Глава 9

Первое, что сказала Инна Левушке, когда после разговора с милиционером он явился в дом, было:

– Зачем ты сказал Марье про зажигалку в виде пистолета? Тетка твоя, конечно, дура, но не настолько, чтобы поверить в эту ложь.

Лев прямо опешил. Вчера еще головой кивала, улыбалась сладко, когда он тетке про Артура рассказывал, а тут вдруг упреки да еще с такой раздражительностью. Ну, напугал тебя вид трупа, такое кого хочешь напугает, но зачем же бочки катить?

– Где ты, собственно, увидела ложь? У Артура действительно есть такая зажигалка. И Лидия в самом деле исцарапала ему лицо. В чем, правда, не сознается.

– Она была пьяная в дым. Что она может помнить, – проворчала Инна. – А Марью ты своими рассказом только насторожил. Ее без труда можно было уговорить, что весь этот бред с незнакомцем и пистолетом ей просто приснился. А ты признал, что веришь каждому ее слову. Теперь она начнет копать, выспрашивать, наговорит с три короба всякой ерунды.

– Слушай, прекрати! Я еле на ногах держусь. Принеси что-нибудь холодненькое из холодильника. Только не пива.

Инна пошла на кухню и вернулась с яблочным соком. Наполняя стаканы, она хмурилась, морщилась, словом, всем своим видом выражала крайнее недовольство.

Лев залпом выпил сок, отдышался, расслабился. Он не хотел ссориться, но оставить Иннины упреки без ответа тоже не мог. Он знал, что она все равно вернется к этому разговору и поведет его в еще более драматических тонах. Инка – лучший в мире мастер устраивать истерики.

– Тетя Маша вовсе не болтлива, – сказал он, наливая себе еще соку.

– Как бы не так, – тут же отозвалась Инна. – Она уже расспрашивала меня… Пристала, как банный лист.

– О чем?

– Какие у Левушки враги? Требовала объяснений. Назови ей имена всех нехороших людей, которые могли бы Левушку ненавидеть. И не связан ли ее драгоценный племянник с криминальным миром?

На щеках Льва заходили желваки.

– В нашей стране каждый бизнесмен в той или иной степени связан с криминальным миром. И я не понимаю, чем тебя так раздражают вопросы тети Маши. Она меня любит и боится за меня. Между прочим, не без основания, и ты это знаешь.

Лева вздохнул и с отвлеченным видом стал обозревать прекрасный, открывающийся с террасы пейзаж. Он имел все основания беспокоиться. Зависло над его фирмой одно дельце трехлетней давности. Левушка считал, что сполна расплатился за кредит, а на том конце вбили себе в голову, что с процентами произошла большая неувязка.

Никогда бы Лев не связался с черным налом и с этой черной публикой, если бы не полетело все в тартарары в девяносто восьмом году. Тогда в августе у него выбора не было. Надо было спасать не только дело, но и собственную шкуру. Пришлось занять под баснословные проценты. А теперь эта публика считает, что можно до скончания века тянуть с него деньги. К угрозам Лев давно привык и научился не обращать на них внимания. Но теперь эта шпана от угроз перешла к делу. Какой-то отморозок безграмотный взрывчатку подкинул ему под дверь. Взрыв прогремел ночью. Разворотило потолок на лестничной клетке, все стекла повышибало. Особенно жалко было цветные витражи. Но стальная дверь в его квартиру выдержала. Ясное дело – убить его не хотели, просто пугали. Но в этой компании недоумков много. Могут обидеться… А от обиды до выстрела у конкретных пацанов один вздох. Все это Инна знала, и сейчас было самое время сосредоточиться и высказать конкретные предположения – какой именно гад посмел нарушить в Верхнем Стане Левин покой, но вместо этого она вдруг резко крутанула головой, из-за чего волосы ее, как в рекламе, рассыпались веером, потом, размазывая тушь, прижала безымянные пальцы к глазам и прокричала на истерической ноте, забыв, что ее могут услышать:

– Мамочка моя родная! Опять ты о себе. Неужели ты не понял, что вся эта опереточная возня с пистолетом направлена против меня? А твоя тетка необдуманной болтовней только усугубляет ситуацию.

Лева обиженно засопел. Он никак не ожидал такого поворота в разговоре. На его глазах происходила удивительная метаморфоза. Обычно Инна была упакована, застегнута и защищена боевым косметическим окрасом так надежно, что добраться до ее сердцевины не представлялось возможным. Имидж, как со страниц глянцевого журнала, и разговор был таким же отлакированным. Она вела себя безукоризненно, умела во время дать дельный совет, всегда находила правильный тон в разговоре, не скупилась на сочувствие, если того требовала ситуация, и сочувствие ее выглядело всегда искренним. И вдруг эта железная женщина ни с того ни с сего стала тащить одеяло на себя. Весь имидж, весь целенаправленно созданный образ – вдребезги!

– При чем здесь ты? – взорвался Левушка. – И почему ты употребляешь слово оперетка? Прости, но в этой ситуации это просто кощунственно.

– Убитый… ну, труп около церкви… Я его знаю. Очень близко знаю, – из-под Инниных пальцев выползли две мутные серые капли. – В общем… это… Андрей.

– Какой еще Андрей?

– Мой муж.

Лева умел держать удар. Профессия бизнесмена в эпоху перемен – это профессия риска, которая сродни водолазам, спелеологам, альпинистам, разведчикам и инкассаторам. Иногда такое приходится услышать! Но держал себя в руках. А здесь вдруг разозлился.

– Вот, значит, как нам довелось познакомиться! А ты, стало быть, в неутешном горе.

– При чем здесь мое горе? Он измучил меня, довел до точки. Я видела его здесь ночью в пятницу. Мы разговаривали. Он поклялся, что уедет. Милиционер начнет копать, и подозрение падет на меня в первую очередь.

– А во вторую – на меня, – крикнул Лева.

Инкин муж давно был у него костью в горле. Лева никогда его не видел и не так уж много о нем знал. Сведения были самые общие: негодяй, подлец, склочник и неудачник с садистскими наклонностями. Нет, кажется, не с садистскими, а с мазохистскими… А впрочем, один черт! В последнем определении Инка сама путалась. И возникал этот субъект всегда в таких ситуациях, когда его наличие на горизонте было особенно нежелательным.

Хотя кто рассудит? Сейчас можно сознаться себе, что этот садист-мазохист, сам того не ведая, спас Левушку, когда тот, влюбленный до обморока, решил пять лет назад непременно сочетаться с Инной браком. Лев тогда умолял: «Разведись!», а она твердила: «Нет, он не даст мне развода». Левушка возражал: «В наше время могут развести без согласия одного из супругов. В конце концов судье можно заплатить», а Инна ломала пальцы: «Он без меня погибнет, он обещал наложить на себя руки». Ой, что-то не похоже. Синяки на теле Инны говорили о том, что этот страдалец еще и руки распускал.

В конце концов Инна сбежала от Андрея, Левушка помог ей купить однокомнатную квартиру. Но Андрей и тут не оставил жену в покое. Он являлся в самое неподходящее время и требовал денег. И не тридцатку на водку, а приличную сумму в долларах. Это называлось у него «воспоможествованием». И подоплека у этих поборов была: «Я делюсь с твоим банкиром женой, а он пусть поделится со мной капиталом». И удивительно, что Инна каждый раз безропотно давала ему деньги.

Все это Левушка узнал позднее. Пока для «воспоможествования» мужу у Инны хватало собственной зарплаты, она ничего не рассказывала Льву. Но потом Андрей запросил слишком большую сумму денег, и Инне пришлось обратиться за помощью к шефу и любовнику. Лева потребовал объяснений, а когда их получил, то пришел в ужас. Никаких денег он не даст, он проломит неудачнику и садисту башку, а Инна немедленно подаст на развод!

Но именно в этот момент Андрей исчез из общения. Три года о нем не было ни слуху ни духу. Инна считала, что он уехал за границу. А теперь вдруг он опять объявился, и как всегда в самый неподходящий момент.

– О чем он разговаривал с тобой ночью?

– Как обычно, просил денег.

– И ты дала?

Инна промолчала.

– Как он вообще отыскал тебя в этой глухомани?

– Вычислил. Покойник был хитрец, каких мало.

– Это уже что-то новенькое в его характеристике. Раньше он числился под кличкой неудачник, подлец, негодяй, но никак не хитрец, а скорее – лох.

– А ты не остри!

– А я не острю. Давай подробности.

– Как я и думала, он был в Европе. Чем он там занимался – не знаю. Наверное, каким-нибудь мелким бизнесом. Потом вернулся домой. Вернулся, но мне даже не позвонил.

– Ты что – огорчена задним числом?

– Нет, Лева, нет. Не надо со мной так. Если Андрей мне не позвонил, значит, дела его были не так уж плохи. Мы встретились случайно. Столкнулись нос к носу в казино.

– Я там тоже был в тот вечер?

– Да. Ты как раз играл. Андрей поманил меня пальцем, я и пошла на ватных ногах. Он мне и говорит: «А ты, благоверная, неплохо устроилась в жизни. В казино ходишь развлекаться». Я возразила, мол, ты тоже неплохо устроился, если я тебя здесь встретила. Он мне в ответ зло: «Я здесь не развлекаюсь. Я тут играю по маленькой, а чаще крохи собираю с чужих столов, чтобы не сдохнуть с голоду». А сам на дохлого совсем не похож. Одет великолепно, и морда сытая.

– А дальше что?

– Все как обычно. Стал требовать денег.

– И ты дала?

Инна кивнула.

– Почему ты даешь ему деньги, вместо того, чтоб послать его к черту? В конце концов, можно в милицию сообщить.

– Он шантажирует меня. Он мне угрожает.

– Чем тебе можно шантажировать?

– Каждого человека можно чем-нибудь шантажировать, – уклончиво ответила Инна. – Как он узнал про Верхний Стан, я не знаю. Мы только приехали, вещи выгрузили. Я пошла в банный дом. Вдруг меня кто-то за руку хвать! Темно было. Я обозлилась – что еще за шутки! А это, оказывается, Андрей. И шепчет мне в самое ухо: «Приходи через полчаса на кладбище. Буду ждать тебя у входа в церковь, а не придешь, я такой скандал учиню, что мало не покажется».

– И ты пошла.

– А что мне оставалось делать? Его надо было усмирить. Он же сумасшедший.

– Еще она характеристика. Раньше он был нормальным.

– Со мной он никогда не был нормальным! И я не удивлюсь, что он нарочно с крыши прыгнул, чтобы мне разом за все отомстить.

– О чем вы говорили в церкви?

– Я умоляла его уехать. Денег немного дала. Но он меня не слышал, твердил, что у него здесь какое-то дело.

– Так ты думаешь, что к тете Маше ночью наведывался он?

– А кто же еще?

Лицо у Левы было такое, словно он сейчас набросится на Инну с кулаками.

– И ты молчала? Зачем он явился в мою спальню? Грабить? Тут нечего украсть. Цель у него могла быть одна.

– Но ведь все живы, – Инна опять принялась плакать. – Он ведь никого не убил, а сам, как последний дурак, упал с крыши. Андрей ведь тоже человек. Он раньше таким не был. Его жизнь изуродовала.

– Ладно. Успокойся, – Левушка оторвал ее руки от зареванного лица, вытер полотенцем ей глаза, потом подумал и поцеловал в лоб. – Раз мы ни в чем не виноваты, то и бояться нам нечего.

– Фальстаф с Лидией – вот они умные. Взяли и укатили в субботу. И все наши переживания их никак не касаются. Может, нам тоже сбежать?

– Нет, Инусь. До субботы мне в Москву возвращаться негоже. А в субботу мы как раз визы получим – и прямиком на Средиземное море.

– Конечно, здесь безопасно, – согласилась Инна. – Давай что-нибудь выпьем. Водки, например.

– Давай.

– А скажи, мой милый Лев, много ли найдется в мире людей, которые не боялись бы, что их могут убить? И что самое удивительное – за дело.