Глава 3

Допросы и беседы закончили лишь к десяти вечера. Много времени отняла беседа с адвокатом. На словах Анатолий Ципиков выражал искреннее желание к сотрудничеству, но на деле вертелся, как уж на сковородке, пытаясь убедить Гурова и Крячко в непричастности своего подопечного к происшествию на мосту и не подставить его по предыдущему эпизоду. С его слов действительно выходило, что затевать побег Шаповалову не было никакого резона. Все улики, собранные против него, являлись всего лишь косвенным доказательством. Были случаи, когда обвинение выносило положительный вердикт, опираясь на совокупность косвенных улик, но Ципиков был уверен, что это не тот случай.

По сути, что мог предъявить подзащитному Ципикова прокурор? То, что он находился в поселке Прудище в тот самый час, когда в дом антиквара проник вор? Но ведь взяли его не в доме, а в лесополосе. Почему бежал? Незнакомая машина резко остановилась на пустынной улице, из салона выскочили парни с автоматами наперевес, любой на месте Шаповалова испугался бы и побежал. Зачем столь странный костюм? Хотел пофоткаться на фоне природы и выложить в соцсети, в определенных кругах это довольно популярно. Почему так далеко ушел от машины, найденной в двухстах метрах от дома Кальнобрицкого? Да потому что гулял, и машина лишь подтверждает версию Шаповалова. А то, что полицейские в один голос утверждают, будто видели, как подзащитный Ципикова перелезал через забор? Так это не более чем инсинуации. Кому-то что-то показалось, а полиции позарез «козел отпущения» понадобился, вот и схватили первого встречного. Вот как Ципиков собирался представить причины задержания в суде.

А что же с уликами? Их-то как раз и не было. В доме отпечатков пальцев Шаповалова не нашли, на украденной коллекции и подавно. Веревочная лестница, переброшенная через забор, к Шаповалову тоже не привела. Куплена она была явно не за неделю до ограбления, поэтому можно было и не мечтать отыскать продавца, который бы опознал в покупателе Ивана Шаповалова. Украденное успел сбросить. А собачью шкуру, в которую нарядился Хамелеон, к делу, как улику, не подошьешь. И сколько ни пытались полковники Гуров и Крячко вызвать Ципикова на откровенность или спровоцировать к случайному признанию, ничего из этого не вышло.

Распрощавшись с адвокатом, Гуров вытребовал у Осокина провести хотя бы короткие встречи с каждым из сокамерников Шаповалова, а Крячко отправился опрашивать друзей и коллег погибших охранников. Но и это пользы не принесло. Ни сокамерники, ни коллеги-охранники подозрений не вызывали. Ровно в двадцать два ноль-ноль московские эксперты прислали отчет, что дало повод Гурову и Крячко уединиться в отведенном им кабинете и тщательно все обдумать.

– Не понимаю, для чего все это Шаповалову? – листая записи опросов, ворчал Стас. – Ведь ясно же, он не из тех, кто устраивает бойню ради достижения цели. Да и в чем тут цель? Что до меня, так я считаю побег несусветной глупостью. Даже страх перед тюрьмой не мог бы меня до такого довести. Может, стоит прислушаться к словам Ципикова?

– Может, и стоит, – согласился Лев.

– Непонятно, чего ради они решили отправить Шаповалова в Москву? Неужели думали, что столичные следователи распорядятся скудными уликами лучше местных? Там и распоряжаться-то нечем. Разве что собачьей шкурой, которую он напялил на себя, – вслух рассуждал Станислав. – И зачем она ему понадобилась?

– Чтобы собаки след не взяли, – объяснил Гуров. – Запах псины должен был отбить запах самого Шаповалова, вот и все.

– Он что, заранее побеспокоился о том, что по его следу могут пустить собак? – удивился Крячко.

– В доме мог остаться его запах. А так, даже такая слабая улика, и та отсутствует. Но беспокоит меня не это. Способ нападения на автозак, вот моя забота.

– А что с этим не так?

– Взрыв самодельной дымовой шашки, два одиночных выстрела точно в центр лба, все это не кажется тебе знакомым?

– Я об этом еще не думал, – ответил Крячко. – Но сейчас, когда ты это сказал…

– «Стрелки-инкассаторы», – произнес Гуров.

– «Стрелки-инкассаторы», – в унисон ему высказался Крячко.

На долю секунды в кабинете воцарилось напряженное молчание, а потом Крячко словно прорвало.

– Точно! И как это мне самому в голову не пришло! – возбужденно заговорил он. – Ведь они так и действуют: устанавливают на пути следования инкассаторской машины «ловушку-дымовуху», вынуждают водителя остановить машину и выйти на дорогу, а потом – бац-бац, пара выстрелов в упор, и касса у них в кармане. И автоген, и ножницы по металлу. Все, как под копирку.

– И я о том же, – поддержал его Лев. – Разница лишь в том, что на этот раз их целью оказался тюремный автозак. И это странно.

Речь шла о банде, которую в оперативных сводках называли условным названием «Стрелки-инкассаторы». Банда появилась в Москве всего шесть месяцев назад, но уже успела совершить ряд громких и дерзких преступлений. Они нападали только на инкассаторские автомобили, весьма продуктивно, надо признать. Их ни разу не поймали, а свидетелей они не оставляли.

– Непонятно, зачем им понадобилось освобождать Хамелеона? Думаешь, он мог сговориться с ними? Проплатить свое освобождение? – предположил Крячко.

– Тогда это вдвойне глупо, – пожал плечами Лев. – Его дела не были так плохи, чтобы связываться с убийцами.

– Да, но как он мог с ними связаться? Есть только один вариант: адвокат Ципиков служил связующим звеном между Хамелеоном и «Стрелками». Только он мог поспособствовать этому.

– Не думаю, – возразил Гуров. – У меня создалось впечатление, что Ципиков искренне разочарован тем, как повернулось дело. Он мог заработать хорошую славу, добившись оправдательного приговора для Хамелеона. Зачем ему помогать тому с побегом?

– Деньги, друг мой, в таких вопросах дело всегда в деньгах, – заявил Стас. – Что до Шаповалова, он мог просто запаниковать. Одно дело – ждать суда в тверском СИЗО, и совсем другое – попасть в «Лефортово», где власть в руках тех, кто на короткой ноге с высокими чинами. Не забывай, сколько краж он совершил до того, как попался. Ты сам читал список его жертв, впечатляющий списочек, не так ли? Думаешь, они удовольствовались бы оправдательным приговором? Да они бы на все пошли ради того, чтобы узнать, кому он перепродал их драгоценные раритеты. Доказательство тому – перевод в «Лефортово».

– И все равно мне не верится, что Шаповалов стал бы связываться с убийцами, – с сомнением покачал головой Лев. – Адвокат, кстати, тоже вряд ли на это подписался бы.

– Тогда что, по-твоему, произошло на шоссе?

– Похищение – самое адекватное объяснение, как ни странно это звучит.

– Но зачем кому-то похищать Хамелеона? – недоумевал Крячко.

– Этого я не знаю. Но намерен выяснить. Завтра с утра вернемся на место преступления. Дождь наконец-то закончился, за ночь проветрит, будет легче искать.

– Что искать, Лева?

– Доказательства того, что Хамелеон исчез из автозака против своей воли, – ответил Гуров. – Или мы их найдем, или же придется распрощаться с надеждой отыскать следы Шаповалова, а заодно попрощаться с погонами.

Солнце едва показалось из-за горизонта, а полковники уже были на месте. Повторный осмотр начали с деревни Старое Мелково. Гуров предположил, что в этом населенном пункте нападающие могли выставить что-то вроде наблюдательного пункта. От Мелково до моста, на котором произошло нападение, расстояние не более десяти километров, поэтому он и посчитал его максимально удобным для наблюдения. Свои предположения Лев высказал Крячко:

– На месте нападающих я так бы и поступил. Оставил бы здесь человека, дал бы ему в руки удочку и посадил недалеко от моста. Деревня рядом, он бы сошел за местного жителя, решившего, что дождливая погода рыбалке не помеха. Конечно, вряд ли охранники из автозака обратили бы на него внимание, но хорошая «легенда» лишней не бывает.

– Автозак минует Мелково, липовый рыбак делает звонок, и за то время, пока машина идет до второго моста, «Стрелки» успевают устроить свое шоу, так?

– Надеюсь, что так, – кивнул Лев.

– А что это нам дает?

– Будем искать «рыбака».

– Лева, каким образом ты собираешься это делать? Надеешься найти следы от червей, которых он сутки назад насаживал на крючок? Если он вообще что-то насаживал, – принялся ворчать Крячко. – Других рыбаков на реке наверняка вчера не было.

– Вчера не было, а сегодня могут и появиться, – спокойно объяснил Гуров. – И они нам помогут. У рыбаков, знаешь ли, свои привычки, свои любимые места. И наблюдательности им не занимать. Если на их излюбленном месте хозяйничал посторонний, они это наверняка заметят. Нам остается лишь правильные вопросы задать. А вот, кстати, и первый претендент на беседу.

Говоря это, он свернул с моста к воде. Перед полковниками открылось живописное место, идеально подходящее для наблюдения за движением транспорта на трассе. Берег здесь был довольно высоким, метра полтора над водой. Со стороны суши обрыв был окружен раскидистыми ивами, отчего рыбак, мирно сидевший с удочкой, не сразу бросался в глаза. Пришлось сделать приличный крюк, чтобы добраться до обрыва со стороны рыбака.

Их появлению рыбак, седовласый старик лет семидесяти, не обрадовался. Недовольно поведя плечами, он с ходу обложил незваных гостей трехэтажным матом и велел убираться подобру-поздорову.

– Это мое место, – заявил дед. – Я, почитай, с самого рождения здесь ужу. Чужакам тут делать нечего.

– Не кричи, отец, твоя рыба нас не интересует, – миролюбиво проговорил Крячко.

– Вижу, что не интересует. Я, может, и стар, но в дураках отродясь не ходил. Вижу, что у вас и удочек-то нет, – продолжал ворчать старик. – А и были бы, так не для рыбной ловли. Таких пижонов к рыбе близко подпускать нельзя.

– Тогда чего шумишь?

– Раз не за рыбой, значит, пойло принесли. У вас, у городских, две забавы – водка да девки. Девок не вижу, значит, водка по карманам распихана. А алкашей я на дух не переношу.

– Почему сразу алкаши? Может, нам природой насладиться захотелось. Места здесь красивые, с этим ты спорить не станешь.

– Потому и гоню вас отсель, – не сдавал позиции старик. – Хочу, чтобы место это таким же красивым и оставалось. А то понаедут «любители природы», обгадят все вокруг и снова в город свалят, а мне потом мусор выгребай.

– И часто такое случается? – вступил в разговор молчавший до этого Гуров. – Часто убирать за городскими приходится?

– А тебе-то что до этого? – Старик отложил удочку. – Иль в тимуровцы записаться охота?

– Для тимуровца я, пожалуй, староват, – улыбнулся Лев. – А вот вчерашнего засранца с радостью наказал бы.

– Откуда про вчерашнего знаешь? Неужто и тебе насолить успел?

– Так и есть. Значит, здесь он обосновался?

– Да если бы не моя подагра, хрен бы он это место получил, – забыв про первоначальное желание побыстрее избавиться от незнакомцев, принялся жаловаться старик. – Я ведь кажен день сюда прихожу. Непогода мне не помеха, к дождям я привычный. А вчера не добрался, суставы так скрутило, что хоть криком кричи. Обычно-то я к боли терпеливый. Ну болят суставы, так что с того? Болят, значит, живой еще. Ничего только у покойников не болит, верно ведь?

– Верно, – поддакнул Лев.

– Вот я так старухе своей и говорю, а она все лечить меня пытается. Примочки всякие, таблетки, мази вонючие. Ну да ладно, пусть лечит. Надо же ей чем-то себя на старости лет занимать. Деток у нас нет, внуков, сам понимаешь, тоже. Один я у ней, подопытный кролик. Вечерами я против ее экспериментов не возражаю, а вот на зорьке – не моги. Зорька мне отдушина, ее не тронь.

– Значит, вчера она вас рыбачить не пустила, – поняв, что конфликт с женой старик может обсуждать бесконечно, Гуров мягко направил разговор в нужное русло. – И тот засранец занял ваше место.

– Занял! – вспомнив, с чего начался разговор, снова заворчал старик. – Добро бы, рыбу удил, а то ведь нагадил только. Я с утра как пришел, так и ахнул. Бутылки, фантики от снеди какой-то, а уж окурков! Целый мешок собрал, всю поклевку пропустил, но не мог же я в этой мусорке сидеть?

– А мусор куда дел? – спросил Крячко. – Как бы на него взглянуть?

– Ты, никак, мусоровозом поработать охоч? – усмехнулся старик. – Вроде приличный с виду мужик, а чужие бутылки как бомж какой собираешь.

– Я вроде Гринписа, дед, – засмеялся Стас. – Утилизация мусора – мое излюбленное занятие. Лишь бы природа цвела и пахла.

– Так забирай, мне он без надобности. – Старик ткнул пальцем в сторону кустов. – Мешок только верни, он мне еще пригодится.

– Как же я без мешка-то его до помойки потащу? – возмутился Крячко.

– Придумай что-нибудь, на то тебе голова и дадена, – фыркнул старик.

Стас перевел взгляд на Гурова, ожидая поддержки, но тот сделал вид, что не понял намека друга. Тогда он буркнул что-то себе под нос и отправился к машине искать подходящую тару для мусора. Старик вернулся к рыбалке, а Гуров остался на берегу и просто любовался открывающимся видом. Некоторое время оба молчали. Потом любопытство взяло верх, и старик снова заговорил:

– Скажи мне, мил-человек, за какой нуждой вам этот мусор занадобился? – осторожно спросил он. – Насчет бутылок и бомжей я ни в жизнь не поверю.

– Человек этот, что вчера ваше место занял, очень нехороший человек. И поступки совершает плохие. Куда хуже оставленного мусора, – ответил Лев. – И вы правы, никакой он не рыбак. Даже если и была у него вчера удочка, рыба его интересовала меньше всего.

– Удочка была, это факт, а вот поклевки не было. Поздновато пришел, да и дождь лил, рыбе не до жрачки.

– Почему вы думаете, что он поздно пришел?

– А чего тут думать? На зорьке вчера дождь еле крапал. Смех, а не дождь. А вот часам к двенадцати полило основательно, только к двум слегка развиднело. Если бы он пришел за рыбой, спозаранку значит, то половину его «художеств» в виде оберток от шоколадных батончиков и недокуренных бычков с обрыва точно смыло бы, но они все на месте оказались. И следы от каблуков в землю так вдавило, что те до утра сохранились почти в первозданном виде. Вот и получается, что дурню этому приспичило высиживать на моем месте как раз с полудня до двух.

– Логично, – согласился Гуров.

– А еще дождевик свой он перед уходом на землю скинул, значит, и в нем надобность отпала. Дождь поутих, за ним машина пришла, вот он от него и избавился.

– Про машину тоже по следам догадались? – спросил Гуров.

– Мозги включил, – усмехнулся старик. – Вы, молодежь, небось думаете, что к старости мозг усыхает, а вот я вам так скажу: если с рождения думалка работала, то и к старости она никуда не девается. Ну, если старческий маразм не нападет, конечно.

– Так что с машиной-то?

– Будь он сразу на колесах, ни в жисть не вывез бы ее на трассу после того ливня, а я по дороге сюда не заметил, чтобы на косогоре кто-то буксовал. Вот и выходит, что водителем он не был, – пояснил старик. – Верно говорю, приехали за ним. Может, те, кого он здесь поджидал, и приехали. Посигналили с моста, он и подошел.