Свидания с мечтой

Весь следующий день он провел как на иголках, работая как вол, чтобы к вечеру поехать снова на Калужскую, где в книжном магазине под № 53 работает она, Ольга. Тем более, повод есть, она сама его пригласила. Ура!

В столовой, за обильным обедом из трех блюд со сметаной, друзья обменялись впечатлениями от вчерашней поездки.

– Ты, как я погляжу, втюрился в заведующую. С тебя причитается, такие дамы по улице не шатаются.

– За мной не заржавеет. О книге я тоже не забыл.

– Тогда поехали на Арбат, в кафе.

– Давай завтра. Сегодня я должен выглядеть на все сто.

– Смотри не зажухай, знаем мы тебя. К ней намылился?

– К вечеру подъеду, сама пригласила. Ты лучше расскажи, как директриса тебе от ворот поворот указала, угадал?

– Да ну ее, важничает, дел много. Приезжайте как-нибудь. Здесь надо с подходцем к ней, так просто не проскочит.

Плотно отобедав, они вышли из столовой.

– Валер, мне надо в Банный переулок съездить, туда со всей Москвы и Подмосковья по обмену едут. Знаешь об этом?

– Так я там и нашел себе вариант. Тещина квартирка в Ленинграде, и моя комнатка на Маяковке, сейчас живу как фон-барон, в 3-х комнатной. Сам видел, а тебе зачем?

– Хочу переехать подальше от бывшей, она недавно ко мне нагрянула. Осмотрелась, и говорит: Пора съезжаться, будет у нас четырехкомнатная квартира. Какова нахалка.

– Отличный вариант, – заржал Валерка по-армейски, глядя на хмурого товарища. – Поехали прямо сейчас. Зайдем в обменное бюро, у меня там знакомства. Толпы жаждущих вокруг, сразу найдем что-нибудь, в Беляево, например.

И друзья-приятели целеустремленно ринулись в проходную, затем на остановку общественного транспорта…

Так и случилось. В обменном бюро обрадовались шумному киношнику, помнили его, и вскоре у Николая на руках было несколько подходящих адресов с телефонами, фамилиями из тех, кто доплачивает для быстрого и удобного обмена.

Выпив по бутылке пива в скверике неподалеку, они разбежались: Валерка поехал к матери на трамвае, а Николай на метро до Калужской, изучая по пути адреса.

Ему сразу же приглянулся вариант обмена в Черемушках, и он решил, не откладывая дела в долгий ящик, вечером позвонить.

Приехав к заветному месту, постоял перед магазином, собираясь с мыслями, набираясь решимости, все, пора идти.

– Здравствуйте, я уж думала, вы не приедете, – Ольга собиралась на выход, в магазине было пусто. – Мы уже закрываемся, отработали. Вашей книги пока нет.

– Да бог с ней. Самая важная для меня книга, это вы. Я готов читать ее всю свою жизнь, – решившись, как в пропасть ухнул, произнес Николай несколько высокопарно.

– Вот как. У меня сын, 13 лет. У вас есть дети?

– Моему сыну 6 лет, – почему-то соврал он, подумает еще, зачем ей многодетный папаша. – С женой я в разводе уже полтора года. У меня своя жилплощадь на Ленинском проспекте.

– А я официально пока замужем, хотя проживаем мы порознь. В разных квартирах. Сергеева Лена, ты где пропадаешь? – крикнула она в зал, и тут же из коридорчика вынырнула невысокая худенькая женщина лет тридцати.

Увидев мужчину рядом с Ольгой, смутилась.

– Это моя школьная подруга, Лена.

Николай учтиво поклонился: – Коля.

– Ты дежурная, забыла? Выключай свет, закрывай дверь. Мы ждем снаружи, – Ольга кивнула Николаю, и они вышли на улицу.

Вскоре все трое ехали в метро. Народу было не так много, как в часы-пик, Николаю это было на руку. Он сидел рядом с ней.

– Поздновато домой приедем, – вздохнула Лена Сергеева, кокетливо глянув на кавалера, и прикрывая ладошкой прыщик, вскочивший над верхней губой. – И так каждый божий день. Никакой личной жизни. Это ужасно.

– Пока, Ленусик, до завтра, – улыбнулась Ольга подруге, и они вышли на «Проспекте Мира», Ленусик поехала дальше.

– Да, далековато ехать, – согласился с ней Николай, когда они вышли из метро, и огляделся. – Хотя мне здесь нравится.

– И мне тоже. Хочу перебраться в 57-й магазин, на Колхозной площади, но Ленка Выгонная ни в какую, уперлась, не отпускает.

– Мы были недавно с Валеркой на Колхозной, магазинчик в сравнении с вашим так себе, клоповник.

– Зато рядом с домом. Ну вот, мы и пришли.

Они вошли во двор сталинской высотки, присели на скамеечку. Николай с интересом огляделся.

– Неплохой домик, на каком этаже живете, на двадцатом?

– Нет, сразу над магазином «Весна». Вон, над крышей пристройки, справа четыре окна наши.

– Так это невысоко, и лестница рядом пожарная. Какое твое окно? – Николай и не заметил, как перешел на ты. Он любовался красивым профилем молодой женщины, завитками волос, на ее фигуру в нарядном платье модного покроя старался не смотреть, еще подумает чего, мол, бабник обыкновенный, как все мужики.

– Первое от лестницы, это моя комната, – Ольга чувствовала, что нравится ему, но еще не знала, нравится ли он ей.

– Хочешь, когда мы распрощаемся, я заберусь к тебе в окно? Не веришь, что смогу?

– Верю, но у меня дома мама, бабушка старенькая, сынишка, и терьер Тишка. Представляешь, как они переполошатся? – Ладно, не заберусь, это я так, размечтался.

– Поздно уже, Коля. Меня ждут дома. А тебя ждет кто?

– Нет, я один, как перст.

У входа в подъезд он вдруг чмокнул ее в щеку, вздохнул:

– До свиданья, Оля. Можно, я к тебе завтра в магазин подъеду, как сегодня? Если ты не против, конечно.

– Можно, ну пока, – и женщина его мечты исчезла в подъезде, испарилась, как сказочное видение.

Он постоял, глядя на дверь, и пошел к метро.

Он знал и верил, что они обязательно будут вместе, каждый день, из месяца в месяц, из года в год, и так всю жизнь. Она увидит, как он любит ее, и ответит тем же, пусть и не сразу…

…

Студийные павильоны были заставлены декорациями, куда ни сунься, то идут съемки, то вот-вот начнутся, и творцы решили провести кинопробы в студийном саду, рядом с прудом.

– Лучше места и не сыскать, – подытожил Владимир Березко, и работа закипела: операторская группа ставила камеру, где указал оператор, светики притащили осветительные приборы, костюмеры с гримерами колдовали вокруг актеров, готовя их к съемкам, творцы разводили мизансцену.

На совместимость с главными героями (Николай Крючков с Лидией Смирновой) пробовались актеры второго плана:

Алексей Поляков, Михаил Чигарев, Александр Голобородько с Валентиной Титовой сразу пришлись ко двору на роли их сына с женой. Были и другие претенденты на эпизодические роли.

Режиссер явно нерешительна, вся в сомнениях, но рядом с ней находился опытный оператор Анатолий Кузнецов, он и руководил процессом вместе с Владимиром Березко.

Щербак сразу убежал в ОДТС, Николаю же было не до кинопроб, он ждал вечера, чтобы ехать в книжный магазин. Главное, не опоздать. Забыл взять у Ольги телефон, вот растяпа, досадовал он на себя, и тут рядом нарисовался Валерка.

– Привет студент, о чем мечтаешь? Василий, ты почему за порядком на площадке не следишь, – поздоровался он с замом, с ребятами из операторской группы. Он знал всех, и его знали все.

Но работа есть работа, особенно, если это съемки.

– Тишина на площадке! – прикрикнул на них Березко, так, для порядка. – Приготовились к съемке!..

И друзья отошли в сторонку от группы, чтобы не мешать творческому процессу, съемки начались.

– Я вчера позвонил в магазин, трубку сняла заведующая и спрашивает: «Это кто, Коля?»

Я удивляюсь понарошку: – А что, кроме Коли вы никого не ждете? Это Валерий, помните такого, надеюсь.

– Я приехал к закрытию, чуть не опоздал. Проводил Ольгу домой, вот и все дела. Дай-ка мне телефон магазина, пригодится.

– С тебя покамест рубль, это только за телефон, соображаешь, о чем я? – Валерка протянул ему бумажку с номером телефона.

– За мной не заржавеет, не переживай.

– Ладно, студент, трудись. Меня тоже работенка ждет, пока, – помахав всем рукой, Валерка припустил аллюром к проходной.

– Резвый у тебя приятель, Николай, – засмеялись светики.

– Потише ребята, на нас и так вон режиссер оглядывается, – приструнил их Василий на правах замдиректора, настала тишина.

…

– Я вижу, нелегко таким магазином управлять, целый день как белка в колесе, да еще отчетность, – посочувствовал Николай Ольге, пока они ехали в метро до ее дома, на сей раз без Лены. – С дорогой 12 часов, не меньше, получается.

– Да я уж втянулась. Тяжело конечно, но мне нравится. Я всегда мечтала в книжном магазине работать.

– Во время фестиваля, небось, и на лотках приходилось торговать? Так называемая выездная торговля.

– Приходилось, откуда такие познания?

– До прихода на Мосфильм я работал в системе «Общепита»: в ресторанах, кафе, барах. Официантом, буфетчиком. Так что опыт в торговле есть, – Николай не знал, стоило ли говорить об этом, или нет, но уж раз сказал, так тому и быть. – Профиль конечно, другой, но принцип работы тот же.

Они вышли из метро, дорога к ее дому уже знакома Николаю.

– Валерий сказал, что ты художник и сценарист, – Ольга с интересом взглянула на него, – сколько же у тебя профессий?

– На студии работаю художником, во ВГИКЕ учусь на сценарном факультете. А раньше приходилось и слесарем трудиться, и мотористом на стройке. По стране поездить. Ты наверное, про Алатырь и не слышала?

– Нет, конечно. Я всю жизнь в Москве, с рождения.

– А я родился в Алатыре, на реке Суре. Как-нибудь расскажу об этом, если интересно, конечно.

Они снова присели на знакомую лавочку.

– А я надеялась, что ты заберешься по лестнице ко мне в комнату, – засмеялась Ольга, глядя, как он вскинулся весь. – Шучу.

– Жаль, я бы забрался. Точно говорю.

– Завтра я пораньше освобожусь, позвони мне, прогуляемся, – она протянула ему бумажку с рабочим номером.

– А домашний как же, нельзя?

– Всему свое время, – она встала, взяла в левую руку пакет с продуктами, правую протянула для прощания. – До завтра, Коля.

– Несчастный я сирота, не пролезу в ворота, – сделал обиженный вид кавалер, – я бы тоже, может, с вами отужинал. Шучу. – Вдруг он замер, принюхиваясь:

– А что за аромат из твоей сумки доносится, аж слюнки потекли? Чую, будто я в Алатыре, в бабушкином чулане снова оказался. Такой же аромат, – вздохнул Николай.

– На рынке соленья купила: черемшу, чеснок, помидорки.

Проводив ее до подъезда, он поехал к себе, не особо жаждая встречи с противными старухами-соседками.

«Надо будет как-нибудь тоже на рынок черемушкинский заскочить, купить моченый чеснок, черемшу, и все прочее. Еще торт в гастрономе, бутылку марочного вина», – размечтался он, предвкушая, как уговорит Ольгу посетить его скромную каморку, а там ее будет ждать угощение на славу…

…

Еще с утра он облачился во все самое модное, что у него имелось: в синей югославской рубашке с погончиками, американских джинсах «Wrangler» пятилетней давности, на ногах чешские коричневые туфли «Цебо», в руках спортивная сумка фирмы «Балатон», в общем, парень хоть куда, почти фирмач.

Потому и настроение у него было самое боевое, он летал по студии, словно на крыльях Пегаса, и к обеду мог на полном основании сказать сам себе, мол, с работой на сегодня покончено, пора линять со студии. Не тут-то было.

«Колюня, куда спешишь, пора бы и закусить», – это Володя Ивкин, собственной персоной, весь из себя загорелый и небрежно одетый, но с авоськой в руках, стоял перед ним с улыбкой искусителя на устах.

– Привет, Вован, сегодня мне некогда, тороплюсь на свидание к даме, – взглянул он на новые часы «Полет» с браслетом, купленные на Арбате с братом, не так давно.

– Тем более, самое время освежиться, и в путь, – обнял тот друга за плечи и увлек в сторону яблоневого сада, где не так давно они уже побывали, со всеми вытекающими отсюда последствиями. – Заодно обмоем окончание моей халтурки в деревне.

– Так и быть, только по-быстрому.

– Куда уж быстрее, всего-то пару литров красненького примем на грудь, помечтаем о том о сем, и разбежимся.

– Змей-искуситель ты, Вова.

Так, пересмеиваясь, они резво забежали в сад, там у них был укромный уголок среди яблонь, чирикали воробьи на ветках.

– Лепота, – с нежностью в голосе изрек Ивкин, оглядывая райские кущи, наполняя припасенные заранее стаканы красненьким и чокаясь с другом. Осушили, глядя друг на друга.

– Что, котлы новые приобрел? Это надо отметить, – и снова льется вино рекой. Не прошло и часа, как раскрасневшиеся и веселые в меру друзья вышли из сада и направились к проходной, где и расстались, чрезвычайно довольные встречей.

– Удачи тебе, Колюня. А я сбегаю к себе в цех, повидаюсь с ребятами, и домой поеду.

– Не светись перед начальством, Вова.

Пожав руки, они разбежались: один в ОДТС, другой через проходную на остановку общественного транспорта.

Николай вскочил в автобус, настроение лучше некуда, а вот и метро «Университет». Там по прямой до «Калужской».

Задремав, он едва не проехал нужную станцию, едва успел выскочить из дверей вагона. Вот и магазин.

Чувствовал он себя даже чересчур бодро, плохой признак, значит, развезет скоро, мелькнула в голове мысль, но он отмахнулся от нее, как от назойливой мухи.

Уверенно прошел прямо в кабинет заведующей, и предстал перед ней во всей красе: нарядный, пьяный, влюбленный.

Она в это время составляла очередной отчет, и не сразу заметила вошедшего, так углубилась в расчеты. Подняв голову, удивилась: – Коля, привет. Посиди пока, я скоро освобожусь.

– Хоккей, начальству виднее, – плюхнулся он в креслице у окна, и тут же его развезло, дрема уже переходила в сон, когда Ольга похлопала его по плечу: – Коля, очнись!

– Да-да, я не сплю, – взвился он с кресла, распространяя вокруг себя винно-водочное амбре, Ольга поморщилась, только теперь осознав, в чем дело. Взяла его под руку, чтобы шел прямо.

«Как он посмел заявиться ко мне пьяный, если девчонки увидят, поймут, пересудов не оберешься», – эта мысль не давала ей покоя, пока они шли к выходу: – Я уже свободна, Коля, иди ровнее.

– Пока, девочки, до послезавтра! – крикнула она в зал любопытствующим, и они вышли на улицу, прошлись по аллее, присели на лавочку. Только теперь она успокоилась.

– Извини, Оля, что я не позвонил. Выпили с приятелем по стаканчику красного, и поехал к тебе, да вот не рассчитал силы, – извинялся Николай, язык у него заплетался, клонило в сон, подташнивало, хотелось упасть на скамейку и спать, но нельзя.

– Пойдем, вставай давай, – Ольга решительно встала и они направились к метро. – Я провожу тебя до дома.

– Да ты что, лучше я тебя, – хорохорился пьяный.

Тем не менее, они приехали на Ленинский, прошлись по проспекту, присели на лавку недалеко от его дома.

Николая понесло, он всегда хвастался подшофе.

– На сессии нам профессор по литературе сказала: Вы будущие сценаристы, а значит, идеологи кино, и должны быть энциклопедически образованными людьми, – тут он внимательно посмотрел на Ольгу, слушает ли она его. – Потом строго так добавила: еще вы должны вступить в ряды КПСС…

Он еще долго разглагольствовал о своей значимости в кинематографе, Оля рассеянно слушала его, улыбаясь и поглядывая по сторонам. Она не жалела о том, что познакомилась с этим хвастунишкой, ей было легко и приятно рядом с ним.

– Пойдем, Коля, ты около дома сидишь, а мне еще ехать целый час. У меня завтра выходной, можем встретиться у метро, пройдемся, я тебе свою малую родину покажу, дом, где родилась. Идет? – добродушно улыбнулась она, вставая с лавки.

– Конечно идет, я так рад, что ты не рассердилась на меня.

Посадив Ольгу в троллейбус, он побрел к себе домой, обдумывая по пути план свидания на завтра:

«Ну вот, и настало время сбегать на рынок за соленьями, в гастроном, все подготовить, потом на студии показаться для виду, и к ней на свидание. Погуляем, ну а там все зависит от твоих способностей, друг мой Колька. Вдруг повезет, и моя красавица приедет в гости к настоящему кинематографисту?!»