***

Спустя несколько дней Вадим в приподнятом настроении ехал на работу. Ещё не успело утихнуть чувство новизны, а главное – комфорта. Бесспорно, это не отцовская «шаха» с надрывно воющим движком и гремящей коробкой! Здесь всё было по-другому, по-человечески. Казалось, даже «дворники» работали с достоинством – без визга и усилий.

А капли дождя монотонно барабанили по крыше и капоту машины, стремительными зигзагами скатываясь вниз. Ещё со вчерашнего вечера небо заволокло плотными облаками, всю ночь над городом нависала серая мгла, а рано утром пошёл дождик. Сначала мелкий, незаметный, но постепенно разошёлся, запузырился по лужам.

Но разве сырая погода – помеха для такого надёжного автомобиля? Наслаждаться ездой Вадиму помешал телефонный звонок. Голос Трофима громко и с сожалением констатировал: «Бьюсь, как рыба, а денег не надыбал…». Это звонил Сергей. Придерживая руль одной рукой, Вадим потянулся за мобильником.

– Привет, старина, – услышал он в трубке знакомый голос. – Ты на работе?

– Только еду.

– Едешь? Это хорошо – значит, твоя «тачила» уже готова. С краской-то угадали?

– Ты не поверишь: как новая стала! Сам себе завидую.

– А ощущения какие? – не унимался приятель.

– Сказочные, Серёга, сказочные! Она хоть и механика, но после своей колымаги я словно на автомат сел.

– Тогда готовься, старик: с тебя пузырь на обмыв.

Вадим улыбнулся:

– Не вопрос. Вечером заеду – обсудим.

– Вот и ладушки, – подытожил приятель. – Ну что, до вечера?!

– Яволь!

Вадим закончил разговор и, прибавив у магнитолы громкость, свернул налево. Ещё парочка перекрёстков, затем дорога резко пойдёт под горку, а там через мост, во дворы – и он на рабочем месте.

В голове крутились самые разнообразные мысли, но в основном они касались машины. Это ничего, что немного пришлось влезть в долги, – покупка того стоила. Потихонечку отработает да отдаст – всего-то пара-тройка месяцев без выходных, вот и вся проблема.

Решая в голове финансовую головоломку, он приближался к светофору. Горел зелёный. Основной поток машин проехал вперёд. Вадим устремился следом, намереваясь проскочить раньше, чем загорится жёлтый свет. Уже находясь на перекрёстке, краем глаза отметил группу пешеходов под зонтами, ждущих своего сигнала светофора. За их спинами метнулся чей-то силуэт, и прежде, чем он успел что-либо сообразить, на дорогу выбежал человек. Кажется, это была девушка.

Он резко надавил на тормоз, но опоздал. Последовал глухой удар, тело подбросило на капот, и, стукнувшись о лобовое стекло, оно безжизненно скатилось на асфальт.

Проклятье! Ещё не осознав до конца весь масштаб трагедии, Вадим медленно вылез из машины.

Не подавая признаков жизни, пострадавшая лежала прямо на пешеходном переходе, подогнув под себя босую ногу. Это действительно была молодая девушка. Длинные мокрые волосы закрывали лицо. Подол лёгкой юбочки задрался вверх, открывая взору тонкие кружевные стринги. Рядом в луже сиротливо валялась соскочившая с ноги туфля. Над девушкой склонились двое прохожих, третий подбирал с асфальта выпавшие из сумочки вещи.

Вадим приблизился к ним на ватных ногах. Его трясло. Он присел возле пострадавшей и дрожащими руками приподнял ей голову. Девушка слабо пошевелилась и открыла глаза. Мокрые от слёз, полные тоски, они словно заглянули ему в самую душу. Слава богу, жива!

У него вырвался вздох облегчения. А потом, как первая реакция на стресс, его вдруг охватила необузданная ярость. Он держал девчонку за плечи и орал:

– Ты с ума сошла! Что ты творишь, полоумная, тебе жить надоело?!

Девушка попыталась сесть. Она оттолкнула от себя руку Вадима и горько зарыдала, закрывая рот грязной ладошкой.

– Отстаньте от меня все, не лезьте! – Её лицо исказилось от боли. – Мне теперь всё равно!

Она сидела на мокром асфальте – такая хрупкая, несчастная, – а дождь старательно смывал с её ободранных локтей кровь и грязь.

Вадим поднялся с колен и полез в карман за телефоном. Надо было срочно вызывать неотложку. И ДПС, конечно, – куда же без них.

Народ с любопытством подтягивался к месту аварии. Многие наблюдали за происходящим со стороны, стоя под зонтами на краю тротуара.

Постепенно к Вадиму возвращалась способность мыслить и слышать окружающие звуки. И то, что он слышал, было совсем не в его пользу. Люди дружно возмущались наглым поведением лихачей на дорогах, для которых не осталось ничего святого. А некоторые и вовсе собирались расправиться с Вадимом прямо здесь, на пешеходном переходе. И только один человек из присутствующих – худощавый бодренький пенсионер – встал на его защиту:

– Этот парень не виноват – он ехал на зелёный. Девчонка сама выскочила ему под колёса. Я всё видел.

Сухая старческая ладонь ободряюще сжала плечо.

– Не переживай, парень, я останусь с тобой и расскажу гаишникам, как было дело. Я ведь и сам почти тридцать лет за баранкой просидел.

– Спасибо, – только и смог выдавить из себя Вадим.

Вскоре подоспела машина скорой помощи, девушку уложили на носилки и увезли. Всё интересное закончилось – народ стал расходиться. Непрекращающийся дождь разогнал по домам последних, самых стойких зевак.

Прибывшие полицейские долго осматривали место аварии, что-то замеряли рулеткой, записывали и снова ходили вокруг провинившейся иномарки. Сам Вадим, сидя в патрульной машине, заполнял протокол, а его добровольный свидетель старательно описывал все подробности увиденного происшествия. Процедура оформления бумаг заняла уйму времени. Казалось, будто прошла вечность. От усталости и волнения болезненно заныло в висках. Как тут не вспомнить о боге или чёрте: скорее бы уж всё закончилось!

Патрульные продержали их ещё минут десять, потом быстро собрали расставленные на дороге конусы и умчались на очередной вызов.

Вадим с благодарностью пожал руку старичку-свидетелю и направился к своему автомобилю.

Он уже собирался было открыть дверцу, но тут его внимание привлекла бумажка, прилипшая к переднему колесу машины. Должно быть, её загнал сюда ветер. Вадим подобрал намокший, сложенный вдвое листок и осторожно развернул. Вода успела немного подпортить текст, но одного взгляда на документ оказалось достаточно, чтобы понять: это медицинский бланк.

А если быть точным – результат исследования анализа крови. На размытой прямоугольной печати он с трудом разобрал что-то про наличие антител к ВИЧ. Рядом стоял жирный плюс. Надо же, кому-то здорово не повезло! Вадим зябко передёрнул плечами и сел в машину, зачем-то бросив листок на пассажирское сиденье.

В салоне он стащил с себя мокрую насквозь рубашку и отъехал от места аварии, намереваясь припарковаться где-нибудь в тихом, безлюдном месте. После сегодняшней передряги ему просто необходимо было уединиться, собраться с духом и привести в порядок взъерошенные мысли и чувства. Он остановился возле старой заброшенной церквушки и позвонил начальнику, кратко объяснив причину опоздания. Потом обессиленно откинулся на спинку кресла. Конечно, за долгую десятилетнюю практику вождения с ним всякое бывало, но чтобы сбить человека… Он вспомнил, как девушка упала на капот и ударилась о стекло. А если бы скорость была чуть выше? Его затошнило от этой мысли. Хорошо, что всё обошлось.

Бедная девочка! И куда она так неслась, словно сумасшедшая? Он даже не разглядел её толком. Куда там! Запомнились только глаза – большие, синие. И застывшее в них отчаяние.

Вадим взглянул на свою находку. Бланк немного подсох, и можно было не опасаться, что тонкая бумажка расползётся в руках. То, что анализ сдавали на СПИД, он уже понял. Ему стало интересно: кто сдавал? Он поискал на листке графу с инициалами – прочерк. Размашистый знак «зорро» так же лихо перечёркивал строки с домашним адресом и местом рождения. Неудивительно – ведь тест проводился анонимно: пятизначный номер в углу талона надёжно хранил свою тайну. Единственной, но слабой зацепкой послужила строчка с указанием пола, а точнее – обведённая в кружок буква «ж» и вписанная рядом с ней дата рождения.

Вадим быстро прикинул в уме возраст «донора» – получалось, что справка принадлежала молодой женщине двадцати одного года. Сбитая на дороге девушка вполне подходила под эту категорию. Если хозяйка теста она, тогда многое становилось понятным. С таким диагнозом и старый человек не смирился бы, а тут – молодая привлекательная девчонка! Есть от чего прийти в уныние.

Ему по-настоящему стало её жалко. Сходить бы проведать бедняжку. И хотя авария произошла не по его вине, всё же к травмам девушки он имеет самое прямое отношение. Как честный и порядочный человек, он теперь просто обязан… Вадим резко осадил поток мыслей: невинное желание посетить больницу едва не стало созвучно с одной известной фразой. Это открытие его немного позабавило.

Он завёл двигатель и тронулся с места. Уже давно пора было появиться на работе. Петрович, конечно, мужик понимающий, сам до мозга и костей автомобилист, но злоупотреблять терпением начальника всё-таки не стоило.

Только на другой день Вадим смог осуществить свою задумку. Выяснив по телефону, куда увезли пострадавшую девушку, он дождался обеденного перерыва и поехал в больницу.

Ему с трудом удалось втиснуться в плотный ряд припаркованных вдоль обочины машин. Он взял пакет с виноградом, купленным специально для больной (не с пустыми же руками идти) и направился к госпиталю – двухэтажному кирпичному зданию ещё довоенной постройки.

Дальше первого этажа проскочить не удалось. На двери стационара висело грозное объявление: «Вход без бахил строго запрёщен». Вадим огляделся по сторонам – где-то здесь обязательно должен стоять автомат с одноразовыми «тапочками». Так и есть. Он поискал в карманах мелочь, но нужной монеты не оказалось. Возможно, кто-нибудь из присутствующих сможет разменять ему деньги? В узком длинном зале находилось всего несколько человек: две женщины, сидя на стульях, вели тихий разговор, третьим был мужчина с маленьким ребёнком. Вадиму они помочь ничем не смогли, но посоветовали дождаться гардеробщицу, которая ненадолго отошла по своим делам.

Томясь от скуки, Вадим принялся изучать вывешенные на стенде списки больных и яркие плакаты с изображением страшных вирусов.

Хлопнула входная дверь. На пороге появилась высокая, немного крупноватая брюнетка в короткой облегающей тунике. Она извлекла из сумочки пару бахил, присела на краешек стула и грациозно нацепила бесформенный мешок на свою лаковую туфельку.

В это время со стороны больничного отделения открылась дверь. Вадим обернулся, но вместо ожидаемой гардеробщицы увидел чернявого паренька в розовой рубашке и модно-рваных джинсах. Молодой человек выглядел недовольным и расстроенным одновременно.

– Гера, привет! – окликнула его брюнетка.

Он тоже её узнал и подошёл ближе:

– Здорово, Марин.

Девушка закончила переобуваться и неторопливо закинула ногу на ногу.

– Ты чего такой кислый? Любимой стало плохо?

Вадим старался не прислушиваться к разговору, но всё равно уловил проскользнувшую в голосе девушки иронию.

Парень махнул рукой:

– Да нет, с Наташкой всё нормально. Только она странная какая-то. Меня прогоняет, а сама плачет.

– Плачет, говоришь? – переспросила Марина.

– В три ручья. Я её успокаиваю, говорю: ничего серьёзного, до свадьбы заживёт. А она как уткнётся в подушку и давай рыдать.

– Герман, какая свадьба? – назидательным тоном произнесла брюнетка. – Ты в своём уме?

– В своём. Даже врачи говорят, что её выпишут через неделю, а то и раньше.

Марина поднялась со стула.

– Гер, ты что, правда ничего не знаешь? Она тебе ещё не сказала?

– О чём ты?

Девушка оглянулась, скользнула по Вадиму подозрительным взглядом и потянулась к уху Геры.

О чём она ему поведала, он не слышал.

– Да, ладно, – неуверенно засмеялся парень. – Придумаешь тоже, а ещё подруга!

– А ты сам у неё спроси.

Поверил Гера брюнетке или нет, Вадиму узнать не удалось, потому что в этот момент вернулась гардеробщица и выдала ему долгожданные бахилы.

Он оставил странную парочку секретничать дальше и поднялся по ступеням на второй этаж. Где-то здесь, в травматологическом отделении находилась пострадавшая в аварии девушка. Во всяком случае, так ему сказали по телефону, когда он пытался её разыскать. Правда, точной фамилии ему не назвали – в тот день в отделение поступило несколько женщин, две из них молодые. Одна Светлова, вторая – Булгакова. Обе пострадали в ДТП. Существенно облегчало ситуацию то, что потерпевшие лежали в одной палате. Он надеялся узнать девушку сразу, как только её увидит.

Палата оказалась большая – на восемь человек. Семь пар глаз дружно уставились на Вадима, едва он открыл дверь. Вадим даже немного растерялся от столь пристального женского внимания. Он поздоровался и застыл на пороге, отыскивая взглядом свою незнакомку. Пять женщин удалось исключить сразу: не та комплекция, да и возраст далеко за сорок. Ещё одна, высокая, держась за бок, приближалась сейчас к нему. Он посторонился, освобождая для неё проход.

Остались всего лишь две кандидатки. Сидевшую на койке молодую толстушечку он рассмотрел хорошо. В цветастом халате, в очках и с перевязанной рукой, она совершенно не походила на сбитую им девушку.

А вот последнюю обитательницу палаты разглядеть не удалось. Укрытая тонкой простынёй, она лежала в дальнем углу возле окна и, кажется, спала. У неё одной на тумбочке в стеклянной банке стоял букет алых роз. Вадим приблизился. Будет здорово, если в кровати окажется какая-нибудь спящая старушка! Он наклонился и негромко сказал:

– Привет.

Простыня зашевелилась, и через мгновение на Вадима смотрели уже знакомые ему синие глаза.

– Кто вы? – спросила девушка и села на кровати. – Вы из полиции?

По удивлённому тону сразу стало понятно: она его не помнит. Немудрено, в такой-то ситуации. Он оглянулся. Стоять одному в женской палате было неловко. Но никто не обращал на них ни малейшего внимания – все занимались своими делами: читали, разговаривали, жевали. Одна женщина смотрела с ноутбука фильм. Он пододвинул к кровати стул и сел. Незнакомка терпеливо ждала ответа.

– Меня зовут Вадим, – сказал он. – Это я тебя сбил.

Синие глаза девушки стали ещё глубже и больше. Она на мгновение отвела взгляд.

– Простите… Я знаю, что виновата. Вы хотите судиться?

Вадим молча смотрел на девушку. Милое лицо, вздёрнутый носик; длинные светлые волосы рассыпались по плечам, красивые брови сосредоточенно сведены к переносице. Она выглядела встревоженной. Вадим сдержанно улыбнулся.

– Я просто пришёл тебя проведать.

И в подтверждение своих слов положил на кровать пакет с виноградом.

На глазах девчонки показались слёзы.

– Спасибо. – Она закрыла руками лицо и покачала головой. – Я ведь тогда совсем не подумала о последствиях. О том, что будет с водителем, с моими родными. Я только хотела умереть. – Она коротко вздохнула и опустила руки. – Я и сейчас этого хочу.

Вадима подкупала откровенность девушки с совершенно чужим человеком, каким он для неё являлся. С другой стороны, он был всего лишь орудием её несостоявшегося самоубийства. Одушевлённый предмет, напоминающий о неприятных фактах жизни. Практически сообщник.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он и на всякий случай уточнил: – После аварии?

Девушка подтянула к груди согнутые в коленях ноги.

– Врачи говорят, что мне повезло, – она горько усмехнулась, вытянув вперёд тонкие руки со следами запёкшихся ссадин, щедро замазанных йодом. – Ушибы, синяки, царапины и лёгкое сотрясение мозга от удара об асфальт. Ничего серьёзного.

Неожиданно она резко вскинула голову и испуганно посмотрела на Вадима.

– Скажите: а как ваша машина? Я сильно повредила её своими костями?

Он поторопился спрятать улыбку. Самокритичная прямота незнакомки нравилась ему всё больше и больше.

– С машиной всё в порядке, – заверил он. – Крошечная вмятина на капоте, которая лечится гораздо быстрее, чем твои синяки.

Девушка поджала губки и отстранённо кивнула. На её лицо вновь набежала тень грусти.

Тем временем в палату вошла новая посетительница и решительным шагом направилась к ним в угол. Вадим сразу узнал в ней ту самую брюнетку – «хранительницу» страшной тайны. На этот раз Марина бросила на него любопытный, слегка высокомерный взгляд и, сложив на груди руки, сдержанно произнесла:

– Ну, привет, подруга.

Вадим поднялся. Его миссия была завершена. Да и на работу давно пора было возвращаться. Он в последний раз посмотрел на незнакомку:

– Я пойду… Рад, что с тобой всё в порядке. Удачи тебе и поскорее выздоравливай.