Глава 3

Шарлотта поправила воротничок платья и замерла над подносом с письмами и прочей корреспонденцией. Надлежало рассортировать все, забрать счета и отнести остальное господину Бошу. Вчера он вернулся поздно, вернее, девушка понятия не имела, когда Гийом переступил порог собственного дома. Элиза напрасно старалась, и обед, и ужин остыли на кухне. Кухарка злилась: мог бы предупредить, Шарлотта философски пожимала плечами. У хозяина могли возникнуть неотложные дела, он не обязан ставить прислугу в известность. Можно было бы расспросить Ларри, который лучше остальных знал привычки Гийома, но экономка сочла подобное любопытство неудобным. Еду благополучно разделили на всех присутствующих и легли спать. Все, кроме Ларри. Он, словно сторожевой пес, остался дожидаться хозяина в прихожей. Утром, когда экономка поинтересовалась, готовить ли завтрак для месье, слуга ответил утвердительно и вызвался отнести его Гийому. То есть в последний раз Шарлотта видела господина Боша вчера в кабинете, после он превратился в человека-невидимку. У каждого свои причуды. В который раз повторив эту фразу, девушка вернулась к письмам. Не все из них попадали на поднос, часть валялась на полке для перчаток, увесистый пакет и вовсе обнаружился в приемной.

Счета отправлялись в карман фартука, одолженного у Марты, остальное Шарлотта аккуратно выкладывала на поднос, сначала механически, но затем не сразу, пару минут повертев в пальцах. Особенно ее интересовали плотные серые конверты без имени отправителя. Подобных анонимок накопилось с десяток, пакет принадлежал к их числу. Почерк ровный, только вот перьевая ручка давно нуждалась в замене – царапала бумагу, оставляла кляксы. Поразмыслив, Шарлотта пришла к выводу, что она казенная или из гостиницы: с собственной обращались бережнее.

Странно, никаких личных писем, хотя даже девушка в бытность жизни в Девере получала весточки от родных и подруг. Тут же складывалось впечатление, будто господин Бош один во всем мире, одни серые безликие конверты или коричневая оберточная бумага.

Оно выпало из стопки анонимок, когда Шарлотта случайно задела ее рукой. Дорогая плотная белоснежная бумага, темно-красная печать с вензелем. Великий Боже, да он королевский! Не веря, девушка таращилась на знакомые буквы. Точно такие же чеканили на монетах и печатали на банкнотах, ошибиться невозможно. Перевернув конверт, Шарлотта убедилась, что он отправлен Канцелярией Его Королевского Величества.

– Ну и ну! – Девушка покачала головой и положила конверт поверх остальных.

Гийом птица высокого полета, раз получает подобные письма. В отличие от остальных на нем не стояло имя получателя – выходит, доставили курьером.

Подхватив поднос, Шарлотта поднялась наверх. Ноги подрагивали. Как отреагирует господин Бош на ее появление? Вчера он очень сильно разозлился, лучше бы не показываться ему на глаза. С другой стороны, ей нужно всего лишь подсунуть конверты под дверь. Только вот как поступить с пакетом? Он слишком велик, чтобы поместиться в щелку. Мелькнула трусливая мысль попросить Ларри передать почту хозяину, но Шарлотта прогнала ее. Раз в обязанности экономки входит доставка писем, нужно сделать все самой. Но вот и заветная дверь. Шарлотта со вздохом присела на корточки и по одному пропихнула конверты в узкую щель. Их тут же забрали – выходит, Гийом дожидался ежедневного ритуала. Раз так, разумнее спросить его, как поступить с пакетом.

– Простите месье, – набрав в грудь больше воздуха, скороговоркой выпалила девушка, – тут прислали на ваше имя… Оно большое, не помещается.

– Что еще?

Дверь резко распахнулась, едва не ударив Шарлотту по лбу. Она не успела встать и самым постыдным образом плюхнулась на пол.

Гийом Бош выглядел так, будто не спал всю ночь: глубокие тени под глазами, пробивающаяся на лице щетина, несвежий воротничок рубашки. Последняя, расстегнутая на груди, обнажала дорожку темных курчавых волос. Как всякая воспитанная девушка, Шарлотта предпочла не заметить беспорядка в костюме хозяина и смотрела строго ему в глаза.

– Вставайте!

Не дождавшись, пока экономка поднимется сама, Гийом легко, одной рукой вздернул ее на ноги и, нагнувшись, подобрал поднос.

– Это ваше.

Холодный металл ткнулся в девичьи пальцы.

– Простите, месье, я не хотела вас беспокоить, но на ваше имя пришел пакет.

Показалось, или в кабинете господина Боша кто-то был? Шарлотте почудился запах духов, пригрезилась тень, скользнувшая у окна. Странно, если бы хозяин вернулся не один, об этом бы шептались. Девушка сделала шажок в сторону, чтобы попытаться удовлетворить любопытство. Увы, фигура Гийома заслоняла почти весь дверной проем.

– Заходите, если вам так любопытно. Хотя бы сделаете это в моем присутствии, а не тайком.

Щеки Шарлотты вспыхнули: господин Бош напомнил о вчерашнем недостойном поступке.

– Еще раз простите, месье, вы совершенно правы, я…

– Хватит! – Гийома раздражала пустая болтовня. – Мне не нужны извинения, мне нужны извлеченные уроки. Итак, пакет. Можете положить его на стол, заодно заберите газеты. Иногда диву даешься, какую чушь пишут репортеры!

Письма, все до единого, лежали возле письменного прибора. А ведь до двери далеко, господину Бошу не хватило бы времени, чтобы собрать их, дойти до стола и вернутся к Шарлотте. Еще одна странность, которая по счету. «Наверное, он отдал их той женщине», – решила девушка. У всего существует рациональное объяснения, конверты по воздуху не летают. Пусть гостьи не видно, она могла притаиться за портьерой, а то и вовсе скрыться за потайной дверью. Только духи остались, тяжелые, цветочные, приличествующие вечернему времени, а не утренним визитам. Вот и объяснение внешнему виду Гийома – он провел ночь с дамой.

– Что-нибудь еще, месье?

Шарлотта обернулась к господину Бошу. Газеты она уложила на поднос и собиралась после почитать, раз хозяину они уже без надобности. Провинциалке в большом городе полезно оставаться в курсе новостей.

Гийом задумался, почесав кончик носа.

– Пожалуй, нет, – после недолгого молчания выдал он. – Сегодня я целый день дома, поэтому вы обедаете и ужинаете со мной. Надеюсь, – лицо на миг исказила брезгливая гримаса, а взгляд скользнул по девушке, – к столу вы выйдете в платье, а не в обносках. Или лавки Розберга недостаточно хороши для вас?

Кончики ушей Шарлотты вновь поалели, дорожное платье, которое девушка прежде считала приемлемым, теперь казалось одеждой нищенки. Чистое, выглаженное, оно все равно не подходило для дома на улице Шиповника.

– Как прикажете, месье. Но, с вашего позволения, я оставлю платье для домашних работ.

– Оно изуродует даже горничную, – фыркнул господин Бош.

Несмотря на помятый внешний вид, сегодня он пребывал в хорошем расположении духа, раз вздумал говорить с экономкой и даже шутил.

– Садитесь-ка!

Гийом махнул рукой на стул для посетителей и закрыл дверь. Теперь кабинет освещала только узкая полоска света, падавшая из неплотно зашторенного окна, и настольная лампа.

Сто раз пожалев о своем решении, Шарлотта все же осторожно поинтересовалась:

– У месье светобоязнь? Тогда я прикажу не зажигать вечером света.

Господин Бош пару минут внимательно разглядывал ее, сжимая и разжимая гибкие длинные пальцы, а потом равнодушно пожал плечами:

– Привычка. Вы не можете расстаться с бедностью, я – с тьмой.

Гийом шагнул к окну и резким движением отдернул портьеру. Хмурый осенний день ворвался в кабинет, превратил его из таинственного логова чудовища в самую обычную комнату.

– Как видите, мне нестрашен солнечный свет, но он частенько мешает мыслям.

Шарлотта оставила при себе вопрос, какие думы требуют кромешной темноты.

Погасив лампу, господин Бош остановился возле девушки, перебирая письма. Серые конверты он безжалостно откидывал в сторону, один даже упал на пол. Шарлотта терпеливо ждала, когда Гийом вновь обратит на нее внимание. Раз хозяин попросил задержаться, существует повод.

– Хм, уже так скоро!

Господин Бош повертел в пальцах письмо с королевской печатью и убрал в ящик стола.

– Я навел о вас справки…

Шарлотта напряглась. Вот оно, вот о чем он собрался поговорить! Но Гийом не знает, он не может знать… А если вдруг? Тогда ей прямо сейчас укажут на дверь.

– Удивительно, что такая девушка вдруг подалась в экономки. Вы получили образование, из хорошей, пусть незнатной семьи, неужели в Девере так плохо с женихами?

Однако девушка умела держать удар.

– Как одно связано с другим, месье?

– Напрямую. Работать приходится только тем, кому не на кого рассчитывать.

Шарлотта опустила голову и глухо пробормотала:

– Я именно из таких, месье.

Это единственная правда, которую он услышит.

Брови Гийома поднялись.

– Вот как? Еще два месяца назад вы так не считали и готовились к замужеству.

– Вас обманули, месье, – твердо возразила девушка и смело, как не полагалось женщине, посмотрела ему в глаза. – Никто никогда не делал мне предложения, а в Розберг меня привела забота о престарелой матери. Лавка не приносит много дохода, здесь я могу отсылать родным гораздо больше.

И ни слова о том, что никто не оставил бы матери ни пенни, если бы за прилавком стояла Шарлотта, хотя еще месяц назад ее улыбка зазывала туда покупателей.

– Разве?

Испытывающие темно-зеленые глаза остановились на девушке. Он все знал. Пусть не говорил, но это читалось в чуть приподнятой верхней губе, складке возле рта, притаилось в глубине зрачков.

– Вас обманули, месье. – Шарлотта тем не менее отчаянно цеплялась за соломинку.

– Или вас, мадемуазель.

Зашуршала подкладка пиджака, небрежно накинутого поверх рубашки – Гийом таки опустился в кресло. Девушка вздохнула чуть спокойнее. Когда он стоял рядом, на расстоянии вытянутой руки, ей не хватало сил для защиты, теперь их стало больше.

– Так какая версия верна?

Похоже, господина Боша забавляла устроенная игра в кошки-мышки, он даже улыбался, только улыбка вышла темной, злобной. Шарлотта остро ощущала исходившую от него опасность. Гибкий зверь, хищник. Такой не прислуживает, а привык подчинять. Но ему ее не сломить.

– Никакая. Если я вам больше не нужна, месье…

Она поднялась, но цепкие пальцы Гийома перехватили ее руку. Шарлотта обернулась к нему, всем своим видом демонстрируя недовольство. У экономок тоже есть гордость и чувство собственного достоинства, видит бог, как бы девушка ни цеплялась за работу, она не останется в доме, где с ней дурно обращаются.

– Сядьте! – Приказ прозвучал неожиданно мягко, даже вкрадчиво. – Моя работа предполагает знание правды, поэтому как бы вы ни старались…

Господин Бош не закончил и виновато пожал плечами, словно извиняясь за то, что секрет Шарлотты перестал быть для него тайной. Пальцы разжались, и девушка поспешила спрятать руки за спину.

– Меня ждет расчет? – Она не села, говорила твердо, смотря в глаза работодателя.

– Нет.

Ответ Гийома удивил. Любая порядочная семья указала бы девушке на дверь, именно поэтому она сбежала в Розберг, где ее никто не знал. А еще, чтобы скрыться от него, своего злого гения.

– В качестве платы за мое великодушие скажите правду. Я не требую подробностей, всего лишь хочу удостовериться, что моя экономка не способна лгать. Не беспокойтесь, – заверил Гийом, – ваш рассказ не уйдет за пределы моего кабинета. Поверьте, он слышал куда более шокирующие признания, а здесь, – он указал на груду писем в серых конвертах, – хранятся грязные секреты Розберга.

– Кто вы? – сглотнув, сдавленно поинтересовалась Шарлотта и отступила на шаг.

Ей вдруг стало страшно. Чудаковатый хозяин в воображении превратился в монстра. Грязные секреты… Не шантажист ли он? Тогда понятно, отчего официант отговаривал от службы в доме на улице Шиповника.

Вместо ответа господин Бош вскрыл ножом для бумаг конверт с королевской печатью и протянул Шарлотте.

– Я не могу, – замотала она головой и заслонилась от хозяина рукой.

– Там всего лишь приглашение на мое имя, – настаивал Гийом. – Заодно указана должность. Думаю, написанная, она шокирует вас меньше, нежели произнесенная моими устами.

Он поднялся и вышел из-за стола, с легким любопытством наблюдая за метаниями девушки. Той одновременно хотелось сбежать и остаться. В итоге долг победил.

– Я не читаю чужих писем, месье, скажите сами. – Шарлотта вновь взяла себя в руки и надела маску светскости. – Даже если вы признаетесь, что служите палачом, я не упаду в обморок.

– Вы почти угадали, мадемуазель. – Улыбка вышла широкой, пусть и холодной, бездушной. – Я начальник местного департамента полиции.

– Округа? – с затаенной надеждой спросила девушка.

Как же она ошибалась! Окажись Гийом палачом, не смог бы нанести столь сокрушительный удар. Теперь понятно, откуда господину Бошу известно столь много. Он не блефовал, ее прошлое для него – раскрытая книга.

– Всего города. Понимаю, не слишком приятное открытие… – Хозяин кабинета потер виски и положил письмо обратно на стол. – Чтобы сгладить потрясение, могу предложить вам рюмочку смородинового ликера. Понимаю, пить до обеда – дурной тон, но в некоторых случаях можно.

С этими словами он направился к небольшому низкому шкафчику, оказавшемуся баром, и извлек оттуда бутылку с граненым фужером. Гийом налил самую малость, прикрыв донышко на два пальца, и протянул Шарлотте. Не совсем понимая зачем, она взяла, безучастно наблюдая за тем, как хозяин ставит бутылку обратно в бар.

– Выпейте и рассказывайте. – Господин Бош остановился против нее, давая понять, малой кровью девушка не отделаете. – Осведомителям известно далеко не все, а я предпочитаю не держать в доме людей, чье прошлое и настоящее мне неизвестно. Ничего личного, мадемуазель, всего лишь забота о собственной безопасности.

Шарлотта кивнула. Она понимала.