Я подняла трубку и услышала незнакомый отрывисто-бодрый голос, пожелавший узнать, действительно ли я хочу поехать в Гоа на Новый год. Вопрос звучал так, будто бы был последним предупреждением. И я немного замешкалась. Немного неуверенно и медленно – как бы украдкой – ответив «да», я получила достаточно быстрый и радостный комментарий о том, что в таком случае нам необходимо встретиться в центре на Невском проспекте завтра. Гарик сказал, что при себе нужно иметь паспорт и прочие вещи, а также сумму денег наличными, которые пойдут на билеты и оплату жилья, намеченных экскурсий и визы в Индию.

Сказано – сделано. На следующий день днём я уехала с работы пораньше, дабы встретиться с незнакомым человеком, который должен был организовать мне путешествие в страну, о которой я давно мечтала.

Как это часто бывает перед серьёзными переменами, мы, ничего о них не подозревая, продолжаем жить дальше так, как жили и ранее. В частности, я в тот период была сильно увлечена джазом и пошла на концерт своей близкой подруги в известное тематическое заведение.

Стоит признаться, что в тот период я уже недели две как решила отказаться от алкогольных напитков, кои были в моём рационе последние пять лет достаточно часто и уверенно. Не то чтобы я была какой-то злостной алкоголичкой, но вино в моей жизни играло достаточно важную роль, помогая фантазировать (а сейчас я понимаю: пребывать в иллюзиях) и создавать порой какие-то ничего не значащие сейчас стихотворения, а иногда – просто отключаться от того, что происходило вокруг, или, наоборот, придавать всему какое-то особое значение. Бонусом всегда шли звонки, о которых я на следующее утро жалела, и события, заставляющие меня откровенно краснеть. В общем, в какой-то момент я поняла, что нужно как-то по-другому, что ли, находиться в этой жизни, и решила попробовать отказаться от алкоголя совсем.

Поначалу было не очень интересно: я привыкла к какому-то куражу и веселью, а в трезвом состоянии его для меня практически не существовало. Но спустя как раз-таки две недели появились новые мысли в голове и нежелание выпивать вновь, раз уж столько времени (тогда это казалось много) продержалась. Именно тогда и пришли мысли о Гоа. Возможно, как о новом способе себя развлечь.

Музыка всегда была моей страстью. Много музыки. Разной, качественной, сюжетной. К счастью, у меня был человек, который питал меня тогда музыкальной информацией. Это была она – моя дорогая подруга. В тот день на концерте Олеськи было много людей, и среди них, как водится, всегда были знакомые музыканты. Квартет играл на пределе своих возможностей, зал грохотал аплодисментами, в воздухе был тот самый кураж, который я всегда любила. А после двухчасового действа мы всегда оставались ещё посидеть в неформальной обстановке клуба и побаловать друг друга взаимным общением и нужным обоим вниманием.

И вот тогда, сидя в прокуренном помещении небольшого клуба, я поведала своей близкой подруге о том, что давным-давно хочу смотаться из этой страны куда-нибудь подальше, в далёкие дикие земли. К тому моменту меня категорически доконала моя работа: приходилось много общаться с людьми. И я как человек, привыкший отдаваться на все сто, иногда просто сходила с ума от того, со сколькими мне нужно было контактировать по телефону или встречаться ежедневно. Личной жизни у меня практически не было. Только работа, работа, работа. Впрочем, возможно, если бы я избрала другую манеру общения со своими клиентами, всё пошло бы по-другому. Но тогда я иначе не могла. И высасывала себя без остатка.

Выслушав теперь мои жалобы касаемо того, что было в моей жизни в настоящий момент и что бы я хотела изменить, близкая подруга любовно обняла меня и, вздохнув, произнесла:

– Ох, и сумасшедшая ты! Но я тебя за это и люблю.

Меня, в общем-то, никогда особо не волновало мнение людей вокруг. К счастью, я относилась к категории индивидов, которые живут своими желаниями и исключительно для себя, не думая о том, что скажет социум. И тем не менее мнение моей близкой подруги, практически сестры, многое для меня значило.

Возможно, потому, что во многом мы были похожи.

Помню, что перед поездкой всё было очень странно. Оставался месяц до вылета, а на руках у меня не было ни билетов, ни визы, не было и понимания, с кем я буду жить. После той нашей встречи (состоялась она в кондитерской на Гостином дворе в морозный вьюжный день), где я безответно отдала свои документы и пятьдесят тысяч рублей незнакомому человеку, он куда-то пропал.

Я сама вызванивала Гарика, иногда затерянная в предположениях о том, что вдруг этот человек, которому я в одно мгновенье вручила свой паспорт и немалую сумму денег, мог меня кинуть. Но, признаться, не сильно я предавалась этому кипежу: где-то в глубине души меня успокаивала интуиция и внутренний голос, говорящий мне, что всё будет хорошо.

Вскоре мне подыскали напарницу. Бросив несколько ссылок на аккаунты в социальных сетях, Гарик предложил мне выбрать подружку. Я, всегда любившая изучать людей по информации в интернете, которую они о себе предоставляют, «взяла» блондиночку Маринку с милой улыбкой, женственными чертами лица и красивыми формами.

Встретившись через два дня с будущей союзницей по жилью, я узнала, что Марина точно так же пребывает в некотором смятении относительно того, как строится поездка. Но в конечном итоге, обсудив все детали, мы обе решили довериться случаю: будь что будет. В конце концов для такой поездки деньги это не такие огромные. И если уж мы оказались жертвами мошенников – что ж, сами виноваты.

За неделю до вылета у меня начались страшные непонятные мандражи. Мой ухажёр, с которым я на тот момент встречалась, постоянно находил меня в состоянии «на грани». Вдобавок ко всему я узнала о гибели близкого друга, человека, для которого я много значила в своё время. И который очень много значил для меня. Когда-то давно мы работали вместе.

Сергей разбился на автомобиле. Виновник происшествия, который врезался в него, был пьян. Но последний, как это часто бывает, по иронии судьбы остался жив. А Серёга, на машине которого по роковой случайности было граффити Killer, улетел туда, откуда не было ему больше дороги в эту жизнь.

В тот период я начала думать о том, как мгновенно всё происходит. Одна секунда решает и ставит точку в целой человеческой жизни. А ещё я думала о том, что человек всё-таки предчувствует события, которые будут с ним происходить. И помню, что Серёга тоже всё чувствовал.

С каждым днём мой мандраж усиливался. Я не понимала, что со мной происходит и почему. Как человек астенического типа я практически не переживала никакие недуги со здоровьем, кроме периодических невралгий и неврозов. Исключительно психосоматическое. Вот и тогда что-то подобное ко мне вернулось и заставило меня начать пить даже довольно сильные успокоительные препараты, ибо я категорически не могла взять себя в руки. Хотя и не могла взять в толк, чего же я на самом деле боюсь.

Я пыталась анализировать, взвывать к здравой логике вещей: итак, летать мне не страшно, другой страны я не боюсь, английский я знаю, в аэропорту заблудиться я не… Может быть, я боюсь потеряться в аэропорту, как со мной уже было? Это, конечно, было странно, но, признаюсь, такие мысли приходили мне в голову. И на какое-то время я даже закрыла вопрос, остановившись на последнем опасении.

Но потом снова вернулась к прежним мыслям: нет, здесь всё-таки было что-то иное.

Помню, тогда мне случайно попалась фраза из «Мастера и Маргариты», гласящая примерно следующее: перед любой дальней дорогой вы всегда будете испытывать страх, даже если знаете, что дорога эта ведёт к счастью. Зацепившись за эту литературную выдержку и успокоив себя данным объяснением, мне удалось-таки хотя бы на пять процентов снизить тремор. И я занялась сборами в Гоа.

Оставалось несколько дней.

Но напоследок, за два дня до поездки, со мной приключились ещё две вещи, которые ещё больше разогнали мою тревогу и довели меня до кульминационного состояния.

Никогда ничем не травившаяся, спокойно переживающая практически любую пищу, я таки попалась и в этот капкан и довольно нехило довела себя полуфабрикатной курицей, которую принёс мой ухажёр из ближайшего продуктового магазина. В тот день мы решили ничего не готовить и он притащил эту бедную злосчастную птицу, которая и встала у меня поперёк горла в полночь.

А на следующее утро я случайно сильно порезалась на кухне ножом. Не помню уже, что я собиралась резать. Но кровища лилась из бедного пальца около часа. Глубокая была рана – и на самом указательном.

События того времени, как составные части пазла, сейчас уже складываются у меня в единую мозаику. И я понимаю, почему и для чего было это всё.

Но тогда я чего только не думала об этом всём! Всё меня пугало и было совершенно непонятно.

И предупреждения о падении самолёта мне мерещились, и несчастья, непременно могущие случиться с моими близкими или друзьями за время моего отсутствия, и продажа меня в гарем индийскими или мусульманскими шейхами…

В общем, тут я окончательно признаюсь, что ночью перед полётом в моей голове постоянно крутилась мысль: «Боже мой, зачем? Зачем ты вписываешься в этот сумасшедший трип? Что ты вообще делаешь?!»

Я практически была готова отказаться от поездки в Индию, лишь бы только меня оставили эти роем крутящиеся мысли и тремор, который я не могла унять даже таблетками.

Но под утро я всё-таки уснула на несколько часов и, проснувшись в семь, поняла, что обратной дороги уже нет.

Перелёт у нас был очень долгий. С двумя пересадками: в Ташкенте и Дели.

Компания ребят была весёлая, новая, интересная. Все друг с другом общались, помогали, не оставляли на полпути, когда мы передвигались дружным строем в аэропорту. Прибыв в Ташкент, мы принялись бродить вечером по местным улицам, а потом забрели в какой-то национальный ресторан, где довольно неплохо поели. Но меня продолжало потряхивать, хотя, в общем-то, я уже привыкала к своему состоянию, понимая, что ничего поделать с ним не могу.

Каково же было моё удивление, когда, прилетев в Дели, я обнаружила, что от тремора моего не осталось и следа! Вся дрожь, всё беспокойство мигом отступило и куда-то делось.

Как будто ничего и не было.

Это было очень странно, и в голове моей постоянно крутился один вопрос: почему меня отпустило, как только мы прилетели в Дели?..

Индийская столица встретила нас густым туманом и температурой десять градусов. Было прохладно, и мы не очень-то спешили снимать свои осенне-зимние куртки.

Помню, пока мы ждали автобус, чтобы переехать в другой терминал, ко мне подошёл незнакомец, вручил какую-то записку и сразу же скрылся.

Я развернула клочок бумаги и прочитала написанную на хорошем английском фразу: «Ты самая красивая девушка, что я когда-либо видел. Ты мне очень нравишься. Прошу, позвони мне». И визитка, закутанная в эту записку. Хозяином изящного комплимента выступал бренд-менеджер какой-то индийской компании с мировым именем.

Это был успех.

Было забавно осознать, что, пока я стояла в компании других русских туристов и ждала автобус, не обращая конкретно ни на кого внимания, плотно подключённая к потоку своих мыслей, незнакомый мужчина, видимо, долго разглядывал меня и думал над тем, как же ко мне подойти.

И такое, казалось бы, незначительное, но приятное событие окончательно вывело меня из неблагоприятного состояния, которое держалось во мне долгое время и стало началом моих упоительных взаимоотношений с прекрасной страной.

Индия меня приняла.

Любовью её граждан, радостью её погоды. Она ещё не раз в самый неожиданный момент преподнесёт мне приятный сюрприз. Большой или маленький, ожидаемый или совершенно неожиданный. А я ещё не раз, вздохнув и улыбнувшись, поблагодарю Бога за ту благосклонность и мелкие радости, которые случились со мной именно на этой древней родной мне земле.

* * *

День, когда мы поехали на Парадайз, был четвёртым по счёту нашего пребывания в Гоа. В Гоа, который я не сразу поняла.

Мы прибыли вечером 30 декабря, практически под Новый год.

Шумно выгрузились с кучей вещей на самом рынке, и двое каких-то парней принялись распределять нас по жилищам, заглядывая в составленные списки и сообщая, кому встать слева, а кому – справа. Всё происходило достаточно сумбурно, вокруг ходили толпы людей различных национальностей и вероисповеданий. На улице была темнота, подсвеченная офисами различных компаний, располагавшихся прямо на рынке, и всяких лотков с одеждой и индийской косметикой.

И тут, приглядевшись к двум нашим новым знакомым, которые нас делили, я ясно увидела точно такое же лицо, что видела месяц назад в Питере. Это был Дима. Брат Гарика. Почему-то сразу в моей груди что-то щёлкнуло и заставило приглядеться к этому человеку. Помню, какие-то особенные чувства он у меня вызвал.

И казалось, будто время остановилось.

Маринкин голос вывел меня из задумчивого состояния, заставив переместиться с ней левее. Затем мы снова взвалили на себя вещи и последовали за вторым делящим нас вглубь каких-то дворов, подальше от рынка. Мы шли по непонятным новым тропинкам, по каждую сторону которых нас встречали уличные парикмахерские, продуктовые лавки и мороженщицы. Дойдя до какого-то забора, Саша, наш проводник, сообщил, что дом, который стоит за ним, – наш гестхаус, а номер, в котором мы будем жить, находится на втором этаже. Вручив ключи и пожелав удачно расположиться, парень ушёл.

Это было место на окраине Арамболя. У самой горы. В трёхэтажном гестхаусе, на втором этаже, посерединке, между двумя на вид такими же дверьми, располагалась наша заветная комната.

Внутри было довольно аскетично. Огромная кровать на железных ногах, застеленная узорчатым покрывалом с изображениями местного бога Ганеши, пластиковый стол у так называемого окна (на самом деле оно было выдвижное) и один пластиковый стул. В углу комнаты на стене была небольшая антресоль. Там лежали вещи, судя по всему, оставленные какими-то людьми. Удобства были в комнате. Они представляли собой открытый душ, унитаз и раковину, находящиеся в одном довольно маленьком и узком помещении.

Зато пол был из мрамора.

Мы закинули сумки на антресоль и улеглись на кровать, минуты на две застыв в усталом молчании. С того времени, как я зашла в Пулково и вышла в Даболиме, прошло двадцать пять часов. А потом ещё два часа мы ехали на такси до Арамболя.

Мы невероятно устали. Это была моя первая столь долгая, изматывающая поездка с двумя пересадками.

Маринка натёрла правую ногу и теперь лёжа заклеивала повреждённую пятку взятым с собой пластырем, скривив от боли лицо. Мы совсем не ожидали, что всё будет так тяжело.

И на фоне этой усталости, прибыв на шумный непонятный рынок в тёмное время суток, пройдясь по сомнительным тропинкам с кучей продавцов и туристов, сейчас лежали почти разочарованные и испуганные тем, куда же мы в конце концов попали. Нам казалось, что ввязались мы в совершеннейшую авантюру, ведомые вымотанностью и первыми ощущениями. Голодная и уставшая, я начала было корить себя за то, что не читала рассказы людей на туристических форумах, слепо доверяя своему непонятному зову. И совсем не хотела куда-либо выходить. Но Маринка, подверженная голоду не меньше меня, всё-таки уболтала через какое-то время покинуть наш временный дом и пойти поискать какой-нибудь пищи.

Вцепившись друг в друга, мы наугад шли по тропам, которыми вёл нас проводник, периодически сбиваясь, оборачиваясь и под дружное «да-да, точно сюда» выползая постепенно к месту, от которого мы двинули искать дом. Когда мы оказались на рынке, всё стало проще. По-прежнему шныряли всякие-разные непонятного вида люди – в дредах, с синими волосами, татуированные, в ярких кислотных платьях и футболках, – создавая атмосферу истинного хаоса.

Поглядев по сторонам, мы ясно увидели впереди, совсем недалеко от нас, окончание сумасшедшего рынка. А за ним блестело множество огоньков расставленных на столах свечей гоанского берега. Нам нужно было туда.

Пройдясь напоследок по яркой и шумной улице под громкие зазывания продавцов, мы вышли к огням.

Здесь уже было тихо и спокойно. За каждым столиком сидели щебечущие компании людей, вкушавшие местную пищу, болтающие на разных языках на разные темы, расслабленно отдыхающие в романтичной атмосфере белых уличных столиков, хаотично разбросанных прямо на песке берега. А впереди где-то в темноте было море.

Его звуки доносились до нас ещё с рынка, куда мы выбрели из нашего гестхауса. Но здесь исполинские, мощные волны теперь уже отчётливо слышались и создавали особое состояние общения со стихией на берегу.

Мы уселись за столик, пройдя немного вперёд.

Удовлетворённые первым прекрасным увиденным, мы так же, как и сидевшие здесь люди, расслабленно расположились, сразу же скинув сандалии с белых ног и зарыв пальцы в ласковый песок.

Не прошло и трёх минут, как к нам радостно подскочил официант, пожав руки, представившись и прокричав дружелюбное «welcome». Мы порадовались такой реакции. Можно сказать, это было наше первое настоящее «welcome» за всё время. И мы принялись рассматривать огромное, на нескольких листах, меню.

Цены были копеечными. Я сразу же решила заказать знакомые мне ранее тандури-чикен и масала-чай. Маринка же ограничилась картофелем, салатом с тунцом и пивом.

А когда через полчаса нам принесли кипящую и шкворчащую на маленьких сковородках еду, мы с упоением углубились в принятие великолепной пищи, которая моментально подняла настроение и впервые поселила в голове устойчивую мысль о том, что, может быть, здесь не всё так и плохо и стоит рассмотреть Гоа под другим углом. Например, поутру. Всё было возможно.

Наевшись, мы быстро расплатились за ужин, оставив официанту хорошие чаевые, и отправились обратно спать, дабы завтра разглядеть все красоты окрестностей в свете дня.

И оказалось, что это было правильное решение.

Самое интересное и неожиданное в поездках – это утро на следующий день после приезда. То самое утро не было исключением. Выйдя из дома, мы были просто ошарашены тем, насколько окружающее нас выглядело совершенно иначе, нежели ночью. Помнится, тогда я зареклась составлять первое впечатление о месте пребывания в тёмное время суток.

Конечно, мы попали в настоящую индийскую деревню: под нашим гестхаусом бродили и куры с петухами, и даже поросята! Но вокруг нашего дома нависали огромные пальмы с уже созревшими кокосами, а впереди за ним, чуть вдалеке, виднелся белый сверкающий песок, плавно переходящий в ярко-голубое море. Это было потрясающее зрелище! Наши окна выходили почти к берегу.

Ничего не произошло: у меня не изменилась ситуация на работе, я не вышла замуж за миллионера, мои родители не выиграли в лотерею и не построили себе дом на Гавайях. Но солнце разукрашивало обстановку вокруг в настолько яркие позитивные тона, что казалось: всё самое потрясающее происходит в моей жизни именно сейчас.

С радостным воплем Маринка начала подгонять меня быстро надевать купальник и бежать на море. А я, не сильно препятствующая её желаниям, проникла под душ (предварительно убедившись, что горячей воды здесь нет), с тем чтобы подготовить кожу к загару. Начался отдых в Гоа.

Целый день мы провели на море. Мы купались и загорали, пробовали местную пищу и смеялись над индусами, забавно говорящими на английском, охотно общались с ними, весь день подходившими к нам, представителям белой кожи, за благословением их детей. Встретив всех знакомых уже ребят, с которыми мы летели на трёх самолётах в эту поездку, мы бесконечно обменивались впечатлениями о заселении, о нашем жилье, о хозяевах и рассказывали друг другу истории, которые уже успели приключиться с нами за неполные сутки, что мы находились в Гоа. Первый день оказался настолько радостным, что полностью стёр все ранее полученные ночью впечатления. Я не ожидала, что будет так хорошо.

Приближался вечер 31 декабря, и мы, заранее оповещённые нашими «гидами» о месте празднования Нового года нашей группой, собрались в свои гесты, с тем чтобы прихорошиться.

Помню, тогда я постепенно и очень неожиданно для себя начала забывать своего поклонника, с которым была до своей поездки в Индию. Странно получалось, но перед полётом я не могла отойти от него ни на шаг. А сейчас… будто всё было ненастоящим. Будто настоящее начиналось только сейчас. А до этого была такая мягкая, перинная прелюдия.