Потому что надеялась, что однажды он посмотрит на меня не только, как на свою мейлори.

Так, как смотрел только один раз – тогда, под дождём, когда давал свою клятву.

– Я должна тебе кое в чём признаться, Джер, – я нехотя оторвалась от тёплой мужской груди.

– Это может подождать? – он оглянулся на ворота, в которых возникли посланники Надалии – Вилли и озадаченный свир из мужского корпуса. – Я должен вернуться в Церемониальный зал.

– Конечно! – быстро согласилась я, обрадованная отсрочкой.

– А ты сейчас пойдёшь прямиком в свою комнату, да? – скорее утвердил, чем спросил Джер. – Не сбежишь из академии, не устроишь драку, не попадёшь в каземат и не напьёшься ещё сильнее, а просто зайдёшь в замок, поднимешься по лестнице и закроешься у себя.

– А может…

– Нет, – перебил Джер. – Что бы ты ни предложила – нет. Ты идёшь к себе.

Вообще-то я хотела предложить извиниться перед ректором Аддисад, но это тоже можно было отложить.

– Тогда пойду, – буркнула я носкам сапог.

Постояла ещё немного, исподлобья любуясь чёрным пауком на мужской шее, потёрла своего собственного, неловко развернулась и побрела прочь.

***

В комнате было душно. Поначалу я пыталась лежать, но помещение закручивалось вихрем, порхая вокруг меня полыньей стрекозой. Я поплескала в лицо ледяной водой, подёргала себя за косы, даже похлопала по щекам. Но трезвее не стала. Прохладное оконное стекло, к которому я привалилась носом, давало некоторое облегчение, но всё же не избавляло от хмельных ощущений.

На улице прыснул мелкий дождик, и плиты площади у входа в академию потемнели от влаги. Студенты почти не задерживались у ворот, светло-зелёными точками пробегая мимо статуи семи богов.

«Я пошутила про пекло», – виновато оправдалась я перед изваяниями в зелёной патине и вздрогнула от звука открывающейся двери. Попыталась обернуться – и едва не грохнулась на пол.

– Юна! – подбежавшая Фиди помогла мне устоять на ногах. – Что на тебя сегодня нашло?

– Полыний шторм, – честно призналась я. – Оказался вонючей дрянью. Никогда не пробуйте!

– Само собой, у нас же ещё остались зачатки разума, – отчеканила леди Эстель.

Она тихо прикрыла за собой дверь и сходу принялась доставать украшения из шкафа и тумбочки.

– В гостиной все обсуждают тебя, – сообщила Фиди, обмахивая меня ладонями. – Ракель и вовсе решила устроить конкурс на самое подходящее звание для Юны Горст. Даже обещает куртажик победителю.

– Не сомневаюсь, что внушительный, – от этой новости я заметно погрустнела. – Надеюсь, мы сможем дать ей достойный отпор.

С лёгкой надеждой я глянула на Сирену, но моя персона серебристую лилию не интересовала. Она делала вид, что меня не существует: прикладывала к волосам разноцветные ленты и оценивала своё отражение в зеркале. Фидерика же вертелась вокруг меня и причитала о безвыходном положении. Я лениво отмахивалась от предложений помощи, пытаясь остановить вращение комнаты и сосредоточиться на непривычно пустой столешнице. На её нефритовой поверхности ещё не было книг, свёртков, чернильниц и клейкого пергамента. Спустя пару минут я наконец оставила попытки вернуть устойчивость телу и зоркость взгляду и бахнулась на кровать прямо в сапогах.

– Фиди! – возмущённо позвала Сирена. – Ты поможешь мне собраться или так и будешь утирать сопли нашей зелёной фее?

Студентка Эстель неловко дёрнула ожерелье, и оно разорвалось. Несколько жемчужин отскочили от каменного пола, запрыгали по плитам и… превратились в кедровые орешки. Они моментально перенесли меня в наш грот на плато, в то мистическое утро, когда я умирала от холода и собственного ничтожества. Пришлось моргнуть пару раз, чтобы увидеть, что под кровать закатываются всё же перламутровые бусины, а не орехи.

– О Вейн! Фидерика! – уже почти кричала серебристая лилия. – Отлепись уже от этой… этой…

– Ну, давай, – со спокойным вызовом перебила я. – Давай, продолжай. Может, выиграешь куртажик студентки Зулейтон?

– От этой пьяной нарушительницы правил, – спасовала моя бывшая подруга.

– Ректор Аддисад запретила тебе приходить на праздник всех стихий, – Фиди виновато улыбнулась, как будто этот запрет принадлежал ей. – В наказание за произошедшее. И ещё она вызвала к себе твоего ментора…

– Джера?! – вскрикнула я.

И от возмущения резко встала с кровати. Окружение взорвалось цветными осколками, будто я разбила головой глыбу льда и они засверкали в воздухе, как магия Ревда – яркой зелёной пыльцой. Волшебные искры собрались в мелких пауков, зашевелили лапками и разбежались вслед за бусинами-орехами Сирены.

– Можно подумать, у тебя несколько менторов! – леди Эстель презрительно сморщила носик, на котором тоже уютно устроился зелёный паук.

Мой оживший знак соединения помахал двумя лапками и исчез, растворился в воздухе.

– Нужно извиниться, – я зажмурилась и потрясла головой, отгоняя видения. – И кое-что ему рассказать. Он уже у Надалии?

– Вроде бы, – испуганно подтвердила Фиди.

Часы показывали начало четвертого. Я привычно сверила их с настенными: увы, стрелки над Иверийской короной спешить не начали, а это означало, что мои ошибки они больше не исправят. Теперь всё зависело только от меня… а я так бездарно тратила время! Надо найти Джера, попросить прощения за своё поведение и заодно рассказать всю правду о том дне, когда я видела его смерть. Ну, и, по возможности, смягчить гнев Надалии Аддисад. План на ближайший учебный год у меня был довольно однозначный и скучный, под стать прилежной студентке: я намеревалась проводить больше времени в библиотеке, изучая всё, что найду о Кирмосе лин де Блайте. Наверняка обитель Голомяса хранила в себе достаточно информации о нём, к тому же литература ежегодно пополнялась. Я решительно поднялась, поймала шаткое равновесие, одёрнула жилет.

– Ты что, намеренно добиваешься исключения из академии? – преградила мне выход Сирена.

– Неужели переживаешь за сорокину дочь? – я насмешливо задрала подбородок.

Леди Эстель открыла рот, набрала побольше воздуха и… закрыла. Сжала губы в тонкую нить, тряхнула пружинками кудрей. Вспомнила, что не собирается со мной разговаривать. Я же спокойно обошла её и открыла дверь.

– Фиди! – обиженно и оттого визгливо прикрикнула сзади Сирена. – Ты что, отпустишь её одну?

Бедная Фидерика, которая оказалась мотыльком между двух огней, подскочила и потрусила следом за мной.

– Стоять! – я развернулась и выставила ладонь.

Фиди остановилась резко, как будто своим жестом я выстроила перед ней магическую прозрачную стену.

– Торжественно клянусь под номером нашей двери, что не намереваюсь творить глупостей, – я очень не вовремя икнула, но не пошла на попятную. – Просто хочу извиниться перед своим ментором и ректором. И пообещать больше не пить. Теперь вы меня отпустите?

Студентка Уорт переводила полный мольбы взгляд с меня на Сирену. Последняя возмущённо пыхтела, но молчала.

– Вот и славно, – кивнула я, закрывая за собой дверь.

***

Та самая ниша, которая служила мне скрытым наблюдательным постом, казалось, усохла за год. Я придирчиво оценивала углубление между двух колонн, прикидывая, стоит ли прятаться. Плохо обтёсанное нутро узкого убежища, вопреки неуютному виду, манило меня весьма настойчиво. Хоть Юна Горст и смеялась в лицо опасности, разгневанное лицо ректора Кроуницкой королевской академии пугало её до колик.

Пока я поднималась до главного кабинета академии, решимость моя немного улетучилась и влетать с покаянием в кабинет Надалии Аддисад я передумала. Пару раз мне доводилось наблюдать ректора в гневе, когда та отчитывала нарушителей правил: подставляться осознанно под эту бурю было равносильно самоубийству. С другой стороны, раскаявшихся студентов должна была ждать лёгкая, как течение равнинной реки, назидательная речь и спокойное, как морской бриз, внушение. Когда я уже почти решилась свернуть в узкий коридор, ведущий к логову моего мудрого, сдержанного и очень педагогичного ректора, двери распахнулись.

– Возмутитьельно! – вскричала ректор Аддисад так, что эхо отлетело от стен и ударило прямо в мою разболевшуюся голову. – Да как она посмьела позволить себе такую наглость?! Я бы поставила вопрос об исключении, если бы не ваша протекция!

Я глубоко вдохнула и в панике посеменила к своей нише. Попыталась втиснуться с разбегу, но влезла только нижняя часть, да и то наполовину. Верхняя же половина меня категорически отказывалась скрываться, упираясь в прямом смысле грудью. Я с ненавистью уставилась на своё предательское тело, решив завязывать с пирожками Эльки Павс. К счастью, шагов не было слышно, и это был хороший для меня знак.

– Благодарю вас ещё раз, госпожа Аддисад, – послышался голос Джера. – Это отчасти и моя вина: у меня совсем нет опыта воспитания юных леди.

– Леди! – фыркнула ректор. – Усмирите её хотя бы до урофня уфажительной студьентки! Делайте, что хотите! Поясните, запретите, запугайте, в конце концов!

Запугивать меня не требовалось, поскольку я и так почти позеленела от ужаса. В сознании ритмично взрывались болью идеи, но лидировала одна: бежать! Я бы так и поступила, но мой зад застрял в узкой нише, и я лишь извивалась, как змея, пытаясь скинуть собственную каменную кожу. Молча, конечно же, чтобы не привлекать внимания. Беседующие из-за угла не показывались – остановились у дверей. Свидетелями моего позора оставались только факельные чаши с львиными головами, щербатый сланец да старая плесень в глубине пленившей меня ниши.

– Думаю, Юна и сама уже всё осознала, – вступился за меня ментор и незамедлительно добавил: – Но я непременно назначу ей наказание.

Я попыталась дотянуться до какой-нибудь мало-мальски подходящей опоры, но гладкие каменные стены прикрывались только пыльными гобеленами, а ближе всего растянулся бордовый штандарт. От злости на нелепость своего положения я рыкнула на вышитую Иверийскую корону. Вдобавок ко всему, во рту появилась отвратительная сухость, язык почти прилип к нёбу.

– Бедная дефочка, – смягчилась в ответ Надалия Аддисад. – Столько на неё сфалилось всего за один год! Отсутствие склонности, нападение стязатьеля, ещё и эта плохая родослофная… как это будет прафильнее для людей?

– Наследственность, – подсказал Джер.

– Да, – согласилась ректор Аддисад. – Но я понимаю: вы мужчина, вам трудно. Может, магистр Велилльер поможет женским советом?

В ушах протяжно зазвенело, но я активно замотала головой в знак отрицания. Хоть меня никто и не видел, но это был единственный доступный мне в данный момент протест. Только не Элигия!

– Надеюсь, мне не придётся беспокоить магистра факультета Вейна по этому поводу, – от этих слов Джера я облегчённо выдохнула.

– Что ж, если считаете, что справитесь самостоятьельно, – с явным сомнением протянула Надалия, – то я желаю вам успехов. Как вы понимаете, я, как ректор студьентки Горст, очень в них заинтерьесована.

– Благодарю, – коротко ответил ментор.

На моё счастье, Надалия Аддисад не стала дольше задерживаться в дверях, а вернулась в кабинет, пожелав магистру Десенту, помимо успехов, ещё и лёгкого начала учебного года. Появившийся на выходе Джер выглядел озадаченным и немного растерянным. Но сразу же переменился, заметив меня.

– Джер, – я сильнее оттолкнулась ладонями от стены, задёргалась и закряхтела. – Надалия не сильно тебя доставала в кабинете? Ругалась?

– Ректор Аддисад, – поправил Джер. – Мы утверждали расписание для старших курсов факультета Ревда.

Ментор подошёл ближе, даже и не думая мне помогать. Просто с каким-то издевательским любопытством наблюдал за моими попытками высвободиться. По-моему, он даже обрадовался постигшей меня неудаче, потому что злорадно усмехнулся. Ох, ну да, последствия очередного глупого решения Юны Горст сейчас выглядели до нелепости смешными. Вот только мне не хотелось смеяться.

– Расписание? – я наконец выбралась и влетела прямо в ближайшее полукруглое окно, отчего стекло задрожало. – Разве мы не будем всё время проводить в бестиатриуме и шахтах?

Отряхнув ладони, я поправила чудом уцелевшие брюки. Далеко-далеко внизу, за мутноватым окном, раскинулась обнесённая стеной и заросшая хвоей территория академии. Погода хмурилась, стучала мелким дождиком. Жутко захотелось слизать капли влаги, но, увы, они были с другой стороны стекла.

– Магистр факультета сам определяет порядок занятий для студентов, и это не всегда единый предмет, – ментор вручил мне листок со списком предметов, развернулся и пошёл в сторону ступеней.

Я помялась немного, раздосадованная его безразличием. Лучше бы он злился, кричал, ругался или правда запугивал! Впрочем, возможно, сейчас он этим и займётся. Ведь я пришла поведать правду о том, что однажды моё предательство обернулось для него смертью.

– Джер, – я бросилась следом. – Джер, подожди! Хватит убегать от меня!

– Предпочитаешь, чтобы я за тобой гнался? – он вдруг остановился, и я налетела на него.

От неожиданности и под взглядом ментора дар речи на миг пропал. И ещё я вдруг вспомнила, что не очень хорошо себя чувствую. Мир вокруг растекался и пульсировал расплывчатыми волнами, но Джера я видела чётко. Смущённо опустила взгляд на листок пергамента с расписанием и… не поверила своим глазам!

– Не-е-ет, – простонала я. – Только не это! Слишком много для одного дня! Ты же обещал, что на твоём факультете я не буду заниматься у Банфик! То есть, магистра Банфик!

– Я говорил, что у меня на тебя другие планы, – напомнил Джер. – Они сильно изменились с тех пор.

– Ты не заставишь меня туда ходить! – запротестовала я. – Я понимаю, что виновата перед тобой, но это жестоко! Как ты мог? Ты же мой единственный друг во всей этой академии!

– Я тебе не друг, Юна, – он приблизился и крепко схватил меня за плечо. – Не смей так называть меня никогда, даже в мыслях. Я твой ментор. И твой магистр. Ты поняла меня?

Это не было похоже на объятие. Скорее, на подчинение и приказ. И только в этот момент до меня дошло, что Джер зол. По-настоящему, всерьёз, прямо-таки нечеловечески зол. По спине прокатился неестественный страх, обдав холодом. Я не должна была его бояться, он точно не причинит мне вреда! Но, вопреки разумным доводам, я задрожала. Не иначе, из-за полыньего шторма.

– Мне больно, – я повела плечом, но он только сильнее сжал его. – Да поняла я!

Ментор почувствовал связь, обязан был почувствовать и отпустить! Но он лишь довольно усмехнулся своему успеху и зажал в кулаке обе мои косы. Оттянул назад голову, прижал крепко к себе, заглянул сверху в глаза. От такой тесной близости, от волнения и страха воздух вокруг взорвался десятками искр. Прохладную кожу обдало жаром, словно с гобеленов слезли драконы и все разом пыхнули огнём. Лицо Джера было так близко, что я могла бы почувствовать лёгкий ветерок от его ресниц, рассмотреть яркий ободок радужки вокруг зрачка. Он смотрел неотрывно, выжидающе. И я сделала единственное, чего от меня требовала ситуация: выпрямила левую руку и попыталась нанести удар основанием правой ладони в мужской подбородок. У меня почти получилось его откинуть, но, видимо, из-за хмеля в крови, а может, из-за переживаний, в руках не было твёрдости и Джер легко увернулся. Я лишь прошлась ладонью по колючей щеке. И моментально оказалась на полу: мягко и бесшумно. Листок пергамента с расписанием взмыл в воздух, едва не подпалив бока о свечную люстру, очертил медленный круг под потолком и плавно опустился прямо на мою голову.

– Алкоголь ухудшает реакцию и координацию, – раздалось сверху. – Так что это была плохая попытка.

Каменные плиты охладили пыл, и я чуть не разревелась от очередного поражения. Своему телу я всегда доверяла больше, чем своему разуму, но и оно сегодня подводило меня уже второй раз. Со злостью я сдёрнула дурацкий список занятий, быстро смяла и кинула вслед уходящему ментору.

– Да и ещё, – бумажный комок слабо стукнул по мужской спине, и Джер развернулся. – На празднике всех стихий появляться тебе запрещено. Не только ректором Аддисад, но и мной. Завтра выходной, так что отоспись хорошенько. Через три дня у тебя отработка за нарушение правил академии. С первым курсом. В бестиатриуме нужно быть к половине восьмого, чтобы подготовить оружие. Советую не опаздывать.

Он скрылся в лестничном пролёте, а я так и осталась сидеть на полу, злая и потерянная.

Желание рассказать о той самой ночи пропало напрочь.