Записала

(прописка – Земля)

Рассказал

ученый морф Гав

(без прописки,

а зачем ему это?)

© Оксана Демченко, 2016

© Оксана Демченко, дизайн обложки, 2016

© marakratt, база Shutterstock, иллюстрации, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

История первая. Хорошо-то хорошо…

Наивность нам дается, чтобы мы знали: изжога не так и страшна… при сравнении ощущений. Порядочность прилагается к наивности в наборах, составленных с особым цинизмом. Я на эту комплексную хрень не истратила бы и сбойного эрга, но, кажется, наборчик мне всучили втихую. Иначе как объяснить, что я неагрессивно машу раскрытой ладонью, провожаю спасенных и не желаю им ничего… звучного. Еще и улыбаюсь, как умалишенная! Неблагодарные негуманоиды наконец улетают, вот спасибочки. Верю в лучшее, держу приветливый оскал, только бы не передумали… Последний стебель прошелестел мимо. Все? Ой-ой, оно остановилось. Боюсь дышать… Оно обернулось, взмахнуло цветными лепестками, похожими на юбку.

– Эй, молодая красивая, ты дала нам пользу, я отплачу, тебе не солгу, – шуршит оно, покачиваясь без всякого ветра. По спине мороз, эта травка мало того, что говорящая, она забористая, гипнотичная в высокой мере. – Беги домой, беги. Неминучая беда подъедает у тебя корни, иссохнешь. Беги, есть еще время, а только мало его, мало… И месту этому тихим быть. Беги! Не останавливайся, родничок, иссякнешь.

Уф, оно схлопнуло тычинки, заткнуло ими речевой канал и прошелестело в люк. Чпок! Овощной базар герметично законсервировался.

Я чихнула, перекрестилась, дико сердясь на приступ суеверности. Усилие воли – и я воздержалась от плевка через левое плечо, ведь пришлось бы мое смачное мракобесие прямо в бок другу Павру. Вы верите дешевым гадалкам в переходах метро и прорицателям из бесплатных газет? Ну, дело ваше. Я верю людям, которым верю. Вот такой парадокс, он же эмпатия типа «эмо». Так что я – утомленная овощным нашествием эмпатка, и никакая древесная зараза меня не запугает… Хотя чую: она и не пыталась.

Все. Корабль, похожий на кочан капусты, отстыковался от габа. Кочерыжкой целит в разгонную зону. Ощущение холода на спине слабеет. Они уходят! Теперь я знаю это наверняка. Могу отослать отчет Тьюитю, нашему славному габмургу. Он ждет. Потому что в данном случае и с этой расой слово эмпата важнее показаний приборов и клятв капитана, якобы готового иссушить ветви во имя истины.

Увы, и мои слова – запоздалая припарка габу Уги, полудохлому после всех погромов и загулов. Я эмпат! Должна была просечь на раз подлость незваных гостей, это ж было типичное – «Сами мы не местные, люди добрые»… Хотя звучало как: «Окислитель на исходе, на борту дети». Ага. Дети. У них то ли вообще нет полов, то ли более пяти, я не разобралась. Глобально если, то эти заразы и почкуются, и черенкуются и, не побоюсь так сказать, осеменяются. Всеми перечисленными методами они взялись азартно множиться в Уги, надышавшись на халяву сверхчистой углекислотой. Как же, на халяву… По факту овощи гуляли в счет моего строгого выговора.

– Как они пели, вибрируя стволами, – вздохнул рядом Павр.

– Сколько они пили, баобабы флейтистые! – надулась я. – Пробовали стырить мой цветочек аленький, который Тай подарил. У-у, цыгане большого космоса, чтоб им чашелистики скрючило! Чтоб их, сочненьких, дезориентированный трипс встретил на узкой тропе. Ну Сима, блин… повелась и открыла дверку в габ, как последняя овца из истории про семерых козлят. Или коза? А, все вместе плюс глупость по вкусу. Гос-споди, как они габ у меня не выцыганили с парой звездных систем в придачу!

– Обошлось, – отмахнулся добрейший сафаритянин, или как там его. – Приходи после работы, нацежу гринского сжиженного. Да не иссякнут кладези сафы!

Он удалился, топорща хохолок на затылке. Вот блин, он сейчас назвал меня алкашкой? Или меня так достали мигрирующие через габ кочевники космоса, что я чую подвох за каждым словом. Отмахнувшись от этой идеи вяло, как от осы, уже покусавшей до нечувствительности, я побрела домой. Я – Серафима Жук, без полдоли цикла, то есть почти год по-нашему, служащая габа. Уже не новичок, пообвыкла. Живу там же, куда вселилась в день прибытия с Земли, на седьмом уровне служебного крыла габа Уги. Повышена в звании до габла, откуда много раз разжалована и куда снова поднята без радости к указанному неблагозвучному статусу. Список порицаний и поощрений в моей местной трудовой длинноват для неполного года ведения учета. Но тут уж надо смириться, со мной все время что-то происходит. Я атипична даже для атипичника, а это не всем нравится…

Что еще стоит упомянуть в отношении габ-служащей Симы? Худшее: я числюсь последние тридцать дней кандидатом в габрехты. Это правда плохо, очень. Если сотрудник, досрочно повышенный до ут-габрехта, огребает три порицания, ему ликвидируют статус. У меня пока что два порицания, до полного облома осталось одно. Последнее. Словлю – и придется улетать на родную Землю. А я не хочу, хотя травянистая цыганка меня послала… далеко.

Я тут, в большом универсуме, прижилась. Согласна еще год и даже дольше – то есть цикл – называться габлом, лишь бы меня не пихали в корабль миграционной службы и не отсылали домой. Год габло, два габло, и не страшно, я бы потерпела. Но Чаппа решил меня продвинуть из-за истории с кай-цветком. И не только с ним. Дрюккели своей самой прогрессивной частью расы полагают, что я – перспективная и помогу им наладить отношения с кэф-кораблями. Мне мнение по указанному вопросу не выясняется и не учитывается.

Имперский сун тэй Игль, человек нечестный уже по своей разведдолжности, подло поддержал дрюккелей. Не из солидарности, конечно. Игль лично и весь их хищный имперский тэй-корпус в целом полагают, что за сильного эмпата надо цепляться руками и ногами, оказывая знаки внимания и продвигая по службе. Кто им сказал, что я сильный эмпат? Кто соврал, что я хочу продвинуться? Найти бы сволочь и вдумчиво так – по печени… Не могу найти. Нету сил. Надо позвонить Иглю и признаться в бессилии. Пусть задумается, зараза. Он сун тэй, интриган-профессионал. Авось, сочтет меня своей ошибкой и пострадает, хотя бы морально.

Беда в том, что еще и пыры меня продвинули. Ну, эти от души. В итоге что имеем? Кругом добрейшие предатели. Даже трипсы в сговоре, они дали рекомендацию и тем сократили срок стажировки до сорока дней, лишив меня права пересдачи.

Не слабо, сорок дней, прям как поминки… по свободе. Что еще плохо? Габрехты имеют право носить оружие и даже применять против разумных. Эти самые габрехты обязаны писать отчеты и знать законы. Следовательно, я обречена зубрить, затем переваривать и глубоко осмысливать. Вот сейчас лягу, закрою глаза и оно само полезет в голову. Как фарш из электромясорубки – неудержимо, мелкими червячными колбасками… Знание неизбежно усвоится, возбуждая головную боль и портя сон.

«Расы, подпадающие в классификации под типы „рум“ и „був“ имеют право швартовки у причалов с первого по пятый, однако это относится лишь к последовательностям ранжирования правого габ-крыла, при обнаружении означенных кораблей у причалов левого крыла (относительно разгонной зоны, а вовсе не тормозной)…»

Я старательно потрясла головой. Зубреж перестал щекотать череп изнутри, но звон в ушах не сгинул. Пришлось открыть глаза и признать: кто-то домогается внимания недоученной Симы.

– Да! – сказала я потолку.

Потолок мигнул и соорудил в воздухе изображение Симо-мучителя. Вернее, мучительницы: Гюльчатай, моя первая гостья с момента попадания в универсум, улыбнулась так, что я бессознательно села и стала совсем серьезной. Указала проекции скромное место на стене. Нефиг окислять потолок.

– Симочка, не волнуйся, – многообещающе начала Гюль, всхлипнула и высморкалась.

Спасибо, ее сразу выдавили из кадра. А то потреблять лимон без коньяка – не мой выбор, однозначно… Крупное невозмутимое лицо Бмыга прямо-таки глаз радовало, вот кто умеет не ныть.

– Сима, даю вводную, – без обиняков рявкнул муж Гюльчатай. – Саид в клинике на Багрифе. Координаты сбросил вашему безопаснику, Рыгу. Он сейчас вызовет тебя и направит для прохождения социальной стажировки и пилотского теста. Это мы обговорили. Саид живой, даже не ранен. Только он… – Бмыг поморщился и резко отмахнулся от продолжения фразы. – А, сама увидишь. Давай, гони на полную гашетку.

Про гашетку – это я как-то брякнула, не иначе. Или Саид? От мысли, что парню совсем плохо, я стала торопливо зеленеть и мелко, потно мандражить. Саиду год, ну то есть – цикл от роду. Он клон, у него ускоренная развертка личности, ему никак нельзя болеть. А помирать ему вообще запрещено лично мною! Я обязана ему жизнью раза три… Я за него в ответе, потому что я так решила и вообще, кто хоть раз Саидку видел, обречен обожать его, наивного рыцаря, последнего на весь космос.

Я думала глупости, моргала и быстро грузила в поясной кармашек вещи. У меня теперь есть имущество, не то, что год назад. Накопитель с данными, кошелечек с прессованным окислителем, оружие травматическое малополезное… Что еще сунуть? Места как раз на носовой платок или бикини. Тогда бикини. В эту невесомую дрянь можно сморкаться, а вот на пляж пойти в платке – нельзя. Хотя я лечу в клинику, там проблемы. Все равно бикини, рыдать не буду. Упрусь и не буду, что бы там бы…

– Черт! – громко сказала я.

Никто не отозвался. Впрочем, разве это ненормально? Просто я вдруг возжелала получить порцию сочувствия, пусть даже ценой фрагмента своей никому не нужной души.

– Ут-габрехт Жук, – рявкнуло в ухо голосом габрала Рыга. – Немедленно явиться к служебному катеру.

– Ить, – икнула я, вжала голову в плечи и помчалась.

– Наречие расы крушей вам не освоить-ить, – влез в голову шеф, габмург Тьюить. – Не та артикуляция! Не чую-ить грани от насмешки до отчаяния, а это какой-ить диапазон эмоций… Нет, наша речь не под ваши данные связок-ить.

Мой шеф – сокровище. Вижу в актуальной базе: уже подмахнул документы, выдал предписание на полет и сам посчитал маршрут. Потому что я икаю, потею и точно ошибусь. Ну, что могло произойти с Саидом? Мы трепались дней десять назад, он был, вроде, бодрый. Рассказывал об отпуске, как лазал по скалам, швартовал к основному Бмыгову астероиду второй, на вырост: семья не желает жить тесно. Вернее, Бмыг из шкуры вон лезет и ублажает Гюль еще до того, как она успеет возмечтать о чем-то. Любовь… до чего эта гадость доводит крепких ребят – пыров. Смотреть больно. И малость завидно. Черт, да что могло приключиться с Саидом за десять дней?

Я едва не споткнулась, запретила себе думать о плохом и помчалась еще резвее. Бегать меня переучивал сам Рыг. А учили в школе и во дворе, то есть скорее портили. Оказалось, дышу не так и вообще «не так» – главное понятие в физическом развитии Симы (про умственное Рыг тоже не смолчал). Но в последнюю долю цикла он реже рычит на меня. Или это прогресс, или я оглохла. Неуклюжее тело болит целиком, я сама ору и рычу во сне. Рыг чудовище. Он не учит, он добивает. Правда, чтобы габрал взялся добивать, надо ему приглянуться: этот минотавр обожает вышвыривать неудачников из своего габа.

– На месте! – заверещала я, рыбкой ныряя в канал, ведущий к личному причалу.

Там пришлось жестко падать и перекатываться, чтобы не особенно удачно забодать лбом шлюз. Ничего, секунд пять на учет звездочек – и я на месте телом и сознанием. Разгибаюсь, ага.

– Посредственно, – сообщил Рыг свое мнение. – Надо бы повторить, но не сегодня. Назначаю в наказание за нерасторопность три тренировки в день на планете прибытия, и я проверю. Ты уже в курсе, стартовый отсчет тикает. – Минотавр Рыг, а вернее представитель расы мурвров, зверски оскалился и почесал когтистой пятерней промеж шишек на черепе, так похожих на рога. – Сима, запомни одно, пока идет сверка курса посегментно. Телепаты с потенциалом развития до подлинного уровня доу редко проживают более пяти циклов до того, как… – он важно поднял палец и уставился на свой ноготь, а вернее коготь. – Н-да… Но ты эмпат и один раз уже справилась.

Шлюз открылся, Рыг втиснул меня в катер. Лично пристегнул к креслу, лично проверил программу полета, бешеную: прыжки без пауз, с допускорением от стационарных переходных зон. На место прибуду студнем из головной боли с добавлением тошноты по вкусу. Зато быстро.

– А что вообще…

– Даю добро на старт, – раздумчиво сообщил Рыг и удалился.

Катер чпокнул шлюзом, метнулся в разгонный канал. «Стрелу» определенно направляли извне и может, сам Тьюить приложил руку. Мне поплохело: люди не особенно ловко переносят разгоны. И сейчас давят не только тонны веса, но и мегатонны подозрений и страхов. Щас взорвусь изнутри нафиг совсем! Ой, ну что с Саидкой-то?

Бам… Прыгнули раз. «Стрела» – это катер средней и малой дальности прыжка, технология старых рас, вроде бы великие кэфы приложили свой талант, дорабатывая игрушку для нас – младших во взрослом универсуме. «Стрела» хороша с точки зрения скорости доставки… тела. Но самочувствие тела и комфорт вне рассмотрения. На борту одна каюта, она же рубка, она же все остальное, что только можно вообразить и перечислить. Тесно. Скучно. Нервно. В «Стрелах» есть встроенные проводители, они вроде нудных умников, которые числят всяких там Сим не выше юнги. Но у меня нет проводителя. Наверное, сбежал заранее, предвидя список выговоров гражданки Жук.

Ба-бам… вышли из прыжка. Время сместилось на две доли суток, которые из моей жизни – как корова языком. Невозвратно и одномоментно. Прыжок, что тут скажешь? Все лучше, чем земные самолеты, особенно в «экономе». Увы: голова тяжелее чугунного котла, а впереди дыркой от бублика чернеет новый разгонный канал, вокруг него – самом бубликом – обернут то ли габ-порт, то ли габ-пирс. Последний, как гласит справочник, представляет собой компактный автомат и лишен пересадочного пассажирского узла. Боги, зачем я это помню? На кой теперь-то, все равно не могу рассмотреть различия. У людей мозги варят медленно. Я пока распознаю и анализирую то, что отпечаталось на сетчатке и ушло в мозг. А тем временем уже…

Бам! Ненавижу корабли типа «Стрела». Сами прыгают при наличии грамотно прописанного маршрута. Вот сдохну я на борту, а всем будет пофиг, в том числе кораблю. Бездушная консервная банка! Могу вслух прокричать… то есть не могу. Опять на меня давит. Бли-ин, что там с Саидом, если Симу спешно перекачивают через габ-систему? То есть спасибо всем, я бы без спешки рехнулась от мыслей.

Ба-бам… Резковато влупило по ушам. Вышли из прыжка, похоже – предел по дальности. Плюс три доли суток. Спорю на пакет из кармана кресла земного самолета: Саиду не хуже, чем мне. Черно кругом. Проклятущее несовершенное зрение отрубилось. Ладно, прекращаю делать вид, что люди – венец творения. Смиренно думаю команду: «Стазис!». Подтверждаю согласие на отключение мозга. Ага, мелькнула на дне глаз выгрузка прогноза: параметры полета, условия погружения и пробуждения. Сутки чистого бессознания, прочее в данных сейчас не важно. Сгодится.

И – тишина. Сима Жук в стазисе – каменюка бессознательная в обертке бархатно нежного кресла. Ни мыслей, ни тревог, ни боли. Некоторые премудрые граждане Земли назвали бы состояние продвинутой медитацией. Но это всего лишь стазис, созданный без моего в том участия. Покой. Полный покой.

– Проверка на дезориентацию, – загрохотало повсеместно. – Число ваших рук?

– Нафиг!

– Речевая функция восстановлена. Число ваших рук?

– Семь и все очумелые!

– Факт дезориентации установлен, начата коррекция первого уровня. Глубокое вмешательство по согласованию с габ-службой, отсчет…

– Две, жестянка тупая. Две руки, Сима шутит.

– Стоп по коррекции. Учтен фактор атипичности.

– Спасибо, – сказала я кораблю, хотя он простоват, благодарность не сечет.

– Без проблем, детка, – проревели в ответ. Пришлось спешно проморгаться и сфокусировать непослушные глаза на объемном собеседнике. Мурвр, однако. Страшнее Рыга на вид: оказывается, такое возможно. Улыбается яростно, аж заранее больно глядеть. – Посадка по финалу обратного отсчета. Двадцать тактов в запасе, взбодрись.

Я постаралась исполнить указание, даже сквозь дичайшую тошноту. Провела самодиагностику и разрешила костюму вкатить мне рекомендованные стимуляторы. Слух окреп, зрение наконец сделалось цветным. Соплеменник Рыга как раз успел басовитой скороговоркой сообщить, что у люка меня ждет габарит и он отвезет к Саиду. Прямо добавил, я почти опоздала… Да что тут творится?

Люк я едва не проломила. Габарита, будь у него шея, я бы задушила. Но жертв не приключилось, у землян слабые руки. Дрожащие малость. Я это поняла, когда добралась до места и рефлекторно поправила ворот, нетвердо стоя на твердом полу и пробуя перевести дух. Меня идентифицировали, дезинфицировали, приревновали и вдрызг испрезирали – ну, это авансом, наверное. Если бы близ палаты Саида не ошивалась хоть одна медичка с параметрами королевы красоты, я бы пошла искать другую дверь.

– Посещение разрешено, – нехотя подтвердила губастая кукла.

Я рванула дверь и вломилась, чуть не рухнув на пороге.

Саид в кресле, неподвижный и белый, как мраморная статуя. На меня ноль внимания. Выглядит в целом здоровым… На голове капюшон шевелится – это наш с ним морф. Мордочку соорудил плоскую, вроде узора на капюшоне – и кисло, совсем как Гюль, улыбается мне…

– Саид, – шепотом позвала я.

Это глупо. Он телепат. Уровень доу, пусть пока что с дополнением «в потенциале». Все равно Саидка и труп протелепает, я серьёзно, берет сознание на удалении до семь дней от жизни, такова официальная формулировка. Могу добавить, в нынешнем этапе взросления дара Саид не глохнет к чужим сознаниям даже с морфом на голове, а ведь морф изолирует лучше любого иного метода, иначе зачем бы я отпустила с Саидом своего драгоценного Гава? Так вот, даже с морфом-капюшоном Саидка должен «брать» мое присутствие от момента посадки «Стрелы», я же переживаю и внутри сейчас – кипучее вулкана. С точки зрения телепата. Вот…

– Саид! – зову громче.

И опять не услышана…

Гав виновато сполз с головы друга, собрался в комок у него на коленях и оттуда восстал привычным мне котом. Серым. Когда он грустный, всегда – серый. Я осторожно, на цыпочках, прошла по комнате, села на пол возле Саида, погладила Гава. За спиной вздохнула и погнала сквознячок открывшаяся дверь.