– Из дома, – коротко отвечает Истя.

– Ты Бог? – конкретно спрашивает старик.

– Его внук, – отвечает Истя, считающий себя, как и все в деревне, Сварожичем, внуком Даждьбога и правнуком Сварога.

– Есть ещё Боги?

– Да. Сварог, Небесный Отец, Лада, Небесная Мать, Дивия, Богиня Луны, Макошь, Богиня Судьбы. Есть и другие Боги.

А сам показывает знаки, обереги Богов, вырезанные на фасаде дома, объясняет, это, мол, этого Бога знак, а это – вот этого. Всё показал, объяснил.

Старец помолчал, потом неожиданно спросил:

– Надолго к нам?

– Как получится, – искренне отвечает Истя.

– Тогда прими наши подарки для себя и других Богов.

Что-то ещё сказал, как приказ отдал. И началось! С поклонами понесли и стали складывать во дворе всякие невиданные фрукты и овощи, жаренных на огне птиц, завёрнутых в широкие листья каких-то растений, сосуды с напитками, ткани всяких сортов, выделанные пушистые шкуры каких-то животных, золотыми украшениями целый угол завалили, даже собаку белую и с необыкновенными голубыми глазами привязали в сторонке. Истя только удивлялся и благодарил, и отдаривал своими резными поделками, которых много накопилось, чем, в свою очередь, очень удивлял людей.

Заиграли в дудки, забили в барабаны, люди встали в круг, стали вокруг избы ходить и петь. Но, надо сказать, песни их показались Исте очень уж печальными.

– Ну-ка, знай наших!

Истя взял у одного бубен и под этот бубен оторвал весёлый перепляс, как бывало на посиделках:

– Эх, бей трепака, не жалей каблука!

А потом вдарил частушками:

 
Сидит Ванька у ворот,
Широко разинув рот,
А народ не разберёт,
Где ворота, а где рот.
 

А сам в пляс, да вприсядку, да с посвистом, да с покриком:

 
Эх, ма! Эх, ма! Да не дома!
 

И опять частушки, одна за другой:

 
Мне не кашивать, не кашивать
На Паленьге-реке.
Мне не нашивать, не нашивать
Колечко на руке.
 

Снова весёлый перепляс, да пятками перестук! А музыканты подхватили напев, мигом пристроились под незнакомый лад, и пошло веселье! Выпевают даже, что-то очень похожее на частушки. Но ночь наступила как-то очень быстро, солнце зашло, и все быстренько, кланяясь и всячески выражая свой восторг, удалились. А новоявленный Бог Солнца Инти, полный впечатлений, отправился на покой. Но уснуть долго не удавалось. Мысли, которые он отгонял днём, стали толпиться в голове, требуя ответа. Измученный Истя задремал лишь под утро.

А в это время сестра Чура отворила перед Велушей маленькую дверцу в задней стене избы, слегка пригнула ей голову и легонько толкнула в спину.

– Входи.

Велуша шагнула, подняла голову и обомлела:

– Батюшки-светы! Да куда ж это я попала!

Но жонка она была не из робких, быстро в себя пришла, огляделась. Горн полыхает, рыжий, как огонь, парень железо в горне калит, а другой парень рядом меха раздувает. Мужик постарше тяжелющим молотом ударяет по наковальне и споро куёт булатный плуг.

Всё как в их деревенской кузне. Но стены как-то странно мерцают, то изгибаются, то совсем прозрачными делаются, а крыша-то совсем и не крыша, а небесный свод. Солнце и Луна рядом, звёзды ярко светят.

«Да это ж я в Небесную кузню попала! – догадалась Велуша. – А кузнец-то сам Сварог, Небесный Отец!»

Вгляделась ещё: «Да, точно он! Вот и наковальня волшебная, Алатырь-камень. А искры-то как летят! Да это же божьи искры на землю летят, в сердца людские попадают. Вот чудеса-то, всё как Волхв объяснял! А парни кто тогда? Рыжий – точно Сварожич, Бог Огня Семаргл, а меха тогда кто раздувает?

Не иначе, как Стрибог-Ветродуй!» Велуша и не заметила, как сама с собой заговорила. На её голос обернулся парень у горна:

– Отец, к нам гостья.

Сварог отложил молот, ладонью утёр пот со лба, скинул очелье, удерживающее волосы, кивнул сыну:

– Подай воды!

Тот кинулся к полке, достал жбан, протянул отцу.

– Эх, зря мы вчера с Велесом чуть увлеклись, долго засиделись, не выспался!

Перевёл глаза на Велушу:

– Что случилось, внученька? Сказывай, милая.

Велуша моргнула, встряхнулась и затараторила:

– Сварог-батюшка, домой вернулась, мужа нет, дома нет, никто не знает. А Чур говорит, Сварог всё знает, клубок дал, сестра Чура тоже говорит, к Сварогу надо…

Она что-то ещё говорила, повторяла, снова повторяла. Но Сварог уже своё думал.

– Так говоришь, Чур оберег дал, ко мне посоветовал обратиться, а баба Яга сюда переправила? – недоверчиво переспросил Сварог, разглядывая Велушу, – жонка как жонка. «Какое может быть такое дело, что оба они её ко мне направили? Ну что ж, придётся этим заняться», – ворчливо думал он.

Сварог с утра был не в лучшем настроении.

Потом тряхнул головой, словно отмёл все сомнения, взял Велушу за руку и провёл в горницу. Сыновья Семаргл и Стрибог вошли следом.

Сварог достал из сундука вроде как скатерть, расстелил на столе:

– А вот сейчас и посмотрим, где этот дом находится!

Велуша присмотрелась и ахнула. На скатерти этой всё обозначено было: и каждый дом в их деревне, и каждое деревце в лесу. Да не просто обозначено, а всё как настоящее! А пригляделась ещё, не удержалась и вскрикнула:

– Батюшки-светы! Так там же всё живьём. Вон бабы у колодца толкутся, видать, меня обсуждают, а вон коровы к лесу пастись потянулись!

– Ну, – спрашивает её Сварог. – Так где ж твой дом?

Глянула Велуша, пальцем на полу ткнула:

– Вот тут был…

– Не ошибаешься? Гляди хорошо! – прикрикнул Сварог. А сам думает: «Это что же такое делается! Без моего ведома, без моего позволения дома начали исчезать неизвестно куда! Ну, получит кто-то на орехи!»

Велуше же спокойно так говорит:

– Сейчас тебя проводят, отдохнёшь, перекусишь, а я тут поспрашиваю кое-кого, куда могли дом задевать.

Жонка возражать не смеет, хотя ей страсть хочется послушать, как дело будет поворачиваться. А Сварог присел и попытался спокойно всё обдумать.

– Так. Вчера с Велесом мы скотину подсчитывали в этой деревне. Позвать сюда Велеса.

Пришёл Велес. Рассказал ему Сварог про невиданное, а, главное, бессмысленное дело – исчезновение дома.

– Экие вести! Украл вор петуха с насести!

И начал хитроумный Велес обкручивать со всех сторон, кому бы это нужно было. Вышло – никому. Значит, случайность. Стал случайности перебирать. Кто мог случайно забрать, передвинуть, скинуть, закинуть. Случайно всё могло произойти и с непредсказуемыми последствиями выйти. Главное теперь – определить, кто заходил, забегал, заползал, пока доступ был открыт. Стали вспоминать и звать для дознания. Всех позвали, никто ничего не помнит, не знает.

Потом кто-то вспомнил:

– А нянька-то с внучком Сварога заходила, чтоб внук с дедом поздоровался!

Эту версию сразу отвергли – мотива нет няньке дом со стола украсть.

– Стоп, стоп, стоп! – воскликнул многодетный Сварог. – А про внучка-то забыли? Эти пострельцы всё могут.

Позвали няньку, стали спрашивать, не появилась ли у мальца новая игрушка.

– Нет, – говорит, – не видела.

– Ну, всё, – говорит Велес. – Куда ни кинь – всюду клин! Но нужно и мальца поспрашивать, тоже тут находился.

Все засмеялись, думают, пошутил Велес. Но у Сварога ум быстрый был, кивнул няньке, принеси, мол, мальца. Та принесла.

– Опусти на пол.

А малыш, как только его опустили на пол, быстро-быстро пополз, к деду под лежанку залез да и вылезает оттуда с домиком в руке. Сел и любуется новой игрушкой. Все так и ахнули. Это он, видать, как с дедом обнимался, одной рукой со стола домик и ухватил, а потом нечаянно выронил. Но заприметил, куда игрушка закатилась. И вот, пострелец, про новую игрушку сразу вспомнил, да и полез доставать.

Уговорил дед его дать посмотреть домик, да и поставил на место. А мальца велел быстренько унести. Такую причину пропажи дома в секрете нужно держать. Нельзя, чтобы над Богами смеялись!

Позвали Велушу. Она, хоть и приняли её со всем уважением, совсем уже извелась. Бегом бежит, издалека спрашивает:

– Нашли Истю?

– Так ты о муже спрашиваешь или о доме? – по голосу чувствует Велуша, что всё в порядке, шутит уже Сварог.

– Без мужа дома не бывает, – нашла в себе силы тоже отшутиться.

– Тогда смотри, на месте ли стоит?

Глянула Велуша – стоит домик-то! Ну и залилась слезами, теперь уже от радости. Верно говорят – иной пляшет, иной плачет.

– А как же я теперь домой попаду? – совсем осмелела Велуша.

– Ну, с этим проблем не будет.

И велел Сварог птице Алканост, вестнице Богов, доставить Велушу прямо к дому. Что тут же и исполнила райская птица.

А Истя проснулся от того, что свалился на пол. Дом качало и трясло. Истя изо всех сил вцепился в пол, чтобы не катало его туда-сюда. Потом сильный толчок, и всё стихло. Полежал Истя немного, прислушался. Где-то во дворе собака подвывает.

– У нас же нет собаки, – удивился. И вдруг всё вспомнил, но подумал, что сон приснился.

– Надо же, наснится всякое. А куда Велуша запропастилась? – мысли по-прежнему скачут, в себя никак не придёт.

Вышел во двор. А там чужое добро всё поперемешано, собака на привязи мечется, всё, что могло разбиться, разбилось, всё, что могло перепачкаться, выпачкано. Отвязал он собаку, приласкал и тут только всё вспомнил. Выбежал со двора, глянул – всё своё родное. Чуть не заплакал от радости. Вдруг чья-то тень солнце закрыла.

Глянул – птица гигантская опускается перед домом, а на птице его жена Велуша сидит. Опустилась птица, Велуша соскользнула с её спины, чинно поблагодарила, дождалась, когда птица взлетела, только тогда к мужу кинулась. А он как остолбенел.

– Что же это делается на белом свете! Мало того, что меня где-то носит, так ещё и жена на птице раскатывается!

Но мало-помалу разобрались во всём, рассказали друг другу о своих приключениях, а тут и народ начал подтягиваться. Заморских угощений всем хватило, не всё пролилось да выпачкалось. А подарками Истя деревенских всех одарил и Богам на капище требу принёс.

Мало-помалу забылось всё, о чудесной пропаже вспоминали всё реже и реже, только глядя на белоснежных собак, которые стали рождаться от местных, вспоминали иногда о необыкновенном исчезновении дома.

– Но вот, что интересно! – добавил дед Матвей. – Никто даже вопроса не задал, а с чего это вдруг дом взял и улетел за тридевять земель? Да потому что чудо – это всегда чудо, без всяких там догадок и объяснений. Чудеса всегда были и будут в нашей жизни. И принимать их надо с благодарностью.