Работы нулевого цикла уже было завершены. На стройке случались свои эксцессы, обычно свойственные этому этапу производства здания, но ничего сверхвыдающегося не происходило. Все происходило так, как и должно было происходить.

Иногда, только начиная вырисовывать образ нового здания, коим сейчас был ресторан, Марти погружался в мысли о новом объекте. И тут внезапно его пронзала мысль, подобная летящему копью. «Абсолютно точно, они не учли вынос… Вынос этой консоли на втором этаже…» – и он судорожно листал альбом. И разочарованно видел, что ось была на своем месте, колонны с нужным шагом и консоль на полтора метра…

Тогда Марти опускался в кресло и погружался в раздумья. Он задавался вопросом – что за неясное предчувствие преследует его.

И все вокруг твердили: «Все идет так, как и должно идти! Люди работают, краны двигают, бульдозера уже отсыпают… Все движется нормальными темпами! И не такие хула-хупы строили!» – говорил сам начальник участка Хайтауэр.

Но Марти прислушивался к своей отточенной интуиции. Он научился доверять ей пять лет назад, с тех пор она не подводила его. Он далеко не был паникером и умел забивать болт, когда все могло обойтись само собой. Но тут явно было что-то не то. Он это чувствовал загривком.

Иногда он собирался и просто ехал. Он приезжал на стройку, одевал белую каску и ходил с рулеткой среди возведенных стенок фундамента. Он с маниакальным упорством измерял ширину и высоту железобетонных колонн, измерял даже сечение выпусков арматуры, для проформы проверял марку цемента на мешках. Но что-то подсказывало – дело не в этом.

Инженеры бы не посмели работать во вред всему делу, как и прорабы бригад Хайтауэра.

И Марти замыкался.

Это гнетущее чувство пустоты и ощущения нерешенной проблемы. Но какой – совсем неизвестно.

В такие моменты он обычно откидывал крышу на кабриолете, делал погромче звук и ехал на берег моря, подальше от города. Туда, где совсем не было людей.

Он сидел на берегу моря и просил у волн дать ему ответ. Почему он так обеспокоен, а все остальные в полной уверенности, что все идет практически по плану.

Он не работал над этим проектом меньше, чем требовалось, и не сделал меньше, чем требовалось от архитектора. Он делал его с расстановкой и даже с лишней проработкой отдельных деталей. Впрочем, как и любой другой проект.

Но все же… Он был абсолютно уверен, что какая-то мелочь, «какая-то хрень» как сказал бы Хайтауэр, сидит где-то в глубине. А может, и на самом видном месте. И как будто, ее время еще не пришло. Самое поразительное, что интуиция подсказывала, значит, где-то в глубине, на чердаках подсознания, Марти знал, в чем заключается проблема. Но вывести ее на поверхность разум отказывался даже при помощи снов.

Причем Марти проанализировал время в ретроспективе, и пришел к выводу, что гнетущее ощущение начало одолевать его не тогда, когда проект был принят, а тогда, когда уже начали заливать бетон в опалубку. То есть, котлован был уже вырыт, оси размечены, леса выставлены…

Марти отложил в сторону рулон и взял в руки карандаш.

По памяти припоминая габариты нового ресторана, он принялся вырисовывать его фасады в перспективе. Погрузившись в вырисовывание почти параллельных окон витражей, Марти вдруг понял, что не увидел одну– единственную балку под перекрытие первого этажа в «загадке Сфинкса».

Чувствуя, что наверняка это то, что нужно, он рванул потрепанные чертежи, фанатично перелистал альбом. Нашел планы перекрытия. Ошибки быть не могло, эти чертежи смотрело много пар глаз, как в конструкторском отделе, так и затем на стройке. Но Марти был уверен, что в этот момент он ближе, как никогда к разгадке «загадки Сфинкса».

Работы дошли до нулевой отметки. Уже залили плиту перекрытия первого этажа. Все несущие балки остались под низом. Сейчас плита могла выдержать свой вес, но потом, когда занесут оборудование и запустят людей… В случае отсутствия нужной балки плита могла просто просесть, затем треснуть и рухнуть вниз, образуя двенадцатиметровый провал в полу первого этажа.

С предвкушением «Глупцы!» Марти быстро подъехал в кресле к монитору. Вывел того из оцепенения, быстро защелкал летающей стрелкой по нужным папкам. Вот и нашел нужные фотографии с прошлой поездки на объект. Процесс монтажа балок перекрытия.

Марти пристально вглядывался в мелочи. «Да, конечно, команда Хайтауэра непревзойденные мастера… И даже строители – специалисты, но тут они явно слажали…» – он переключал одну фотографию за другой.

Вот и нужный ракурс, взгляд на чертеж перед собой, снова перевод глаз на экран…

– Восемь-бэ на месте, восемь-вэ на месте…

Марти прищурил глаза.

– … и восемь-гэ на месте!!! – он бахнул кулаком по столу. Статуэтки боксеров попадали, карандаши покатились, кружка звякнула, готовая кинуться набок и предательски укатится.

Красный двутавр проектной высотой тридцать сантиметров красовался за двумя такими же. Все было четко и четче быть не могло. Марти разглядел даже инженера в белой каске, который приветственно поднял руку и как будто насмехался над Марти.

– Эврика-фак!!! – Марти щелкнул по красному квадратику в углу.

Подвинув надоевший альбом, он продолжил дальше вырисовывать контуры нового проекта.

Он подумал, что это настоящая паранойя – проверять работу строителей, хотя они лучше разбираются в своем деле, чем он.

Постепенно Марти смог отодвинуть мысли о старом объекте на задний план, открыл программу на компьютере и принялся за измерение и расстановку осей в проекте ресторана.

Работая днями, Марти пытался достичь особого состояния потока. Того состояния, когда работа начинала доставлять удовольствие и текла как бы сама собой. Это получалось далеко не всегда, и в основном ближе к ночи.

В этот день, похоже, ему этого не суждено было пережить.

Задачи наваливали новой работы и требовали новых проектировочных идей. Ресторан совершенно не хотел умещаться в требуемую площадь. Получалось или нормальный зал и ничтожные Кухонный цех с зоной загрузки ресторана, или нормальные хозпомещения и убогий зал.

Ближе к ночи Марти понял, что сильно устал. Встал из-за стола, выключил лампу и спустился вниз.

Бухнувшись на нижний диван возле камина, он посмотрел на дисплей телефона. Горело несколько пропущенных.

Он перезвонил Владлессену, узнал, не появился ли Джуди и как все закончилось вчера, после того как они с Еленой уехали.

Затем сделал звонок Елене, спросил о самочувствии и не хочет ли она ему составить компанию сегодня вечером.

Получив невразумительный ответ, Марти закончил разговор, потянулся и поднялся. Желание освежиться было довлеющим, и Марти принял решение прогуляться.

Ночь степенно обволакивала город. Воздух как будто был наполнен усталостью и тяжестью уходящего дня. Медленно остывая, всем своим весом влажный воздух олицетворял дыхание большого города. Пар вздымался от остывающего асфальта, в мокрых разводах играли отблески ночных огней. По краю широкого проспекта, вдоль высокой подпорной стены, неспеша ехала поливальная машина.

Серебряная пуля неслась со скоростью150 км/ч по ночному проспекту.

Гулкий звук рвался из-под днища автомобиля, и он, казалось, низко летел на бреющем полете.

Марти въехал в неосвещенный квартал. Пробивая теплый воздух, свет фар выхватывал из темноты отдельные детали. В ноздри неназойливо ударил первый запах канализации. Кабриолет чуть сбавил скорость. Не было ни машин, ни пешеходов, только луна подсвечивала из-за черных облаков.

Перед нужным поворотом Марти резко затормозил. Кабриолет качнулся раз вперед, два – когда Марти отжал тормоза. Резина взвизгнула. Медленно поворачивая, он нажал кнопку подъема крыши.

Марти въезжал в район, который пользовался крайне дурной славой. Кругом простирались заброшенные дома, руины цехов старого сталелитейного завода и проржавевшие корпуса брошенных машин. Квартал был острой болью городских чиновников и жителей из близлежащих районов. Полиция предпочитала заглядывать сюда как можно реже; скорая приезжала по адресу через раз – иногда адрес не представлялось найти возможным вообще.

Кабриолет Марти неспешно катил по длинной прямой дороге из бетонных плит, которые в некоторых местах стерлись до арматуры. «Пум-бум» – гулко выстукивали колеса, сменяя одну плиту за другой. Слева тянулась высокая бетонная стена с венцом колючей проволоки; справа от дороги виднелись темные остовы некогда больше, чем жизнерадостных, домов.

Марти покрепче сжал руль и чуть сощурил глаза.

«Спокойнее, спокойнее… Не давать волю напряжению» – Марти чуть осел в кресле, пристально наблюдая за приближающимися воротами завода по левому борту.

Одна створка чуть накренилась на улицу, держась только на верхней петле. Она была насквозь рыжей от ржавчины, с кое-где сохранившимися кусками облупленной краски. Вторая створка завалилась внутрь и лежала, искореженная, вблизи проема ворот. В полумраке за воротами прослеживалась длинная аллея, которая шла к корпусам цехов и далее к главному корпусу завода, в который упиралась главная дорога. За секунду пронзительного взгляда он зацепил и большие штабеля готовой продукции справа от въезда на территорию. За ними он различил и несколько подранных силуэтов бродячих псов. Некоторые блеснули на него сузившимися глазами.

«Как же быстро все может прийти в запустение, всего семь или восемь лет назад его закрыли, и все уже подобно стоящим декорациям для конца света» – с негодованием размышлял Марти.

До закрытия экология района откровенно говоря, «медом не пахла», завод как мощный потребитель выкачивал из всего окружающего все возможное и в отместку испражнялся обильными выбросами что в воздух, что в водные стоки, плюс выделял тонны мусора, которые большегрузные машины не переставая вывозили через боковой проезд, мимо которого проехал Марти.

Поглощая запасы пресной воды, чистый воздух и людские жизни, завод давал в ответ только стальные конструкции, которые стремительно потреблялись городом.

После закрытия единственный сдерживающий фактор был устранен, люди чуть ли не стихийно покидали свои места, убегая от серого неба, желтой воды из-под крана с запахом и безрадостного существования.

Остались только те, кому уже нечего было терять, которым попросту некуда было ехать. Они составили своеобразную прослойку «старожил» района, благодаря которым здесь еще теплилось нечто, похожее на жизнь.

Стена из бетонных плит закончилась, Марти выключил фары. Он въезжал в некогда жилую зону. Справа чернел остов пятиэтажки. Кое-где еще сохранились окна, в которых поблескивали отблески от огня свечей внутри.

Из верхнего окна клубился дым, по-видимому, на пятом этаже горел костер.

«Пум-бум» – стучали колеса, меняя плиту за плитой.

Марти чутко вслушивался в ночь, навострив уши и прищурив глаза.

Легкое дуновение ветра и в открытое окно Марти полетел прозрачный пакет. Уловив его перемещение краем глаза, он коротким движением руки отвел пакет в сторону. Марти знал, что это место наполнено хищными тварями и одно неловкое движение может навлечь на него ненужное внимание.

Марти еще сбавил скорость, подъезжая к дальнему углу здания. За ним открывалась небольшая площадка под гущей деревьев. Он слегка улыбнулся – знакомый корпус сгоревшего грузовика был на месте. Кабриолет аккуратно повернул колеса и заехал за черно-ржавый остов. Марти глянул в зеркало и чуть тронулся вперед на полметра. Отследив положение машины заново, он удовлетворенно откинулся на сидение и потянулся к углублению ключа. Теперь с дороги его спутника с откидывающейся крышей загораживали труп грузовика и обильная растительность.

Марти завалился вбок, открыл бардачок и извлек пневматический револьвер. Не ахти что, конечно, в спорах с местными хищниками, но мощный тяжелый ствол в руке придавал уверенности. Марти снял предохранитель и откинул барабан. Маленькие круглые убийцы весело подмигнули.

«Чудно» – он захлопнул барабан и заткнул ствол за пояс тренировочных штанов.

На секунду остановил взгляд на значке аккурат в центре руля. Но тут же заставил двигаться дальше. «Главное – не раздумывай. Раздумья ведут к нерешительности и страху».

Еще пошевелив в бардачке, он достал бутылек с технической жидкостью и прихватил тренировочную куртку для бега с пассажирского кресла.

Твердый палец впился в кнопку подъема стекол.

Открыв дверь, Марти поставил ступню в белом беговом кроссовке на холодную землю, пропитанную бензином и маслом.

Марти выпрямился и обвел окрестности коротким взглядом. Накинув неновую ветровку, он опрыскал себя технической жидкостью, дабы перебить запах стирального порошка и дорогих духов. Резкий запах прошиб нюхательные рецепторы. Марти скривился.

Бросив жидкость в салон, он извлек из-за кресла «реквизит» – «нехитрые пожитки» с продуктами. Марти захлопнул дверь, нажал чип-ключ в кармане и отправился гулять.

Автомобиль моргнул на прощание фарами.

Вышагивая пружинящей походкой вдоль бетонной полосы, Марти четко отслеживал свое внутреннее состояние на предмет новых эмоций.

Было немного беспокойства, которое, если не контролировать, могло перерасти в страх и в парализующую панику. Но немного дребезжащего чувства только помогало – слабое количество адреналина в крови позволяло быть бдительным.

Чувство сосредоточенности делало острым мысли, слух и зрение. Марти был готов мгновенно реагировать в незнакомой обстановке.

И так же он чувствовал воодушевление. Внутренний подъем от такой прекрасной прогулки, от того, что пересилил свой страх и смог двинуться вперед. Легкое вдохновение от того, что подошвы пружинили, ступни толкали вперед, а ноги и руки работали как отлаженный механизм.

Подбадривая и развивая веселые мысли внутри, Марти стал насвистывать знакомый мотивчик из популярного фильма. Азарт и ожидание нового внутренне подталкивали.

Заметив более-менее чистый клочок земли, Марти притормозил у него, набрал горсть сухой земли и с избытком плюхнул его на бедро, старательно растирая и измазывая чистую одежду. Он втирал грязь в чистую одежду с таким остервенением, как будто от этого зависел успех всего мероприятия.

Довольный, он поднял пакет и заметил дальше впереди по серой полосе стаю облезлых собак, выбежавших на дорогу. Одна из передовых, желто-грязный пес с облезлыми боками, замер, изучая пришельца. Он оскалился, и где-то в глубине его нутра начал зарождаться рык.

Марти оскалился в ответ, чуть приподняв уголки губ. В углах глаз заиграли веселые морщинки. Вожак чуть разинул пасть, но тут щелкнул клыками и, тихо раскатив приглушенный звук, клацнул пастью. Он двинулся дальше к кустам, остальные припустили трусцой за ним.

«Вот и славно» – Марти отвел руку из-под края куртки.

Марти знал, что должен вести себя так, как будто имеет полное право находиться здесь. Всем видом он должен внушать ощущение бродяги, бездомного со стажем. И чувствовать свою силу, внушая чувство уважения.

Он повел плечами и локтем коснулся металла под курткой. Так, на всякий случай.

И Марти двигался дальше, ступая по бетонным плитам, чувствуя подошвой рифленые пруты арматуры, выступающей из плит. Слева и справа высились брошенные остовы домов. В одном из них, на первом этаже через стекло Марти увидел огонь свечи. А в отсветах огня лицо маленькой девочки, которая смотрела на этот огонь так, как будто это все, что только у нее было.

Он видел, как девочка повернула голову. В комнату вошла немолодая женщина. Она обняла девочку и села рядом с ней возле пламени свечи. И столько тепла было в этом, что они казались самыми богатыми людьми на земле.

В груди екнуло. Марти отвел глаза и шел дальше. Он ступал, немного сгорбившись и прихрамывая. С виду он напоминал сломленного жизнью, задушенного обстоятельствами бродягу. На самом деле он чутко следил боковым зрением за меняющейся обстановкой.

Ковыляя своей театральной походкой, Марти проходил вдоль многоэтажной застройки. Справа тянулись пустующие дома.