Глава 3. Как пережить шторм

Удивительно, но раньше я никогда не замечала, насколько у Сирены мелодичный голос. Она пела тепло, почти ласково, напоминая мне в очередное утро о том, что я всё ещё дышу. Конечно, пела та, прошлая Сирена, которая называла меня подругой и согласилась записать песню для моего пробуждения.

Живая же, нынешняя Сирена не проронила ни слова, явившись вчера на порог комнаты триста двадцать два в окружении коробок и чемоданов. Вежливое приветствие от леди Эстель досталось лишь Фидерике, ослеплённой счастьем из-за девичьей влюблённости. Весь прошлый вечер подруги неугомонно щебетали, наперебой хвастаясь пережитыми за лето путешествиями и своими избранниками.

Я подчёркнуто игнорировала их болтовню, отвернувшись к нефритовым мордам львов-канделябров, но всё равно оказалась невольной слушательницей. Судя по рассказам, серебристая лилия уже успела побывать в горячих объятиях Лонима сразу по приезду в академию, а Фидерика и вовсе провела целый летний месяц в компании «невероятно умного и галантного» Куиджи. «Невег`оятного», – бубнила я себе под нос, иронично ухмыляясь собственной шутке. Казалось, заметно похорошевшая с виду Фиди помутилась рассудком: она без конца жаловалась на робость своего возлюбленного, вздыхала о поцелуях и прочих интимностях, на которые Куиджи никак не мог решиться. Я злилась из-за того, что головы подруг занимает какая-то чепуха, но мою досаду ощущала только насмерть задушенная подушка. По крайней мере, она точно не дышала.

Затянувшееся нарочитое молчание на фоне впечатлённых речей соседок, звенящих до самой ночи, оказалось настоящей пыткой. Поэтому утром я порадовалась, обнаружив, что девушки уже покинули комнату и оставили меня просыпаться в одиночестве.

Просыпаться, само собой, не хотелось. Но сегодня должна была состояться церемония определения для первокурсников, на которую не стоило опаздывать. Промелькнула предательская мысль о том, что мне лучше пропустить сбор всей академии в Церемониальном зале, пусть даже рискуя схлопотать внушение от Джера. Несколько сонных минут я прикидывала, должна ли хорошая мейлори непременно быть прилежной студенткой. С обречённым зевком остановилась на том, что всё-таки должна, и, припоминая свои прошлогодние сборы, когда я второпях вылетела из комнаты и еле успела позавтракать, поднялась с кровати.

Умылась я быстро, и у меня ещё оставалось время до завтрака, поэтому я лениво бродила по комнате в одном белье, зевая и разминаясь. Босая ступня нащупала брюки, что торчали из-под кровати. Кажется, туда я их уронила вчера перед сном. Не утруждая себя наклоном, я ногой подняла часть свой формы и втиснулась в узкую замшу. Над левым коленом темнело пятно от брызг кроуницкой слякоти. На мой не слишком придирчивый взгляд, почти незаметное. К тому же всю церемонию определения придётся сидеть в зелёном секторе и хлопать потерянным мальцам, притворяясь, будто мне есть дело до их изначальных склонностей. Сорочка и салатовый жилет выглядели чистыми, сырой картошкой от меня на этот раз точно не пахло, поэтому я сочла свой внешний вид приемлемым и принялась шнуровать сапоги.

Как меня примут студенты? Будут игнорировать моё существование, как Сирена? Не хотелось бы, но в моём положении это было бы отличным условием. Только вот я сильно сомневалась, что мне не припомнят обидного прозвища. И избавиться от «сорокиной дочери» будет намного сложнее, чем от «истеричной пустышки».

Пальцы пробежались вдоль шнурков, затягивая их потуже и заталкивая концы под голенище. Меня это не должно беспокоить. Пусть называют, как хотят, в их же интересах не вступать со мной в открытый конфликт.

В столовую я заходила, мысленно обещая себе не давать волю кровожадности. Между угрозами и претворением их в жизнь должна быть чёткая грань. Не стоит поддаваться агрессии и заигрываться в борьбу, чтобы не превратиться в настоящего врага народа. Каас на бедре согласно молчал. Как и все студенты, моментально затихшие при моём появлении. Шумные столики выдавали встревоженных первокурсников, что с непосредственным любопытством пялились на меня.

Фиди стыдливо уткнулась в тарелку, оба Оуренских с преувеличенным интересом выслушивали смешливый лепет черноволосой красотки Ракель, внезапно ставшей центром их внимания. Только Лоним едва заметно кивнул мне, чем заслужил лёгкий пинок от Сирены. Обиженно сморщенный носик новоявленного мага Вейна обещал моему другу самый что ни на есть уничтожительный шторм.

Я неспешно прошла вдоль ряда круглых столиков и устроилась в стороне, на свободном месте, среди троих студентов с тиалями Ревда. Лёгкая надежда на то, что сокурсники будут более благосклонны к мейлори их магистра, угасла почти мгновенно, когда рыжий Бэзил брезгливо отодвинул тарелку, встал и вышел. Двое других магов склонности земли последовали его примеру.

Пришлось приложить усилия, чтобы следующий вздох не выглядел разочарованным. Я сидела в одиночестве у стены, но волоски на спине встали дыбом от десятков чужих взглядов. Медовая гречневая каша, щедро сдобренная творогом и яблоками, не лезла в горло. Ела я быстро: набирала побольше еды в ложку и глотала, почти не разжёвывая. Айвовый сок выпила залпом.

Спешно справившись с завтраком, я покинула столовую под такое же надменное молчание.

Что ж, всё прошло не так уж и плохо.

За взволнованной суетой в огромной гостиной Кроуницкой академии меня почти не заметили. Если не считать громогласного цоканья и закатывания глаз отдельных личностей. Я вполне успешно представила, что они предназначались не мне.

Длинные лестницы вдоль стен призывали вернуться в комнату, но я решила не прятаться. Таинственный господин Демиург писал, что я сама смогу выбирать роль. Понять бы ещё, как это сделать. Да и какая из ролей мне сейчас нужна, я тоже не знала… Но зато благодаря ментору я точно знала, что роль запуганной жертвы мне не подходит.

По недавнему опыту я прошла к дальней лавке и примостилась на одной из широких зелёных подушек, придав себе непринуждённый вид. На доску объявлений над камином нарочно решила не смотреть, лишь убедилась, что портретов трёх королевских убийц там больше не было. Полюбившаяся уже фреска с крылатым львом теперь была у меня за спиной, но зато открывался чудесный вид на всё пространство гостиной. Зрелище оказалось скучным: сонные студенты ютились в гобеленных нишах мелкими группами, ряды каменных лавок почти пустовали, даже свиров замечено не было. Зато на противоположном конце каменного зала показалась Вилли.

Рудвик важно чеканила шаг мохнатыми лапами, вытягивалась в струнку за острым кончиком мятой шляпы и торжественно пыхтела. Перед собой она бережно несла самое драгоценное богатство – стопку пергаментов для первокурсников. Последние же растерянно озирались у высокого камина и не проявляли должного уважения к важной церемонии маленького магистра. Даже посмеивались.

– Смотрите, – крикнул щуплый блондин в новёхонькой форме, указывая на Вилли, – ушастому магу швабры взаправду доверили документы!

Новоявленные студенты, приехавшие преимущественно из знатных и аристократических семей, захохотали. А я нахмурилась. В прошлом году ни один из нас не позволял себе подобных замечаний. Даже Сирена отпускала свои шуточки вполголоса.

Захотелось немедленно заступиться за сжавшуюся в комок Вилли, но я сама себя одёрнула. Простой анализ ситуации подсказал, что конфликт с первокурсниками почти наверняка будет иметь неприятные последствия. Лишнее внимание мне сейчас было ни к чему, поэтому я лишь подалась вперёд, сцепив руки в замок. Поискала глазами магистра Айро, который мог бы утихомирить наглецов, но так и не нашла. Зато его роль прекрасно выполнила Биатрисс Калькут. Она гаркнула так, что даже крылатый лев поджал бы хвост. От громкого окрика магистра факультета исцеления первокурсники округлили глаза и втянули головы в плечи. Я немного расслабилась и хмыкнула. Да, детки. Вам ещё предстоит к этому привыкнуть.

Магистр Калькут поджала подбородок и строго оглядела притихшую группу. Убедившись в дисциплине, женщина вернулась к беседе с Дамной лин де Торн. Приободрённая рудвик уже менее торжественно взобралась на приступок у доски объявлений и принялась прикреплять пергаменты с фамилиями преподавателей и расписанием.

Я почти развалилась на лавочке, вытянув руки вдоль каменной спинки, закинула одну ногу на колено и даже почти насладилась уединением, когда из столовой вышла Сирена.

Соломенные локоны серебристая лилия сегодня подняла наверх, чтобы подчеркнуть блеск своего знака соединения и изящных подрагивающих серёжек в цвет вихря в её сверкающем топазами тиале. Даже обычная форма Кроуницкой академии выглядела на леди Эстель особенно утончённо – из-под идеально ровных складок зелёной клетчатой юбки виднелись стройные ножки в мягких чулках и блестящих туфлях, тесёмки сорочки были завязаны в аккуратные бантики, золотистый ряд пуговиц жилета перекликался с вышитым сбоку крылатым львом.

Палец нырнул в пустую петельку на моём собственном жилете. Верхнюю пуговицу я потеряла, когда карабкалась по грубой стене одного из жилых домов Кроуница на Лазаревой улице. В бедном квартале многие дома выдолблены прямо в скалах. Помню, что сильно ободрала тогда ладони и колени. Моя кожа зажила со временем, являя обычные способности к регенерации. В отличие от пуговицы.

– …такая благочестивая женщина, очень высоких моральных принципов! – донесся до меня обрывок фразы Калькут, адресованный Дамне лин де Торн и её мейлори.

Только сейчас я заметила вздёрнутый носик и сжатые губы леди Эстель. Должно быть, первокурсники, да и остальные студенты сочли бы такую мимику за аристократическую надменность дочери нуотолинисского купца. Но я видела страх. Слишком хорошо я знала бывшую подругу, чтобы понять по её прямой осанке и задранному подбородку, что Сирена переживает и напугана. Я тихонько перебралась на соседнюю лавочку, поближе к интересующей меня беседе.

– Вам не о чем переживать, госпожа лин де Торн, – успокаивала Биатрисс Калькут. – Новый магистр факультета Вейна – настоящая находка для академии. Религиозна, скромна и совестлива. Она будет отличным примером для студентов своей склонности. Я имела честь пообщаться с ней и оценить глубокую добродетель. Поистине, наш Гремор Айро получил достойную смену!

Сирена заметила меня, и я зевнула в ответ на её взгляд, лениво поигрывая своим заполненным песком тиалем. Так-так-так. Кажется, у Сирены будет другой учитель. В прошлом году она хотела избежать нравоучений Калькут, но, судя по рассказам целительницы, новый магистр факультета Вейна здорово напоминает строгую и чопорную фанатичку. Я представила дёргающийся подбородок над синим тиалем Вейна и приподняла уголок губ. Студентка Эстель сморщила носик и брезгливо отвернулась.

Конечно, подруга приняла мой жест за злорадство, но на самом деле я сочувствовала ей. Категоричность магистра Калькут всегда вносила свои коррективы в занятия по религии, отчего одним богам доставалось больше внимания и почтения, а другим – только короткие сухие указания. По-моему, такой подход вредил учёбе. И если Сирене предстоит провести ближайшие годы с кем-то подобным, то ей явно не повезло.

Хотя, если рассудить, вечно спящий Гремор Айро вряд ли мог действительно чему-то научить магов свой склонности. Может, новая преподавательница окажется более заинтересованной в успехах студентов? Ведь занятия на факультете Вейна могут быть интересными. В прошлом году подопечные магистра Айро занимались, в основном, картографией и получением воды из воздуха, не выходя из аудиторий. Но маги склонности Вейна любили свободу и простор. Они могли спускаться к морю, учиться управлять волной или даже ходить под парусами недалеко от Кроуница.

Пока я размышляла, ментор и мейлори серебристой лилии слаженно простучали каблучками мимо меня, направляясь к выходу. Естественно, ни одна из них не удостоила меня ни словом, ни взглядом. Зато другие обитатели академии вовсю пялились, чуть ли не тыкая пальцами.

– Отвалите уже, – пробубнила я себе под нос, закрываясь широкой подушкой.

Надеюсь, хоть кто-то из окружающей публики умел читать по губам. Вышитая на чехле подушки львиная пасть висела перед моим носом до тех пор, пока шум и гомон гостиной не начали утихать.

«Скорее бы увидеть Джера», – подумала я, поднимаясь и разминая затёкшие ноги. Оказывается, не привлекать внимания – задача ещё более трудная, чем находиться в самом его центре.

***

В Церемониальном зале собрались уже почти все, кроме магистров и первокурсников. Даже здесь любимые дети Квертинда замолкли при моём появлении. Раньше, когда они кричали «Юна!», их было не заткнуть, а теперь вестником моего появления было презрительное молчание. Кажется, я уже начала привыкать. Вспомнился Шенгу лин де Сторн с его словами о том, что толпа отвернётся от меня точно так же, как и вознесла.

Задерживаться у входа я не стала, быстро обогнула самый точный детерминант и подошла к своему факультету.

Зелёный сектор был одним из самых многолюдных. В первом ряду на низкой лавке сидел Артур и несколько старшекурсников. При моём приближении Оуренский положил ладонь на свободное место, давая понять, что не хочет меня там видеть. Я фыркнула. Подумаешь! Да я и не собиралась устраиваться на видном месте.

Поднялась к следующему ряду, но наткнулась на грозные взгляды будущих магов Ревда. Да чтоб вас всех икша сожрали!

Ещё выше сидел Родрик Трейсли, рядом с которым я сама никогда бы не села. Пришлось ускорить шаг, пролетая мимо всех рядов к самому потолку – туда, где одиноко сидел амурный хлюпик Нед Комдор.

Я зло плюхнулась на последнюю лавку, подальше от Неда, кидая на него недовольные взгляды. Он тоже смотрел недобро, явно не радуясь моей компании. Но промолчал. Вместо слов, хлюпик отвернулся к сплошной полосе окон, вскинул голову и приложил к губам солдатскую фляжку.

– Сорокина дочь, – шикнул снизу Бэзил Окумент, не оборачиваясь. – Дочь убийцы!

Рыжий затылок любителя кличек призывно поманил каблук моего сапога. Я сжала кулаки и зубы, посчитала четыре вдоха. Должно быть, Бэзил получал извращённое удовольствие от издевательств, потому что он не заткнулся, а продолжил повторять мерзкое обзывательство. Как и следовало ожидать, до этого молчавший студенческий коллектив быстро подхватил прозвище, и оно полетело в меня нестройным хором.

– Заткнитесь! – прикрикнула я, обиженно складывая руки на груди.

Нельзя было поддаваться на провокацию, поэтому я лишь насупила брови. Просто сидела, тихо и молча глотая каждое из адресованных мне слов, как кислые ягоды с придорожного куста – вместе с пылью и грязью. В какой-то момент меня даже слегка замутило.

Среди разноцветных рядов я заметила держащихся за руки Фиди и Куиджи. Оба смотрели с испуганным сочувствием. Я раздражённо отвернулась к синему сектору.

Сирена сидела в компании двух девушек с тиалями Вейна и что-то увлечённо им рассказывала, хихикая. От нахлынувшей зависти захотелось пристрелить обеих. Поддержка Сирены сейчас мне была нужна, как никогда. Мне, а не этим двум ничтожным русалкам. Но серебристая лилия как будто не слышала, как в меня со всех сторон летели оскорбления.

В соседнем, оранжевом секторе Лоним молча потирал затылок, уставившись перед собой. Виттор рассматривал собственные ногти.

Тоже мне, друзья.

К крикам добавился гомон, мерзкий хохот и даже звучные отрыжки. Студенты затопали ногами и забили кулаками по лавкам.

Нед рядом закашлялся, снова прикладываясь к своему пойлу.

– Заткнитесь немедленно! – не выдержав, я вскочила, готовая сразиться со всеми сразу.

В меня прилетел мятый комок пергамента, и я раздражённо пнула его сапогом обратно в толпу.

Не знаю, смогла бы я сдержаться, но, на моё счастье, в Церемониальный зал вошла ректор Аддисад в сопровождении двух стязателей и работницы консульства. Той самой женщины, что была здесь в прошлом году. Я даже удивилась тому, что вспомнила её фамилию – Бранди. Секретарь Бранди.