– Белль, опять не стучишь, – усмехается Маркус, смотря на сонную девочку, которая идет прямо к кровати брата, планируя сразу же на нее завалиться.

– Ты так поздно, – зевает Иса и внезапно цепляется взглядом за тату на боку брата прямо под левой стороной груди.

– Татуировка! – визжит младшая. – У тебя есть татуировка, – подбегает к нему девочка, намереваясь ее рассмотреть, но, не понятно от чего, всполохнувшийся Маркус хватает ее за плечи и выпроваживает за дверь.

– Я никому не скажу, пожалуйста, дай посмотреть, – ноет девочка, схватившись за косяк двери, не давая брату ее закрыть, но тот ее выталкивает и захлопывает дверь. Маркус сразу идет к шкафу и, достав футболку, натягивает на себя.

Через пять минут Ису сидит по-турецки на кровати брата и ожидающе смотрит на него.

– Почему не показал?

– Она ещё не готова, и вообще, не твое дело, – пытается уйти от разговора о тату, которой уже месяц, Маркус.

– Вредина, – бурчит Иса и заваливается на бок, готовясь спать.

– Дуй к себе.

– Ну пожалуйста, у тебя хорошо, – притягивает к себе подушку девочка и обнимает.

– Сегодня я буду много разговаривать по телефону, и ты не сможешь уснуть, – настаивает парень, щекоча голые пятки сестры.

– С тем девушкой из школы? – присев на кровати, обиженно смотрит на него Иса.

– Не твоё дело.

Расстроенная Иса сползает с кровати и плетётся к двери. Утром, соврав маме, что идёт мыть руки, Иса пробирается в комнату брата и, обрадовавшись, что тот спит, на цыпочках подходит к его постели. Иса аккуратно задирает футболку спящего парня и в удивлении смотрит на собственное имя, красивым шрифтом выведенное на нем.

Спустя три года

До сидит на диване с бутылкой пива и поглядывает на играющую в одиночестве в дженгу Ису. Девушке уже тринадцать лет, но она так ни с кем в школе не подружилась, не ходит в гости и к себе никого не приглашает. Целыми днями она или делает уроки, или читает книги, или играет в дженгу. Илона накрывает на стол на кухне, когда ее мобильный, в котором до этого копалась дочь, начинает звенеть. До просит Ису отнести телефон маме и ложится на бок. Через двадцать минут в гостиную заходит заплаканная Илона, которая кофтой утирает глаза. До подскакивает с места и подбегает к жене.

– Что случилось? – обеспокоенно спрашивает мужчина.

– Отец позвонил, – опускается в кресло Илона.

– С ним что-то случилось?

– Нет, я просто растрогалась, – успокаивает мужа женщина. – Иса, иди есть, я положила тебе еду.

Девушка, башня которой рухнула, плетётся на кухню.

– Впервые за столько лет он позвонил мне, – рассказывает Илона. – Это невероятно, я не могу слов найти. Он сказал, что скучает, что хочет увидеть внучку.

– Мои двери для него всегда открыты, – садится обратно на диван До.

– Он приглашает нас к себе погостить. Меня и Ису.

– Илона, пусть он сам приезжает сюда, – нахмурившись, говорит мужчина.

– Что плохого в том, что мы поедем к нему и побудем там пару дней? – не понимает Илона. – Иса наконец-то увидит нормальные условия, поживет в хорошем доме и заново познакомится с дедушкой.

– Мы плохо расстались с твоим отцом, у нас с Обрадо сейчас проблемы, я не хочу вас туда отпускать. Не сейчас, во всяком случае, – твердо говорит До. – Иса и здесь неплохо живёт.

– Ты привык так жить с рождения! – со злостью говорит женщина. – Но я видела другую жизнь и хочу, чтобы моя дочь тоже ее увидела! Я все равно поеду, – встает на ноги Илона.

– Пока наши отношения с Обрадо не нормализуются, ты никуда не поедешь. Прости, – спокойно отвечает До и тянется за пультом.

***

Когда Маркус приходит к себе, то Иса уже в его комнате сидит на кровати с миской фруктов и листает книгу.

– Я тебя ждала, – заявляет девушка, следя за тем, как снимает с себя кожанку брат.

– Что-то случилось? – он подходит к кровати и, нагнувшись, целует ее в лоб.

– Дедушка звонил.

Маркус непонимающе смотрит на сестру.

– У меня есть дедушка, которого я плохо помню, и он звонил и звал в гости. Мама говорит, мы поедем погостить, – рассказывает Иса.

– В Обрадо? – Маркус чувствует, как рычит зверь внутри, и сам чуть ли к нему не присоединяется.

– Ну да.

– Отец такого не допустит, – садится на кровать парень.

– Я думала поделиться радостью, а ты почему-то злой, – убирает в сторону миску девушка и подползает к брату.

– Какая нахуй радость! – подскакивает на ноги Маркус, которого даже от мысли, что Иса может куда-то уехать, колотит.

– Не ругайся, – бурчит девушка, обнимая подушку.

– Я не пущу тебя в Обрадо, да еще на несколько дней, – твёрдо говорит парень.

– Но я же вернусь…

– Не пущу! – по новой вскипает Маркус, сам удивляясь тому, насколько, оказывается, он зависим от ее присутствия в своей жизни, иначе как объяснить эту проснувшуюся в нём злость, стоило Исе начать разговор про отъезд.

– Я никогда нигде не была, – тихо говорит Иса и сползает с кровати, намереваясь идти к себе.

– Я покажу тебе весь мир, – перехватывает ее Маркус и сажает на постель.

– Почему ты не отпускаешь меня? – обиженно смотрит на сидящего на полу у кровати брата.

– Потому что я не могу без тебя и дня, – кладет голову на ее колени Маркус. – Я должен тебя видеть раз в день. Если я тебя не вижу, то будто дня и не было.

– Хорошо, я не уеду, – после минутной паузы говорит Иса и двигается, чтобы парень лёг рядом.

Утром Иса просыпается от голоса нависшего над головой отца и видит спорящего с ним Маркуса.

– Наконец-то проснулась, дуй к себе, – зло говорит До сонной девушке. – Больше чтобы я не видел, что ты спишь у него.

– Отец, отстань от нее, – рычит Маркус, не выпуская Ису из объятий.

– Это ты должен был запретить ей приходить! – кричит До, пока Иса, выбравшись из рук брата, сползает с кровати на пол. – Она девушка, ты мужчина, и вы уже не дети, чтобы спать в одной кровати!

– Она моя сестра! – подскакивает на ноги разъяренный Маркус. Зверь отца давит на его волю, пытается удержать слетающего с катушек парня, и Маркус отпускает своего, заставляя До в удивлении отшатнуться назад.

– Братья и сестры спят отдельно, у нее своя комната, – уже спокойнее говорит мужчина, видя, как наливаются кровью глаза сына.

– Ты не можешь запретить мне быть с ней, – наступает Маркус, чувствуя нарастающий шум в ушах. Впервые за девятнадцать лет его зверь так сильно беснуется, он еле сдерживается, чтобы не наброситься на мужчину. От давящей силы отца у Маркуса будто сейчас лопнут перепонки, но он все равно идёт напролом, из последних сил удерживает стену, не позволяя ему подавить его волю. Ису у него забрать нереально, и именно в эти минуты, чувствуя, как гнутся его кости и как отдаёт привкусом кипящей крови на языке, Маркус это понимает. Он отвлекается от защиты и, схватив руками голову, оседает на пол. До моментально перестает давить и на всякий случай отходит к двери. Только сейчас впервые за всю свою жизнь Маркус слышит его голос в голове, слышит три буквы, складывающиеся в одно единственное слово, набатом бьющее по вискам:

«Моя».

Иса, которая так и осталась у двери, парализованная силой зверя брата, не выпускающего ее из комнаты, одними губами просит Маркуса ее отпустить.

– Маркус, – аккуратно подходит к сыну До и опускается рядом. – Она уже взрослая красивая девушка, и ночи, которые она проводит в твоей постели, до добра не доведут. Ты ведь взрослый и девчонок у тебя уже было немало. Неужели я должен был тебе это объяснять?

Маркус поднимает глаза на хлопок двери и видит, что там, где до этого стояла Иса, пусто. Девушка бежит вниз в ванную, запирает дверь изнутри и, открыв воду, срывается на рыдания. Илона колотит дверь, требуя дочь её открыть, но сидящая на кафельном полу и размазывающая слезы по лицу Иса даже не двигается. Иса тайно влюблена в своего брата уже как три года, и об этом знает только исписанная его именем толстая тетрадь в запирающемся ящичке в комоде, которую девушка сама обклеивает блестящими сердечками и в которую каждый день пишет про время, проведенное с Маркусом. Иса знает, что влюбляться в брата нельзя и ее никто не поймет, даже сам Маркус, но ее чувства к нему с каждым днем только растут, а бороться с ними у нее не хватает сил. Больно от мысли, что ей запретили спать с тем, с кем ей снятся самые сладкие сны. Больно, что теперь долгими холодными ночами Иса не будет утыкаться носом в мощную грудь и вдыхать так горячо любимый запах грозы. Но больнее всего, что у Маркуса были девушки. Иса в свои тринадцать даже мысли такой не допускала, а Маркус о таком и думать не позволял. От него никогда никем не пахло, он никогда никого не приводил, ничьё имя не употреблял, и Иса не знала, что ее это так сильно может ударить. Там, за порогом дома, у ее брата своя жизнь, и когда-нибудь наступит день, когда он приведёт в этот дом девушку, но если Исе от одного упоминания о других больно, что же будет тогда. Она продолжает рыдать навзрыд, задыхается от слёз и неправильных чувств и не реагирует на бьющую уже чем-то тяжелым дверь маму. Иса запуталась, ей очень плохо, ее зверёк впервые поднимает голову и, скуля, забивается в угол, такой же потерянный и непонятый никем, даже своей хозяйкой. Треск, и дверь отлетает в сторону. Илона отбрасывает на пол табуретку и притягивает Ису к себе.

– Не нужно плакать, это пройдёт, – поглаживает она по голове дочь.

– Это ты сделала? – поднимает глаза на маму девочка. – Ты послала отца?

– Я думаю о тебе и твоём будущем, – утирает ее слёзы Илона. – Я хочу для тебя всего самого лучшего, и пусть сейчас ты будешь меня ненавидеть, потом ты скажешь мне спасибо.

– А если не скажу? – отталкивает ее Иса. – Ты не можешь забрать у меня Маркуса. Никто не может забрать у меня Маркуса, – опираясь о ванну, встает на ноги девочка и, утирая слёзы, идёт на выход. Двигаясь по коридору, она видит стоящего у двери в гостиную Маркуса, но молча проходит к себе.

– Белль, пожалуйста, не плачь, – прислоняется лбом к ее двери парень. – Я клянусь тебе, что даже если против меня пойдет объединенная армия всех территорий, тебя у меня никто не заберёт. Я тебя никому не отдам.

Маркус слышит щелчок и, поняв, что Иса заперла дверь, пару минут, как сорвавшийся с цепи зверь, мечется по коридору, а потом, пробив рукой дверь на кухню, идет к машине.

Иса так и сидит на полу за дверью, обнимая свои колени, и одними губами повторяет клятву, данную ей братом.

***

Жизель, которой совсем недавно исполнилось одиннадцать, почти неделю не выходит из дома. Возвращаясь домой после школы, девочка заметила, как за ней следят, и рассказал об этом Амине. Сестра запретила покидать пределы дома, пока не добудет ей метку. Амина убеждена, что она сама похитителям неинтересна, метку не носит, и сколько бы Жизель ни просила ее попробовать её для себя выбить у своего мужчины из картеля, девушка отказывается. Амина за двадцать лет ни разу не подвергалась похищению, поэтому не парится, и целью считает метку для Джиджи, которая, несмотря на такой ранний возраст, уже привлекает своей внешностью ненужное внимание. Джиджи скучает по школе, особенно по общению с Аароном. Аарон тоже скучает, беспокоится, что девочка заболела, но уговорить Кристиана пойти к ней в гости не может. Когда спустя неделю у Амины с меткой не получается, то Джиджи, не выдержав заточения, все-таки после ухода сестры на работу бежит в школу. Девочка сильно соскучилась по другу и больше давящих на нее стен не выдерживает. Счастью Аарона нет предела, мальчик на радостях угощает Джиджи чуррос, а узнав про метку, сильно расстраивается. Аарон просит Джиджи не приходить в школу, обещает, что постарается сам к ней заходить, и решает поговорить с братом.

– Чего ты нос повесил? Опять твоя Джиджи не пришла в школу? – кладёт в тарелку загрустившему брату еду уже как час возящийся на кухне Кристиан.

– Она пришла, – даже не тянется за приборами младший.

– Так прекрасно же, радуйся, – не понимает его Крис.

– Но больше не придёт.

– Почему? – садится за стол и сам парень.

– Джиджи очень красивая, – бурчит мальчик.

Кристиан перестаёт есть и отводит взгляд.

– Ее ведь продадут? – смотрит на брата Аарон.

Кристиан молча кивает.

– Она мой друг, когда я вырасту, я на ней женюсь.

– Ты слишком мал, чтобы думать о таком, – отодвигает от себя тарелку старший, у которого пропал аппетит.

– Ты ведь можешь ей помочь? – двигается ближе Аарон.

– Мне для этого надо просить, и то не факт, что мне не откажут, – Кристиан, будучи не в силах сидеть напротив ребенка, который думает, что его брат всё может, решает помыть посуду.

– Пожалуйста, у нее нет никого, кроме сестры, а та не может ничем помочь, – не сдаётся младший.

– Аарон, мы не можем помочь всем девушкам этого города, – парень стоит к нему спиной и рад, что брат не видит ярость, исказившую его лицо. Аарону одиннадцать лет, его подруге столько же, но только то, что она девушка, у которой нет защиты, может превратить этого ребенка в живой товар на рынке. Кристиан, который должен бы уже давно привыкнуть к такому исходу для большинства женщин Кальдрона, каждый раз злится по новой, и злость эта большей частью на свою беспомощность.

– Но это не просто девочка, она мой друг! – подбегает к нему Аарон. – Обещаю, я никогда не буду у тебя ничего просить, пожалуйста, пусть у Джиджи будет метка.

– Мне нужно поговорить с Хьюго, а потом с сестрой твоей Джиджи, а ты поужинай и дуй спать, – отбрасывает в сторону салфетку парень и чуть не валится с ног из-за прыгнувшего на него счастливого мальчугана.

Кристиан готов ради Аарона на всё, но это не главная причина, почему он, наплевав на все условия, отправился к Хьюго просить за чужую девчонку. Кристиан никогда никого не спасал, и это первый раз, когда у него есть шанс помочь хоть одной девочке. Отец любил говорить, что всем всё равно не помочь, можно и не начинать. Крис старается думать, что помощь одному человеку уже большое дело. Ему приходится соврать Хьюго, что Джиджи член семьи, пусть и будущий. Хьюго, как ни странно, даёт согласие сразу. Он не хочет терять хорошего работника, в котором видит огромный потенциал, и делает ему одолжение. Кристиан встречается с Аминой в их доме, Джиджи из своей комнатки так и не выходит. Джиджи получает метку утром следующего дня и, вернувшись на занятия, долго благодарит Аарона.

***

Кристиан возвращается домой за полночь и в удивлении смотрит на лежащую на диване Чинаэ, в обнимку с которой спит Аарон. Парень осторожно, чтобы не разбудить их, проходит на кухню и, выпив воды, ищет плед, чтобы накрыть спящих. Когда Кристиан возвращается в гостиную, то Аарон сонно потягивается и, присев на диване, смотрит на брата.

– Мама пришла вечером, – встаёт на ноги мальчик, – сказала, что останется, и уснула. Я проголодался, – босоногим шлепает на кухню Аарон, а Крис, нахмурившись, смотрит на спящую женщину.

Стоит мальчику выйти из комнаты, Кристиан садится на его место и, приблизившись к лицу мамы, ещё больше хмурится. Он проверяет пульс женщины и убеждается в своих подозрениях. Чинаэ мертва. Та, кто при жизни не появлялась дома, умереть решила среди семьи. Кристиан, подавив чуть не вырвавшийся наружу от осознания всхлип, прикрывает лицо руками и не реагирует на вернувшегося брата.

– Что-то случилось? – испуганно спрашивает мальчик.

– Мама умерла, – тихо говорит парень и тянется за мобильным, чтобы позвонить Лэй.

Истощенное наркотиками и алкоголем сердце женщины не выдержало. Чинаэ хоронят пасмурным утром на городском кладбище в паре метров от погибшего мужа. Кристиан накрывает ее могилу цветами и не сдерживает данное ей слово. Он беззвучно плачет у могилы в окружении друзей, а Лэй забирает Аарона к себе на пару дней.

– Я думал, что ненавижу ее, – говорит сидящим вокруг прямо на мокрой от росы траве у могилы друзьям Кристиан. – Я и не люблю ее. Но я так хотел, чтобы она нормально пожила, хотел столького добиться, положить ее на лечение, показать, что можно по-другому.

– Тебе больно? – осторожно спрашивает его Мо.

– Нет, мне обидно. И страшно, – раздражённо чешет лицо, пытаясь прогнать слёзы, парень. – Обидно, что всё могло бы быть по-другому, а страшно, что вдруг и мы так закончим, вдруг, я в один день проснусь, понимая тщетность своей борьбы, и сдамся, найду отраду в алкоголе или порошке, и так и умру тихо на диване в дыре, которую называю домом.

– Всё ведь от нас самих зависит, – обнимает его за плечи Маркус.

– Я не думаю, что она выбирала эту жизнь, это она ее выбрала, – с треснутой улыбкой смотрит на покрытый разноцветными цветами бугорок Кристиан.

– Мы будем сильными ради тех, кто остался. Пока хоть один из нас и из наших семей ходит по этой земле, нам есть, ради кого бороться. Мы не сдадимся, – пытается приободрить его Матео.

– Я устал быть добрым и всем помогать, устал, потому что взамен получаю одно зло, – поднимается на ноги Кристиан. – Позавчера я помог чужой мне девчонке, которую вряд ли когда-то увижу, а сегодня я хороню родного, которого я не спас. Где справедливость? Почему такие мрази, как Хьюго, которые лишают родителей их детей, живут припеваючи, а я, кто готов последний кусок хлеба отдать проходимцу, вечно получаю по лицу?

– Крис… – сильно сжимает его предплечье Маркус.

– Может, так и надо жить? Может, и нам надо быть такими, как Хьюго? – пристально смотрит в глаза друга.

Парни молча опускают глаза, уставившись на свежую землю, накрывшую собой усопшую. Каждая новая смерть, любой инцидент, событие – оставляют глубокий опечаток не только в мыслях, но и меняют характер, подтачивают, заставляют заново задуматься о приоритетах и определяют будущее. Не меняется только одно: они вместе смеялись вчера вечером, сегодня вместе плачут, и пока это неизменно – у них есть шанс.