8.

Луг! Женька! Да где-то этот рыжий лохматый чёрт?

Венька ещё раз глянул в сторону озера. Вода мирно колыхалась в свете луны. Девушек видно не было. Где они?

Но где Женька, волновало куда больше. И совесть больно напоминала о себе: оставил Лизу, пусть и с девочками, но одну в чужом месте, в богом забытой деревне. Да вообще они оба хороши: одних девчонок бросили и ушли куда-то. Венька прибавил шагу, а потом и вовсе побежал. Ночью в лесочке тоже было немного страшновато. Всё-таки городской он, на все 100 процентов.

Вопреки ожиданию, ни Женьки, ни лошадей на лугу не было.

– Дела… Наверное, потерял меня и домой пошёл. Куда тут ещё идти? – Венька развёл руками.

Ради приличия он полазил по деревне ещё минут десять, пройдя мимо дома, где они остановились, постоял у забора. Тихо было нереально. Просто гробовая тишина. Больше никаких сов, никаких лошадей, ни собак, ни котов. Он зашёл во двор и задвинул засовчик на калитке. Не успел он дойти до крыльца, как окрестность огласил дикий волчий вой с переливами, такой пронзительный и страшный, как будто волк выл от боли. Венька галопом метнулся к крыльцу, заскочил в сени, задвинул засов.

– Ну и чертовщина. А дед был прав, не надо тут ночью ходить никуда.

– Вень, – вдруг услышал он голос Мишки.

– Ты чего не спишь?

– Пить хочу.

Венька нашарил на столе кружку, зачерпнул из ведра на лавке холодной воды:

– На вот выпей, – он погладил Мишку по голове.

– Я мужика какого-то за окном видел. Страшный такой и с бородой.

Венька насторожился:

– Точно мужика чужого? Мы там с Женькой сидели на дворе разговаривали, может, это мы тебя напугали?

Мишка пожал плечами, потёр кулачком заспанное лицо.

– Иди Пухов, спи, завтра будешь ассистировать на съёмках.

– А домой?

– Потом сразу домой, обещаю. Я тут идею одну придумал.

– Ага, – сказал Мишка и побрёл в комнату.

Венька тоже выпил холодной воды, стащил с себя мокрую рубашку, которая пахла тиной и бросил на лавку. Промокшие кроссовки он пристроил на каком-то тёплом выступе печки в надежде, что к утру они будут хотя бы чуть получше и не будут хлюпать.

В комнате он внимательно присмотрелся к кровати Женьки. Горка из одеяла говорила, что друг спит. Будить его Венька не стал, упал на скрипучую кровать, накинулся лоскутным одеялом, приятно пахнущим какой-то горькой травой типа полыни, и почти сразу уснул.

9.

– Венечка, вставай, – теребили его тёплые ручонки Лизы. – Вставай, Катюша блинов напекла.

Венька медленно разлепил глаза. Перед ним в свете тёплого солнышка, пробивавшегося через тонкие шторки в цветочек, желтела мордашка Лизы. Красивые золотистые тени от оранжевых занавесок делали свет в комнате каким-то апельсиновым, горячим и до невозможности приятным. Откуда-то из глубины всплыли картинки прошлой довольно странной ночи. Он зябко передёрнул плечами.

– Вставай, – звала Лиза. – Пойдём есть, а то Мишка всё один похомячит.

– Вы с Мишкой-то помирились? А то ты на него вчера зыркала так.

Лизка поджала губы и немного отстранилась.

– Лизун, – ласково позвал брат. – Не табуни на него. Он нормальный парень. С вами, девчонками, нашему брату всегда тяжело, хоть в 11 лет, хоть в 23. А он ещё и маленький.

– Вот именно.

– Тоже мне взрослая, – Венька подхватился и сгрёб в охапку сестрёнку. Она засмеялась и стала его щекотать.

– Вот и славно, – резюмировал Венька. – Так ты мне больше нравишься, когда смеёшься. Пойдём есть твои блины.

– Катюшины, она знаешь какая молодец, с первого раза получились блины. Не то что у тебя. Она в печи пекла, – затараторила Лиза.

– А где моя рубашка? – никак не мог припомнить Венька.

– Её дед постирал и повесил сушить на дворе.

– В смысле, дед? – удивился Венька.

Лиза только пожала плечами:

– Дед сказал, что она плохо пахла и такому в доме не место.

Венька густо покраснел. Рубашка и правда пахла болотной тиной, это он помнил отчётливо. Вспомнил и то, что бросил её просто так на лавке и то вспомнил, что они вообще-то в гостях.

– Да, неловко вышло.

– Надо дедушке тоже чем-то помочь, дров там нарубить, что тут в деревне надо делать? – резонно заметила Лиза.

– Какая ты у меня умная, Лизун, сокровище, – он поймал её и поцеловал в маленькую щёчку. – Так, а что же надеть, я не могу к столу выйти голым?

– Это не прилично, – покачала головой Лиза. – Вот тебе дед передал рубаху.

Венька развернул льняной свёрток и перед ним предстала тонкого домашнего полотна косоворотка с традиционными узорами на рукавах, вороте и по низу.

– Дед спрашивал, крещёный ты или нет и пояс тебе тоже передал, – девочка протянула плетёный ручной же работы пояс.

– Бывает, – протянул Венька. – И как я в этом буду?

Лиза тяжело вздохнула и покачала головой:

– Да прекрасно будешь. Катюшка уже всё утро в сарафане бегает. Дед ей тоже презентовал. Ей, кстати, очень идёт. Можешь поснимать потом, – с умным видом сказала Лиза и чуть-чуть отодвинула занавеску на двери.

Катюша как раз отходила от стола с каким-то кувшином, толстая коса небрежно заплетённая, вилась по спине, длинный в пол льняной сарафан был так же отделан вышивкой, как и его рубаха. Венька наскоро натянул её на себя. Телу было приятно. Он как-то заметно приосанился.

– Хорош, – сестра смотрела на него скрестив руки, – правда, хорош. Катюшке понравится.

– А она тебе нравится? – тихо спросил Венька.

Девочка согласно покивала.

– А Мишка? – Венька широко улыбнулся и подмигнул.

– Да ну тебя, – тут же вспылила Лиза и выскочила в общую комнату.

Дед и Катюшка суетились у печи. Дед что-то растолковывал, а девушка активно кивала. За столом сидела Юлечка в привычном городском: чёрный топ, скорее всего чёрные брюки, за длинной скатертью было не видно, тёмный макияж, причёска волосок к волоску на ровный пробор, серебряная звезда на чёрной бархатной ленте. Аристократичная бледность и лёгкое презрение во взгляде.

– Выспался? Как тебя теперь величать? Иван-крестьянский сын, Емеля, может быть, Добрыня, какие там сказочные персонажи ещё есть? – оглядела парня Юлечка.

– А мне нравится, – Венька выгнул грудь колесом и прошёлся по тёплым половицам туда-сюда.

– С джинсами – отстой, – не унималась Юлечка.

– Юлечка, хватит, вот позавтракайте. Дедушка мёда принёс настоящего. Пахнет-то как.

Катюшка поставила на стол тарелку с блинами. Стопка была такой внушительной высоты, как будто они с дедом пекли блины несколько часов подряд.

– Ого, это ты всё сама? – удивился он.

– Нет, дедушка наш большую часть напёк, пока мы спали, это я тут училась. Так что…

– Красавица, всё ладно да складно. Она это всё, она, – дед подмигнул и вышел в сени.

Катюша поставила перед Веней тарелку деревянную и деревянную же вилку положила.

– Атмосферно, – сказал он, – как будто в отеле стилизованном.

– Ага, вот только тут всё настоящее, – вздохнула Юлечка.

– Женька где? – спросил Веня, прежде чем запихнуть в рот целый блин, с которого густо капал янтарного цвета мёд. – Ммм, вкусно-то как…

– А он разве не спит ещё? – удивилась Юлечка.

Венька вернулся в спальню сдёрнул одеяло. Никого. Странно, ночью он был уверен, что этот ком на кровати и есть его друг.

– Никто его не видел сегодня? – спросил он, вернувшись в комнату.

– Неа, – Катюша с удовольствием откусила блинчик.

– Так и где этот обормот? – стараясь быть непринуждённым, спросил Венька.

Юлечка пристально на него смотрела, казалось, точно зная, что-то не то.

– А известно дело, где, – вошёл в комнату хозяин, – в сарае отсыпается. – Только дитям туда не надо бы ходить.

– В смысле? – удивлённо вскинула брови Катюша.

Венька похолодел и почему снова взглянул на Юлечку. Она не спускал с него глаз. Оба одновременно встали и пошли во двор.

– Дети, посидите со мной, – встревоженно сказала Катюша.

10.

Юлечка и Венька молча обошли дом. Посреди двора парню бросилась в глаза огромная куча дров, сплошь увитая цветущей повиликой. Что-то знакомое было в её очертаниях.

– А ты? – вдруг спросил он Юлечку. – Ты ночью никуда не ходила?

– А ты ходил?

– Да мы с Женькой чуть-чуть прошлись по деревне, а потом я вернулся, думал, он тоже.

Юлечка остановилась:

– Ты его бросил одного и ушёл?

– Вообще-то наоборот. Я его позвал идти, а потом обнаружил, что я один шёл, – замялся он.

Дверь сарая скрипнула и навстречу им вышел дедок и его чёрный злой кот:

– Идите сюда, идите, – поманил дед рукой.

Венька вошёл в сарай первым, осторожно обойдя чёрного кота.

На сене, сложенном посреди сарая огромной пышной кучей, калачиком лежал Женька. Он был без одежды. От того, видимо, казался каким-то маленьким и жалким.

– Мда, – многозначительно сказала Юлечка. – Что бы это значило?

Венька осторожно подошёл к другу и потрогал его за руку. Она была тёплая. Женька что-то замурчал во сне.

– Жень, – осторожно позвал Венька. – Алё, проснись, Рыжий.

Женька блаженно потянулся во сне, повернулся на спину и потянулся, открыл глаза.

– Пойду-ка я найду, что одеть этому Адаму, – нервно сказала Юлечка, – а то детей выпугает до смерти.

Дед потрусил за Юлечкой, потом что кроме русской рубахи и полосатых штанов тут вряд ли можно было на что-то рассчитывать.

– У меня есть, у меня есть, – приговаривал дедок.

– Жека, – ещё раз позвал Венька. – Ты где одежду посеял?

– Чью? – хрипло спросил тот.

– Свою, олень ты рыжий. Ты почему голый? – ещё раз спросил парень.

Женька сел и придирчиво себя осмотрел. Одежды на нём не было и нитки. Он косо глянул на друга, сгрёб охапку сена и насыпал на себя.

– Так лучше, – сказал Венька и сел рядом. – Кстати, от тебя невыносимо несёт псиной и шерсть на плечах собачья – длинная и рыжая.

Венька снял пучок шерсти и подал Женьке.

– Гадость какая. Мы где были вчера? – Женька недоумевающе смотрел на друга.

– В этой самой чёртовой деревне. Вышли за забор, прошлись, Ты увидел лошадей и коров и полез на забор.

В сарай стремительно вошла Юлечка, бросила косой взгляд на одетого в сено Рыжего и презрительно кинула в него одеждой.

– Это что? – с удивлением спросил тот.

Венька показал руками на себя:

– Местный колорит. Одевай. Я тоже без рубашки остался.

– Ты куда свою дел?

– А мне бы тоже хотелось знать, желательно подробно, где вас обоих носило и почему от тебя пахнет собакой, а от его рубашки тухлой водой, – строго спросила Юлька, усаживаясь на сене напротив парней.

– А ты откуда знаешь? – спросил Венька.

– Дед, когда забирал стирать твою рубашку, сказал, что болотом пахнет. Да она и так воняла на всю комнату, что не дай боже.

В углу зашипела кошка.

– Да что ты будешь делать? Подглядывает этот гад за нами что ли? – передёрнул плечами Венька. – Ох, не нравится мне этот чёрный кот.

– Так, по порядку сейчас оба изложили, где вас носило и что вы видели.

Где-то посреди Венькиного рассказа о ночных купальщицах, Юлечка начала тихонько ругаться, сокрушённо качая головой. Когда же дело дошло до чёрных лошадей и коров, девушка напряглась.

– Ты есть хочешь? – спросила она почему-то у Женьки.

Он отрицательно покачал головой.

– Вспомни хоть ещё что-то? Пожалуйста, – она умоляюще смотрела на Женьку.

– Да, Юль, что происходит? Ты походу догадалась? – сообразил Венька.

– Не то, чтобы догадалась, просто вспомнила кое-что, ещё и сон видела не хороший. А ночью слышала вой волка. Полнолуние скоро. Страшный какой-то вой.

– Я тоже слышал, как раз домой возвращался, – подтвердил Венька, – бегом закрылся в доме и лёг.

– В окна смотрел? – строго спросила Юлечка.

– Нет. Мишка смотрел, сказал, видел мужика в бороде страшного прямо за окном.

– Ясно, – коротко ответила она и снова повернулась к Женьке. – А ты?

Тот покивал, мол, не знаю ничего такого. На сено посыпалась длинная рыжая собачья шерсть. Юлечка побледнела.

– Юль, – позвал Венька. – Ты чего?

– Сейчас кота принесу, – она быстро поднялась и пошла в угол сарая, где на какой-то ветоши лежал зеленоглазый злодей.

Она ласково его позвала, кот нехотя поднялся и подошёл. Ещё пару минут спустя она вернулась к парням с котом и хотела его посадить на руки Женьке, но кот истошно завопил, невероятным образом изогнулся и с шипением кинулся вон из сарая.

– Что и требовалось доказать, – Юлечка снова села на сено напротив.

11.

Некоторое время она сидела молча, как будто собираясь с духом и переводя взгляд то на одного, то на другого. Казалось, ей было холодно, потому что вернулась она в косухе, а теперь вообще куталась в неё, стараясь завернуться ещё сильнее.

– Нет, не могу. Может, это просто бред, мне надо подумать, – она резко встала и ушла.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Венька.

– Ни черта, – ответил Женька, рассматривая новый гардероб. – А трусы где?

– О, господи, – Венька покивал головой, – одевайся и пойдём есть.

– Слушай, брат, а что девчонок много в озере? Красивые были хоть? – он подмигнул Веньке.

– Я только одну разглядел. Но да, есть в ней что-то такое завораживающее. Глаза большие, лицо скорее худощавое, а фигура как раз нет, такая, я тебе скажу… Вот бы найти её, поснимать сегодня. Идеально бы подошла для антуража всего этого.

– Огонь? – усмехнулся Женька, завязывая на талии такой же как у Веньки пояс. – Ну мы двое из ларца. Хотя тебе в джинсах, конечно, удобнее. А у меня и ботинок теперь нет.

– Кстати, у меня тоже. Я кроссовки сохнуть поставил на печь да и забыл про них.

– И как тебе босиком?

Венька посмотрел на свои ноги. Они уже немного запылились и между пальцев торчала сено.

– Да уж, – только и сказал он.

– Может, у деда сапоги есть? –  с надеждой спросил Женька.

– Или лапти. Пойдём уже.

Завернув за угол, они увидели, как за забором мелькнула Катюшка в своём сарафане, спешно куда-то удаляясь.

– Во, а эта куда?

– Да уж, что-то девчонки от нас сегодня разбегаются в разные стороны.

Парни накинулись на блины так, что с трудом остановились и то потому, что Лиза попросту забрала у них тарелку:

– Девочки ещё не ели. Проглоты, – она унесла блины куда-то в сени и скоро вернулась.

– Когда домой поедем? – строго спросила она.

– А чем тебе тут не нравится? – ответил Венька, большими глотками хлебая остывающий чай.

– Ничем, – резко ответила Лиза.

– Мне, мужики, тоже, – деловито ответил Мишка. – И вообще, я тут чужого ночью за окном видел.

–Чужого, это который инопланетянин? – заржал Женька.

Мишка покраснел и насупился.

– Жень, иди ты. Миш точно видел? Может, спросонья?

– Точно, я потом долго заснуть не мог слышал, как кто-то ходит и бурчит за стеной.

– А чё не разбудил? – удивился Венька.

– Ага, тебя разбудишь! Ты только разговаривал во сне и больше ничего.

– И что я говорил? – напрягся Венька.

– Мокрая, мокрая, живая вода, мёртвая… И так раз сто, – недовольно проворчал Мишка.

– Ой, мальчики, мне страшно, – вдруг тихонько пискнула Лиза.

– Да, есть такое, – Женька покосился на друга. – Ты там воду болотную не пил часом?

Венька психанул, нервно встал из-за стола и стал ходить по комнате.