ЧАСТЬ 2. ОБМАН

Что такое обман?

Первое, что приходит на ум, – это действие человека, чтобы ввести в заблуждение другого. Потом вспоминают об умалчивании, когда тот, кто знает, намеренно молчит о важной информации, и об искажении, когда один выдаёт неверную информацию за достоверную. Но как ни называй, всё это – ложь.

Но зачем обманывать? По большей части люди лгут, преследуя своих корыстные цели. Одни хотят получит место, которое им в нормальных условиях не принадлежало бы. Другие мстят, умалчивая о чем-то существенном. Третьи прикрывают свои бесчестные поступки, заявляя о благе, которое свершали, когда обманывали друзей и близких.

Почему нас обманывают? Люди лгут случайно, вынужденно, специально или руководствуясь ещё какими-нибудь «но», однако сути вранья не изменяет. Ужасно, когда обманул друг, родственник или человек, которому ты всецело доверял. Они предают нашу веру в них. После мы с опаской и предубеждением относимся к другим людям, тщательнее подходим к выбору товарищей. Но не их обман самый страшный.

Хуже всего – обманывать самого себя…

***

Пинок. Жрать. Потом боль. Не успеть, голод.

Свет!

Не трогай! Р-р!

Р-р! Я сильнее!

Свет погас. Хорошо.

Нет, плохо. Кругом смерть. Она идёт. Бежать. Бежать. Бежать! Огонь. Выхода нет. Повсюду расцветает огненный цветок.

Свернуться. Стать меньше. Незаметным. Щупальцами обвить тело.

Больно! Огонь сильно жжётся. Горячо!

Хлопок. Полёт. Удар, и снова больно.

Лежу. Тихо-тихо. Не шевелюсь. Терплю. Жрать. Затаиться. Тишина. Прохлада. Свет месяца. Хорошо.

Щупы втянулись в спину. Встать. Размяться. Потянуться. Жрать.

Тепло живого существа. Не думая, схватить. Сожрать. Вкуса почти нет.

Ещё жрать.

Никого поблизости. Ночные шорохи стихли. Первая добыча своим писком распугала всю живность в округе.

Раздался запах крови. Свежей. Пригнуться к земле. Идти на манящий запах. Поляна. Вокруг волка-охотника свора диких собак, желавших полакомиться, не приложив усилий.

Р-р!

Внимание на меня. Я подхожу. Вонючие псины скалятся, но расступаются. Стоило мне на них повторно рыкнуть, как они, поджав хвосты, умчались поскуливая.

Волк не хочет отдавать честно заработанную дичь. Он готов защищать своё.

Р-р!

Не внял он предупреждению. Щуп вылетел из спины мгновенно, пронзив его насквозь. Сначала убитая им жертва, а потом и он сам становится моим ужином.

Рассветные лучи коснулись верхушек деревьев. Резануло по глазам.

Укрытие. В чащобе нашлось укромное местечко в переплетении корней двух могучих дубов. Подрыть подкоп. Протиснуться между корнями.

Свернуться калачиком. Счастье – впервые за долгое время наесться и заснуть спокойным сном.

Теперь еда стала появляться каждый день. Правда, приходилось её добывать, а она часто не соглашалась быть съеденной, сопротивлялась, дралась, кусалась, царапалась и даже убегала. Однако скрыться не могла. Если добыча учуяна, то быть ей съеденной, как бы она не старалась удрать.

Всё было бы хорошо до тех пор, пока живности не стало мало, а потом и вовсе исчезла.

Искать. День ото дня приходилось уходить дальше от убежища. Дичь бежала. Еды мало. Голод. Злость.

Хорошее убежище. Оставить. Жрать. Кровь.

Много крови. Чужая территория. Волки окружили. Сильный вожак нападает. За ним все остальные. Рвусь в самую гущу. Прокусывают шерсть, кожу, отрывают то немногое мясо, оставшееся на теле после длительного недоедания.

Р-р!

Ярость застилает глаза. Все рефлексы ускорились. Инстинкты обострились. Щупы протыкают всех попавшихся на пути. Когтями и зубами добиваю тех, кто был близко от меня. Через несколько мгновений вся стая полегла.

Теперь много еды. Можно отдыхать. Раны затянулись. Правда, еды уменьшилось.

Через день она протухла и завоняла. На её зловоние пришли падальщики. Хитрые. Они подворовывали. Хватали и убегали. Быстрые. Почти как я, но я быстрее. После ран быстро передвигаться трудно. Тело не восстановилось. Отгонять трупоедов – лень. Да и падали больше не хотелось. Хотелось свежатинки.

Другое место. Со своим хозяином. Сильный противник. Непобедимый. Мы учуяли друг друга.

Я и ограл.

Самый грозный хищник в лесах. Крупнее медведя раза в три. Быстрый, не смотря на свои огромные размеры.

Схватка. Удар большой лапой. Я отлетела и врезалась в дерево. Оттолкнулась от него и прыгнула на ограла. Тот отмахнулся от меня. Упала на обломок скалы. Совсем недалеко горы.

Поднялась. Но не кинулась бездумно. На безопасном расстоянии обошла его. Ограл крутился на месте, следя за мной.

Ударить можно только со спины.

Щуп вылетел и молнией ударил противника со спины. Только вот я заскулила. Ограл тряхнул головой и атаковал меня. Пришлось уходить от его огромных лап с длинными когтями. Пару раз он меня достал. Нанесённые им раны не затягивались быстро, как обычно.

Хозяин территории бил снова и снова, разрывая кожу. С каждым ранением я становилась медленнее. Попытки ударить его со спины прекратила. Поняла, что шкура у него там толстючая. Её не пробить.

Любое животное всегда будет защищать только одно место.

Горло.

Ограл побежал на меня. Из последних сил бросилась к нему под лапы. Проскочила между ними, щупами обхватила вокруг туши и зубами впилась в шею, вгрызаясь в горло, в то самое место, где билась жизнь. Помогала себе когтями, раздирая в разные стороны.

Противник взвыл и упал, придавив меня собой. Кровь из горла хлыстала, заливая мне и рот, и нос. Дышать было трудно. Чтобы не захлебнуться, пила бьющую ключом кровь поверженного соперника.

Чистая жизненная сила пьянила. Мир завертелся перед глазами. Уже ничто не давило сверху. Стало легко. На небе звёзды загорелись. Потом потускнели.

Я заснула на поле боя, чтобы очнуться в клетке.

Первой реакцией на заточение стала попытка выбраться, сломать клетку. Но она оказалась неудачной. Прутья не гнулись.

Р-р!

Вторая попытка. И снова неудача.

Продолжала бороться с новой тюрьмой, не переставая метаться, гнуть и грызть неподатливый металл.

Дверь в комнату открылась, и вошли двое мужчин. Один из них нёс ведро.

– Р-р!

– Смотри-ка, очнулось это чудовище, – сказал один другому. – А я так надеялся, что оно ещё долго проваляется или сдохло. Теперь придётся накормить. Может, ты это сделаешь? Что-то мне страшно. Вон, своими красными глазюками как зыркает, следит, чтоб так и схрумкать нас живьём.

– Твоя работа – вот сам и выполнй её, – отказался помогать его товарищ.

Они оба трусили.

Первый с опаской подошёл к клетке, чтобы закинуть туда кусок мяса. Этого я и ждала. Выпустила щупы и порвала его на куски. Второй дожидаться очереди не стал и дал стрекача. Вернулся быстро и с сопровождением. К этому моменту я забрала к себе ведро и чавкала урча от удовольствия: мясо-то оказалось свежим.

– Эту тварь больше не кормить, – вынес кто-то из вновь прибывших вердикт.

В тот момент меня мало интересовали его слова, поэтому продолжила набивать брюхо едой.

Следущую неделю ко мне никто не приходил. Сперва были новые попытки выбраться из тюрьмы. С каждым днём голод усиливался и под конец уже не давал спать. Сил не было ни на что. Хотелось жрать.

Терпеливый зверь всегда дождётся своей добычи.

– Не сдохла, тварь? – подойдя к клетке, поинтересовался тот, кто запретил меня кормить.

Конец ознакомительного фрагмента.