§14. ИНСТРУМЕНТАЛЬНЫЙ КОЛЛЕКТИВИЗМ (АСАБИЯ)

„Обычно коллективизм процветает там, где люди постоянно сталкиваются с всеобщими бедствиями” (Д.Мейерс)

Современный коллективизм является культурным продолжением древнего коллективизма и представляет собой добровольную и сознательную симпатию и реципрокативные отношения сблизившихся личностей. Он принципиально отличается от своей ранней формы. Практически все земледельческие культуры с энеолита до начала ХХ века были коллективистскими. Хозяйство рода и/или патриархальной семьи было коллективным, что означало практически полное пребыванию единицы в общей среде, которой являлась общая традиция. Она была обязательна для членов сообщества. Её основу составляет инструментальный коллективизм, основанный на потребности не столько удовлетворения текущего голода, сколько голода потенциального. Главной задачей этой пусть примитивной иерархии труда была минимизация риска гибели популяции. Наиболее ранние практики таких сообществ были настроены на самосохранение в условиях, близких к грани выживания. Эти выработанные в присваивающем хозяйственном укладе правила обеспечили сохранению, распространению и развитию homo sapiens, вытеснивших агрессивных поздних неандертальцев.

Инструментальный коллективизм связан с поддержанием и защитой традиций крестьянской общины. Он проистекает из форм родовой реципрокации и распространяется на квазиродовую и/или соседскую общину. В этом смысле утрата близких родственных отношений компенсируется жесткими традиционными правилами общинной культуры. Подобные нормы поведения и сплочение во временные группы²⁷⁹ воспроизводятся и в современном обществе в чрезвычайных ситуациях²⁸⁰. При исчезновении причины или интеграции всей или части такой группы в другое сообщество они быстро распадаются в связи с типологическим различием индивидов. В общине этого не происходит вследствие отсутствия многообразия.

„Крестьянство всегда на грани, его существование неопределенно и зависимо от капризов погоды, капризов приходящего из города „начальства”, решения которого

всегда непонятны и чужды. Угроза голода почти постоянна из-за периодического дефицита продовольствия. Как следствие такого существования – урезанные нормы потребления, постоянные унижения и обременительная зависимость.  Местные традиции агрикультуры, ориентированные на снижение риска неурожая, являются следствием этого положения. Крестьянская община в прямом смысле борется с обеспечением минимального дохода и снижения рисков остаться без продуктов с целью сохранениясуществования”²⁸¹. Эти росийские реалии начала ХХ века объясняют феномен коллективистской экономики как этики выживания. Её основой может быть только очень сильная мотивация, вызванная потребностью в безопасности. В архаичном обществе это постоянное выживание на грани голода равнозначное в современном мире постоянному „всеобщему бедствию”²⁸². Преодолеть его может только интенсивный совместный труд, основанный на реципрокации. Таким образом, воля к жизни и спасению является одним из важнейших стимулов принуждения не только личности, но и коллектива.

Сельское общество до начала технологического²⁸³ перевооружения аграрного хозяйства, функционирует как конформистская и уравнительная система, в которой остракизму подвергается всякий сильно выделяющийся человек, особенно, менее удачливый. Жесткие правила поведения в подобном сообществе препятствует не только отклонению от трудовой и иных норм поведения, но и любым отличиям в личном хозяйстве, как в плохую, что вполне естественно, так и творческую, положительную сторону. Нерадивый работник всегда будет иметь низкий доход и бедное хозяйство. Вместе с тем, когда требуется совместный труд, то он работает не хуже других, ибо стремится удовлетворить свою потребность в уважении, поскольку негласное равенство труда ценится в сообществе, а его члены тщательно следят друг за другом. Таким образом, обоюдная фасилитация членов общины поддерживает её стабильность. В чрезвычайных условиях она играет решающую роль в сохранении общественной солидарности.

При снижении частоты или отсутствии ЧП периодический добровольный труд получает совершено другую мотивацию, основанную на традиции, алгоритмически описанной ОСС. Хотя мотивация исчезает, приобретённая привычка к подчинению нормам сообщества и обоюдная фасилитация вынуждают их принимать участие в общественных акциях²⁸⁴, чем пользуются вышестоящие иерархии. По мере удлинения благополучнгог периода наступает „скука”²⁸⁵, вследствие чего доля традиционно мотивированных индивидов, работающих старательно, снижается. Одновременно с этим возрастает доля иждивенцев, которые различными способами пытаются уменьшить объём своей „благотворительности”.

Изначальная причина этого явления кроется в социальной лености, которая со временем  возрастает. Через некоторое время ряды иждивенцев пополняют другие члены сообщества, которые уже сознательно²⁸⁶ нарушают установившийся порядок. Поскольку они свои действия скрывают, имитируя активность, сообщество их некоторое время просто не замечает. Когда их количество достигает некоего критического рубежа, сообщество пытается организовать отпор, который может иметь самые разнообразные последствия. В идеальном варианте ухудшение материального положения ликвидирует существующую форму коллективного труда и заменит её новой, соответствующей „духу времени”.

В случае, когда нет никакой возможности избежать коллективного труда, она деградирует до тех пор, пока ситуация в сообществе не станет настолько критической, что реанимирует чрезвычайную ситуацию бедствия, которое потребует возрождение реципрокации и режима „коллективного спасения”. Знание этого факта позволяет имитировать ЧП для консолидации общества даже в тех случаях, когда угроза является мнимой. Архаичная община боролась с социальной леностью отделением совместного коллективного труда от работ, которые могла выполнять ядерная семья для удовлетворения своих нужд²⁸⁷. В позднюю античность, средневековье и на плантациях Америки также имела место практика наделения рабов и сервов минимальным участком земли, на котором он выращивал продукты для собственного пропитания.

Традиционализм не только принуждает к работе, но и ограничивает её. С точки зрения ОСС работать больше, чем принято – глупость или блажь. Лишний золотой в мировоззрении крестьянина не реализуется в нечто полезное и необычное²⁸⁸. Согласно традиции, он обязан как все, и резко и существенно изменить свою жизнь не может, а окружение не представляет тому возможности: все, что надо, у него

есть, а остальное – гордыня или „от лукавого”. Инструментальный коллективизм отрицает стяжательство, накопительство и потребление сверх меры, которые влекут за собой повышение уровня жизни. Его парадигма – культурная константа, ориентированная на средний уровень жизни в рамках конкретного сообщества, что означает невозможность разбогатеть без нарушений его норм или метанорм. В этом состоит основное противоречие: каждому члену сообщества необходимо трудится усердно и постоянно, но не стремиться к богатству. Из этого следует, что архаичная земледельческая квазиродовая община не могла формировать личность, и, следовательно, была не способна инициировать частную инициативу. Вместе с тем, „… в коллективистских культурах сильна лояльность по отношению к семье и к рабочей группе. Сходным образом женщины в меньшей степени проявляют социальную леность, чем мужчины”²⁸⁹. Эксперименты, проведённые в 16 странах Азии, показали, что представители коллективистских культур проявляют меньше социальной лености, чем в культурах индивидуалистских” ²⁹⁰.

Инструментальный коллективизм и его последующее его разложение в урбанистической культуре легли в основу теории ибн Халдуна²⁹¹, который попытался обосновать цикличность смены магрибских династий. В основу его гипотезы²⁹² легло представление о том, что любой человек не может жить вне группы: он нуждается в сотрудничестве и поддержке товарищей и только крепко спаянная группа может обеспечивать успешную защиту. Второй его постулат заключается в том, что разные группы имеют различные возможности для совместных действий. Это их свойство определяет асабия – „ощущение плеча товарища”²⁹³, которая обеспечивает „способность защитить себя, оказывать сопротивление и предъявлять свои требования». По версии ибн Халдуна, она есть результат „социального общения, дружественных связей, длительных знакомств и товарищеских отношений”, т.е. интеграции небольшой группы патриархальных семей на основе реципрокации. Её инертность в целом основана на коллективистком стереотипе поведения в условиях враждебной среды и носит механический характер. Попадая в социально инородную среду, члены сообщества легко адаптируются, но при этом теряют свою идентичность.

Таким образом, третьим фактором, влияющим на асабию, является её взаимный контакт с внешним миром. Оно необходимо для обмена информацией, в ходе которой приобретаются навыки и знания, и является источником престижных товаров и иных благ. Влияние внешней среды, в первую очередь информация, является причиной роста или уменьшения асабии конкретной группы. Борьба за выживание в условиях враждебного окружения стимулирует потребность сотрудничества в экономии ресурсов и стимулирует рост метапозитивных потребностей сообщества, побуждающих их коллективному сплочению и действию. В стеснённых обстоятельствах, особенно, в небольших коллективах с примитивной иерархией труда каждый член находится на счету, вследствие чего растёт синхронизация их отдельных частей вокруг лидера. В связи с этим можно выделить два вида асабии – „солидарность прайда”, свойственную для реципрокативного сообщества, и „единство стаи”, как взаимодействие элиты в процессе выполнения властных функций и, главным образом, редистрибуции продуктов, изъятых у подконтрольных иерархий труда. Последнее явление является следствием отчуждения элиты от общества. Инстинктивно осознавая собственную неэффективность, она постоянно находится в состоянии.

Согласно ибн Халдуну, „сильная асабия дает преимущество в борьбе за власть и позволяет ей доминировать над остальными”. Для сохранения этого положения кумулятивный показатель асабии объединенных групп низших уровней должен быть ниже, ибо в противном случае неизбежен конфликт, который может привести к распаду системы. По этой причине правление должно принадлежать семейству или роду, который имеет самые сильные и естественные права управлять другими асабиями. Однако, даже в этом случае только лидер, опирающийся на сильную асабию, может преуспеть в основании династии. Уже в самом этом тезисе ибн Халдуна лежит противоречие, поскольку требует трансформации правящей династии из патриархальной в стволовую семью, что скажется на уменьшении численности правящей группы. Другой важный момент удержания власти заключается в этнической однородности конкурирующих за неё групп. Подобная проблема на короткий срок решается за счёт института гулямов, который по мере своей легитимации превращается в закрытую корпорацию, стремящуюся к власти²⁹⁴.

Более благоприятные условия и большая численность правящей группы позволяют более расточительно относиться к ресурсам и создают предпосылки для тяги к роскоши (того, что не является необходимым, но престижным). Данное явление связано с самореализацией индивида, который своими действиями фиксирует своё положение в обществе. Другим последствием «роскоши ради престижа» является появление и постоянный рост «балластных элементов» в системе (энтропии производительных сил). Будучи не в состоянии самореализоваться, они дают волю своим латентным метапотребностям, которые со временем вступают в противоречие с интересами общества.

Непременная стратификация индивидов внутри редистрибутивной иерархии труда усиливает соперничество внутри элиты, которая адаптирует к ней свою структуру, вследствие чего снижается асабия доминирующего сообщества. Её относительная сила снижается вследствие относительного уменьшения господствующего класса при общем росте населения. В определённый момент количество переходит в качество: превысив асабию доминирующей группы, её подданные поднимают восстание и меняют власть. После перидо неурядиц её добивается очередная иерархия труда с сильной асабией.

Ибн Халдун приводит количественную оценку скорости десинхронизации господствующих групп для стран Магриба: от учреждения до падения династии (государства) обычно проходит четыре поколения, хотя в состоянии упадка династия может иногда существовать в пятом и шестом поколениях. Достоинством теории ибн Халдуна являются чёткие формулировки, позволяющие формализовать динамику доиндустриальной иерархии труда в условиях внешней угрозы. Вместе с тем она не объясняет причины активности той или иной группы в борьбе за власть, ибо индустриальный коллективизм по своей природе инертен.

Сельская община, находящаяся в условиях постоянного давления со стороны власти, не заинтересована увеличивать производство избыточного продукта, поскольку большая часть его будет отобрана. Урбанистическая культура долгое время сохраняет аналогичный императив по отношению к выработке, норме и/или производительности труда²⁹⁵. В частности, цеховые ограничения на нормы времени труда и норму выпуска изделий средневековых ремесленников имеют ту же природу, что и сельские общинные нормы. Они долго сохраняются и позже в индустриальную эпоху, когда произошло формирование наций, институтов гражданского общества и были заложены первоосновы научно-технического прогресса.