Заведующая прачечной. Милкина любовь

Посёлок Железноводск. Шесть исправительно – трудовых колоний и пятнадцать тысяч населения, напрямую связанного с их деятельностью. Колонии – центр жизни осуждённых, отбывающих наказание; вышедших на волю, добровольно приехавших поближе к супружеской половине, находящейся в зоне. Жизнь – это работа в зоне или на зону, зарплата, еда.

Вблизи исправительных колоний каждый клочок земли занят огородами и ветхими строениями. Основа контингента уродливых построек – это бывшие зэки, отсидевшие срок и оставшиеся жить здесь постоянно. А также семьи, ждущие выхода кормильца на волю. Кто как мог, так и строился.

Посёлок расположен на берегах двух рек: Выми, и Северной Кылтовки. Полноводная река Вымь ограничивает рост посёлка вглубь Пармы, в направлении Заполярного круга. Вихлястая взбалмошная Северная Кылтовка разрезает посёлок на две неравные части: Северную и Южную. Размеры и граница застройки территорий определяются исключительно исправительными колониями, обнесенными колючей проволокой и вышками. Численность контингента и, соответственно, площадь, занимаемая колонией, соответствуют специфике выполняемых работ.

Северная мужская исправительно – трудовая колония (СИТК) занимается техническим обслуживанием и ремонтом железнодорожного подвижного состава. Ни днем, ни ночью не умолкает рабочий шум железнодорожного вагонного депо (ЖВД). Ни днём, ни ночью не затихает жизнь в зоне.

Один отряд выходит из ворот зоны и под конвоем направляется в депо на очередную рабочую смену, другой отряд возвращается после смены.

Совместно с зэками трудятся вольнонаемные, мало чем отличающиеся от зэков: тот же усталый вид, те же натруженные руки, такие же головные уборы и… темного цвета телогрейки, промасленные до подкладки… Ютятся в таких же темных и ветхих, продуваемых ветром, выстуженных морозом, дощатых, «утепленных» опилками, бараках.

Вольные поселенцы Железноводска отличаются от зэков только одним – не носят пришитых номеров на телогрейках и спят в собственных койках, а не на нарах. Людей, спящих в собственных постелях, не охраняют солдаты. Они могут свободно перемещаться по территории посёлка куда захотят и когда захотят. Имеют паспорта.

Паспорта валяются дома. Никому не приходит в голову носить документ при себе, поскольку милиционеры прохожих не останавливают, документ не спрашивают.

Южная центральная мужская исправительно – трудовая колония (ЦИТК) обслуживает железную дорогу: пассажирскую станцию, товарную станцию, пристанционные постройки, путевое полотно. Командировки Южной ЦИТК занимаются строительством и ремонтом полустанков, разъездов и переездов, входящих в зону ответственности десятой путевой части Северной железной дороги.

Северная Кылтовка, которая не превышает в ширину семи метров, в переводе с местного означает «Северная сплавная река». Бригады зэков лето, осень и зиму на лесных командировках заготавливают в верховье реки лес, раскряжёвывая его на шестиметровые брёвна. Лошадьми и тракторами их стаскивают в штабеля на высокий берег.

В половодье уровень воды в Северной Кылтовке поднимается. Река выходит из берегов, затапливая пойменные луга.

Когда сходит лёд, штабеля леса сталкивают в воду. Река подхватывает брёвна, бьёт одно о другое, ставит торчком, всаживает в дно. Сплошной поток древесины, сплавляясь, уничтожает на своём пути всю живность в воде, ломает берега, изменяет русло.

Северная Кылтовка, по мере сил, помогает Выми, несущей основную нагрузку по доставке леса к запани. Вымь размахнулась в ширину на пятьдесят метров, местами больше. И в отличие от Северной Кылтовки сплав леса по Выми длится весь тёплый сезон «ото льда до льда».

Перемещение леса по воде самоходом, в поселке называют молевым сплавом.

Спадает вода и на песчано – глинистых берегах Выми и Северной Кылтовки остаются заиленные брёвна. Летнее время дорого. Тратить его на вытаскивание молевого леса из заиленного берега смысла нет – по реке плывёт чистый лес, успеть бы новые кубометры обработать!

В жаркую погоду брёвна на берегу подсыхают. Население посёлка массово выходит на берег. Начинается несанкционированная заготовка дров на зиму.

На берегу сооружают самодельные козлы. На козлах двуручной пилой разделывают брёвна на чурки. Чурки раскалывают. Рядом с козлами формируют поленницы. С первым снегом и крепким морозом санками или лошадьми дрова развозят по домам.

Массовая вырубка леса по берегам Выми и Северной Кылтовки и молевой сплав привели к обмелению рек и гибели ценных пород рыб. Можно пройти от притока Выми до Ракпусовских болот и не поймать ни одной красной рыбки, ни одного рака, которыми ранее славилась лесная красавица Северная Кылтовка.

Многие десятилетия у местного деревенского населения основным видом транспорта был пароход. Пароходом жители деревень добирались до поселения Усть – Вымь, расположенного в месте слияния Выми и Вычегды. От Усть – Выми по Вычегде плыли до столицы республики. Пароходы соединяли деревни бассейна Выми со столицей.

Регулярные перевозки пассажиров из деревень, расположенных по берегам Выми с началом массовой вырубки леса и молевого сплава прекратились. За пароходами пришёл черёд больших пассажирских катеров.

С прекращением судоходства конец наступил красной рыбе, основному источнику питания местных жителей. С гибелью сёмги стали хиреть местные поселения, начался отток крестьян из деревень.

Сёмга смогла выжить вдали от Железноводска в верховье Выми, за порогами, там, где не совершают кощунства над лесом. Пороги даже в половодье стоят непреодолимой преградой сплаву древесины. Благодаря порогам сохранилась в первозданном виде большая территория Пармы.

Коренным жителям деревень стало намного тяжелее добывать красную рыбу. За семгой приходиться отправляться на моторных плоскодонках в дальнюю поездку. В районе порогов лодки перетаскивают волоком.

Водная транспортировка леса, загружает работой деревообрабатывающий комбинат (ДОК), первую, вторую и третью исправительно – трудовые колонии (ИТК) расположенные на берегу в южной части посёлка. Деревообрабатывающий комбинат лес вытаскивает из реки перед запанью, ИТК – ниже по течению, за запанью.

ДОК работает в две смены, а население трёх мужских колоний, трудится не покладая рук круглосуточно, лесотасками поднимая из воды брёвна, которые большими порциями поступают от ворот запани.

Каждая зона оборудована двумя лесотасками. С весны до глубокой осени не умолкает грохот цепей. Замолкают лесотаски, когда Вымь отдыхает подо льдом.

Стоя по колено в воде, зэки баграми подводят брёвна ближе к берегу. Цепные лесотаски острыми шипами подхватывают их и доставляют на береговую сортировочную промплощадку.

С сортировки часть брёвен заданного диаметра поступает на склад. Брёвна большого диаметра, направляются на шпалорезки. Северная железная дорога пожирает огромное количество шпал.

Нестандартный лес обеспечивает работой пилорамы. Там разваливают брёвна на брус, доску – дюймовку, половую доску…

Готовая продукция отправляется в сушильные цеха.

По характеру выполняемых работ, по насыщенности машинами и механизмами береговые исправительно – трудовые колонии, по сути своей, являются огромными дерево – разделочными комбинатами с полным технологическим циклом начиная с заготовки леса и вылова из реки древесины и заканчивая отправкой готовой продукции потребителю.

Шпалорезки и пилорамы работают в четыре смены с перерывом на заточку пил и ремонт.

Если заглянуть в промышленную часть колоний, то можно увидеть огромные штабеля кругляка, шахтного крепежа, пиломатериалов: бруса, доски обрезной и не обрезной, и… горы опилок.

В береговых зонах формируются товарные составы. Одни полувагоны и платформы загружаются круглым лесом и шпалами, другие: брусом, досками. Вагоны с открытым верхом заполняются опилками, прессованными стружками.

Раз в два дня маневровый тягач с натугой тащит длинный состав с продукцией за двойные ворота. Состав продвигается мимо строя вооружённых солдат, стоящих в воротах по обе стороны пути и на высоком деревянном мостике, перекинутом над створками ворот.

Солдаты внимательно досматривают и провождают глазами каждый вагон. Зэки хитры. Ради свободы могут спрятаться под вагоном или в вагоне с опилками, бывает и с брёвнами.

Зэки волчьей породы на волю рвутся.

На станции тягач меняют на маршрутный паровоз. При смене паровозов, солдаты с овчарками ещё раз досматривают вагоны. Если спрятавшихся зэков нет, состав отправляется по назначению.

В трёх километрах от первой мужской колонии в районе крутой излучины Северной Кылтовки расположена женская сельскохозяйственная исправительная колония. В сферу интересов колонии входит работа на полях совхоза, выращивание сельскохозяйственной продукции.

Северный район посёлка занимает плоскую возвышенность между правым берегом Северной Кылтовки и свинарником. В центре возвышенности располагается Северная НТК (СИТК). За проволокой проводят жизнь колонисты, получившие средние сроки. Слева от колонии, за железной дорогой, в маленьких домиках – скворечниках, сляпанных на скорую руку, ютятся жители кривых безымянных улочек. Домики построены так, чтоб удовлетворить лишь самые насущные нужды: дать крышу над головой и обеспечить закуток для мелкой живности. Обустраивались на недолгое время, а всё временное в Союзе, как известно, становится постоянным.

Хозяева, главным образом женщины, ждут освобождения своих мужей. Они ещё в крепком возрасте, но домики без мужских рук за несколько лет наклонились на бок, крыши прохудились. Заплаты на крышах, сделанные руками баб, кроме жалости, других эмоций не вызывают. Сараи, сбитые из бракованной или сворованной в депо вагонки, подпёрты столбиками. Покосились, но упрямо стоят, в ожидании лучших времён. Чахлые огородики в четыре сотки под картофель и лук в сочетании с ветхими жилищами, кричат в «голос» об одиночестве хозяек и их непроходимой нищете.

За железной дорогой влачит жалкое существование обслуга Северной зоны: медички, поварихи, прачки, уборщицы комнат офицерских казарм и жилых помещений и прочий вольный люд, ждущий своих мужей из неволи. Живут надеждой и зоной. Зона для них, как и для зэков, наше всё. И одним, и другим она мачеха.

Одна баба, замученная заботами, дождалась радостного дня. Встретила у ворот зоны, живого и, вроде здорового, мужа. Супруги не стали ждать осени. Бросили на произвол судьбы дом с покосившимся сараем, трёх тощих кур с петухом, и скудный урожай на огороде, и уехали в Центральную Россию, на родину.

Дом недолго простоял без хозяйского присмотра. Над хлипкой дверью появилась косо прибитая фанерная вывеска «Продовольственный магазин». За бутылку водки местный художник, прозванный соседями мазилой, покрасил фанеру и написал текст. Краска на следующее лето выцвела, потрескалась, местами отстала. Прочитать текст можно, только имея богатое воображение.

А кто его читает? Все женщины знают, что в новом магазине продаются не только штучные или развесные продукты: хлеб, халва, конфеты – медовухи, но и бочковые: солёные огурцы и помидоры, мочёные яблоки.

На Северной территории у женщин появился "свой" магазин. Уже нет необходимости получать пропуск для прохода в зону, чтобы купить нужные продукты в лагерном магазине.

Не смотря на то, что есть «свой магазин», всё равно жители с нетерпением, как праздника ждут прибытия вагон лавки. Два вагона с продуктами и продавцами прибывают в посёлок по четвергам. Один торговый вагон останавливается вблизи депо, второй рядом с бытовкой Камбалы.

Торгуют они с восьми утра до восьми вечера. Торгуют с колёс.

Встречают жители передвижные торговые лавки всем посёлком – бабы затовариваются сахаром, чаем и дешёвым вином. По графику следующий приезд вагонлавки через неделю, поэтому вина берут много, впрок. Очередь движется медленно, но недовольных нет. Очередь не стоит безмолвно: бабы обмениваются информацией. Не остаётся в стороне от оживлённого разговора и продавщица.

Вечером за ужином хозяйки делятся новостями.

С правой стороны Северной НТК, ближе к лесу, разбит аэродром с грунтовой взлётно – посадочной полосой и полосатой «колбасой», развевающейся на высоком шесте возле деревянного здания аэропорта. Первоначально взлётно – посадочная полоса планировалась в качестве аэродрома подскока для руководителей областного НКВД. С увеличением количества зон и числа зэков, лагерной инфраструктуры и охранных подразделений функция аэродрома изменилась. Аэропорт обзавёлся собственными самолётами.

На широком аэродромном лугу, ограниченном с востока длинным косогором, по которому проходит граница густого хвойного леса, отдыхают от трудов праведных пассажирские и сельскохозяйственные легкокрылые самолёты, переоборудованные под нужды поселка из довоенных летательных аппаратов.

Пассажирские аэропланы летают в Устьзадомье, Ижму, Ухту, Микунь, столицу республики… в мелкие посёлки и даже, в ближние и дальние деревни, например, в Туршу, Корткерос, Пезмог…

Сельскохозяйственные самолёты распыляют удобрения на поля сельхозугодий. Обрабатывают ближайшие болота, оберегая население от малярийных комаров. Гул самолётов – тружеников не стихает до сумерек.

Свои сельскохозяйственные отделения имеют Северная, Южная центральная исправительные колонии и женская колония. На полях трудятся и колонисты, и вольнонаёмные рабочие. Урожай собирают богатый, благодаря зэчке из четвёртой женской НТК Устьжелезноводсклага. Бывшая служащая банка, а ныне агроном куста отделений, начитавшись книжек об агрокультуре, съездив по поручению руководства зоны на курсы, стала лучшим агрономом района. Район сельхозугодий большой, занимает не одну сотню гектаров. Пешком не обойдёшь. Для объезда полей за агрономом закрепили полуторку с персональным шофёром.

Агроном – зэчка добилась от скудных земель невиданного ранее на Севере урожая: ржи и пшеницы, так необходимых для выпечки собственного хлеба. Хлеб выпекают вблизи СИТК. В пекарне трудится смешанный состав колонисток, получивших право на вольное поселение, и вольнонаёмных женщин.

Длина полей в приустьевой части Северной Кылтовки достигает нескольких километров. Полевое хозяйство полностью обеспечивает исправительные колонии картофелем, морковью, капустой…, хлебными злаками.

За окраиной частных жилищ Северного, на пригорке, расположена свиноферма с подсобными помещениями. Свиноферма – откормочный комплекс. Основной состав рабочих свинофермы – колонисты. Откармливать хрюшек помогает обслуга, живущая в собственных домах за пределами ограды.

Пятидесяти свиньям на свежем воздухе живётся не просто вольготно, а замечательно. В полное распоряжение хрюшек отдано большое пространство с нетронутым массивом леса. Ройся в земле в своё удовольствие, жуй вкусные корешки. В жаркое лето спускайся к влажной низине, и наслаждайся, валяясь в грязи, принимая лечебные ванны.

У свиней жизнь лучше, чем у зэков. Над свиньями не стоит часовой с автоматом, хотя те и другие живут за проволокой.

Плохо одно – век свиней недолог.

В трёх километрах от свинарника, среди красивых мачтовых сосен, на обширной территории устроено животноводческое хозяйство. К коровнику подведена отсыпанная и хорошо спланированная песчаная дорога. Планировка регулярно обновляется тяжёлым угольником, срубленным из шестиметровых брёвен, и обшитым толстым листовым железом. Два раза в неделю гусеничный трактор тащит по дороге металлический угольник, сглаживая дорогу.

В животноводческий комплекс входят довольно большой по меркам Севера коровник на семьдесят голов, телятник на тридцать голов, молочный сепаратор, склад фуража и подсобные помещения обслуживающего персонала.

Гордость коровника – могучий племенной бык, вывезенный после окончания войны из Польши. Огромный, чёрной масти, с мощной грудью, бык не подпускает к себе никого кроме пастуха.

Пастух быка тоже сторожится, подходит с опаской, держа в вытянутой руке кусок хлеба, задабривая «зверя».

Чтобы сделать животное покладистым и управляемым, в нос его продето металлическое кольцо десятисантиметрового диаметра, выкованное кузнецом Северной зоны. За кольцо зверюгу – быка водят по территории комплекса, приводят на свидание к корове для выполнения бычьих обязанностей. Кольцо соединено с тяжелой длинной цепью из продолговатых звеньев. Бык с цепью не расстаётся, даже на пастбище таскает за собой.

Цепь глухо позвякивает.

Налитые кровью глаза быка страшны, не каждый человек решится в них смотреть. Бык людского взгляда не любит, мгновенно возбуждается: изо рта течёт слюна, кожа подёргивается, копыта зло роют землю. От греха подальше люди обходят животное стороной.

Во избежание неожиданностей, производителя на ночь привязывают.

От комплекса до выгона всего метров пятьсот. Коровы степенно, построением «хвост – голова», утром спускаются узкой тропой с возвышенности на пойменный луг Северной Кылтовки. Луг тянется длинными лентами в обе стороны от пастбища: в одну сторону на юг до Железноводска, в другую – на север до Ракпуса. На лугу сочной травы много. Её хватает и на потраву, и на заготовку сена.

Зэки стогуют сено по местному обычаю. Закапывают в землю длинный ряд заострённых вверху кольев и на колья нанизывают сухую траву. Сверху стог прикрывают лапником для защиты от осадков – дождя и снега.

После сенокоса вблизи стройных толстоствольных берёз стайками растут подберёзовики с коричневыми и серыми головками – собирай, не ленись. Для сбора грибов формируется бригада грибников. Грибники ставят на лугу навес и под навесом солят грибы в бочках. На подводах бочки отправляют в столовые командного состава внутренних войск и батальона НКВД.

Свинарник обеспечивает колонии свининой, коровник говядиной и молоком, лес грибами и ягодами, поля овощами и хлебом. Командировки зэков в дальние воды Выми, снабжают командный состав красной рыбкой.

В Северном районе, недалеко от красивого спуска в пойму, расположены дома офицеров внутренних войск, солдатские казармы. В ста метрах от казарм отгорожена часть для военных кинологов, обслуживающих ИТК. Между казармой кинологов и аэродромом стоит небольшая пекарня, в которой выпекают вкуснейший хлеб из собственной пшеницы.

В конце посёлка, за территорией аэродрома разместился батальон НКВД.

Площадь, занимаемая Южным районом, значительно больше Северного. В первую очередь за счёт ДОКа, дерево разделочных комбинатов первой, второй и третьей ИТК мужского состава, сельскохозяйственной женской и Южной Центральной колоний.