мой рост. Если я откажусь ее есть, то однажды пробью своей головой потолок в нашем доме.

– Это серьезно, Флора. И твои шутки здесь не уместны. – Болли посмотрел на брата, чтобы тот его поддержал. Но Нолли лишь сильнее уткнулся носом в книгу, как бы давая понять, что участвовать в их мелкой перепалке он не желает.

Флора не стала больше спорить и присела на крыльцо рядом с Нолли, где на столе ее уже ждала сегодняшняя порция каши. Блюдо – если его можно было его так назвать – имело серый цвет, неопределенную консистенцию, и очень странный запах. Но хуже всего был вкус – что-то среднее между листьями полыни и сухими ветками.

Нолли подвинул тарелку поближе к внучке и протянул ей деревянную ложку. Флора приняла ее без возражений и принялась за малоприятную трапезу. Девочка и думать не хотела о том, что там в этой каше намешано. Дедушки утверждали, что это особый рецепт, который действует на весь ее организм, контролируя его рост.

Пусть так, ведь даже с ней она уже была выше всех своих сверстников. Страшно представить, как бы она вымахала без действия этой каши.

Кроме того, ненавистное блюдо наградило девочку некоторыми побочными эффектами, на наличие которых Флора и не подумала бы жаловаться. У нее развилось весьма острое зрение, которому даже темнота не была помехой, тело ее было ловким и выносливым, а ее мышцы с каждым годом наливались все большей силой…

Вот бы у этой каши еще вкус был нормальным! Но, видимо, за все хорошее приходится платить. Причем в ее случае плату с Флоры требовали вперед.

Девочка доела кашу, вытерла руки о штаны, пока на нее никто не смотрел – в противном случае ее ожидала очередная лекция о хороших и плохих манерах, – и присоединилась к Болли, который уже заканчивал с прополкой сада. Флоре не требовались инструменты, она ловко выдергивала сорняки из земли голыми руками. Так что вдвоем дело у них пошло куда веселей, и вскоре в саду не осталось ни одного вредоносного растения.

– А это что? – спросила Флора, указывая на большой гриб с ярко-алой шляпкой. Впрочем, интересовал ее не сам гриб, а нечто, что блестело серебром внутри плодоножки.

– А это, внучка, волшебная пыльца, – не без гордости ответил Болли.

– Та самая, с помощью которой поддерживают свет в Охранных фонарях?

– Да. Учитель уже рассказывал вам, как создавались фонари?

– Кажется, первые старейшины использовали для этого сок Тысячелетнего дуба, – припомнила Флора рассказы учителя. – С помощью магии они придали ему твердую форму, источающую свет, во всем похожий на свет солнца, а для оправы использовали корни дуба, которые извлекли из земли и придали им нужную форму. И теперь почву, откуда растут фонари, посыпают волшебной пыльцой, чтобы те не увядали, частично отделенные от древа, их породившего, а свет фонарей никогда не погас. Только вот откуда берется волшебная пыльца, учитель не упоминал.

– Потому что он этого может и не знать. Это забота для нас, садоводов.

– А мне ты расскажешь? Я все-таки внучка садовода. Мне можно знать!

– Расскажу, отчего не рассказать? Да и не тайна это вовсе.

Болли взял ножик и сделал небольшой разрез в плодоножке, как раз там, где виднелось серебристое свечение. Когда ему на ладонь высыпалась горсть пыльцы, он свел края разреза пальцами. Затем пересыпал половину пыльцы в ладошку Флоре, а оставшиеся крупинки поднес к грибу и легонько на них дунул. Серебряная пыль закружилась в воздухе, а затем опустилась на разрез, оставленный гномьим ножом. Пыль исчезла, растворилась в воздухе, а порез прямо на глазах затянулся так, что не осталось даже рубца.

– Ух ты! – невольно вырвалось у Флоры.

– Волшебная пыльца может затягивать раны, может поддерживать форму растения или изменять его.

– Но что такое эта пыльца? – спросила девочка, разглядывая серебряные крупинки на своей ладошке.

– По сути, это воплощенная магия. Волшебство само по себе не материально, хоть и служит для того, чтобы эту саму материю изменять. Когда мы поняли, что Охранные фонари не вечны, встал вопрос о том, как поддерживать их достаточно долго, чтобы не уступить однажды деревню алчущему Смраду. Ни наша магия, ни магия фейри здесь не годилась, требовалось иное решение. И его нашли садоводы. С помощью скрещивания видов, особых удобрений, и самого банального волшебства, они смогли вырастить первые растения, ставшие источником волшебной пыльцы. Среди первопроходцев был и наш с Нолли дедушка.

– Все равно не понимаю, – посетовала Флора. – Как пыльца образуется внутри растений?

– Все просто, и в то же время чрезвычайно сложно. Необходимо заложить в семечко или росток достаточно магии, что бы та со временем, не найдя выхода, обрела материальную форму, став волшебной пыльцой. Как бы это объяснить иначе…

Гном задумался, подбирая наиболее подходящее сравнение. Флора тоже молчала, желая во всем разобраться до конца.

– Вот смотри, если ты будешь обрезать верхушку саженцу, он волей неволей пойдет расти вширь. Таким образом, природа обходит возникшее препятствие, не позволяя растению погибнуть. Вот так и с магией. Ей нужна форма, в которой она проявляется в нашем мире. А если ты не задашь ей желаемой формы, или заданная тобой форма будет неполной, то магия самостоятельно найдет другой выход. И при должной сноровке ты добьешься того, что этим выходом станет волшебная пыльца.

– Кажется, я понимаю! – обрадовалась Флора. – Пусть пыльца является законченной формой магии, у нее изначально не было цели. А так как она находилась в растении, будто в коконе, она приняла за должное конечную цель своего вместилища – то есть жизнь, как она есть. Вот почему пыльца, попав на раненный гриб, залечила его! И вот почему она не позволяет Охранным фонарям утратить свою нынешнюю «жизнь»!

– Совершенно верно. Учитель не зря хвалил тебя за сообразительность.

– Дедушка, а можешь показать мне, как правильно посадить гриб с волшебной пыльцой внутри?

– Флора, ты же человек, и не можешь пользоваться магией. Даже если ты запомнишь все мои действия, ты не сможешь сама их повторить.

– Да знаю я! Но показать-то ты можешь?

– Могу, конечно. Только уже поздно, и… Впрочем, ладно. У меня нет подходящих спор, но сейчас мы с тобой посадим махровую розу, которая впоследствии даст немало волшебной пыльцы. Принеси с дома мой сундук с саженцами.

Вскоре Болли со своей приемной внучкой погрузились в процесс посадки розы, у которой не только цветы, но и листья одевались приятным на ощупь бархатом.

Нолли отвлекся от чтения и некоторое время с любопытством за ними наблюдал. Как бы Болли не ворчал на девочку, как бы сильно ее не ругал, она тянулась к нему, как мотылек тянется к свету. Эти двое обрели какую-то особую связь в день их первой встречи.

Иногда в Нолли просыпалась легкая ревность, и в такие моменты он завидовал брату за то, какие близкие отношения у него сложились с девочкой. Но это наваждение было мимолетным, оно возникало внезапно, как напоминание о том, что внутри гнома существуют подобные чувства, но также быстро проходило. В каком-то смысле он сам отмахивался от подобных мыслей, не позволяя им укорениться в своем сознании.

Может, девочка и общалась с его братом куда больше, чем с ним, ну и что с того? Нолли одинаково любил их обоих, так что дурного в том, что эти двое так легко находят общий язык?

«Абсолютно ничего!» – ответил Нолли своим мыслям и вновь уткнулся в книгу.