Краем глаза Марти уловил движение. Черная ворона с красным клювом неказисто приземлялась на сетку забора, ища опору. Вспархивая крыльями, она цеплялась когтями за проволоку, проваливалась и вновь смещалась на расстояние вбок. Осознав тщетность своих приземлений на сетку забора, ворона перелетела на ограждение, которое своей одной стороной лежало на земле, и в упор посмотрела на Марти.

Вороны. Они всегда поражали Марти своей организационной конституцией. Благородно-уродливые, с приплюснутой головой, длинным угольным клювом и искореженным голосом. Собираясь в местах, где вот-вот должно произойти нечто драматичное, они имели сильное сходство с людьми.

– Эй, закурить есть? – голос был похож на кашляющий и дребезжащий звук мотора.

Довольно странный персонаж стоял на другой стороне дороги. Марти не заметил, как он там появился. В широкополой желтой шляпе, которая разлезалась по частям, в потрепанном пальто с длинными рукавами и большими зелеными штанами, ночной путник имел весьма цирковой наряд. Марти проанализировал дистанцию и возможную опасность. В целом, поодиночке бродяги обычно опасности не представляли.

– Чего пялишь? Закурить есть?

– Нет. А на мост это туда? – как можно тверже спросил Марти.

Бродяга оторопел. Такого твердого и чистого голоса он явно не ожидал услышать от «бездомного».

– На мост туда – проскрежетал он, чуть смутившись.

Марти двинулся вперед, держа в поле зрения бродячего человека. Тот несколько странно посмотрел-посмотрел в след Марти и двинулся дальше.

Жилые серые панели с пустыми глазницами немо взирали на Марти, Марти взирал на них, вслушиваясь в шорохи и всматриваясь в движения. Чаще всего это был ветер, реже – какая-нибудь местная живность.

Дорога постепенно приобретала все больший уклон. Развалины домов по правой стороне закончились. Марти различал стихийные свалки в кустах по сторонам от обочины. Запах сменился терпко-едким.

Дорога петляла и уходила под мост. Этот мост был знакомым местом Марти, потому что под ним обреталось каждый раз много интересных личностей.

Именно с него обычно начинал свои экстравагантные прогулки Марти. Мост служил как бы перевалочным пунктом между лесом, территорией завода и жилым массивом.

Марти настороженно приблизился к знакомому месту. Все так же течет грязный ручей по неглубокому рву, на склонах этого рва громоздятся покрышки, остовы кузовов автомобилей и станков. Бетонная плита топорщится арматурой из земли.

Осыпавшиеся края оврага переходили в ровные пространства, заваленные различным хламом, который сюда годами стаскивали бездомные.

И сейчас он видел, что место не пустовало. Возле глубоко вкопанной бочки гнездилось несколько силуэтов. Марти приблизился.

В бочке горел огонь, отбрасывая отсвет на лица людей. Бродяги различной степени потрепанности смотрели на языки пламени. Один из них поджаривал какой-то кусок на длинном пруте. Марти всмотрелся в лицо бездомного: это была женщина той стадии бродяжничества, когда возраст может начинаться поздней молодостью и заканчиваться ранней старостью.

Марти покашлял, чтобы не испугать их. Вдалеке он увидел еще одно тело, завалившееся на пружинный матрас и не подающее признаки бодрости.

– Вечер добрый – Марти вступил в освещенный костром круг. Он наполовину достал бутылку из пакета. – Выпьем же.

Люди перевели взгляды с Марти на бутылку и слегка приободрились, придвинулись к костру.

– Явился! И это человек, который нес огонь! – расплылась женщина в беззубой улыбке. Для себя Марти обозначил ее как «Старуха». – И это в наши-то времена! И не достучаться же, а!..

– Не обращай внимания, она немного того… – прохрипел сидевший справа неопределимого возраста. Он потянул руку к рукаву Марти – ты это, приседай… Вон есть подушка…

Человек, сидевший на большой покрышке, подвинулся.

– Это не он – в то же время объяснял старухе второй нищий.

– Аааа! – протянула Старуха, – с города шоль?

– А, я? С города – Марти благодарно присел на край покрышки, ссутулившись.

«Городом» здесь называли весь остальной город, который не входил в территорию заброшенного квартала.

Марти отметил, что парень, который подвинулся, был более опрятно одет. На нем была поношенная роба с капюшоном, нестиранная футболка и резиновые сапоги. Глаза еле выглядывали из-под коричневого капюшона. Из-за этого взгляд казался как бы исподлобья. Он тонким прутом переворачивал округлые угли в костре. Приглядевшись, Марти понял, что это картофель.

Марти поставил пакет возле ноги.

– Олд Бой, передай стакан! – прохрипела старуха и сунула нищему рядом засаленную кружку.

Марти отвинтил крышку у бутылки, плеснул в две серых кружки.

– Тебе? – Марти обратился к сидящему слева.

– Меня зовут Джонни – он подставил ладони, вложенные одна в одну. Цветом кожи они напоминали тот картофель, который жарился в огне.

– Ему прям так! В руки! – гоготнула старуха.

Марти чуть сморщился, наливая лужицу в ладони нищему.

– А ты? Выпьешь? – хрипловатым голосом спросил Марти у соседа. Тот лишь поморщил нос и мелко мотнул головой в сторону.

– Он не… Гыыы – раззявила рот старуха.

– Не пью – сказал тот, смотря печальным взглядом в огонь.

Марти с интересом посмотрел на парня в потертой спецовке. Движением локтя в сторону Марти незаметно подвинул револьвер, чтобы тот так сильно не упирался в ребра.

Бурча своеобразную мелодию, Марти залез в свой пакет рукой, достал пластиковый стакан. Наполняя его, он заметил, как трясутся черные руки у Джонни.

Налив себе побольше, Марти потянулся к остальным.

Они опрокинули стаканы внутрь себя. Марти краем глаза наблюдал, как тот, слева, всасывает жидкость внутрь.

– Меня Марти зовут – протянул он руку соседу справа.

– Индиан – ответил тот. Марти отметил относительную чистоту рук.

– Джонни – повторил ближний слева. – А это – Олд Бой.

– Ыыыы – сказала старуха.

Олд Бой немного скривился, как будто его свела судорога:

– Ее Лулу зовут. Она сама не знает, как ее зовут. Мы ее Лулу зовем.

– Часики! Кажись, не пару баксов стоят – оскалилась старуха.

Марти кинул взгляд на правую руку. Он постоянно про них забывал. Вспоминал лишь когда переодевался обратно, что забыл их снять.

– А, это… – Марти быстро ориентировался. – Снял с одного бедолаги в городе на днях. Он спал прямо на улице…

Лулу закатилась беззубым смехом:

– Ыыыы! Кто еще из вас бедолага!

Джонни подобострастно смотрел на Марти. Олд Бой постоянно что-то кратко говорил Лулу. Один Индиан смотрел потускневшим взглядом на угли.

– Так и ты с города, что ле? – снова спросила Лулу.

– Я с города. – Хрипловато произнес Марти, – осесть думаю, где…

– Ну тык в городе оставаться надо было… Ыыыы… Нас тут и так хватает… Ыыы…

– Вы все отсюда? – Марти старался имитировать подхриповатый голос, переходящий в лязг.

– Отсюда – Олд Бой дергал Лулу за штанину. – Только вот он пришлый… – он указал на соседа Марти.

Джонни вложил ладони одну в другую и тянул их к Марти. Слабо коснулся ноги того.

– Мы здесь аборигены… Ыыы… Втроем.

Марти налил лужицу в черные ладони.

– Олд Бой, подай стакан!

Операция повторилась. Марти налил себе и протянул стакан нищим. Выпили. Лулу поперхнулась.

– А у нас тут у всех… Как завод закрыли, так и все… Весь квартал как в западню превратился – сказала Лулу.

Индиан помешивал прутом угли.

– И цех наш закрыли… Одним из первых, причем – старуха потупила взгляд.

– Потом кто смог, перебрался в город. Нас же здесь кинули… Оставили просто подыхать как собак! – Старуха в остервенении плюнула в огонь.

– Да, хоть бы переселили куда… Нас совсем бросили здесь… – Джонни растирал грязь на ладонях.

– Поначалу еще нормально было… Приезжали-обещали! «Откроем другие производства…», «дадим работу…» – Лулу смотрела на огонь, положив подбородок на руки, – все, у кого кто-то был, уехали. Навсегда. А мне куда ехать. Жить негде. Дом не продать. Вот и оставили.

– Да и работа-то стремная была… С утра встаешь, на завод идешь, вечером, по темноте – обратно… А все это время – под начальником – сказал Олд Бой.

– Платили мало… И то иногда…

Из таких ночных разговоров у костра Марти узнал и историю квартала, и судьбы его жителей.

Марти попробовал поправить револьвер так, чтобы тот ушел под руку и не давил на ребра. Движение локтем и ствол почти выскользнул из-под резинки штанов. Немного защекотало под ложечкой.

– Меня жена-то бросила – Олд Бой смотрел на Марти, – детей забрала и уехала. Меня с собой не взяла. Кинула меня. Просто. Вот так… Здесь…

Марти шевелил левой рукой.

– Мы решили остаться – сказала Лулу, – им этого не понять! У нас своя жизнь, романтика…

«Беззубая» романтика особенно прельщала Марти.

– Они-то не смогли остаться, а мы – смогли! – тянул Джонни ладони.

Марти двигал рукой так, как будто у него за пазухой сидел котенок.

– А раньше-то времена были! По главной улице идешь, цветы цветут! – затягивала Лулу, – и люди жили. И как-то же все-таки нормально было. Мориарти, ты наполняй стаканы-то!

Марти расстегнул куртку, просунул руку и делая движения, как будто что-то интенсивно чешет, привел револьвер в нужное положение.

– Марти… Меня Марти зовут.

– А, какая разница! Тебя Мориарти, я Лулу… Ыыыы…

Марти наполнил кружки и ладони. Они повторили операцию по заглатыванию жидкости.

Индиан шевелил прутом в бочке. Он подкатывал спекшуюся картошку к краю.

– Ну а ты как попал сюда? – Марти повернулся к нему.

– Это долгая история…

Марти продолжал смотреть на него.

– По молодости пил много… Как-то по пьянке избил одного парня. Парень скончался в реанимации на следующий день… Родителей его жалко было. До сих пор не понимаю, как так получилось… По трезвой бы никогда… Такого б не сотворил. Тогда и зарекся – больше никогда…

Его голос не был таким хриплым, как у остальных. Глубоко укоренившаяся грусть читалась в его глазах, смотревших на огонь.

– Потом тюрьма… Отпечаток на сердце и душе… Когда вышел, оказался никому не нужен. Куда податься, тоже не знал. На работу приходил, татуировки видят – Индиан показал руки, – сразу косо смотреть начинают, некоторые вообще связываться не хотят.

Он начал доставать картофелины. Обжигаясь, перекидывая с ладони на ладонь, он передавал кругляши каждому сидевшему возле костра. Марти с благодарностью принял угольный овал. Он начал сдирать кожуру с пожелтевшей пищи. Картошка была подгнившая, немолодая, но есть можно было. Марти отслаивал съедобные куски и закидывал их в рот, аккуратно придерживая револьвер.

– Ну а на стройку пробовал? Там люди должны быть нужны.

– Там как статью узнают, сразу разговор заканчивают – махнул Индиан рукой.

Он был похож на нищего, но его одежда, манера разговора, цвет лица и отсутствие запаха совсем не выдавали в нем конченого человека.

– Сегодня здесь переночевать. Завтра опять в город – промежду делом добавил он.

Прошло еще около получаса различных и порой бессвязных разговоров, часть из которых Марти под этим мостом слышал не в первый раз.

Вскоре, опьяневшие, бездомные начали бессвязно «жужжать» и их говор стал попросту непонятен. Марти чуть тронул за рукав соседа.

– Завтра думаю на одну стройку податься… Если хочешь, поехали со мной…

Индиан, наверно, первый раз перевел взгляд от огня и остановил его на глазах Марти. В этом взгляде читалось недоверие и неуверенность.

– Тебе все равно терять нечего – Марти сделал вид, что ему безразлично. – Как, в принципе, и мне.

– Если не врешь… Можно попробовать… – он пожал плечами.

Марти почувствовал, что Индиан настолько часто получал удары судьбы, что уже не был уверен ни в чем.

– Ты на ночлег где решил остаться? – Марти более уверенно смотрел на соседа.

– Да вот здесь прям – тихо сказал Индиан, обведя прутом пространство у костра. Их собеседники в полусонном состоянии медленно заваливались на бок.

– Пойдем! У меня тут знакомые есть там, дальше. У них, возможно, место есть в доме – Марти начал приподниматься.

Индиан смотрел на него с видом, уверен ли он в своих действиях. Марти поднялся, придерживая револьвер через карман куртки. Увидев, что тот не шутит, Индиан поторопился встать. Кроме потрепанного небольшого рюкзака вещей у него не было.

Как обычно, никто не обратил внимания на мокрый рукав Марти. Он убрал пластиковый стакан в пакет. Бутылку же оставил прислоненной к обуглившейся покрышке.

Никто и не обратил внимания на то, что они вдвоем удалились в ту же сторону, откуда пришел Марти.

Полная луна освещала дорогу. По пути Марти завел расслабляющий разговор за жизнь своим обычным голосом. Уже когда они подходили к черному силуэту грузовика, Марти серьезным тоном начал:

– Тебе это может показаться странным. Но ты должен в это поверить. Индиан, я действительно хотел бы помочь тебе.

Марти остановился и посмотрел спутнику в глаза. Тот опешил.

– Дело в том, что это такой прикол, моя деятельность. Я нахожу людей, как нашел сегодня тебя, которым можно помочь, и помогаю им! И ты должен в это поверить, что так оно и есть. Там – моя машина.

И Марти прошествовал за грузовик. Быстрым движением он убрал револьвер в пакет. Индиан неуверенно шел за ним. Нажав чип-ключ, Марти открыл ее.

– Наконец-то! – Марти стянул с себя куртку. Мокрый рукав порядком поднадоел, – это всего лишь образ, который я одеваю, и роль, которую играю.

Марти украдкой наблюдал за произведенным эффектом. Он затолкал куртку в пакет, снял штаны и убрал туда же.

– Но ты же… Ты же сидел с ними, там… Ты же пил с ними…

– Видишь, даже ты не заметил. Надо было мне в актеры попробовать податься-пободаться. Я не пью. Все дело в технике.

Он достал с заднего сидения голубые джинсы и белую футболку. Принялся вставлять ногу в кроссовке в штанину.

– У меня там дырка в стакане. Когда я делаю вид, что наливаю, все стекает по руке ко мне сюда – он показал на левый локоть. – Ну и обычно никто не обращал внимания, что у меня постепенно мокреет рукав… Вообщем, это не важно… – Марти положил руки на крышу, – так вот. Сейчас я могу отвезти тебя на стройку. Там требуются люди. Возможно, тебя возьмут туда.

Индиан молчал. На его лице застыло выражение восхищения и удивления.

– Но зачем тебе помогать мне?

– Просто так, такой прикол. Я должен помочь трем людям на Земле.

Поспорили с товарищем. Думаешь, я ничего с этого не поимею?

Индиан пожал плечами.

– Парень, да ты заплатишь мне потом, потом сочтемся!

Марти достал с заднего сидения кусок полиэтилена. Аккуратными движениями он накрыл пассажирское сидение.

– Я действительно могу помочь тебе. Ты должен поверить в это.

На его лице отразилась внутренняя борьба. Терзания, внутренние колебания не давали ему поверить Марти до конца.

– Ты можешь оставить бродяжничество теперь – Марти сел в машину и закрыл дверь.

Индиан застучал по двери.

– Как она открывается?

Механизм открытия был ему явно не знаком. С улыбкой, Марти потянулся и открыл дверь ему. Тот с опаской, чтобы чего не испачкать, забрался внутрь.

– Вот и славно! – Марти начал сдавать назад.

Развернувшись, они по направлению к проспекту. Сейчас Марти ехал быстрее, чем когда въезжал сюда.

«Пум-бум» – колеса стучали чаще, меняя плиту за плитой. Марти удовлетворенно ответил своим мыслям, что подвеска работает как нельзя лучше.

– Поначалу будешь работать в бригаде Большого Джона. Он, можно сказать, наш союзник. Отнести-принести, разобрать-разгрузить. Я тоже так начинал! – Марти поймал изумленный взгляд. – Шутка. Будешь делать все, что скажет Большой Джон. Только обязательно покажи ему, что ты хочешь работать. Большой Джон – строгий парень, кого попало не берет к себе!

Автомобиль выехал на шоссе. Индиан озирался по сторонам, до сих пор не веря в реальность происходящего.

– И как давно ты этим занялся?