– И что? Если мажоры столько всего бросают, можно и напрячься. – Его бесило, когда Нита вела себя так, будто во всем разбирается лучше всех. – Хотя все хорошее там наверняка уже выбрали. По-настоящему ценные вещи не бросают.

Тул кивнул на заросшие зеленью здания:

– Все равно там есть чем поживиться, нужно только взяться за дело.

Нита снова не согласилась:

– Тебе придется драться с местными за право добывать. За каждый квадратный дюйм территории. Если бы не договоры и не вооруженное ополчение, они нападали бы даже на зону погрузки. – Девочка поморщилась. – С ними невозможно договориться. Это дикари.

– Дикари вроде Гвоздаря? – поддел Тул.

Она вспыхнула и отвернулась, а его желтые глаза весело блеснули. Нита сделала вид, что разглядывает горизонт, и убрала за ухо прядь черных волос.

Что бы она себе ни думала, кругом валяется прорва брошенных материалов, а это всего лишь Орлеан-Второй, если Гвоздарь понял правильно. А ведь есть еще и изначальный Новый Орлеан, и еще Миссисипи Метрополитен – Мисс-Мет, как его прозвали. Он именовался Орлеаном-Третьим, пока самые упорные поклонники затонувшего города не склонились перед злым роком, тяготеющим над городами с названием Орлеан.

Некоторые инженеры заявляли, что можно построить дамбы для защиты от ураганов в озере Пончартрейн, но торговцы устали от ураганов и речных дельт, так что от затонувшего города остались только порт, погрузочные платформы и трущобы, а торговцы вместе со своими детьми, домами и богатствами переехали повыше.

Мисс-Мет стояла изрядно выше по течению и выше над уровнем моря и была защищена от циклонов и торнадо лучше всех старых городов. Ее изначально строили без того оптимизма, что и привел к катастрофам. Место для богачей, где, как слышал Гвоздарь, улицы вымощены золотом, стены сверкают, а частная армия и колючая проволока оберегают город от живущего вокруг отребья.

Когда-то в прошлом словосочетание «Новый Орлеан» было у всех на слуху, и означало оно многое. Джаз, креолы, пульс жизни, Марди Гра, вечеринки, беспечность, роскошное зеленое гниение. Теперь это название имеет только один смысл.

Утрата.

Мимо проносились заросшие развалины. Дорогие дома и обильные ресурсы, брошенные гнить среди деревьев и болот.

– Почему они сдались? – спросил Гвоздарь.

– Иногда люди все же чему-то учатся, – ответил Тул.

Гвоздарь считал, что люди ничему не учатся. Останки двух погибших городов служили хорошим свидетельством тому, как туго люди Эпохи Ускорения воспринимали стремительно меняющиеся обстоятельства.

Поезд свернул в сторону небоскребов. Неровная стена древнего стадиона показалась за шпилями Орлеана-Второго. Это была граница старого города, целиком оказавшегося под водой.

– Глупо, – пробормотал Гвоздарь.

Тул наклонился, чтобы расслышать его сквозь свист ветра. Гвоздарь прокричал ему в ухо:

– Они были очень глупые!

Тул пожал плечами:

– Никто не ожидал ураганов шестой категории. Прежде не было убийц городов. Климат изменился. Погода изменилась. Они не смогли этого предсказать.

Гвоздарь обдумал услышанное. Никто знать не знал и ведать не ведал, что станет мишенью ураганов, которые будут ежемесячно проноситься по долине Миссисипи, уничтожая все, что люди не успели задраить или спрятать под землю.

Поезд мчался по эстакаде, изгибаясь, стремясь к центру транспортного узла над водой, блестящей от пролитой нефти и мусора, воняющей химикатами. Гвоздарь видел по сторонам плавучие платформы и погрузчики. Краны переносили на клиперы огромные контейнеры. На речные суда с Миссисипи, с малой осадкой и короткими парусами, грузили доставленные из-за океана предметы роскоши.

Поезд ехал мимо пунктов сбора сырья и станций переработки, где сверкали на солнце мокрые от пота спины рабочих. Люди складывали в тачки скупленный металлолом и везли к весам, на продажу.

Поезд сбрасывал скорость. Свернул на другой путь, в унылую зону пакгаузов и ветхих лачуг. Снова миновал стрелку. Колеса завизжали по чугуну, вагоны задрожали при торможении. От головы до хвоста состава прокатился грохот.

Тул положил руки ребятам на плечи.

– Надо валить. Скоро станция, и все заинтересуются, имеем ли мы право там находиться.

Хотя поезд и ехал совсем медленно, спрыгнув, они не удержались на ногах. Гвоздарь встал, протер глаза от пыли и огляделся. Во многом это место было похоже на его родной пляж. Металлолом, мусор, жирная грязь, покосившиеся хижины, пустые взгляды людей.

Нита тоже огляделась. Гвоздарь понял, что ее не сильно впечатлило увиденное. Он был рад, что с ними Тул, – с ним не страшно пробираться между хижинами.

В тени отдыхали несколько мужчин с незнакомыми татуировками и украшениями. Они уставились на чужаков, и у Гвоздаря зашевелились волосы на затылке. Он тронул рукоять ножа, гадая, удастся ли избежать кровопролития. Чувствовал, что его оценивают. Что они такие же, как отец. Бездельники, может обдолбанные, и явно опасные. Он улавливал запахи чая с сахаром, варящегося кофе, красных бобов и риса. В животе заурчало. Сладко пахли подгнившие бананы. Мальчишка мочился на стену; он мрачно зыркнул на проходивших мимо.

Наконец они вышли на главную улицу. Здесь торговали инструментами, арматурой, мотками проволоки и тому подобным. Мимо проехала велотележка, нагруженная металлом. Гвоздарь узнал жесть. Интересно, водитель ее продает или скупает и куда он направляется?

– Что дальше? – спросил Гвоздарь.

Нита нахмурилась:

– Надо добраться до порта и посмотреть, стоят ли там суда отца.

– А если стоят? – произнес Тул.

– Тогда надо будет узнать имена капитанов. Есть несколько человек, которым я еще могу доверять.

– Точно можешь?

– Да, кое-кто остался, – подумав, ответила она.

– Клиперы там, – указал Тул.

Она жестом велела Гвоздарю и Тулу следовать за ней. Гвоздарь глянул на Тула, но получеловека совершенно не смущало то, что девочка вдруг принялась командовать.

Они шли по проходу между постройками. Запах моря, гнили и разрушенных человеческих судеб здесь был куда сильнее, чем на берегу, где доламывали суда. Город оказался огромным. Они все шли, а улицы все тянулись между хижинами и складами. Мимо проезжали люди на велосипедах и рикшах. Даже протрясся по разбитому дорожному полотну, рыча и воя, автомобиль на бензине.

Наконец жаркие трущобы сменились прохладными улицами, засаженными деревьями. Впрочем, вокруг больших домов стояли лачуги. Везде сновали люди. На домах висели вывески, и Нита прочитала Гвоздарю:

– «Мейер трэдинг». «Речные перевозки, Орлеан». «Тэйлор и Йи, торговля специями». «Транспортная компания „Дип блю лимитэд“».

И вдруг улица закончилась. Просто оборвалась над водой. Внизу были пришвартованы лодки и речные такси, перевозчики сидели в весельных яликах с крохотными залатанными парусами, ожидая тех, кому нужно двигаться дальше.

– Тупик, – сказал Гвоздарь.

– Нет, – возразила Нита. – Я знаю это место. Мы уже близко. Осталось проплыть дальше через Орлеан, добраться до морских платформ. Нам нужно такси.

– Дорого, наверное.

– А мама Пимы разве не дала тебе денег? – спросила Нита. – Мне кажется, должно хватить.

Гвоздарь помялся и вытащил стопку красных.

– Лучше их приберечь, – сказал Тул. – Сами потом есть захотите.

Гвоздарь поглядел на цветущую воду:

– А пить уже хочется.

– И как мы доберемся до клиперов? – мрачно спросила Нита.

– Пешком, – ответил Гвоздарь.

Он указал на людей в воде, которая была глубиной всего лишь по пояс. Они медленно продвигались в зеленой маслянистой жиже.

Нита скривилась:

– Тут не пройти: слишком глубоко.

– Деньги потратим на воду, – твердо произнес Тул. – Должны же рабочие как-то добираться до платформ. Надо просто идти за бедными.

Нита скрепя сердце уступила. Они купили у торговца, скалившего в улыбке желтые гнилые зубы, бутылку коричневатой воды. Он клялся, что вода не соленая и хорошо прокипяченная, а получив деньги, с радостью показал дорогу. Даже предложил отвезти на лодке, но запросил слишком дорого. Они пошли длинным путем по вонючим улицам, по затопленным дощатым тротуарам. От смрада рыбы и нефти слезились глаза. Гвоздарь то и дело вспоминал родной пляж.

Они добрались до берега. По гладкой воде протянулись цепочки буев. Нита вздохнула:

– Надо было брать лодку.

– Боишься? – ухмыльнулся Гвоздарь.

Девочка зло посмотрела на него.

– Нет. Но вода грязная, а химикаты ядовитые. – Она принюхалась. – Неизвестно, что тут намешано.

– Ну, если ты от этого умрешь, то завтра, а не сейчас. – Гвоздарь решительно вошел в зловонную жижу, покрытую радужной пленкой нефти. – Все равно лучше, чем на судовой разборке. Лучше, чем на моем пляже. И я все еще жив. – Ему нравилось дразнить Ниту. – Ну, что стоишь? Идем посмотрим, не ждет ли тебя там клипер.

Нита сжала губы, но тоже вошла в воду. Гвоздаря подмывало расхохотаться. Она умная, что есть, то есть, но охренеть какая нежная. И здорово, что мажорке раз в жизни пришлось залезть в грязь, как нормальному человеку.

Тул двинулся следом за Счастливицей. От его огромного тела кругами расходились волны, на них колыхались кувшинки и нефтяные пятна.

Продвигались медленно. Вода уже доставала до груди.

Впереди были заякорены пластиковые буи, отмечавшие дорогу для людей без лодок. Поравнявшись с первым, Гвоздарь разглядел выцветшую этикетку с яблоком и буквы. На другом был изображен старинный автомобиль. Эти пустые канистры вывели туда, где уже не осталось руин. А цепочка вешек тянулась дальше.

Беглецы осторожно пробирались вслед за вереницей людей, бредущих к далекому плавучему порту. Нита споткнулась и упала бы, если бы ее не подхватил Тул и не вернул на дорожку, по которой шли все.

Она откинула с лица длинные мокрые волосы и посмотрела на суда и плавучие причалы.

– Почему их не возят на лодках?

– Этих-то? – Тул оглядел соседей. – Они того не стоят.

– Хоть бы путь нормальный проложили. Разве это дорого?

– Тратить деньги на бедных – все равно что бросать в огонь. Бедные тебя даже не поблагодарят, – объяснил получеловек.

– Но если людям будет проще добираться, работодателям удастся сэкономить.

– Вода тут никому не помеха.

И в самом деле, люди впереди двигались плотным потоком. Кто-то уложил вещи, которые не хотел намочить, в краденые пластиковые пакеты, но большинство явно не смущала необходимость погружаться в бурую воду с зелеными водорослями.

Нита с угрюмым упорством шла вперед. Ни за что не покажет, что ей тошно, подумал Гвоздарь.

Каждый раз, когда Тул заговаривал, его слова были для нее как удар хлыстом. Гвоздарь не понимал, почему ему нравится, как она смущается. Казалось, она и его считает животным. Полезным животным, вроде собаки, но никак не человеком. Хотя, если честно, он и сам не считал ее полноценным человеком. Мажоры другие. Они из других мест; они живут по-другому; они могут угробить клипер со всем экипажем, чтобы одна-единственная девчонка осталась в живых.

– Откуда ты вообще взялся, Тул? – спросила вдруг Нита. – Ты же не мог уйти от хозяина.

– Я могу идти куда захочу, – ответил Тул.

– Но ведь ты получеловек.

– Всего лишь половина человека, – задумчиво проговорил Тул. – Зато я вдвое больше тебя, Счастливица.

– О чем это вы? – спросил Гвоздарь.

– У него должен был быть хозяин, – пояснила Нита. – Полулюди дают нам клятву верности. Моя семья импортирует их из Японии, после обучения. И жить без хозяина они не могут.

Тул повернулся к ней. Желтые собачьи глаза, глаза хищника, уставились на существо, которое он мог уничтожить одним движением.

– У меня нет хозяина.

– Но так не бывает, – сказала Нита.

– А это еще почему? – спросил Гвоздарь.

– Мы знамениты фантастической преданностью, – ответил Тул. – Счастливица не была готова узнать, что не всем нравится быть рабами.

– Это невозможно, – настаивала Нита. – Тебя дрессировали…

Тул пожал плечами, и огромные мышцы напряглись.

– Они ошиблись. – Он слегка улыбнулся, будто выдал понятную только ему шутку. – Я оказался умнее, чем им хотелось.

– Да ладно! – не поверила Нита.

Желтые глаза снова оглядели ее оценивающе.

– Я был достаточно умен, чтобы понять: я сам могу выбирать, кому служить и кого предавать. О других из моего… народа такого не скажешь.

Гвоздарь никогда не задавался вопросом, как Тул оказался среди утильщиков. Он просто был там, как и другие бежавшие с торговых флотов. Клан Спиноза, Маккелли и Лалы пришли на пляж, чтобы работать. Вот и Тул так же. Просто пришел работать.

Но Счастливица сказала правду. Полулюдей обычно используют как телохранителей, солдат и палачей. Ну, так ему рассказывали. Гвоздарь видел их возле банкиров «Лоусон и Карлсон». Видел их вокруг торговцев кровью, которые инспектировали разборку. Но всегда вместе с другими. С мажорами. С людьми, которые могли раскошелиться на результат смешения генов человека и тигра или собаки. Это стоит дорого. Человеческие яйцеклетки, из которых выращивают полулюдей, всегда в цене. Культ Жизни полностью обеспечивает себя за счет яйцеклеток своих последовательниц, а у Сборщиков этот товар всегда в цене.

– И где же твой хозяин? – спросила Нита. – Ты должен был умереть вместе с ним. Так всегда говорят наши полулюди. Что умрут, когда умрем мы. Что умрут за нас.

– Некоторые из нас поразительно преданы людям, – кивнул Тул.

– Но твои гены…

– Если гены решают все, то Гвоздарь должен был продать тебя твоим врагам и потратить деньги на наркотики и виски «Черное легкое».

– Я не это имела в виду.

– Правда? Но ведь ты из семьи Патель, поэтому ты умная и цивилизованная, так? А Гвоздарь – сын идеального убийцы, и мы видели, что это значит.

– Нет, я совсем про другое.

– Тогда не стоит рассуждать о том, что могут такие, как я, а чего не могут. – Тул сверлил ее взглядом. – Мы быстрее, сильнее и, что бы ты ни думала, умнее наших хозяев. Не пугает ли это богатую девочку, встретившую тварь вроде меня на свободе?

Нита поежилась.

– Мы хорошо с вами обращаемся. Моя семья…

– Не важно. Мой народ все равно будет вам служить.

Тул отвернулся и пошел дальше. Нита тоже умолкла. Гвоздарь рассекал воду, думая о странной ссоре между этими двумя.

– Тул? – спросил он. – Они действительно тебя дрессировали? Приучали к хозяину?

– Пытались. Очень давно.

– Кто?

Тул пожал плечами:

– Они уже мертвы. Какая разница? – Он указал на приближающиеся причалы и обратился к Ните: – Узнаешь какой-нибудь из клиперов?

Нита посмотрела на суда, стоящие на рейде в отдалении:

– Не с этого расстояния.

Они двинулись дальше по грязной воде. Она казалась приятно прохладной после тропической жары, но Гвоздарь устал от ходьбы. Все получалось слишком медленно.

Глубина все увеличивалась, но они наконец добрались до плавучих причалов и залезли на один из них. Счастливица с отвращением выжимала из одежды грязную воду, а Гвоздарь с наслаждением подставлял ветру влажную кожу. По морю шли клиперы. Казалось, он видит весь мир. Клиперы и грузовые суда на якорях. Синие корпуса английских парусников, красные флаги Северного Китая. Он знал многие флаги, видел их на разбитых судах. Видел корпуса, покрашенные в цвета разных стран, и эмблемы компаний. А здесь собрались суда со всего мира.

Патрульный катерок, кашляя биодизельным дымом, лавировал между огромными парусниками, высаживая лоцманов, необходимых для прохода в порт. Вокруг кипела работа. Мажоры спускались с клиперов на маленькие суда, чтобы отправиться вглубь материка по реке или по железной дороге. Двое полулюдей охраняли яхту какого-то богача. Они посмотрели на Тула враждебно и глухо рыкнули ему вслед. Везде сновали кули – чернокожие, смуглые, бледные, рыжеволосые, черноволосые, высокие и низкорослые, с рабочими татуировками и податными знаками. Они переносили грузы в плоскодонные суда для перевозки. От затонувших развалин города к большим судам медленно плыли все новые плоскодонки.

– Могли бы вместе с грузом сюда добраться, – проворчал Гвоздарь, кивнув на железнодорожные контейнеры, которые подвозили к клиперам.

Некоторые грузовые баржи когда-то были парусниками, а другие, крупнее и массивнее, ходили на угле, но не пренебрегали и ветром. Огромные, похожие на плавники паруса стояли по всей протяженности огромных судов, ловя ветер и помогая перевозить никель и медь, чугун и сталь.

От окружающей суеты почти тошнило – даже на Брайт-Сэндз-Бич при разборке судов не бывало так шумно. Нита вытянула шею, глядя поверх голов. Ткнула пальцем.

– Вон те, – сказала она.

Впереди на якорях стояли в ряд клиперы. Шхуна, грузовой катамаран и у отдельного причала яхта. Красивые, самые быстрые в мире суда, вооруженные ракетной пушкой и небольшими реактивными комплексами для защиты от пиратов. Они ничуть не походили на ржавые развалины, к которым привык Гвоздарь. Сравнивать клиперы с обломками старого мира было все равно что выбраться под яркое солнце из ржавого мрака.

Подошли ближе, Нита разглядела суда, огорченно поникла и сказала:

– Не мои.

Гвоздарь тоже был разочарован, но промолчал. Если реально смотреть на вещи, вряд ли был шанс сразу найти дружественный корабль.

В речном порту было шумно, суда прибывали постоянно. Даже пока Тул и ребята здесь, один из клиперов успел развернуть длинные полотнища парусов. Застонали резвые лебедки, и паруса со свистом встали на место. Они набились ветром, и судно двинулось к выходу из порта.

– Вернемся завтра, – решил Гвоздарь.

Счастливица кивнула, но продолжила разглядывать парусники, будто надеялась, что один из них волшебным образом превратится в имущество ее семьи. Наконец она кивнула, и все пошли обратно по мелководью, по мосткам, к городу. Солнце садилось.

Вечером они купили с лодки жареных крыс на палочке. Ели, рассматривая уличные суденышки. Мимо плыли лодки с едой, рабочими и матросами в увольнении. Вдалеке рыдали трубы, над водой разносился похоронный марш. В черной воде играли дети. Гвоздарь решил, что это самое безопасное место – пьяниц и наркоманов поблизости нет.

В темноте трещали сверчки и цикады. Роились кусачие москиты. Здесь насекомых было куда больше, чем на пляже. Там бриз сдувал большую их часть, а в стоячем воздухе болот они набрасывались тучей. Гвоздарь и Нита непрестанно убивали кровососов, а Тул смотрел на них с интересом. У него что, очень толстая кожа? Или что-то в нем отпугивает даже гнус?

– Сколько денег тебе Садна дала? – спросил Тул.

– Пару красных и немного желтых.

– Всего-то? – спросила Нита, но тут же прикусила язык.

– Заработок команды тяжелых утильщиков за две недели, – сказал Гвоздарь. – А ты столько каждый день тратишь на обновки?

Нита отрицательно покачала головой.

– Если хотите есть, то завтра придется поработать, – сказал Тул.

– Где? – спросил Гвоздарь.

Получеловек поднял на него желтые глаза.

– Ты же не дурак. Сам догадайся.

Гвоздарь задумался.

– Порт. В порту можно и подзаработать, и за судами следить.

Тул рыкнул и отвернулся. Гвоздарь принял это за согласие.