– Глупышечка… Ты совсем не шаришь. Настоящие патриоты охотятся в Африке, чтобы сохранить своих зверей, – заспорил Рэд и добавил: – Но в обезьянок я бы тоже не стал стрелять, стопудово… Я врубаюсь, что отстрел проводится для контроля численности популяции, но всё же.

«Какая разница чьи звери? Мы все живём на одной планете, и она – наш общий дом», – подумал Капитан и встал, чтобы загасить костёр: пора было выходить на тропу. За ним поднялись и остальные, понимая, что чилл-аут окончен.

Он негромко скомандовал:

– Бумажки, окурки, огрызки – собрать.

И отвернулся, чтобы замаскировать след от костра. И ему было глубоко побоку, кто будет собирать мусор – сам Длинный или его дружок, или их охранники. Не уберут за собой – значит никуда не пойдём, будем стоять хоть до вечера.

Он с самого начала всех проинструктировал об уставе тайм-калигмента: оставлять после себя в Плейстоцене отходы, даже органические, категорически запрещено. И что следить он за этим будет строго. Хотя некоторым людям, что говори, что не говори. Эти, например, ещё на базе к своим винтовкам не хотели глушители брать.

И тогда Капитан разозлился в первый раз. Сказал, как отрезал:

– Отставить! Нельзя пугать зверей выстрелом. К тому же выстрел может привлечь к нам неандерталов или разумных. А это совсем будет скверно.

– Чего? Съедят? – решил посмеяться Длинный и даже на приятеля своего покосился, приглашая к потехе.

– Да, – ответил Капитан коротко.

Как он и думал, такой лаконичный ответ сбил с Длинного легкомысленное настроение лучше всяких нотаций и запугиваний, дурацкая ухмылка с его красивых губ исчезла.

– Капитан! А кто опаснее? Неандерталы или разумные? – с неприкрытым интересом спросил Рэд.

– Неандерталы, – отозвался он и вздохнул. – С разумными можно хоть как-то договориться

Сейчас было трудно уже вспомнить, когда и почему его стали звать в Парке «Капитаном». Наверное, из-за любимого словечка «отставить», сказанного веско, как приказ. Но Капитан был не против этого имени: главное, что в группе есть дисциплина. Но в группе Длинного и Рэда с самого начала всё пошло не так.

Этим охотничкам надо было всё же выбрать африканскую ферму.

Загоны на африканских охотничьих фермах были огромные. И выпускали туда животных, купленных на аукционах – такая охота стоила дешевле, чем охота в «дикой» природе, к тому же трофей был гарантирован. Но нет, Длинному захотелось подлинной романтики. И вот теперь он ноет, что за все дни, что они мёрзли здесь, на Колыме, им так и не попался ни мамонт, и ни лев. А ведь умные люди говорили ему: «Вы же не в тир собираетесь, в Африке – трофеи надёжнее».

Но разве Длинный будет кого слушать? Длинный спорил:

– Меня следопыты в Африке вывели на зверя. Подвели за ручку и поставили перед ним, и я выстрелил. И всё. Разве это охота?

– Зато шакал будет у вас в Африке – бесплатно. Выслеживай и стреляй. Хоть всех перестреляй, – не сдавались умные люди.

Но Длинному не нужны были шакалы. Рэд тоже не захотел шакалов. Рэд сказал, что лучше потратить подаренную родителями голду на настоящую плейстоценовую охоту. Тем более, что у него есть знакомый, сокурсник по академии – нормальный пацан, он устроит им переброску в настоящий «Плейстоценовый парк»… Стопудово, но голда – вперёд.

И вот теперь Капитану приходится нянчиться с этими молокососами, возомнившими о себе ни весть что. Папенькины сынки! И самый заносчивый и высокомерный из этих двоих был Длинный – сын какого-то важного политика. Рэд был парень посговорчивее, Рэд всегда улыбался, сияя своим простоватым круглым лицом, а до Длинного доходило всё, как до жирафа. Причём, как до очень вежливого, убийственно вежливого жирафа. Есть же такое понятие «вежливое хамство»? Так вот, Длинный его олицетворял.

Остальные в группе были телохранителями этой парочки. И среди них не было ни одного настоящего охотника, а собрались, похоже, одни только браконьеры, если судить по тем россказням, которыми они обменивались между собой. Вот невезение!

Капитан стал тщательно маскировать след от костра плитами дёрна. Костёр захотел Длинный опять же для романтики, хотя они прекрасно обошлись бы горелкой и сухим топливом. Костёр развели под высоким деревом, чтобы дым, поднимаясь, рассеивался в его кроне. Длинный тут же занял самое удобное и безопасное место, привалившись спиной к древесному стволу. Он и сейчас сидел, и смотрел, как его охранники убирают стоянку, а потом вытащил капсулу с «нашатырём» и стал крутить её.

– Отставить! – вскрикнул Капитан и, подскочив к Длинному, выхватил из его рук капсулу. – «Нашатырь» доставать в самом крайнем случае!.. Не крутить, не вскрывать и даже не смотреть на него. Мы ж от вони задохнёмся!

Длинный опешил.

– Жутко воняет, – пояснил Капитан, уже успокаиваясь, он стал засовывать капсулу обратно в плечевой ремень бэкпэка Длинного. – Это спецсредство разработали в лаборатории нашего «Голиафа» для обороны от нападения хищника. При неожиданном нападении дёргаешь пробку правой рукой, а левой суёшь капсулу в сторону зверя. Вам же объясняли! На пещерного льва действует безотказно.

– А на мамонта? – спросил Длинный.

– Не знаю, никто ещё не пробовал, – ответил Капитан и добавил многозначительно: – Боятся. К тому же мамонты к себе близко никого не подпускают.

– А что в капсуле, Капитан? – спросил Рэд и отмахнулся от облачка особо нахальных кровососущих упырей.

– Там что-то покруче секрета скунса будет. Нюхать для пробы не советую. Блеванёте, – пообещал Капитан и, не глядя на Длинного, вернул ему бэкпэк, на заднем отвороте которого явственно блеснули нарисованные светоотражающей краской глаза пантеры.

Длинный согласился нести хоть какой-то груз, только когда Капитан сказал ему, что в бэкпэке находится пакет выживания с датчиками. Что без бэкпэка, если что-то пойдёт не так, Длинного даже не найдут. Это, конечно, было неправдой. Датчики вшивались ещё и в комплект одежды каждого тайм-калига, но Длинный этого не знал и пригрозил:

– Если со мной что случится, отец весь ваш «Голиаф» засудит.

Но Капитан ответил, что Длинный и Рэд были проинформированы об опасности тестового погружения в тайм-эксперимент «Плейстоценовый парк». И что согласие на участие в погружении они подписали добровольно. И это уже было правдой.

Так что Длинному пришлось замолкнуть. Но находиться охотнику в своей группе без груза Капитан позволить не мог: каждый грамм перенесённого в Плейстоцен снаряжения был ценен, как золотой. Поэтому Длинный вместе с винтовкой нёс ещё и свой бэкпэк с пакетом и «нашатырём».

А винтовка была у Длинного – высший класс. С винтовкой Длинный обращался, как влюблённый со своей девочкой – холил её и лелеял, и никому не позволял брать в руки.

Капитан потянулся за котелком, чтобы залить водой стыки между плитами дёрна, и тут его браслет ожил нежной вибрацией – сработали датчики движения, установленные вечером вокруг лагеря. Капитан глянул в свой тепловизор и выругался. Так он и знал! Будь оно всё неладно!..

– Кто это, капитан? – спросил Рэд.

Он застыл, потом стал оглядываться, поворачиваясь кругом со своим тепловизором, но, конечно, ничего не понял, не заметил и не разобрал – они остановились на ночь в густом ивняке, который изобильно рос на опушке этой небольшой рощицы.

Капитан ответил:

– Неандерталы… Отходим. Датчики оставляем. Заберём на обратной дороге.

– А может это разумные? – спросил Длинный.

– Пообщаться захотелось? – поинтересовался Капитан и забормотал тихо и быстро: – Нет, это неандерталы. По силуэту видно. Невысокие, массивные. Идут размашисто. Головы крупные, вытянутой формы, челюсти большие. Шеи короткие, с наклоном вперёд.

Длинный стоял и улыбался, и смотрел на него, он даже винтовку свою в руки не взял.

И тогда Капитан добавил:

– Их копья оставляют на теле страшные раны.

И тогда Длинный и вся группа зашевелились. Все в момент подхватили с земли свой груз и оружие.

Капитан показал рукой направление движения. Сказал:

– Идём к реке. Неандерталы не любят купаться. Тихо идём. Не тсым… Смотрим под ноги.

Пропустив вперёд всех охотников, – нарисованные на их бэкпэках глаза пантер явственно отражались в сумраке заполярного утра, – он ещё раз внимательно осмотрел стоянку, опять глянул в тепловизор и поспешил за группой, на ходу нащупывая в патронташе запасной патрон.

Ёмкость магазина его помповой винтовки составляла всего четыре патрона. Плюс один патрон в стволе. Не очень-то много для такой работы, как у него. Чёрт бы побрал жадное руководство «Голиафа». Как можно экономить на снаряжении егерей?

Он пошёл, привычно отпуская на свободу свои мысли, но сейчас эти мысли были злые:

Первая ошибка человечества состояла в том, что оно придумало само понятие «Время»…

И тут под его ногой оглушительно хрустнула сухая ветка.

****

– Капитан – Жирафу, деньги – Голиафу, – произнёс Роман, окончательно проснулся и сел на кровати.

– Что? Из фазы сна выбросило? Онейронавт хренов, – злорадно поинтересовался Егоров.

– Выбросило, – пробормотал Роман согласно и разжал пальцы.

Было ещё темно, но свет ему и не требовался, таким знакомым казался на ощупь предмет на ладони.

– Тогда вставай! Сейчас карательная медицина к нам придёт, – сказал Егоров, он зевнул, включил свет и повернулся к Роману.

Роман продолжал сидеть и смотреть на свою ладонь, на которой лежал небольшой белый, приятно увесистый предмет.

– Что это у тебя такое? – спросил Егоров.

– Кажется… Винтовочный патрон, – прошептал Роман: он не мог прийти в себя от потрясения.

А вдруг ему сейчас всё это снится?.. Он опять сжал кулак и врезал им по стене, что есть мочи, зашипел от боли, стараясь не заорать, и опять повалился на подушку со словами:

– Ой! Мамочки!.. Это не сон, факость!

– Какой патрон? – удивился Егоров, он подошёл к Роману и попытался вытащить предмет из его крепко стиснутых пальцев.

– Патрон для охоты на буйвола, – ответил Роман и отдёрнул руку. – Не трогай! Он из биоразлагаемых композитов. Нельзя вскрывать запайку.

Какие-то секунды Егоров смотрел на него большими, круглыми от изумления глазами, потом заорал:

– Нифигасе!.. Ты из сна патрон добыл? Ты смог? Да это же… Да это же, знаешь, что такое?

– Знаю. Не кричи, – попросил его Роман. – Возьми, посмотри, только аккуратно и не кричи.

Он опять сел и отдал Егорову предмет, запаянный в белый пластик и напоминающий по форме охотничий патрон большого калибра. Что пластик был не простой, а высокотехнологичный, угадывалось сразу: он чётко и нежно обтягивал патрон, а швы запайки были ровные, гладкие, просто ювелирные, а на дне гильзы виднелась аккуратная отрывная нить.

– А почему он в пластиковой запайке? Никогда таких не видел, – продолжал допытываться Егоров, он крутил патрон по-всякому, гладил, взвешивал на ладони, даже нюхал.

– Чтобы ничего из современных технологий не оставлять в том времени…

– В каком времени?

– Ладно. Посмотрел, теперь отдай взад, – спохватился Роман и отобрал патрон у Егорова.

В коридоре начиналось движение, слышались шаги и шум голосов. Егоров с обиженным видом направился к двери.

– Только прошу, чувак! Никому ни слова! – окликнул его Роман.

– Сам знаю, псих ты конченый, – буркнул Егоров и распахнул дверь в коридор.

– А то бесследно исчезнет психология!.. Вот факость! – закричал Роман, опять начиная волноваться.

Он быстро вскочил и стал одеваться… Егорова надо догнать! Егорову нельзя верить, Егоров, наверняка, побежал к своему дорогому доктору Сергеичу с потрясной новостью об удавшемся, наконец-то, переносе материального тела из осознанного сна в реальность…

Роман выбежал в коридор – но Егорова уже и след простыл.

****