Ближе к полуночи, устав от всевозможных раздумий и навалившихся в этот день сюрпризов, я всё же задремал. Правда, полностью погрузиться в крепкий сон мне так и не удалось. Скрипнула дверь палаты, и я тотчас открыл глаза.

Мою прежнюю сонливость, как рукой сняло. На пороге стоял Бес. Не в смысле, существо из загробного мира схожее с чёртом. А мой бывший сокамерник. Тот, что Герман Лобов.

Признаться, со всеми вышеозначенными перипетиями, я как-то о нём и вовсе подзабыл. А ведь ему, ещё дважды удалось подкараулить меня, когда я выбирался на прогулку во двор больницы. Словно ребенок, оставшийся без любимой игрушки, вор-рецидивист слёзно умолял меня о снятии с него проклятия. Причём, с каждым новым разом, он выглядел всё хуже и хуже, усыхая буквально на глазах. Будто весь этап естественного человеческого старения, обычно растянутый не на одно десятилетие, уместиться для Германа лишь в нескольких майских днях.

Безусловно, я искренне ему сочувствовал. Но чем-либо помочь, увы, был не в состоянии. И даже сейчас, когда в моей жизни, как будто бы вновь появилась Марта, я опять же оказался бессилен. Ведь девушка явилась ко мне уже вовсе не призраком, а обычным человеком. Потому и была она, скорее всего, лишена каких-либо прошлых, потусторонних магических способностей.

Невзирая на то, что Бес, в своей внезапной болезни и скором увядании организма, непременно обвинял Марту или, как он сам называл её: девушку-оборотня; всё же я был абсолютно убеждён в том, что причина его нынешнего плачевного состояния, скрывалась именно в нём самом. Даже тогда, когда ему был поставлен первоначальный диагноз и предложено более глубокое обследование, Лобов категорически от него отказался. Он вовсе не пытался бороться и никоим образом не сопротивлялся, продолжая регулярно употреблять всевозможные алкогольные суррогаты. Кроме того, уже находясь на больничной койке, мой бывший сокамерник игнорировал абсолютно все медицинские процедуры и рекомендации. Безнадёжно больной зек уповал лишь на меня, на волшебное исцеление и на снизошедшее, на него чудо.

– Тебе чего? – поинтересовался я, протирая глаза.

– Ого!.. Да ты, оказывается, меня видишь!.. – лицо зека засияло таким удивлением и восторгом, будто бы выиграл он в лотерею не меньше миллиона.

– А ты чё?.. Спрятался?.. – усмехнулся я.

– Нет, кореш. Я вовсе не прятался. Просто я, уже умер… – констатировал Бес. –…Скончался в ночь с десятого на одиннадцатое мая, как и предсказывала твоя бестия. Всё точно. Уж два часа, как я шарохаюсь по больнице и никому до меня дела нет. Меня вовсе не замечают… Вышел на пост дежурной медсестры. Долго наблюдал, как барышня в белом халате возится там со своей медицинской хренью… Потом, от нечего делать, я сбросил у неё со стола бутыль спирта. Тот не разбился… Взять его в руки, я уже не в состоянии. Потому и покатил я тот флакон по коридору. На данную манипуляцию кое-какие силы ещё нашлись.

Шум, звон. Думал, хоть так обратят на меня внимание. По крайней мере, запаникуют: дескать, привидение или какой полтергейст… Фиг вам. Абсолютно никому до этого и дела нет. Катится по коридору бутыль, ну, и пусть себе катиться… Кстати. Ты бы тот пузырёк из коридора прибрал. Я его прям, к твоим дверям подкатил… Сам понимаешь: мне он уже ни к чему. А ты, кореш, уж будь другом, помяни меня по-человечески. Полагаю, что выпить-то за мою никчёмную, усопшую душу будет более и некому.

– А не пойти ли тебе… – зевнул я.

– Понял. Отдыхай.

Зек удалился. Ну, а я (дабы проверить, не сон ли это) поднялся с кровати и выглянул в коридор. Там и вправду валялась запечатанная бутылка с прозрачной жидкостью.

Очень скоро я вновь задремал. При этом мне показалось, будто бы я только-только успел закрыть глаза, как меня вновь разбудил всё тот же призрак-шатун.

– Вставай, кореш, труба зовёт!.. На часах уж полседьмого утра… – объявил Бес едва ли не с самого порога. –…Пока ты здесь дрых без задних ног, я успел уж полгорода обежать… Или облететь… – ещё до вчерашнего дня пропитанный неизлечимой болезнью, на сей раз, Герман буквально фонтанировал избытком положительной энергетики.

– Слушай, ты б от меня отстал… Умер, так иди своей дорогой… – отмахнулся я. После чего, со знанием дела добавил. – …Сейчас тебе Проводников своих нужно искать, а не растрачивать силы на всякие глупости.

– Да ты пойми, фраерок. Мне просто не с кем поделиться своими новыми впечатлениями… – не унимался бывший сиделец. –…Не поверишь, но из миллиона горожан меня могут видеть лишь единицы, в том числе и ты… Не понимаю, какого хрена, пятьдесят с лишним лет я таскал на себе это грёбаное тело?..

Ты, представляешь?.. Ни врачи, ни медсёстры, до сих пор, не знают о том, что я умер. Уж шесть часов моё мёртвое тело валяется у них в палате, а они ни в зуб ногой.

Да, собственно, и пёс с ними. Ты б только знал, как мне сейчас обалденно.

Кстати, с «твоей колдуньей» недавно виделся. Отыскал я её довольно быстро. У меня же теперь чутьё появилось особое… Привет тебе передавала. В свою очередь и я поблагодарил её за то, что помогла она мне поскорей распрощаться со своим прогнившим ливером…

– Постой-постой. С кем ты виделся?.. – переспросил я, так и не поняв о ком, собственно, говорил сейчас Герман.

– С кем, с кем… – усмехнувшись, переспросил Бес. – …С девкой твоей, которая к нам в СИЗО просочилась. Только теперь она вовсе не оборотень. Телом человечьим обзавелась… Считай, жизнь свою заново начала.

– Да, знаю-знаю. Вчера ко мне в палату заходила… – потеряв всякий интерес, ответил я с некоторой прохладцей.

– Ты чё, кореш?.. У тебя, похоже, с головой не в порядке… – вновь искренне разулыбался Бес. – …Как же она могла прийти, если ходить твоя девка вовсе не может?..

– Как это «ходить не может»?.. Это ты Бес, похоже, не в себе. Или побывал в каком-то нереальном измерении.

– Падлой буду, если соврал. Говорю тебе: твоя Марта сейчас, как бревно…

* * *

– Эй, бабник, просыпайся. Укол пора ставить.

Я открыл глаза. В палате крутилась медсестра Марина, со своим чёртовым металлическим разносом.

«Присниться же этакая чушь… Марта ходить не может. Что за хрень?..»

– Ты там опять какой-то Мартой бредил… – с явным укором подметила медсестра. –…Это из-за неё ты нашу Леночку вчера обидел?.. Видела, как та выходила из отделения, вся в слезах и сильно расстроенная… Ох, и паскудныйвы народ, мужики…

«Уходила в слезах… – повторил я про себя. И мой разум тотчас выдал на-гора ужасную версию. – …Не попала ли она, в этаком состоянии, под машину или в какую ещё историю? Потому и ходить сейчас не может; потому и лежит она, как бревно. Кажется, именно об этом и говорил мне давеча Бес…»

– Ну?.. Чего молчишь?.. Спрашиваю, это ты девчонку обидел?.. – Марина продолжала свой допрос. – …Конечно, он. Зараза. Кто же ещё?

– Следили б вы лучше за своими больными, а не вмешивались в чужую личную жизнь… – пришлось мне немного приткнуть чересчур разговорившуюся медсестру. –…Сегодняшней ночью у вас скончался больной… Некто Лобов. А медперсонал до сих пор, ни сном, ни духом.

– Какой ещё Лобов?.. В нашем отделении таких нет… – раздражённо ответила Марина.

– Я говорю о больнице в целом.

– Сейчас проверим… – закончив процедуры, медсестра поспешила на выход. Вернулась она минут через пять. Точнее, она ворвалась в мою палату с одним лишь вопросом. – …Ты откуда узнал о Лобове?.. Ведь он лежал в соседнем корпусе. При том, что ты из палаты своей, уж точно, не выходил.

– Не поверишь, но мне много что известно… Потому я и советую, быть со мной посдержанней. Иначе, достоянием гласности могут стать ещё многие ваши секреты… – ответил я несколько обтекаемо.

Ко всему прочему я собирался напомнить о потерянном ночью спирте, да, вовремя одумался. Мне и самому он ещё пригодиться. Впрочем, и того что я уже успел сказать, оказалось вполне достаточно. Поджав губы, Марина покинула палату. Видать водились за ней кое-какие грешки.

Долго мучиться и ломать голову в своих многочисленных догадках и предположениях по поводу судьбе Марты, мне нынче вовсе не пришлось. Набрав на «мобильнике» номер своей бывшей секретарши, я тотчас услышал знакомый и несколько сонный женский голос.

– Алло!

– Марта?.. – уточнил я на всякий случай.

– Какая Марта?.. Очевидно, вы не туда… Ой, извините, Олег Владимирович… То есть, извини Роббер… Да-да, это я, Марта. Всё ещё не могу привыкнуть к своей новой сущности. Впрочем, и ты… В общем, если тебе будет так привычней, можешь называть меня, по-прежнему: Леной… Потому как её внешность и документы, по сути, остались прежними.

– Хотел узнать, с тобой всё в порядке? – не обращая внимания на некоторую девичью рассеянность, я поспешил получить ответ на беспокоивший меня вопрос.

– В порядке. А с чего это вдруг?.. – с некоторым подозрением переспросила дама.

– Нет-нет, ничего. Просто сон мне нынче приснился не очень хороший. Будто бы, ты не можешь ходить.

– Не переживай, с этим всё в норме. Через часок, я приеду к тебе, и ты лично сможешь в том убедиться. Никакого повода для волнений нет и быть не может… – после чего, мобильная связь оборвалась.

Уж и не знаю почему, но после данного телефонного разговора, в моей душе вновь поселилось некое сомнение, какая-то внутренняя необъяснимая несостыковка. Самое главное заключалось в том, что мне вовсе была непонятна её природа. То есть, я так и не мог сообразить, что конкретно меня смущало, пугало, либо вызывало иные подозрения в ранее означенных событиях… Меж тем, вспомнив о припрятанном ранее спирте, я предпочёл исполнить последнюю волю покойного. То есть, помянуть Беса по-человечески.

Когда в мою палату вошла Марта (в образе Лены), я уже был немного подшофе. Тем не менее, от моего внимания не ускользнула её прежняя рассеянность и какая-то излишняя скованность или несобранность. И если во время утреннего звонка данное состояние ещё можно было списать на остаточную сонливость, то теперь я просто начал теряться в догадках.

Впрочем, непременно собранной и организованной в моей памяти оставалась именно Елена. Сейчас же я имел дело с совершенно иной личностью. И к ней мне ещё предстояло привыкнуть.

– Роббер, помнится вчера, ты просил у меня некоторое время, дабы всё обдумать… – после короткого приветствия и, несколько невнятно проявленного интереса к моему здоровью, гостья решилась-таки поставить вопрос ребром. – …Я предоставила тебе данную возможность. Почти сутки, я ничем тебя не беспокоила… Так к какому решению ты пришёл?

– Для начала, я хочу к тебе немного присмотреться… Считай, что я заново буду с тобой знакомиться… – ответил я вполне искренне.

– Ты выпивший?.. Запах какой-то странный. Как будто спиртным от тебя повеяло.

– Ну, да… Было немного…

– И по какому поводу? Что за праздник?

– Скорее, с горя… – ответил я с некоторой неохотой. Уж больно мне не понравился её властный тон. – …Помянул одного бедолагу.

– И чем же, если не секрет, ты его помянул? Насколько мне известно, в вашем буфете алкоголя в свободной продаже нет.

– Случайно разжился спиртом. Хотя, знаешь?.. Я бы с удовольствие выпил бы сейчас какой-нибудь из тех, ваших «напитков»…

– Имеешь в виду домашнее вино?.. Или самогон?.. Если нужно, то я принесу… – как-то неуверенно попыталась угадать собеседница.

Да-да. Именно угадать. Она пыталась угадать… Тут-то и посмотрел я на Марту-Лену с определённым подозрением. Ведь спрашивал я сейчас, вовсе не о доморощенных алкогольных суррогатах. А о шипяще-бурлящих жидкостях сине-зелёного цвета. О тех самых напитках, которые дегустировались мною в компании с представителями иного мира.

Не сказал бы, что эти самые невпопад и неуклюжие гадания меня чересчур насторожили… Я уже говорил: несколько странной она сегодня была. Однако кое о чём, я всё же призадуматься. Судите сами. Ведь не могла же девица, отлично помнящая Магистра и его обещания, вдруг запамятовать о напитках, подаваемых к его столу, да к тому же, ею же самой и приготовленных… И, в то же время, неплохо разбираться в самопальных жидкостях из земной жизни, которая была у неё, как минимум пятьдесят лет назад.

– Да, собственно, чёрт с ним, с этим самогоном… – усмехнулся я. – …Лучше скажи, кого всё-таки выбрал Джек?.. Имею в виду ну последнюю ночь на теплоходе и парня, которому был предложен выбор между девушкой и дружбой.

Сказать по-честному. Хоть и носил данный вопрос отчасти провокационный оттенок. На самом деле, я хотел лишь определиться: о чём помнит вернувшаяся из небытия Марта, а что безнадёжно осталось за чертой её памяти.

Однако сам того не ведая и вовсе не подозревая, словно ковшом экскаватора роющего сточную канаву, я вдруг случайно зачерпнул целый пласт ценнейшей породы.

Моя собеседница вдруг побледнела и опустила свой взгляд куда-то в пол. Замолчав на минуту, она гордо вскинула голову и пристально посмотрела мне в глаза. На сей раз, никакой рассеянности в её взгляде уже не было. Да, и заговорила она, вдруг твёрдым и уверенным голосом.

– Так и быть. Ваша взяла. Сдаюсь… Не могу, более лгать… – девушка вновь обратилась ко мне на «вы». – …Как не крути, а врать… Причём так, чтоб после не мучила совесть; чтоб не бегали глаза; чтоб легко выкручиваться из любой ситуации и, не задумываясь сходу отвечать на любой вопрос – я вовсе не умею.

Конечно, я могла бы сейчас сказать о том, что моё прошлое полностью стёрто, что в памяти остались лишь незначительные эпизоды. Однако я предпочту не забираться в непроходимые дебри лжи, в которых так легко окончательно запутаться… Уж лучше я сразу во всём сознаюсь. А дальше, решать вам…

– Не уж-то, ещё одна правда?.. Да, сколько же у тебя их?.. – признаться, я ещё не успел отойти от вчерашних признаний. А меня, похоже, вновь собирались огорошить очередным «невероятным известием».

– Будьте уверены. Правда, которую я собираюсь вам поведать, уж точно, последняя и единственная.

– Слава Богу. Ну, давай, выкладывай.

– Всё началось в ту самую ночь, когда вас сбила машина… – собравшись с духом, Елена приступила к своему повествованию. – …Меня разбудил поздний звонок. На пороге квартиры стоял незнакомый мужчина. Уж и не знаю, что на меня в ту минуту нашло, да только я, даже не спросив «кто», отворила ему дверь.

Более того, пригласив незнакомца в квартиру, я предложила ему кофе… Выглядел он довольно респектабельно и всем своим видом внушал доверие. Однако я, до сих пор не могу взять в толк, как я могла открыть кому-то дверь, в два часа ночи!.. Именно этот гражданин и сообщил мне о дорожно-транспортном происшествии… Назвал больницу, в которой вас следовало искать. А, кроме того… Он ненавязчиво намекнул, как мне следует вести себя в создавшейся ситуации. Дескать, если я всё ещё тешу себя надеждой на брачные узы именно с вами…