Не успел он проглотить таблетку, как в дверях вновь появился Лазовский с заявлением в руках.

– Зря я тебя взял. Каюсь… – ворчал Непрокин, подписывая заявление. – Зря надеялся…

Забрав у Непрокина заявление, Лазовский отнес его в отдел кадров, после чего устремился к выходу из здания. Его ждал президент адвокатской палаты, с которым надлежало решить проблему трудоустройства.

На дорогу ушёл битый час. Поднявшись на третий этаж старинного особняка, Лазовский вошел в коридор. Противоположная дверь оказалась открыта, был виден длинный стол, за которым сидела управляющая делами адвокатской палаты. Лазовский кивнул ей, собираясь пройти мимо, однако дама остановила его.

– Президента нет на месте, – сообщила она. – Распишитесь, пожалуйста. Вам отказано в допуске к экзаменам…

Лазовский вошел к ней и стал читать бумагу, в которой черным по белому сообщалось, что соискатель Лазовский Г.М. не может претендовать на статус адвоката, поскольку не имеет достаточного стажа для допуска к экзаменам.

– Вы же сказали мне, что он меня примет, Зачёсов… Мы же с ним договорились, – удивился Лазовский. – Он же мне обещал…

Однако все слова Лазовского оказались для Юлии Николаевны лишь сотрясением воздуха.

– Я не согласен, – бормотал Георгий. – Вы что-то напутали…

– Я?! – удивилась дама. – В документе четко сказано!.. Читайте, анализируйте. Вы не имеете права…

***

Назавтра охранник Снопков и бывший юрисконсульт Лазовский сидели в кабинете и форменным образом выпивали. Снопков только что сменился. Лазовский ему заранее позвонил на проходную и позвал к себе. А когда тот пришел, то Лазовский рассказал ему о постигшей его неудаче.

– Бывших юристов не бывает, – утверждал Лазовский. – Бывшие юрисконсульты – бывают. Прикинь, он даже мое заявление ручкой проткнул от усердия, когда подписывал…

– Полностью с тобой согласен. Едет и орёт: «Убери нахуй этих старух!..» А всё потому, что они ж его конкуренты в торговле… У него же магазин к остановке прилеплен – вдоль тротуара…

– Нельзя мне с ним встречаться, – бурлил Лазовский. – Короткое замыкание может случиться. Он родился таким. Маленькая такая сволочь. Маленький… Подленький малыш…

– Говорят, он был сильным специалистом, оперировал людей, – рассуждал Снопков. – А теперь орет: «Почему старухи на площади?!»

– А я что говорю?! Отморозок – вот и весь Федя. У нас в деревне такой был… Маленький такой сволота. Папа у него живьем собак обдирал – представляешь?

– Да ты что? – Снопков таращил глаза, не веря ушам. – Серьезно?

– На моих глазах. Вспомнил вчера – мороз по коже.

Георгий наполнил рюмки. Они подняли и выпили.

– Бросай ты эту юриспруденцию, – говорил Снопков. – Можно свое предприятие соорудить. Охранное… Давай вместе, а то мне одному не вытянуть…

– Извини, – отвечал, закусывая, Лазовский. – Я пока что подумаю. Хотя, если разобраться, идея хорошая – создать охранное предприятие. Чтобы ни от кого не зависеть, кроме налоговой. Впрочем, еще не всё потеряно. Я обжалую их решение…

– В смысле?

– Мне отказали в допуске к экзаменам… На статус адвоката. А я обжалую это решение. В Ленинский суд… У меня, говорят, стажа нет юридического… Хочешь, я тебе иск покажу?

Лазовский взял со стола папку, вынул оттуда пару листов с отпечатанным текстом и протянул Снопкову.

– Читай, Коля.

– Много написано, – побежал тот глазами по тексту. – Даже в глазах рябит…

– Так положено. По почте пошлю сегодня…

***

В городе с наступлением лета установилась жара, так что Непрокин с товарищами из полиции частенько наведывался на Пальцинский остров. Когда-то здесь была деревня Пальцино, но с приходом водохранилища ее затопило, как затопило Тургенево, Крестовые Городищи, Алексеевку, Петровку и прочие безвинные деревеньки. Они дружно ушли под воду, а Пальцинский остров среди Волги остался, став памятником природы.

Отдыхающие, в компании девиц, валялись в песке. Вокруг ни души, только сосновый лес на возвышении, травы и птицы. И море воды.

– Вот где коттедж построить, – мечтал Непрокин, глядя вдаль. – Тишина. Покой. И никого…

– Здесь даже количество туристов ограничено, – осадил его Брызгалов. – Здесь памятник природы. Одновременно здесь могут быть не более двадцати человек…

– Кто их считать-то будет?! – удивился Непрокин. – Здесь же шаром покати. Пустыня…

– Здесь есть хохотун, – произнес Брызгалов, косясь в сторону леса. – Как начнет хохотать…

– Еще кто такой? – насторожился Непрокин.

– Чайка такая, – ухмыльнулся Брызгалов. – Летит и хохочет.

– Ну и хрен с ней, – успокоился Непрокин. – Чайки, утки, скворечники… Вот решу вопрос с депутатством, а там посмотрим.

Он поднялся, отряхнул песок с живота, затем ухватил за руку одну из девиц, поднял с песка и, обнимая, поплелся в тальниковые заросли. Вскоре оттуда послышались возгласы: девица визжала с перерывами.

– Разошелся наш кабан, – усмехнулся Брызгалов.

А тот, закончив дела, вышел из кустов и направился к воде. Окунулся с головой, вернулся к товарищам, лег и тут же захрапел. И тотчас проснулся:

– Надоело! Уйду в министры!..

– Зачем тебе? – удивился Брызгалов. – У тебя же «Ланцет».

– Это политика, дорогой мой.

– Шел бы в мэры…

– Юрист этот еще… Он мне всю обедню испортил. И всё по твоей прихоти. «Прими. Он надежный. Ему надо где-то работать…» Вот и наработали… Вмиг изгадил.

– Забудь, – отмахнулся Брызгалов. – Ты его уволил.

– Он мент.

– Ошибаешься. Я – мент. А он теперь никто.

– Это он раньше что-то значил, – подключился Игин, разливая вино. Бокалы стояли на низеньком столике в окружении фруктов.

– А я знаю своё! – воскликнул Непрокин. – Эта сволочь не успокоится! – У меня оперативные сведения! Он лазил ко мне в конверт…

– Надеюсь, ты не подсунул ему настоящие документы? – спросил Брызгалов.

Непрокин приподнялся, сел в песке и задумался. Затем хлопнул себя ладонью в лоб.

– К сожалению, это факт, – произнес он в унынии. – До меня только сейчас дошло: там же протокол о намерениях, проекты договоров… Если, допустим, он их скопировал. И если даст им ход…

– Это при старом режиме, – успокоил его Брызгалов. – Теперь у нас иные стандарты…

Непрокин, глядя в песок и продолжая мотать головой, потянулся рукой к столу и опрокинул наполненный бокал.

– Приплыли, – подвёл он черту. – Не к добру это…

***

Лазовский не шутил, утверждая, что подаст в суд на адвокатскую палату. Сказано – сделано. Подготовив окончательный вариант искового заявления, он пришел на почту и отправил документ заказным письмом, предварительно оплатив госпошлину.

И вот настал момент, когда Георгий явился в суд в назначенный срок. Интересы адвокатской палаты представлял вице-президент Сапунов, краснорожий толстый мужик в тёмном костюме, белой рубахе и галстуке. Что характерно, Георгий знал этого деятеля по службе в полиции, однако это никак не повлияло на поведение «вице»: Сапунов стоял на своем: не может адвокатская палата допустить Лазовского к экзаменам – и вся недолга! Он не внимал даже доводам судьи.

– Я никак не пойму вас, – говорил ему судья, молодой человек лет тридцати. – Я и сам работал юрисконсультом. И мне это засчитали, когда я претендовал на должность. У вас же в законе написано. У него стаж. Он же следователем работал…

– Правильно, работал, – соглашался Сапунов, – но не следователем, а дознавателем. У него не хватает стажа…

– У меня свидетель, – заявил Лазовский. – Прошу его допросить.

Судья согласился с просьбой Лазовского.

Саня Гусев вошел в кабинет и дал показания: Лазовского знает давно, Лазовский работал следователем, Лазовский когда-то учил его, молодого, подсказывал. Он распахнул папку, вынул оттуда пару листов бумаги с машинописным текстом и подал суду.

– Обратите внимание на фамилию следователя, ваша честь, – сказал он.

Документом оказалось обвинительное заключение, подписанное Лазовским.

– Что характерно, – продолжал Гусев. – Документ согласован прокурором, имеются печати и подписи. На тот момент Лазовский, выходит, исполнял обязанности следователя, и никого это не волновало. Другое дело, что по линии отдела кадров он почему-то числился в отделении дознания. Я прошу обратить на это внимание.

В результате судебного разбирательства в этот же день судья Нефедов признал незаконным решение адвокатской палаты об отказе в допуске Лазовского к экзамену. Законность восторжествовала. Представитель адвокатской палаты натянуто улыбался.

– Ничего не поделаешь, – бормотал он, – такова практика. Я и сам когда-то ушел из милиции, хотя мог бы до пенсии. Но не дослужил…

Лазовский не держал на него зла. Представитель исполнял наставления президента палаты, а тот, как видно, чьи-то ещё. Впрочем, могло быть намного проще. Оба они оказались заложниками буквы закона, забыв при этом о его духе.

А вот и день экзаменов наступил. Надлежало ответить всего лишь на несколько вопросов из почти шестисот экзаменационных билетов. Лазовский уверенно ответил на все, однако президент палаты в присутствии членов комиссии, состоящей, в том числе, из судей, стал задавать вопросы. Его интересовал Европейский суд по правам человека. Однако и на эти вопросы Лазовский ответил, после чего был удален из зала.

Потом его вновь пригласили и объявили, что экзамен сдан, что надлежит после этого принять присягу на верность. Вице-президент Сапунов шипел на ухо, что в принятии решения большую роль сыграло решение суда, о котором он якобы рассказал экзаменаторам, и что если бы не тяжба, выигранная Георгием, то неизвестно, какое бы решение вынесла квалификационная комиссия, поскольку Лазовский на последнем вопросе вроде как провалился.

Это были очевидные бредни. Однако Лазовский промолчал, твёрдо решив для себя: «Пусть это будет на вашей совести, господа президенты…»

– Они как услышали, что ты выиграл у нас процесс, – повторял Сапунов, так сразу проголосовали… Короче, одно к одному.

А еще через неделю Георгия вызвали в управление юстиции и выдали удостоверение адвоката.

– Вы не имеете права работать по трудовым договорам, кроме преподавательской, научной и творческой деятельности, – напутствовали Лазовского в адвокатской палате.

– Спасибо, обрадовали, – нашелся тот.