Глава 2

Текущий день, полностью проведенный в здравом уме (но далеко, не в светлой памяти) начался для меня довольно-таки скучно.

Если помните, то в больничной палате я остался в полном одиночестве. Точнее, в полнейшем информационном вакууме. Потому как поговорить мне было абсолютно не с кем. Не было у меня под рукой ни газет, ни журналов, никакой-то иной печатной продукции. В конце концов, я остался без электронных гаджетов: телефона, приёмника, плеера.

Пару раз, в палату заглядывали медсестра. Проводил свой обход и врач, уверявший меня в том, что дела мои идут на поправку. Однако с медперсоналом особо не пообщаешься, у них и без того забот полный рот. Причём таких «говорунов» как я (которые не прочь побеседовать за жизнь) в их отделении не меньше сотни.

Вот почему единственно доступным для меня занятием, по-прежнему оставалось, ещё и ещё раз ворошить в памяти, ранее произошедшие события. И даже если допустить то, что большая их часть, якобы, мне лишь привиделась, тем не менее, я до сих пор не сбрасывал со счетов поверье о том, что именно во сне наше подсознание иногда предупреждает нас о грозящей опасности. Отсюда и вещие сны, и предсказания, и различные сонники, и целые разделы научного психоанализа…

Процентов на девяносто я успел смириться с тем, что весь загробный мир вместе с его обитателями, являлся лишь фантазией моего больного и бесконтрольного разума. Однако червячок оставшихся десяти процентов, так и продолжал незримо точить моё сознание, находя всё новые и новые противоречия в моих же, довольно шатких и принятых исключительно на веру утверждениях.

«А если попробовать отбросить всё сомнительное?.. Оставить лишь те фрагменты моего прошлого, в которых я абсолютно уверен. То есть, наметить некие константы, от которых и можно будет в дальнейшем «плясать». Пожалуй, стоит попробовать…

У меня был, да и сейчас имеется свой бизнес… Офис, мастерская по ремонту кассовых аппаратов. Совсем недавно я обменял малосемейную квартиру на двухкомнатную, полнометражную… С этой самой квартиры, пожалуй, всё и началось.

Ну, а теперь, во что бы то ни стало, мне следует вспомнить тот ключевой момент, после которого и начались мистические метаморфозы, породившие столь многочисленные разночтения.

Помнится, перед тем как соприкоснуться с потусторонним миром, я несколько раз полностью «вырубался»… Падал с чердачной лестнице; терял сознание во время допросов; отключался от избытка принятого на грудь алкоголя; валился с ног от усталости… Ну, и естественно, я лишился чувств после того как меня сбил джип Ильи.

А быть может, наоборот, именно после этих самых контактов, я и погружался в небытие, открывая для себя мир сверхъестественного?.. Так или иначе, но грань между реальностью и чуждым мне измерением, оказывалась в тот момент практически размытой. Пожалуй, и по сей час, я не могу отделить причину от следствия; нечто главное от второстепенного.

Кто знает, быть может, и нет никаких границ между теми мирами и измерениями. И они, и мы – это нечто единое целое со всей нашей многообразной Вселенной. В то время как наши души, словно вода, принимая любые формы, без труда могут просачиваться во всевозможные пустоты бескрайнего мироздания. В таком случае, какой смысл искать причинно-следственные связи и закономерности?.. Уж лучше доказать (пусть и самому себе), что всё происшедшее со мной было отнюдь не плодом моих же собственных бредовых фантазий, а являлось некой частью едино-глобального процесса.

В этом случае, возникает следующий вопрос. И как же мне это сделать?

Да, очень просто. Необходимо разыскать тех людей, с кем я встречался, якобы, лишь во сне. Ди-джеи, охранники, конвоиры, да кто угодно… И в первую очередь убедиться в том, что эти (пусть, ничего не помнящие люди) реально существуют. К тому же, имеют тот же самый образ, в котором я их ранее и созерцал. Даже если, я и слышал о них в период своей комы (как, это утверждал Лев Сергеевич), то в реальной жизни, те же самые «персонажи», наверняка, должны разительно отличаться от своих прототипов, созданных уже моим разумом. Ведь, по сути, кроме как в бреду, я никогда более их не видел.

Кроме того, в качестве доказательств, можно так же отыскать и какие-то неодушевлённые предметы из своего, якобы, бреда. Почему бы, к примеру, мне не поднять со дна реки золотое изделие, увиденное мною у самого причала, во время погружения прогулочного теплохода под лёд?.. Или не отыскать то самое место на кладбище, возле которого и был я вместе с Магистром… В общем, подтверждений существования потустороннего мира, можно найти предостаточно. Было бы желание и здоровье. Остается лишь поправиться и тут же приступить к тем самым поискам. А уж там мы и посмотрим, чья точка зрения более верная: медицинская или лженаучная…»

Словно паровой котлоагрегат, работающий в пиковом режиме, мой мозг, кажется, готов был уже задымиться. А я всё подбрасывал и подбрасывал в него новые поленья свежих идей. Благо, навестить меня пришли мои друзья, не позволившие взорваться моему мозгу, от оказываемых на него чрезмерных нагрузок.

Во время «тихого часа» в мою палату пожаловали Борька и Сашка. Забегая вперёд, следует отметить, что именно они и помогли мне определиться со столь желанной для меня точкой отсчёта.

– Ну, а теперь скажи: стоило ли тебе в тот вечер выёживаться?.. – с некоторым укором, поинтересовался Сашка. – …Ведь я прекрасно видел, как в оперпункте тебя прилично «развезло»… Спускался с крыльца, ты едва с него кубарем не скатился… При этом я собирался проводить тебя до дома без каких-либо приключений. А ты, вдруг затаив на меня непонятную обиду, принялся орать что-то уж совсем непотребное… Вот и подумалось мне: да, и чёрт с тобой… Утром следующего дня звоню в твой офис. Хотел поинтересоваться здоровьем друга, а на том конце провода, приятный женский голос вдруг отвечает: дескать, мой товарищ до своего дома так и не добрался… Мол, находится он сейчас в реанимации, между жизнью и смертью…

– Ты, Олег, вообще всех перепугал… – поддержал Никифорова, Борька. – …Как только узнал о дорожном происшествии с твоим непосредственным участием, сразу подумал о Титаренко. Посчитал, что это он тебя из-за новой квартиры прихлопнул. Ведь сбившая тебя машина, с места преступления скрылась. Ни тебе свидетелей, ни очевидцев…

– Причём тут Мамонт?.. Обычная пьяная случайность… – возмутился Саня. – …Кому он, на хрен нужен, со своей квартиркой?.. Был бы там пятиэтажный коттедж, я бы ещё понял… А тут, обычная «двуха» в старом доме. Стал бы Титаренко мараться по таким пустякам… Это вам не замерзшая проститутка, о которой я вам как-то рассказывал…

– Чё за история?.. Что за проститутка?.. – поинтересовался я.

– Брат мой, Кости рассказывал… Ещё по зиме это было. Борис уже в курсе. Если пожелаешь, специально для тебя, могу ещё раз пересказать… – не дожидаясь моего ответа, Александр продолжил. – …В общем, в декабре, в самый канун Нового года, в один из морозных дней, наряд милиции обнаружил окоченевший труп молодой девушки. Как позже выяснилось, погибшей оказалась местная проститутка. И что самое интересное, скончалась она вовсе не от переохлаждения… А, напротив, от сильнейшего ожога. Её промежность, будто бы преднамеренно кто-то кипятком обварил. Да так сильно, что жрица любви, по-видимому, едва могла передвигать своими ногами. В общем, скончалась не от холода, а от болевого шока, а уж после наступило переохлаждение организма.

Кстати, недалеко от твоего нового дома, тот случай приключился. Вот тут, уж точно, ни о какой случайности не может быть и речи. Видать, крепко провинилась перед «мамочкой» та деваха… Либо залезла на чужую «территорию», потому и проучили её так жестко, дабы другим неповадно было…

Никифоров не успел договорить, а в мое сознание уже успела закрасться тревожная мысль: «А не тали это проститутка, которую привез мне Илья?.. Уж слишком схожи были их травмы… Опять же, канун Нового года… Тогда как «профессии» и вовсе оказались идентичными…»

И всё же памятуя о словах покойного Льва Сергеевича, на всякий случай, я решил кое-что уточнить.

– Саня, ты ранее обмолвился, будто бы уже рассказывал Борису об этом случае… А теперь, будь другом, припомни. Где именно, и при каких обстоятельствах, прозвучал твой прошлый рассказ? Случайно ни здесь?.. Ни в этой ли палате?

– Ты с ума сошёл. Мы здесь, вообще, впервые… – тотчас ответил мне Александр. –…Сюда никого не пускали. Это сегодня, нам кое-как удалось договориться.

– Под словом «кое-как», Сашка имел в виду бутылку коньяка… – добавил Борис и, подмигнув мне, уточнил. – …Никого не пускали, за исключением одной симпатичной особы…

Наверняка, Тимошевский надеялся на то, что предложенная им тема, получит своё дальнейшее развитие. Вот только мне сейчас, было вовсе не до этого.

«Выходит, вовсе не от друзей мне удалось узнать о той проститутке… – рассуждал я про себя. – …Хотя, что с того… Об этом случае мог говорить кто угодно. Ведь в эту больницу со всего города, а может, и со всей области свозят самых разных пациентов. Здешний медперсонал, вообще, в курсе любого происшествия, приключившегося в нашем регионе. И что, собственно, им ещё обсуждать, кроме как не переломы, ожоги и иные увечья, доставленных в их дежурство больных?

Похоже, я выбрал наиболее примитивный, потому и самый неудачный путь для поиска истины. Потому и следует мне искать совсем иные подтверждения, никоим образом не связанные с медицинской тематикой… Если конечно, я хочу, хоть в чем-то разобраться и наконец-то выйти из замкнутого круга бесконечных метаний и противоречий…»

– Так ты скажешь нам, кто она?.. – всё тот же Борис вывел меня из состояния лёгкой задумчивости. – …Имею в виду ту таинственную незнакомку, которая имеет неограниченный доступ не только в твою палату, но и к твоему телу. Секретарша, делопроизводитель, администратор, сиделка?.. Или вас связывают не только рабочие отношения?

– Уж лучше б вы тот коньяк сюда принесли… – я вновь увильнул от ответа. – …Мне сейчас вмазать, уж точно не помешало… Считай, целых четыре месяца в полной завязке…

И тут в палату вошла та самая особа, по поводу которой проявлял свой недавний интерес Борис.

– Ну!.. Нам, пожалуй, уже и пора… – завидев вошедшую даму, Сашка принялся подталкивать Тимошевского к выходу.

И если Елена (по сути, сама того не ведая) «выпроводила» из палаты моих товарищей, то спустя каких-то пять-семь минут, уже её саму обязал покинуть помещение мужчина в милицейской форме, прибывший в палату по мою душу. Лена лишь успела передать мне пакет с фруктами и книгу, о которой я её просил. Да перебросилась со мной парой-тройкой дежурных фраз. После чего, сославшись на занятость и пожелав мне скорого выздоровления, она выпорхнула за дверь.

Сотрудником правоохранительных органов, оказался уже знакомый мне участковый Круглов.

– Зря она ушла, ведь я ненадолго. Отниму у тебя не более четверти часа… – для порядка, участковый попытался коряво оправдаться. – …Узнал, что ты вернулся в сознание, вот и поспешил урегулировать кое-какие формальности.

– Да, ради Бога. Я полностью в вашем распоряжении. К тому же заняться мне сейчас вовсе не чем… – ответил я, всё ещё размышляя о Елене.

«И правда, зачем я её отпустил?.. Коль имею я на Леночку какие-то планы, неплохо бы узнать её несколько поближе… Деловые качества своей секретарши мне, конечно же, хорошо известны. Но, не более… А вот какой Лена может быть в жизни, вне офиса, я не имею ни малейшего представления. До сегодняшнего дня, подобные вопросы меня как-то мало интересовали. Ведь я непременно считал, что служебные интрижки чреваты крупными потерями в бизнесе.

Эх, если б не эта больничная койка, уж я бы, не оплошал… Показал бы даме мастер-класс. Пригласил бы Лену в тихое и уютное кафе…»

– Парень, ты меня слышишь?.. – очень громко обратился ко мне Круглов. Похоже, он «достучался» до меня (слегка увлекшегося своими фантазиями) лишь со второго, а то и с пятого раза.

– Да-да, извините… – встряхнув головой, будто выбрасывая из нее всё постороннее, я сосредоточился на официальном госте.

– Так вот. Пока ты был здесь, в больнице, твою квартиру, похоже, кто-то пытался обчистить. Входную дверь взломали довольно варварским способом, со стороны шарниров. Так, чтоб дверной замок, и наши контрольные ленты остались нетронуты…

«А вот вам, Олег Владимирович, и ещё одно подтверждение… – мелькнуло в моей голове. – …Ведь это был ни кто иной, как сам Магистр, отворивший дверь с той самой, противоположной стороны…»

– Я совершенно случайно заглянул в твой подъезд… – продолжал Круглов. – …Каких-либо следов взлома, так бы, наверное, и не заметил… Однако мельком обратив своё внимание на торчащие из дверного косяка шурупы, сразу смекнул, что в помещении побывали посторонние… Сам я в квартиру не заходил… Заколотил её для верности на пару гвоздей и по новой опечатал. Когда выпишут тебя из больницы, сам разберешься, что там и к чему. Возможно, из вещей твоих что-то пропало… Будет необходимость, подашь заявление.

– Так я, пожалуй, и поступлю. Ну, а вам «спасибо» за заботу и многообещающие новости… – съязвил я, почему-то не особо переживая за украденное имущество. После чего, осторожно поинтересовался. – …Не знаете?.. Быть может, кто-то ещё из соседей въехал в наш дом?

– Как ни странно, но нет… – отрицательно покрутил головой Круглов. – …Хотя, постой… Вроде бы пыталась вселиться в ваш подъезд молодая семья с пятилетней дочкой. Даже вещи успели в квартиру перевезти. Однако очень быстро отказались, расторгнув сделку купли-продажи… В общем, не успел с ними познакомиться. Может, и к лучшему. Меньше проблем на моем участке… – Круглов отклонился на спинку стула, порылся в своем потрёпанном блокнотике и перевел разговор на иную тему. – …Да и Бог с ними, с соседями. Лучше вот, что мне скажи… Ты, случаем, не усматриваешь какой-либо связи между ДТП с твоим непосредственным участием и взломом квартиры?.. Сдается мне, что между этими событиями прошло не более суток и…

«Эх, сказал бы я тебе, что здесь просматривается не просто связь, тут всеми цветами радуги сверкает прямая зависимость. Ведь бросили меня под колеса «Джипа» те же самые силы, что и открыли дверь моей квартиры с обратной стороны…»

Однако я предпочёл не спешить со столь категоричными заявлениями. Да и какой был толк, в моем озвученном бреде, в который я и сам не слишком-то и верил? Посему и предпочел я отмолчаться.

– Нет, капитан… Между моим пьяным шараханьями по проезжей части и взломом… Нет, и не может быть ничего общего. Считай, я сам наскрёб на свой хребет…

Мне показалось, будто бы участковый ушел из палаты несколько неудовлетворённый полученными от меня ответами. Возможно, он ожидал услышать кучу невероятных версий, из которых по крупицам, можно было бы собрать вполне здравую и оперативно-значимую информацию. А быть может, с моей помощью он хотел разобраться в каких-то своих тайнах и секретах, связанных с мистическим домом. Да и флаг ему в руки. Задавал бы более конкретные вопросы, а не ходил вокруг да около… Глядишь, и получил бы нечто похожее на желаемый результат.

Кажется, Елена действительно куда-то очень спешила, потому и была она несколько не собранной. Потому как умудрилась напутать с самой простой моей просьбой. Вместо того чтобы принести из офиса книгу, лежавшую на самом видном месте моего служебного стола, она зачем-то залезла в нижний ящик стола и взяла оттуда, до дыр зачитанную «Историю крестоносцев». В общем, мне ныне не оставалось, кроме как в очередной раз открыть слегка подзабытые главы. Ведь то было единственное печатное издание, которым я нынче располагал.

Листая знакомые страницы, я вдруг вспомнил о Жаке де Моле. И не важно, в бреду была та встреча или в реальности – главное, я помнил о ней так же отчётливо, как о своих друзьях или, о том же участковом Круглове… В моей памяти, так же всплыли жуткие воспоминания о своём пережитом страхе, перед возможным сожжением на костре. Какое же благо, что я избежал той адской участи. Как впрочем, и последний магистр ордена тамплиеров, публично признавшийся во всех выдвинутых против него обвинениях. Потому и провел он, остаток своей жизни в королевских темницах.

От нечего делать я открыл книгу на последних страницах.

«…Однако и 22 мая не стало последним актом тамплиерской драмы. Филипп Красивый хотел закончить свои многолетние усилия, подведя под ними эффектную черту.

Утром 18 марта 1314 года, перед коллегией кардиналов, предстали руководители ордена: Жак де Моле – великий магистр, Юг де Пейро – генеральный досмотрщик, Жоффруа де Гонневиль – приор Аквитании и Пуату, Жоффруа де Шарне – приор Нормандии.

Кардиналы совещались недолго: все вожди тамплиеров приговаривались к пожизненному заключению. Судьи уже считали дело законченным, когда вдруг встал донельзя потрясенный приговором Жак де Моле.

Страшным было прозрение этого человека. Видимо в тот момент он понял, как велика его вина перед орденом. И вот, этот старик отрекается от всех своих показаний. Он, казалось бы, уже сломленный и духовно и физически, вдруг обрушивается на своих обвинителей и утверждает: орден невиновен. В этот решительный момент своей жизни Жак де Моле обретает величие истинного героя.

Кардиналы потрясены, вдобавок Жоффруа де Шарне вскакивает с помоста и кричит: «Мы –истинные рыцари Храма, и устав наш святой, справедливый и католический!..». Королевские приставы затыкают ему рот, но слова уже сказаны: папские судьи в смятении, они решают, как следует обдумать случившееся. А громкая новость о неожиданном демарше двух тамплиеров, уже достигает дворца, и король отдает спешный приказ: великого магистра и приора, как вторично впавшего в ересь, сжечь на костре инквизиции.

Вечером того же 18 марта, на Еврейском острове в Париже состоялась казнь Жака де Моле и Жоффруа де Шарне. Оба осуждённых взошли на костёр с мужеством и стойкостью. Чистая совесть придавала им силы.

Сохранилась знаменитая легенда о том, что, когда уже вспыхнул огонь, Жак де Моле проклял короля и папу. К тому же, призвал их явиться на суд Божий, не позднее чем через год.

Пророчество оказалось истинным: уже 20 апреля умирает Климент, а 29 ноября того же года, в мучениях испускает дух и Филипп Красивый – главный виновник гибели тамплиерского братства.

Эта двойная смерть не только произвела огромное впечатление на современников, но и расколола их, на два лагеря. Для одних, это стало доказательством невиновности храмовников, а для других – наоборот, аргументом в пользу их связи с дьяволом.

Споры о виновности тамплиеров продолжаются, и по сей день, согласно поговорке о том, что нет дыма без огня. И всё же, думается, что Жак де Моле своим последним героическим поступком доказал, что орден ничем не заслужил такой страшной судьбы…»

После прочтения последних строк, я был не просто потрясен… Нет-нет, я оказался по-настоящему ошарашен. Не могло быть никаких сомнений, история Средневековья оказалась переписанной заново. Ведь я точно знал и был абсолютно уверен в том, что данный текст (повторюсь, перечитанный мною не менее десятка раз и выученный едва ли не наизусть) выглядел ранее совершенно иначе. И тут я глянул на свои ладони. Два ровных и некогда глубоких пореза, почти полностью затянулись…