Алексей поднял с земли испачканные пылью купюры и сунул в карман. Два раза шмыгнул носом, взял вилы и вошёл в сарай. Пусть они там радуются приезду дядьки, которого даже Алёша не помнит. Пусть нянькаются с незнакомым мальчиком, пекут пироги…

– Всё равно, – подхватив вилами спрессованный поросячий навоз, парнишка вспомнил, что не прихватил таз, предназначенный для вывоза помёта. Вернулся в дровяник, схватил верёвку, привязанную к ручке железного таза, и поволок в сарай, как телегу.

В кухне царил бабушкин смех. Усадив за стол сына, она выставила перед ним шмат нарезанного сала, лук, чеснок, банку с солёными огурцами, последний кусок варёной колбаски, пожарила пяток яиц, разогрела вчерашние щи и поставила на плиту кипятить чайник.

– Кушай, кушай, Андрюшенька, – села рядом, не обращая внимание на вошедшего зятя с Олежкой на руках. – Исхудал, – заметила вмятины на щеках. – Что, Светка совсем тебя запустила? – случайно ляпнула и сразу же замолчала.

До сих пор помнит Валентина ссору с любимым сыном. Лучше ничего не говорить о его никудышней жене, иначе сорвётся Андрюша и уедет, ждите весточки ещё лет десять.

– А почему один? – низким голосом спросила Валя, умиляясь зверскому аппетиту сына.

– Как один? – запихивая в себя всё, что лежит на столе, Андрей кивнул на Колю. – С сыном.

Мать ревностно посмотрела на белобрысого мальчика и улыбнулась с натягом.

– Коля, посади мальца на табуретку, – выдвинула из-под стола обшарпанный табурет, – и сам садись. В ногах правды нет.

За плечом Коли показалась голова Иры. Она поставила ведро рядом с холодильником и накрыла крышкой.

– Ирочка, покорми мужика, – напомнила мать, – тоже, поди, голодный.

– А где щи? – Ира заглянула в холодильник и не увидела там кастрюли.

– Я Андрюше подогрела, – пояснила Валя, пододвигая сыну тарелку с колбасой.

– А чем же я Колю кормить буду? – захлопнув дверцу холодильника, Ирина уставилась на мать.

– Ну, яйца пожарь, или пусть сала поест.

Коля сел рядом с Андреем и посадил на одно колено Олежку.

– Вы бы хоть ребёнку чего предложили, – заскрипела зубами Ирина, жалея остатки щей.

– Да, мам, Олежку покорми, – произнёс Андрей с набитым ртом.

– Так ты не сказал, почему без жены приехал, – Валя нехотя поднялась и зажгла конфорку.

– Ну-у, там, – сын покрутил в воздухе вилкой, мол, не спрашивай.

– Поссорились? – спросила Валя, положив на столе сырые яйца.

– Потом, мам, дай поесть, – еле выговорил Андрей.

– Ну, кушай, кушай, – мать вбила в сковороду два яйца и перемешала желтки с белками, после добавила полстакана молока, посолила и накрыла крышкой.

К столу выбежал заспанный Валера. Его разбудили громкие голоса и счастливый бабушкин смех. Немного опешив при виде чужаков в кухне, мальчик помешкал и стеснительно подошёл к Валентине, стоящей у газовой плиты.

– Тоже есть хочешь? – не оборачиваясь, спросила Валя. Она догадалась, что это внук обхватил её за ноги. – Садись рядом с батькой и жди. Сейчас омлет будет.

Николай подозвал сына к себе и посадил на второе колено. Валера напрягся.

– Это – Олег, а это – Валера, – Коля познакомил мальчишек, глотая слюну. Из его живота раздалось громкое урчание, и Олежка рассмеялся. – Как трактор, р-р-р, – зарычал Николай, не спуская глаз с мальчонки. – Р-р.

Олежка залился звонким смехом, запрокинув голову назад, а Валера сидел смирно и смотрел на весёлого мальчика с прищуром.

– Вот это мужик растёт! – неожиданно произнёс Коля и засмеялся вместе с Олежкой.

Ирина, притащив из сеней ведро с мелкой картошкой, чтобы пожарить, неоднозначно посмотрела на мужа.

– И давно ты так своих смешил? – в её голове что-то щёлкнуло. – А с чужими вон как весело, да?

– Не чужой, а наш, – Валя переложила омлет в тарелки и поставила на стол. – Это ж твой племянник, Ира, думай, что говоришь.

Подала детям вилки и устроилась рядом с сыном.

– Андрюш, а вы надолго к нам? – подпёрла кулаком щеку. – На месяцок, да? В отпуск?

– Не, мам, я одним днём. Только Олега к вам закинуть и обратно, – запив плотный ужин холодным молоком, Андрей выпрямил спину и широко улыбнулся.

У Иры из рук выпал нож, когда она усаживалась перед ведром, чтобы почистить картофель. Из-за звенящего грохота Валентина обернулась на автомате, коротко глянула на остолбеневшую дочь, а затем – на сына, объевшегося вкуснятиной.

– Закинуть? – выдавила из себя опешившая мать. – Кого? Этого? – показала рукой на мальчонку, смирно сидевшего на ноге зятя. – И надолго?

– Пока на месяц, а там видно будет. – случайно рыгнул Андрей, освобождая полный желудок от лишнего воздуха.

– Почему?

– Так надо, мам, – Андрей уставился в окно, выискивая в голове убедительное оправдание.

Валя, кряхтя, отошла к печи, села на лавку и потёрла кулаком грудь в том месте, где, по её мнению, располагается важный орган – сердце. Уставившись бешеным взглядом в спину Андрея, попросила у дочери воды, а после задала прямой вопрос слух:

– Вы в разводе или?..

– Пока неизвестно, мам, – Андрей продолжал смотреть в окно. – Что-то у нас не заладилось…

– А я говорила, – Валя ожила. Поставила ладони на лавку и подалась вперёд, – я же тебя предупреждала. На кой чёрт тебе эта малолетка? Ей только восемнадцать стукнуло…

– Хватит, мам, хватит, – Андрей тяжело поднялся и отошёл к двери. – Поссорились – помиримся, с кем не бывает.

– Вот и не было бы, если б для начала для себя пожил.

– Ну всё, хватит, – кивнул матери и вышел на улицу покурить.

– И что ж теперь? – ахнула Валентина. – На месяц? А кто за ним смотреть будет? Мне и Валерки хватает.

– А теперь вот иди и сама разбирайся, – кинула матери Ира, поднимая нож с пола. – Мне лишний рот здесь ни к чему.

Слова дочери больно ужалили Валю. Всё-таки это сын любимого Андрюшки, а не кто-нибудь. Родная кровиночка. Ну и что, что он также является сыном этой безалаберной Светки, зато Андрей привёз его сюда, к родной матери, а не оставил мальчишку этой гадюке.

– Нет, Ирочка, – Валя подошла к Николаю и забрала у него Олежку, – внука я никуда не отправлю. Сынок доверил мне мальчика на время, я обязана за ним присмотреть.

– Ну, как знаешь, – яростно сняв с картофеля кожуру, Ирина бросила её в ведро. – Но ко мне с ним не лезь, поняла?

– И не думала, – потрясывая Олежку, Валя улыбалась ему и смотрела прямо в глаза.

Валера, наблюдая за ровесником и бабушкой, моментально ощутил неизведанное чувство, проникшее под рёбра и опустившееся вниз, ближе к пупку. Ревность захлестнула ребёнка. Открыв рот, он начал орать и закидывать голову назад. Слёзы потекли рекой, и Валеру захлестнула истерика.

– О-о, так ты, оказывается, у нас нытик, – брезгливо сказала бабушка, повернув голову набок. – Стыдоба. Что старший, что младший… Тьфу!

Забрала тарелку с омлетом и понесла в комнату – кормить Олега.

– Тише, чего зашёлся? – растерялся Коля, успокаивая сына. – Да что с тобой?

– Ревнует, – ответила Ира. – Не заметил, как он смотрел на мальчишку? Мать тоже хороша – привели, отдали и поминай как звали.

– Не, ну а что? – возразил Коля, перекрикивая Валеру, – у Андрея сложная ситуация…

– Какая ещё сложная ситуация? – не выдержала жена. – Притащился, когда нужда заставила – это сложная ситуация? – бросила нож и неочищенный картофель в ведро. – Петух в задницу клюнул – сразу к матери бежать? А где он был десять лет? Где его носило?

– Да перестань ты, Ир. Мало ли, что в жизни может случиться, – прижимая к себе орущего Валеру, Николай гладил его по голове и целовал в ухо.

– Пусть сам разбирается со своей женой! А на меня своего… – хотела выругаться, но оскорблять детей – это как-то не по-человечески. – На меня вешать – это как?

– Валер, ну хватит капризничать, – Коля вконец потерялся. Сыном всегда занималась бабушка, на худой конец – жена. И как его успокоить? – Забери его, а? Ухо оглохло.

– Ох ты ж, посмотри на него! Давно ли сам с дитём занимался? Как укатил в свою Москву – сразу забыл и меня, и сыновей! Кстати, деньги давай, мне туфли купить надо! Старые совсем развалились!

– А нет денег, Ир, – Коля заметно побледнел.

– Как это – нет? Месяц прошёл, куда ты их дел?

– Андрюхе дал… в долг.

– И что, все?

– Все.

– Зачем? – на этот раз Ирина перекричала сына, и Валерка сразу замолк. – Для чего ему столько? А мы теперь на что жить будем? – Ира пнула со злости ведро с картошкой и побежала на улицу забирать зарплату мужа.

– Верни, что взял!

От внезапного визга Андрей подпрыгнул на ступеньке.

– Ты о чём? – уронил сигарету и сразу поднял.

– Деньги, говорю, верни! У тебя совесть есть?

– Какие деньги, не пойму?

– Тебе Коля деньги сегодня давал? – Ирина понизила тон. – Давал или нет?

– Ну-у, да, – Андрей встал и сплюнул на землю.

– Верни сейчас же! – вновь подняла крик.

– С чего это? Он мне должен был. Я и так долго ждал, когда Колька разродится. Всё, больше в долг не даю.

У Ирины отвисла челюсть.

– А-в, а-в, – не смогла сформулировать фразу, чтобы задать вопрос: в каком смысле, долг?

– Ладно, поеду я, – докурив, выбросил окурок. – Дел по горло. Передай там, – показал глазами на открытую дверь, – всем привет и что я очень спешил.

Махнув рукой, Андрей попрощался по-английски с матерью и зятем. Ирина захлопала ресницами, не понимая, зачем брат приезжал? Только чтобы оставить сына? А вещи где? А деньги на содержание…

– Андрей! – очнувшись, Ирина бросилась догонять брата. – Стой! Андрей!

Выбежала на дорогу, остановилась и закрутила головой. Андрей как сквозь землю провалился. Прошло-то всего секунд пятнадцать, как ему удалось так быстро смыться? Прошлась в одну сторону, заглянула за соседский забор – никого. Потом – в другую, там тоже пусто.

– Зараза такая, – ещё больше рассердилась Ира. – Ну не гад, а?

Вернулась домой и плюхнулась на лавку.

– Скотина, безмозглая скотина, – подумала вслух, глядя в спину сгорбившегося мужа.

– А Андрюха где? – Коля ел хлеб. – Уехал?

– Уехал, – пробурчала Ирина, сложившись пополам. – Бросил ребёнка и свалил.

– Ну, ничего. Нашим ребятишкам будет веселее, – Николай попытался подбодрить жену.

– Веселее? – вспылила женщина, выпрямив спину. – Что ж здесь весёлого, когда денег…

Сощурившись, поднялась с лавки и подошла к мужу. Коля вжал голову в плечи. Грозная мимика лица Иры заставила вздрогнуть.

– А теперь расскажи-ка мне, дорогой мой, о каком таком долге мне сейчас Андрей говорил? – поставила руки на бока, угрожая расправой.

– Каком долге? – с голодухи у Коли засосало под ложечкой. А может, и не с голодухи, а от страха.

– Ты мне тут шлангом не прикидывайся, – зарычала Ира, нависнув над съёжившимся мужем. – Ты поэтому деньги домой не привёз? Долг ему отдал? А на что ты его брал?

– Да врёт он, – покраснел Коля. Встал, отошёл в сторонку, чтобы не получить оплеуху, и крепче прижал к себе Валеру. – Ты давай тут не психуй. Валерка только успокоился. Нечего пугать пацанёнка.

– А-а, за ребёнка прячешься? – Ира пошла в наступление. Шаг за шагом она приближалась к мужу и зверела на глазах. – Поставь Валеру на пол, – голос становился всё ниже и сиплее, – поставь, я сказала.

Отходя назад, Коля не знал, что делать: говорить правду или продолжать врать?

– Ир, я же сказал, дал ему на месяц, – сзади образовалась преграда в виде закрытой двери. Коля остановился. – Может, он не хотел, чтобы вы знали, а ты выскочила за ним и…

– Мам, я есть хочу, – в дом вошёл Алёша. Снял калоши и подошёл к умывальнику. – А это что? – увидел на столе омлет. – Я это есть не буду.

– Тебе здесь не ресторан! – закричала мать, опустив руки вниз. – Господи, как мне всё это надоело! Ну скажи! – со слезами на глазах обратилась к мужу. – Зачем ты отдал все деньги? Он же их не отдаст!

– Мам, не плачь, – Алёше стало безумно жаль плачущую маму. – Возьми, – выложил на стол скомканные купюры. – Тебе нужнее.

– Сыночек, – в душе Иры образовалась огромная сквозная дыра. Ей стало стыдно за то, что она несколько минут назад обидела своего мальчика. – Прости меня, Алёшенька, – подскочила к сыну и прижала его голову к своей груди. – Прости, мой маленький, прости…

Уф-ф, спасибо Алёше, вовремя пришёл, а то вот-вот мог разразиться бешеный скандал, а Коля их не любит, вернее, побаивается. Стоит Ирине поднять крик, как на подмогу спешит тёща – и хоть из дома беги. Давно б разогнал этот крикливый курятник, но… дети. Сыновья не виноваты, что им досталась беспокойная мать и говорливая бабушка. Да и Иру бросить жалко. Любви давно нет, одна привязанность. Если бы не было рядом тёщи, можно было бы хоть как-то наладить семейную жизнь. Но… поздно.

– Ирка, поди сюда, – встревоженная Валентина Анатольевна позвала дочь. – Быстрей!

Ирина отлипла от сына, вытерла лицо и поцеловала Алёшу.

– Я сейчас. – улыбнулась, погладив мальчика по голове.

Уходя в комнату, взглянула жалкими глазами на мужа, затем – на младшего сына, вздохнула с сожалением и потопала искать одежду для Олежки, как ей подумалось.

– Ир, глянь-ка, – мать сидела на кровати и перебирала чёрно-белые фотографии в старом альбоме. – Не похож.

– Что там, мам? – Ира выдохнула, приближаясь к маме.

– Карточки рассматриваю. Каждую посмотрела, сравнила – не похож, – выпучив глаза, протянула фото дочери. – На, глянь.

– Зачем мне фото Андрея? – Ирина не поняла, на что намекает мать. – Что ты там ищешь?

– Олежка не похож на Андрюшку. И здесь, и здесь, – разложила на постели пожелтевшие фотографии. – Смотри, совсем другой.

– И что?

– А теперь сюда посмотри, – Валентина протянула фото маленького Николая.

Ирина взяла фотокарточку, опустила на неё глаза и сразу подняла на мать.

– Тебе заняться нечем? – бросила фото на альбом. – Ты уже не знаешь, как меня оскорбить и как своего Андрюшку восхвалить? С детства ставила его на первое место, а сейчас хочешь старое вспомнить, что-то вроде: я же говорила, Коля тебе не пара. Да и Андрюшке твоему тоже та девка не парой оказалась, только ты поскрипела несколько дней и замолчала, – Ирину выворачивало наизнанку, но она искусно это скрывала.

– Если бы вы послушали меня, то сейчас не мучились со своими… – Валя запнулась при поиске аккуратных слов, ведь мальчонка рядом, может и научиться ругаться матом.

– Не городи, – Ира собиралась уходить, но мать остановила её.

– Позови Андрюшку, я хочу разузнать, что у него там случилось с этой… – косо посмотрела на Олежку.

– Он уехал, – разочарованно сказала Ира и подошла к двери. – оставил этого и сбежал.

– Как? И не попрощался… – Валя смахнула скупую слезу, переложила фотографии в альбом, тяжело вздохнула и встала с постели.

– А как ты хотела? Думала, приехал – значит, стал другим? Изменился? Как был оторвой, так и остался.

– Ой, не надо. Андрюшка мой не такой. Молод ещё, не понимает – ближе матери никого у него не будет.

– Ха! Молод? Тридцать четыре годика, а в голове – ветер, в жопе – дым. И знаешь, – взялась за дверную ручку, – что-то мне подсказывает, что он не просто так приезжал и привёз мальчишку, – Ирине стало боязно за судьбу Олежки, – как бы он его не бросил на нас. Вещей-то нет. Теперь придётся Валере делиться штанами и майками, а их у него – по пальцам посчитать.

– Ничего страшного. Они одного возраста, тряпок на всех хватит, – улыбнувшись молчаливому внуку, Валя убрала альбом на место – в ящик комода. – Ничего, проживём.

Не успела Ира выйти, как в комнату вошёл её отец, весёлый и поддатый.

– Мне тут сказали, что наш сын приехал! А где он? – встал в проёме, покачиваясь и дыша сильным перегаром.

– Ну и выхлоп, – Ира заткнула нос и вышла.

– Уехал, – ехидно ответила Валя, обняв внука. – А с тобой не поздоровался.

– Как уехал? А совесть? – мутные глаза Дениса Михайловича заблестели от обиды. – А с батькой поговорить?

– Был бы батька, а то полное недоразумение, – пожурила мужа Валя. – Иди, с внуком познакомься.

– А чей это? – непонимающе уставился на маленького гостя.

– Дурень. Андрюшкин, чей же ещё?

– Да? А я подумал… – начал рассматривать мальчонку с неподдельным любопытством. – Ну, иди сюда, пострелёнок, – протянул руки к Олежке, – иди, не боись, дед не обидит.

– О, уже успел надраться, – скривила рот Валя, поднимая внука с кровати, – отойди, нечего на него спиртным дышать.

Денис ожидал, что жена передаст ему внука, но Валя, взяв на руки Олежку, понесла его в комнату – выбирать одежду.

Первые два дня мальчонка тяжело привыкал к новому дому. Звал маму, плакал, капризничал и не спал ночами. Вырубится, накричавшись, и через полчаса продолжает старую песню.

– Ма-ма-а-а! Качу к маме-е!

– Мама скоро приедет, – Валя не могла сладить с мальчиком. – Маме нужно работать… (или что там у неё на уме).

Николай не находил себе места. Пытаясь помочь тёще и жене успокоить мальчика, нарывался на грубость со стороны Вали и на крик уставшей жены.

– Да отойди ты! Видишь, он тебя боится! – срывалась на мужа Ира, прыгая вокруг племянника. – Принеси сухарик, может, поможет!

Ни сухариком, ни конфеткой – ничем не удавалось заткнуть рот непрошеному гостю, пока Валера не изъявил желание пожалеть Олежку.

– Ты посмотри, – Валя открыла рот и замерла, глядя на внука, обнявшего непрерывного горлопана. – Жалеет его…

– Наконец-то, – обрадовалась Ира, – значит, подружатся.

Через две минуты душераздирающий крик прекратился. Валерочка смог наладить контакт с Олежкой. Он сидел рядом с ним на диване и прижимал его голову к своей груди, как это обычно делает бабушка, когда Валера плачет.

– Валерочка, какой же ты у нас ласковый, – всплакнула Валя при виде умилительного зрелища. – Чувствует родное сердечко кровную связь. Будут не разлей вода.

– Лучше не надо, – Ирина не была готова воспитывать ещё одного ребёнка, но мысли о том, что брат оставил здесь своего сына надолго, не покидала её ни на секунду.

Через неделю Олежка полностью успокоился и привык к новому месту жительства, благодаря новому другу Валере. Мальчишки спали вместе в одной кроватке. Хоть и тесновато, зато тепло и уютно. Завтракали вместе, играли, дурачились – не отходили друг от друга ни на шаг.

– А кто это у вас? – соседка встретила Валю, прогуливающуюся с внуками. – Чей это?

– Внук, – гордо отвечала Валентина, придерживала пацанят за ручки.

– А когда это Ирка с Колей успели? Сколько ему? Что-то слишком большой. И Ирку я с пузом не видела.

– Ой, вот любишь ты сплетничать, Григорьевна! – завозмущалась Валя. – Андрей привёз на побывку, а ты уже насочиняла.

– А-а, а когда это он тут был? Не видела что-то.

– А зачем тебе смотреть? Приехал и уехал.

– С женой?

– А тебе какое дело?

– Ну, а мальчонку надолго тебе оставили?

– Вот тебе всё знать надо. На всё лето, – выпалила Валя, замучившись отвечать на дурацкие вопросы любопытной соседки.