Золь непринужденно болтал, старался вслух проговаривать значимую часть сведений. По крайней мере, достаточную, чтобы беседа казалась насыщенной. Сафар сложил хохолок, прощально махнул легкой своей рукой, всегда подобной в движении крылу – и удалился. Охрана с оружием расступилась и осталась на посту, с каменными лицами и белыми от напряжения костяшками пальцев.

– Вы не имеете права их сюда… – зашипел чиновник, который все тянул и тянул с идентификацией.

– Имею, конечно же, – вздохнул Золь. – Да, постарайтесь добыть шаль или юбку. Длинную. Очень длинную. Немедленно. Затем дозволяю удалиться и всю ответственность взвалить на меня. – Золь хмыкнул, наблюдая, как нехотя отходят вооруженные люди, прикрывая друг друга и не поворачиваясь спиной. – Коллега, вы лишили их первого за двадцать циклов шанса повоевать. Такое не прощают. На вашем месте я не стал бы затягивать с отлетом. Позвольте любопытство, неужели глушение в вашем восприятии только… щекотка?

– Увы.

– Увы. Это огорчит разработчиков.

На пирс примчался габарит – вернее тэйрит, поправил себя Саид. Первая часть понятия идентифицирует принадлежность, вторая указывает на конструктивный тип. У этого небелкового организма малознакомые, но весьма изящные очертания корпуса. Он расторопен и инициативен: уже доставил десяток юбок и шалей. Гав обвил хвостом добычу и умчался в катер. Саид немного подождал, вслушиваясь. Прошел в рубку и помог морфу натянуть на идянку юбку, усердно замотал девушку в две шали. Осмотрел шелковистый кокон, мало похожий на человека. Бережно поднял на руки понес к люку.

– Ни шага по территории империи, – строго напомнил Золь. Отвернулся и направился прочь по одному из коридоров. – Прошу. Мы не такие уж злодеи, вас ждет превосходный обед… если пожелаете откушать. Габ-служба любезно одолжила корпусу помещение. Там можно ходить. Всем. Но убедительно прошу на первом этапе контакта следовать моим пожеланиям. Мысленным. Хот бы их выслушать. Если возможно, синхронизируйте с собой эту… гостью. Полагаю, вы получите интереснейший опыт.

– И вы тоже.

– О, иначе зачем я так усердно закрываю глаза на одни правила и обхожу по краю пропасти другие?

Саид чуть сместил руку, дотронулся до виска идянки и начал осторожно сливать сознания. Он был благодарен болтливому тэю. Золь внешне производил впечатление рыхлого, несколько нелепого и довольно рассеянного существа. Но инструкции в прямом контакте давал идеально внятно и бережно. Без его участия слить сознания не получилось бы – своего опыта у Саида просто не было. Собственно, именно за таким советом он и летел к Альгу. Дружественное взаимопроникновение сознаний помогает преодолеть перегрузку. Оно подобно опоре для изможденного: не могу и не хочу жить, но другие хотят и могут. Через них перемогаю шок, привыкаю к неизбежности… так Саид думал для Яхгль. И она дышала ровнее. Смотрела из-под ресниц в спину тэя. Моргала, сгоняя слезинки. Прикусывала до боли губу. Искала Гава – того единственного, кого сразу сочла другом.

От слитности сознаний все сильнее кружилась голова. Идянка была человеком, но читалась как совершенно негуманоидное, чуждое существо. Она видела мир по-своему. Золь для ее взгляда делался контуром тела, окруженным многими полупрозрачными, изменчивыми слоями и вуалями. Внутри контура тоже было все не просто. Идянка частично видела человека в одежде. Частично – его же изнутри, как организм, создающий множество связей и влияний. Саида идянка тоже ощущала двояко. Гав для нее был самым ярким в группе – и отрадой души… Он окутывал Яхгль состраданием и делился теплом, она ответно открывалась ему. От прочих девушка хорошего не ждала.

– Внимание, – сказал Золь. Провел в воздухе черту. – Отсюда начинается нейтральная территория. Прошу исполнить мое пожелание.

Следуя невысказанному, Саид перешагнул черту и двинулся по полутемному помещению очень тихо, крадучись. Добрался до кресла, ориентируясь по подсказкам Золя. Сел, устроил удобнее Яхгль и стал смотреть.

В соседнем помещении, за полупрозрачной шторой, было много света. Там, на террасе над морем, располагался большой стол. Четверо сидели и трое из них – обедали. Золотое полуденное солнце изливало благодать в местный рай – но не могло ни согреть людей, ни избавить от забот… Телепат уровня, близкого к доу, ощущал троих за столом пустыми просто потому, что они неинтересны в его понимании. Всего лишь равнодушные двуногие автоматы для поглощения пищи и развлечений. Их мысли малоподвижны, лица фальшиво спокойны, эмоции мелочны.

Яхгль видела куда более занятное. Все трое для нее были плотно обтянуты внешними вуалями, распределенными за контур тела на очень небольшое расстояние. Преобладающие оттенки – тусклые, с проблесками рыжего, алого и зеленоватого. Контуры темными пуповинами соединены с четвертым телом. Его Саид узнал не сразу, эр тэй Альг казался много старше себя же, памятного по прежней встрече. Изменилось и лицо – вероятно, Альг отказался от принятой в корпусе унификации внешности. Нынешний обитатель рая был светловолос, худ до костлявости. Он оставался в сидячем положении, фиксированный медицинским креслом. Он питался раствором, вводимым напрямую, что не вредило аппетиту остальных на балконе: эти обедали, будто не замечая, что рядом есть еще один человек. Что этот человек при смерти!

Яхгль скрипнула зубами и пробормотала невнятное слово. Теперь ее внимание сосредоточилось именно на Альге. Темный контур, много искажений внутри – и жалкие, рваные остатки вуалей снаружи. Синевато-золотые, ветшающие, как ткань – три пуповины жадно тянут последние крохи цвета и света на себя.

– Хорошо, я… сделаю, – то ли сказала, то ли подумала Яхгль. И добавила без слов, но куда жестче. – Пусть эти уйдут. Совсем!

– Охотно, – отозвался Золь. Он вышел на балкон и позволили себе влиять на людей, хотя для телепата со средними способностями это более чем непросто. Золь выражал отвращение без слов и дозволял прочесть такое отношение каждому на веранде. – Вам не рады. Прошу немедленно удалиться.

– Да пусть хоть сам ри тэй просит, – рассмеялась женщина, сидящая по правую руку от полутрупа. – Приказать и он не в праве. Я остаюсь.

– Справочная, я намерен уточнить статус гостей, – продолжил Золь прежним тоном сонного, тягучего отвращения. – Пассив, полагаю?

– Что? – насторожилась женщина.

– Ах, под сомнением, в рассмотрении статус неграждан, – считал Золь без спешки. – Случается и такое, прискорбно. Корпус добавит свои выводы и я, будучи телепатом и обладая правом корректировать оценки на основе личного опыта…

– Мы уходим. – Бросила женщина. Повернулась к Золю, вставая и нависая над столом. – Чтоб ты сдох, выродок с мозгами наружу! Ненавижу ваш корпус. Уроды и ублюдки. Вы и его сделали таким же. Вы и нас отравили. Вы…

Женщина выдохнула, острее ощутив влияние. Она сбросила это ощущение, стряхнула с рук, как влагу. Отвернулась и заскользила прочь, чуть вызывающе покачивая бедрами. Очень красивое, удачно упакованное тело, – отметил Саид с брезгливостью. Длинные ноги безупречной формы, высокая грудь, ни единой морщинки на коже – хотя это явно не девочка по возрасту. Для телепата существо уродливо. Слоится, кажет вместо холеного лица новые и новые рожи – страха, жадности, презрения… Десятки, сотни харь.

– Симочка, почему только у тебя я видел одно лицо, настоящее? – затосковал Саид.

Шевельнулась и попробовала встать Яхгль. Пришлось ее поддержать: ноги с неправильными коленями подкашивались.

Идянка переупрямила тело, без жалости закусывая губу и моргая от боли. Она все смотрела и смотрела на полумертвое тело – тусклое, сохранившее сполохи жизни лишь внутри контура. Левая ладонь начала плавное движение, черпая жар солнца где-то возле пупка. Пронесла выше и уравновесила шар на уровне груди второй ладонью-лодочкой. Саид держал идянку под спину, слепо моргал, принимая мир чужим зрением. Там солнце было много ярче и живее. Там золото копилось меж ладоней, постепенно разводимых все шире. Наконец, рукотворное светило медленно поплыло вперед, сквозь занавесь – на балкон. Окутало тело Альга, выдрало из медицинского кресла в стоячее положение. Обтянутый кожей скелет едва мог держаться на бессильных ногах. Он уподобился тряпичной кукле, послушной внешней воле. Он вряд ли сознавал, что движется не во сне, а наяву, и уж точно, осознав, немедленно упал бы…

– Уходи. – Толкнул Саида приказ.

– Как же ты…

– Уходи!

Приказ дополнился болезненным ударом, пришелся в бок и отшвырнул от кресла, к двери, которой сам Саид мгновении назад и не замечал! Не рассуждая и не задерживаясь, он навалился на дверь. Вдохнул теплый соленый воздух – и провалился в обморок…

– Проверка систем, – бормотал над ухом Золь. – Так, пилот уже в сознании. Сладко для человека с моим жалким уровнем хоть на миг ощутить себя лучшим в сравнении с доу. Примите мое уважение, Саид. Я был с вами синхронен и предрекаю вам уровень доу. Полноценный. Не думаю, что это счастье или же успех, но это – судьба… Если вам как телепату потребуется разгрузка, имейте в виду, я всегда готов принять тяжесть. Не важно, посильную ли. Я обязан Альгу жизнью. Он теперь тоже обязан… вам двоим. Курс задан. Мы нарушили слишком много правил, я полагаю лучшим для вас немедленный затяжной прыжок. Я снял блокировки по дальности. Это катер нашей постройки, ограниченная серия. Отныне вы знаете, что именно повышает его ценность помимо приятной формы и встроенного высокого машинного интеллекта… Саид, очень прошу после того, как очнетесь на финише, рассмотрите с вниманием совет: не посещайте империю до завершения разбирательства. Даже если вас вызовут экстренно. Даже по сигналу бедствия. Яхгль в нашей классификации – симпат сильного активного типа. Реализация любых форм симпатии вне орбиты ее родного мира недопустима с точки зрения империи по ряду причин, главными лично я назвал бы предрассудки и печальный опыт прошлых тестов. Яхгль наверняка еще расскажет то, что сочтет нужным. И… благодарю вас.

Перед носом, заслоняя обзор, топтался обеспокоенный Гав. Кресло не позволяло двигаться, приняв команду к экстренному старту. Краем глаза Саид отметил движение, затем успел запросить время и осознать: из жизни пропало пол-суток! Было отвратительно и непривычно ощущать себя единственным на борту существом, для которого все происходящее сплошная загадка. Удивиться или возмутиться не удалось. Катер прыгнул, сминая пространство, угнетая рассудок…