– Впервые слышу об этом! А от Алисы Кондратьевны я слышал неоднократно о другой подруге из того же кабаре. Это Стелла Руслановна Лабор. Все зовут её, кажется, Сапфо. Особа весьма оригинальная, но тоже, знаете ли, не в моём вкусе. Алиса именно с ней собиралась встретиться после работы на следующий день, так как они возвращались домой в разное время.

– А Вам неизвестно, – с какой целью, или по какой причине они собирались встретиться?

– Известно. Ну да там ничего особенного. В прошлый свой визит Лабор забыла у Алисы свои духи, какие-то страшно дорогие, и в тот вечер Алиса Кондратьевна собиралась их вернуть. Именно за ними Лабор и хотела зайти.

– А Вы сами эти духи видели?

– Видел. Такой круглый флакончик, знаете ли… – и Карсавин старательно изобразил пальцами в воздухе нечто, обозначавшее, надо полагать, круглый флакон дорогих духов.

– Скажите, Эдуард Артамонович, – а почему Вам так не симпатична Кристина Лепко? Ведь она очень красивая женщина! Вон как рыжие волосы полыхают, – огонь, а не девушка!

На самодовольной физиономии Карсавина отразилось огромное удивление. Он с недоумением уставился на Кошко и, секунду помолчав, серьёзно изрёк:

– Вы правы. Она как огонь. А точнее – она полыхает огнём хищной львицы, ждущей богатого покровителя, но ей было очень далеко до Черкесовой. У Черкесовой хоть душа была нежная, с ней можно было поговорить о чём угодно, а Кристина – нет, Кристина сразу измеряла Вас на толщину кошелька!

Больше никаких причин для дальнейшей задержки Карсавина Кошко не видел, и бравый офицер был отпущен.

– Что Вы об этом думаете, Владимир Гаврилович?

– А тут и думать нечего. Деньги она у него не просила, – так как с него, кроме любви, взять абсолютно нечего. Гол как сокол! А вот при обыске квартиры футляр с колье мы не нашли. Надо полагать, он был украден тем же, кто и убил её смертельной дозой морфина. Кстати сказать, в списке вещей Алисы Черкесовой подобный флакон, – как нам описал Карсавин, – не значится. Следовательно, они всё-таки встретились, или она как-то иначе передала этот флакон Стелле Лабор. А может быть, его прихватил какой-то более поздний гость…

– Я думаю, пришла пора допросить Кристину Лепко, – решил Кошко, с чем Филиппов был полностью согласен.

– Бесспорно, Аркадий Францевич, что кто-то пришёл к Черкесовой после ухода Карсавина, и этого кого-то Кристина Лепко в своё окно не увидела, а может и увидела, но по какой-то причине этот факт упорно скрывает, что вернее всего.

– Почему Вы так решили, Владимир Гаврилович?

– Потому что она всё время спокойно наблюдала, как её бывший муженёк напропалую волочится за красоткой Черкесовой, и ни словом не обмолвилась при опросе об этой щекотливой ситуации. Так навряд ли она скажет нам что-нибудь новое про Стеллу Руслановну Лабор.

– Может, стоит проверить её получше?

– Проверяли всех. Но никто из кабаре ни разу не привлекался. Никогда.

– Тогда будем ждать новостей от Аннет и агентов, – подвёл черту Кошко, – но что всё-таки связывало между собой таких разных женщин? Вам это не кажется странным?

– Эх, Аркадий Францевич! Что касается женщин, – мне уже ничего не кажется странным! – тяжко выдохнул Филиппов, безнадёжно взмахнув рукой, и даже отвернулся к окну.

– Даже так? – с мальчишеским озорством в глазах Кошко глянул на Филиппова, который с нарочитым равнодушием в лице деловито перелистывал дело. – Да не будьте таким мрачным, Владимир Гаврилович, посмотрите только, какие красавицы, – даже во Франции так много красоты в одном месте Вы не увидите!

С напускным безразличием Филиппов захлопнул дело.

– Из-за этих красавиц одни только неприятности у полицейского управления, – недовольно проворчал он. – Развелись тут, понимаешь ли, любительницы антикварных бриллиантов и красавцев-мужчин!

– Не судите их строго, Владимир Гаврилович, – Кошко лучезарно улыбнулся раздосадованному начальнику петербургской полиции, – ведь это жизнь! А она тем и интересна, что в ней живут красавцы офицеры и красотки кабаре, так что народу нашему – не скучно!

– Ну да. И полицейскому управлению тоже, – мрачно докончил Филиппов высказывание Аркадия Францевича.

– Да полноте, Владимир Гаврилович, – смотрите на все обстоятельства оптимистичнее!

– Хорошо Вы рассуждаете, Аркадий Францевич, – Филиппов в сердцах расстегнул тугой воротничок. – Ещё бы убийцу найти, тогда бы и совсем радоваться можно…

– Будем искать. И даже не сомневайтесь, Владимир Гаврилович, – найдём! – решительно заверил Кошко.

Но выводы и умозаключения Кошко основывались не только на показаниях Аннет и донесениях агентов. Для получения информации он использовал все доступные и недоступные источники и задействовал все свои связи и знакомства. Результат, конечно, стоил потраченных усилий, но что было интересно – эта кропотливая работа приносила порой очень неожиданные плоды!

Собирая всевозможные сведения обо всех танцовщицах, чтобы составить полную картину об этом женском коллективе, Кошко наткнулся на интересный факт и поспешил поделиться с Филипповым «нарытой» информацией:

– Владимир Гаврилович! Отвлекитесь на несколько минут от своих дел! Я хочу рассказать Вам нечто занимательное. Как Вам известно, последние несколько дней мы вплотную занимались сбором информации о каждой танцовщице кабаре. Кто они, откуда, какой образ жизни ведут вне стен кабаре, какие у них между собой взаимоотношения и так далее. Девушки они, я бы сказал, все непростые. Но всё-таки изо всех я бы особо выделил двоих. И не по криминальным наклонностям, нет! В данном случае – просто как интересные личности. Вот посмотрите на эту красавицу, – Кошко протянул Филиппову фотографию, на которой была изображена Венера Чавчавадзе.

Филиппов уже наизусть знал все эти фотографии и потому, едва глянув на снимок, опять поднял глаза на Кошко, с интересом ожидая дальнейших пояснений.

– Эта девочка своего высокого происхождения не афиширует. Я думаю, что и среди близкого окружения не многие об этом знают, а ведь эта Венера – самая настоящая княжна! Её двоюродный дед по отцовской линии есть ни кто иной, как сам Илья Чавчавадзе, выходец из кварельской ветви достойного княжеского рода Чавчавадзе! Вся Грузия его боготворит! Весьма и весьма интересный человек, – прогрессивный общественный деятель современности, мыслитель, публицист, борец за национальную независимость Грузии и, естественно, очень талантливый поэт! Разностороннейшая личность! Что и неудивительно, поскольку у них в роду все были – личности не ординарные! Во главе этой выдающейся династии стоит ярчайший человек своего времени Александр Чавчавадзе, тесть нашего писателя Грибоедова.

И у самого Ильи мать была женщина образованная, она прекрасно знала грузинскую литературу, особенно поэзию. Вот она-то и привила сыну любовь к прекрасному и чувство национальной гордости! Он и сам много писал, и переводов много делал… многогранный человек… был. Потому что, несмотря на всенародную любовь, нашлось в Грузии чёрное сердце, и три года назад Илью Чавчавадзе убили. Его убийство, к сожалению, так и не было раскрыто… м-да-а… Но что интересно, – во времена молодости Чавчавадзе провёл четыре года в Санкт-Петербурге, обучался здесь на юридическом факультете. Правда, не доучился, был исключён из университета за участие в студенческих забастовках. Однако всегда называл это незабываемое время «золотыми годами».

Но и это ещё не всё. Интересное событие приключилась с Чавчавадзе в бытность его в Петербурге! В студенческие годы он был страстно влюблён в Софью Ильиничну Чайковскую, родную сестру нашего гениального композитора. Весь Петербург тогда говорил о них, – такая была романтическая история! Эх, Владимир Гаврилович! Как порой причудливо переплетаются судьбы людские… Ни в одной сказке такого не придумаешь!

– Так что я полагаю, – наша юная красавица с самого детства была наслышана о своём легендарном родственнике, вот и приехала тоже в Петербург за своим счастьем! Ну а уж тут её жизнь сложилась, как сложилась…

– А стихи у него и в самом деле замечательные, самобытные! Вот, почитайте на досуге! – и Кошко положил перед Филипповым тоненькую книжицу, – тут из всего им написанного немногое переведено, но и этого достаточно, чтобы понять человека.

– А Венера ведёт себя очень осторожно, даже с товарками близко не сходится, видимо, всегда помнит про «политические» моменты из биографии деда! – усмехнулся Филиппов.

А ещё Аркадия Францевича чрезвычайно заинтересовала Стелла Руслановна Лабор по прозвищу «Сапфо». Он прекрасно знал, что все клички и прозвища даются людям не просто так, а весьма метко схватывая и отражая какую-либо черту внешности или характера человека. И это прозвище прилипает к человеку навеки! Так что прозвище «Сапфо» было очень необычным, символичным и наводило на определённые мысли. Из греческой истории Кошко помнил, что настоящая Сапфо была древнегреческой лирической поэтессой, причём современники называли её «страстной». Девочка родилась в богатом аристократическом семействе на острове Лесбос. Талант её пробудился в раннем детстве, когда шестилетняя Сапфо осталась без матери и была отдана на обучение в школу гетер, что было в те времена очень престижно. Уже тогда у неё было ярко выражено чувство ритма и слова, и ещё будучи в школе, она свободно слагала песни, оды и гимны. Став взрослой, Сапфо принимала активное участие в общественной жизни города, поскольку обладала очень деятельной натурой. А надо сказать, что в ту пору женщины древней Греции в плане социальной активности не имели практически никаких ограничений. Поэтому совсем неудивительно, что Сапфо возглавляла довольно крупное культовое объединение, посвящённое Афродите. Одним из направлений деятельности этого объединения было общее развитие молодых девушек. Сапфо обучала их музыке, танцам и стихосложению, – всему тому, в чём преуспела сама. Поэтому, если провести параллель между той Сапфо и этой, вывод напрашивался однозначный, – Стелла Лабор обладает подобной натурой, талантами и характером. Ну что же, совсем скоро выяснится, так ли это.

А вот у Лепко в её короткой биографии присутствуют, однако, некоторые смутные фактики!

Кошко кратенько рассказал коллеге ещё несколько заинтересовавших его моментов про других девушек, и оба взяли это на заметку, – пока пусть всё лежит в папочках до поры до времени. Неизвестно, что и про кого может понадобиться в любую минуту! Таким образом, поделившись с Филипповым своими наблюдениями, Кошко перешёл к практическим делам:

– Думаю, что теперь, пожалуй, нам следует побеседовать с мадемуазель Лабор!

В тот же день была привезена в полицейское управление Стелла Руслановна Лабор, очередная красавица, носившая в своей среде уважительное имя с оттенком восхищения – Сапфо. Её классическая греческая внешность, гордая посадка головы на высокой безупречной шее и весь волнующий облик сразу бросались в глаза даже тем людям, которые давно уже были пресыщены зрелищем всевозможных типов женской красоты. Белоснежная фарфоровая кожа с лёгким матовым свечением, нежный румянец, – то ли естественный, то ли от небольшого морозца на улице, – замысловатая причёска в греческом стиле и изумительные синие глаза, богато опушённые густыми чёрными загнутыми ресницами, – вот такая чарующая прелестница предстала взорам Филиппова и Кошко.

Аркадий Францевич мельком бросил на Филиппова мимолётный взгляд и лукаво усмехнулся в усы, – Владимир Гаврилович мгновенно преобразился, как по мановению волшебной палочки! Он вежливо встал навстречу вошедшей Лабор и предусмотрительно подвинул ей стул. С приходом Стеллы Руслановны по кабинету заструился волнующий аромат каких-то сладких духов, и Филиппов вдохнул его полной грудью, прикрыв глаза, и на секунду словно оказался в томной восточной сказке! Однако Кошко быстро разрушил его грёзы и очарование, вернув Владимира Гавриловича к суровой действительности.

– Присаживайтесь, пожалуйста, Стелла Руслановна, у меня к Вам есть несколько вопросов.

Стелла Лабор держалась спокойно: без напряжённости, испуга и подобострастия. Она с достоинством лишь слегка кивнула головой, выражая свою готовность дать ответы на все вопросы:

– Я Вас внимательно слушаю, господин полицейский, – сдержанно отозвалась девушка.

– В каких отношениях Вы состояли с Алисой Кондратьевной Черкесовой?

– Мы были близкими подругами.

– Вам известно, как она умерла?

– Да, конечно. Это уже все знают. Она скончалась от большой дозы морфина.

– Вы собирались зайти к ней в тот день, когда она умерла?

– Собиралась. Не только собиралась, но и собралась. Мне надо было забрать свои духи, так как я случайно забыла их у Алисы и уже неделю как порывалась зайти за ними, да только всё никак не получалось. А с самой Алисой мы в те дни на работе не пересекались. Я ещё попросила нашу Гаянэ Воскерчан забрать их, так как она живёт недалеко от дома Алисы, но Гаянэ тоже не смогла. Вот я и пришла к Алисе утром, в тот день, перед работой, постучала в дверь, но мне никто не открыл, как Вы понимаете. Потом я не увидела её на работе в кабаре, а она должна была быть на работе во второй половине дня. Потом мы с девочками звонили ей домой, но – само собой разумеется, нам тоже никто не ответил. Мы почувствовали, что случилось нечто, из ряда вон выходящее, так как Алиса была очень пунктуальна и никогда не позволяла себе ни опозданий на работу, ни тем более – прогулов! После работы я снова поехала к ней, это было примерно в три часа дня, но дверь квартиры уже была опечатана. Вот тут-то я и узнала от соседей, что Алисы больше нет. Её обнаружила соседка, потом в квартире был обыск. Вот и всё.

– Стелла Руслановна, ознакомьтесь, пожалуйста, – Кошко подал девушке несколько мелко исписанных листов, – это список вещей, обнаруженных полицией во время обыска. Посмотрите, – имеются здесь Ваши духи?

Стелла внимательно просмотрела списки и немногочисленные прилагаемые фотографии.

– Нет, их здесь нет, – уверенно произнесла она через некоторое время.

– Вам это не кажется странным?

– Честно говоря, – не знаю! – с некоторой растерянностью отозвалась девушка. – Духи – это такая вещь, что их могла взять и соседка, и кто угодно, так что ничего не могу сказать по этому поводу. Никого не хочу обвинять, так как просто мне ничего об этом неизвестно. Знаю только, что я их не брала.

– А Вы знали, что за Вашей подругой ухаживал Всеволод Дубов, бывший муж Кристины Лепко?

Стелла изящно изогнула бровь в немом вопросе:

– Нет. Этого я не знала. Алиса никогда не говорила со мной о Дубове.

– А как Вы полагаете, – кто мог убить Алису Черкесову?

От такого вопроса у девушки на этот раз даже глаза округлились от удивления:

– Убить? – переспросила она. – А разве это не случайная передозировка? Ведь она ни от кого не скрывала, что её стали беспокоить суставы, и она сама себе делала обезболивающие уколы!

– Если бы это была просто досадная случайность, Стелла Руслановна, то шприц был бы там же, рядом с ней, но его в квартире вообще не нашли!

Лабор изменилась в лице:

– Так вот оно что… Оказывается, вы меня подозреваете…, – она внезапно побледнела и стала близка к обмороку от сильного волнения, но быстро смогла взять себя в руки. – Я сказала вам чистую правду, и в смерти моей подруги я не виновна, хотя мне это очень трудно будет доказать. Да у меня просто не было никаких причин убивать Алису!

– Тем не менее, мы должны произвести в Вашем доме тщательный обыск, – сочувственно, но достаточно твёрдо произнёс Кошко.

– Как Вам будет угодно, – холодно отозвалась Лабор.

На этом допрос Стеллы Руслановны Лабор был закончен.

Взяв с собой ещё двух жандармов, Севастьянов вместе с Лабор отправились к ней домой для проведения обыска. Они вернулись часов через шесть, и Пётр Феофанович доложил, что в доме Лабор не было обнаружено ничего подозрительного, что могло бы иметь отношение к трём загадочным смертям, – ни морфина, ни шприца, ни огнестрельного оружия, ни злополучного клинка. Дальнейшее задержание Стеллы Лабор не имело смысла, и Кошко распорядился отпустить девушку.

Вскоре доложили о приходе Аннет Булон. Молодая француженка вошла и, поздоровавшись, села. Она изо всех сил старалась выглядеть беспечно и непринуждённо, однако Кошко сразу увидел, что Аннет напряжена и очень устала. Старую ищейку не проведёшь! От его намётанного взгляда не укрылась тревога, мучавшая девушку всё последнее время.

– Располагайтесь поудобнее, дорогая Аннет, и рассказывайте по порядку, – приободрил он её, – давайте разберём всё, что Вам стало известно.

– Ах, Аркадий Францевич! – воскликнула Аннет. – До чего же утомляет бесконечный шум и суета кабаре! Но я не жалуюсь, нет, – тут же спохватилась она, – не обращайте внимания, это к делу не относится! Давайте лучше расскажу всё с самого начала! Хотя, знаете, как только я начала выступать вместе со всеми, так сразу и начались всякие назойливые ухаживания и оказание различных знаков внимания со стороны мужчин. Я, конечно, ни малейшего повода для этого не даю, мне эти отношения совершенно ни к чему, но и прекратить это я не силах, и что с этим делать – ума не приложу! А больше всех раздражает один, особо настырный. Прямо прохода мне не даёт! И как только от него избавиться?!

– Кто такой?

– Вы не поверите, но это оказался Дубов Владимир Всеволодович, бывший муж Кристины Лепко. Она в кабаре тоже работает танцовщицей, как и я.