Глава 7

Но меня не «осенило» ни в этот день, ни на следующий. Я пока оставила картины в покое, погрузившись в домашние дела. Помогала Жанин и Бетти, приносила воду, готовила. Выходить на улицу ещё не позволяла моя «разукрашенная» физиономия. Матушка делала мне какие-то примочки, синяки проходили, однако не так быстро, как хотелось бы.

С утра стояла перед зеркалом гостиной, обозревая свою физиономию, синяки вроде сошли. Полотно было старым и мутным, рассмотреть себя получше было невозможно. В комнату вошла Бетти:

– Ирэн, это ты здесь?

– Да, смотрю, можно ли выйти на улицу, не распугав прохожих.

Мне не терпелось заняться делом, но прежде хотела посоветоваться с Энджи, может зайти к ювелирам, глянуть, какие варианты изделий покупают больше. Прицениться.

– Всё в порядке с твоим лицом, – заверила меня Бетти, взяв ладонью за подбородок и покрутив из стороны в сторону, – сходи, прогуляйся. Только не в лес, – улыбнулась она.

– Туда меня пока не тянет, – потёрла нос, что всё ещё болел, – тогда пойду собираться.

Надела то же серенькое платье, тёплые чулки. В прихожей накинула пальто и отправилась к новой подруге, прихватив с собой маленький натюрморт, из мастерской взяла и баночку с клеем.

– Ирэн! Как я рада тебя видеть! – Энджи отложила неизменную ступку и вышла из-за прилавка ко мне, – садись, налью тебе бодрящего отвара по собственному рецепту.

– Ты пришла в себя после нашей прогулки? – Все эти дни я переживала за травницу.

– Порядок. Попила успокоительных. Знаешь, поначалу мне каждую ночь казалось, что кто-то скребётся то в стены, то в дверь. Жутко было. А что это у тебя? – Она кивнула на картину.

– Как раз принесла показать тебе, – протянула натюрморт Энджи, – что скажешь?

Девушка поставила натюрморт на прилавок и отступила, разглядывая полотно:

– Красиво, – вынесла она свой вердикт, – только понимаешь, словно не хватает цвета. Вроде и нарисовано хорошо, но как-то тускло, что ли. Не могу подобрать нужного слова.

И тут в голове словно прозвенел звоночек. Точно! Цвета! Мне вспомнилась так любимая многими девочками нашего мира алмазная мозаика. Вот оно! То, что крутилось в голове.

На радостях чмокнула опешившую подругу в щёку:

– Энджи, ты гений! Вот! – Достала я баночку, – посмотри, пожалуйста. Это тот самый клей? Я не ошиблась?

Травница взяла в руки банку, открыла, понюхала, подцепила немножко и растёрла между пальцами:

– Он самый. Отличного качества, насколько я могу судить. Отец в своё время изучал составы, я повидала всяких, – девушка вытерла пальцы тряпкой и вернула мне тару.

– То, что надо, – довольная, убрала банку в карман.

– Новая идея? – Спросила подруга.

– Не то слово. Если всё получится, можно будет нанять рабочих для открытия прииска.

Не терпелось приступить к задуманному, потому я распрощалась с подругой и поспешила домой.

– Ирэн, ты так быстро? – Жанин встретила меня на пороге.

– Да. Появилось срочное дело.

Переодевшись, подвязала домашний фартук и прихватила натюрморт с клеем:

– Я буду в мастерской.

Вытащив остатки камней, принялась за дело. Сложной огранки для моей затеи не нужно. Как не искала в мастерской, но приспособлений для огранки камней не нашла. Кроме маленького кусочка пемзы. На этом вопрос о самостоятельном изготовлении какого-либо изделия был закрыт. Нести камни ювелиру не было денег. Да и непонятно пока, стоили оно того или нет. Потому идея с картиной пришлась очень кстати.

Я высыпала все самоцветы на чистую тряпицу, отобрала те, что можно использовать сразу. Это скорее даже не камни, а крошки, осколки. Однако и они пойдут в дело.

Долго и предельно аккуратно очищала камень от породы, разбивала на части, хотя некоторые из них были, итак, невелики. Чуть шлифовала пемзой, чтобы дать больше блеска. И, собирая как мозаику, по цветам и размерам, клеила к картине мои драгоценные осколки.

Клей, действительно, был просто волшебный. После высыхания он придавал камешкам интересный оттенок и глубину. На небольшой натюрморт у меня ушло почти три дня. При условии, что Жанин, услышав, что я занята в мастерской, освободила от работы по дому.

Приклеила последний камень, когда на небе уже давно перемигивались звёзды. Вытерла руки и выпрямила уставшую спину. Посмотрела, что получилось. Даже при свечах картина выглядела просто волшебно: маленькие осколочки, собранные в цельное полотно, преобразились, сверкая огнями. На полотне был изображён букет цветов. И теперь каждый бутон переливался и, казался живым, точно настоящий. Мне не терпелось показать её родным, но клей должен просохнуть.

Рано утром, пока все спали, вернулась за натюрмортом, принесла домой и поставила на кухонный стол.

Первой проснулась Жанин:

– Ирэн? Откуда такое чудо? – Матушка замерла перед картиной.

– Тебе правда нравится?

– Не то слово, – женщина подошла ближе, боясь прикоснуться к полотну, – они точно живые, дочка. Ты сделала это сама?

– Да, матушка.

– Аларик был прав, когда говорил, что пойдёшь по его стопам, – улыбнулась она, – а я не верила. Никогда не видела картин из камней, где ты научилась этому?

– Сама придумала. Надеюсь, удастся продать и выручить хорошие деньги.

– Давай я отнесу её в город, – предложила Жанин.

– Нет. Хочу показать её Энджи. Может, попрошу, чтобы она поставила в своей лавке.

– Хорошее решение, там бывает много народа, – кивнула матушка.

– Прелесть! Чудо! – раздалось позади.

Это проснулась Катрин и теперь скакала возле картины, точно горная козочка:

– Ирэн, её тебе маркиз подарил? Вот это да!

– Сама сделала, – улыбнулась я.

– Да ну, – девушка замерла перед натюрмортом:

– Ты прямо как папа.

К нам присоединилась Бетти и всё по новой. Не скрою, признание близких радовало, надеюсь, и в городе оценят мои старания.

Завтракать не хотелось, и потому сразу пошла к Энджи, обернув картину тканью.

– Смотри, что получилось, – сказала я, поздоровавшись.

– Ну ка, – травница подошла поближе, – хочу увидеть твою фантазию в деле.

Я развернула натюрморт, и девушка замерла. Долго она любовалась, потом взяла картину в руки, чуть не уткнувшись в неё носом:

– Как ты это сделала?

– Драгоценные камни, приклеенные к картине? – Раздался мужской голос.

Мы с Энджи подпрыгнули от неожиданности. В дверях стоял парень, высокий, светловолосый, с широким добродушным лицом.

– Питер! – воскликнула подруга, – зачем так пугать? Знакомься, Ирэн, это Питер. Помощник ювелира.

Молодой человек, тем временем, подошёл к Энджи и бережно, точно хрустальную, взял картину в руки.

– Очень приятно, Ирэн. Я восхищён твоей идеей. Кто бы догадался, что натюрморты можно украшать столь необычно, – Питер окинул полотно взглядом профессионала, – камни так себе, но в композиции подобраны идеально. Какой цвет, фактура, блеск. Шедевр.

Я зарделась, слышать оценку коллеги было особенно приятно, тем более, когда он симпатичный мужчина.

– Подскажи, Питер, где я смогу продать свои работы?

– Хм, – потёр тот подбородок, – я бы советовал предложить кому-то из знати. Но ты же не будешь караулить их возле лавок.

– Что же делать? Может, оставить у Энджи, чтобы люди видели?

Питер рассмеялся:

– Ирэн, думаешь, сюда ходят богатые? Во сколько ты сама оценишь свою работу?

Я пожала плечами:

– Не могу сказать, никогда не продавала и не покупала золото, серебро или камни.

– Сама посчитай, – Питер подошёл к окну, разглядывая внимательно полотно на свет, – судя по всему, тут раухтопаз, берилл, аметист. И?

– Рубин и янтарь.

Парень присвистнул:

– Плюс клей, что сам по себе ценность. Я прав?

– Всё верно.

– Пусть камни совсем малы и гранёны кое-как, но с учётом самого рисунка и работы мастера, думаю, пару-тройку гиней такая картина стоит.

А много ли это? Денежная система мне неизвестна. Как разобраться? Моё замешательство заметила Энджи и всё поняла.

– Гляди, – она вытащила на стол серебряную и медную монеты. Это – стерлинг, указала на первую, та, что меньше – пенни. Гинеи – это золотые, но у меня их нет.

– Ты приезжая? – Питер с любопытством слушал наш разговор.

– Нет, – ответила за меня травница, – Ирэн потеряла память после болезни.

– О! Прости, не знал.

– Откуда тебе, – рассмеялась я, – ничего, всё в порядке.

– Проблема, – Питер облокотился о стойку, – ты, выходит, и не знаешь никого в Грилоне? Вернее, не помнишь?

– И то и другое. Мы живём в пригороде и редко бываем здесь.

Парень почесал затылок.

– Идея! Скоро день рождения у дочери богатого купца, Элвуда Джарвиса. Сделай её портрет, если он понравится Мие, то, ручаюсь, недостатка в покупателях у тебя не будет.

– Как я сделаю портрет, если никогда не видела её?

– Это я возьму на себя, – энтузиазма парню было не занимать.

– Почему помогаешь мне?

– Хм, мне нравятся смелые решения. И понравилась ты, – сказал он чуть тише.

Энджи улыбнулась и тактично оставила нас, выйдя в кладовку.

– Спасибо на добром слове, – смутилась я.

– Прости за дерзость, но мне ещё не приходилось видеть столь чудных глаз. Они сияют точно самоцветы.

Покраснев от нежданных ухаживаний, опустила взгляд.

– Да, кхм, о чём это я, – спохватился Питер, – берусь достать портрет Мии, оставлю его у Энджи. А ты уж постарайся.

– Обещаю.

Парень махнул рукой вернувшейся подруге и был таков.

– Ирэн, – подмигнула мне подруга, – ты сразила его в самое сердце.

Я глянула на закрывшуюся дверь, мне тоже понравился Питер.

Как и обещал, он достал небольшой портрет. Скорее, виньетку. На меня смотрела белокурая милашка с необычными карими глазами. Круглые щёчки, пухлые губки: эталонная красотка.

День рождения будет через неделю, следует поторопиться. Я рассказала всё Жанин, и та пришла в восторг от предложения Питера.

Теперь с утра и до ночи просиживала в мастерской, буквально по крупинкам подбирая самоцветы для портрета. Очень хотелось угодить капризной красавице. Тем более что от этого зависит наше будущее.

Мия получилась превосходно, на мой взгляд. Янтарные волосы, глаза из раухтопаза, рубиновые губки. Вооружившись красками, добавила портрету пару штрихов.

– Ну как? – За ужином я показала свою работу семье.

– Ты и рисовала всегда чудно, но с камнями получается просто завораживающе, – Жанин держала в руке портрет, – у меня ещё остались деньги. Завтра пойду в город и найму слугу, чтобы доставить подарок.

– Спасибо, матушка.

– Не за что, дочка. Я вижу, как ты стараешься ради нас. Кто бы мог подумать, что из мусора можно сделать вот такое.

– А если ей не понравится? – распереживалась Катрин.

– Не говори глупостей, – рассердилась Бетти, – тебе бы пришёлся по душе такой подарок?

– Конечно, – закивала та.

Мы по очереди ещё полюбовались портретом, а на следующий день Жанин, как и обещала, отправила его Мие.