Глава 4

В этот день на автостанцию в Мякинино Гуров так и не попал. В полночь делать там было нечего, его ведь не место интересовало, а свидетели. А какие же свидетели в ночное время? Мороженщица и та наверняка в этот час десятый сон в теплой постели досматривает. Самому Гурову было не до сна. Одна забота наложилась на другую, какой уж тут отдых. Это Крячко хорошо, его проблемы отдела в данный момент не касаются. Вернулся на свою конференцию, дрыхнет в казенном гостиничном номере, или компанию для распития горячительных напитков организовал и гульбарит по полной. Для него это не проблема, в любой обстановке друзей-товарищей найдет.

Ехать в отдел смысла особого тоже не было. С экспертами он решил связаться утром, идти на доклад к Орлову – пока лишь пустая трата времени, да и не требовал генерал от него незамедлительного отчета. А вот подумать о том, как Струбалин вместо Сычева, где держал дачный участок, в Лотошино попал – вопрос номер один. Но эту головоломку можно и дома решать, поэтому из Лотошина Гуров поехал прямиком домой.

Чтобы не мешать жене, которая к тому времени уже спала, он закрылся на кухне, обложился картами и принялся прокладывать возможные маршруты от Москвы до дачи Струбалина. Дачу для отдыха тот выбрал грамотно. Если верить блогерам и форумам, места у Сычева рыбные. Тут тебе и водохранилище, и пруды с карасем и ротаном. Есть озеро и речка Гряда, хоть берег и изрезан карьерами, но для опытного рыбака это не помеха.

Рыбалка в сычевских местах Гурова интересовала постольку-поскольку, больше дорога до рыбных мест. Расстояние между Лотошино и Сычево, в среднем, километров шестьдесят, какой-то час езды. Лотошино располагалось дальше и в стороне от федеральной трассы, но направление одно, на Волоколамск. В свете новых фактов картина вырисовывалась очень даже четкая. Из Москвы Струбалин выехал на попутке либо на такси. Такси под вопросом, так как все вызовы регистрируются, но проверить не помешает. В пути ему предложили некий напиток, содержащий снотворный препарат типа донормил. Для чего? Для совершения впоследствии противоправного действия. Может, ограбить хотели, может, жизни лишить, ответ на этот вопрос еще предстояло выяснить.

Расчет преступников был на то, что пассажир просто заснет, но тут вмешался случай. Сработал аллерген, и пассажир начал задыхаться. На то, что он умрет в салоне автомобиля, преступники не рассчитывали, а пассажиру становилось все хуже. Они запаниковали, в этом вопросе Гуров с Никанорычем был склонен согласиться. Он не один год за преступниками гоняется, а абсолютно хладнокровных убийц встречал редко. Рано или поздно каждый преступник начинает паниковать, потому что, какой бы гениальный план он ни разработал, жизнь обязательно внесет свои коррективы. На этом и держится уголовный розыск. На глупых ошибках, непредвиденных обстоятельствах и случайных совпадениях.

В данном случае преступник никак не мог предвидеть, что Струбалин страдает аллергией на мед, и надо же было так совпасть, что для маскировки вкуса он выбрал шипучие таблетки именно с этим ароматизатором. Но все сложилось так, как сложилось, и теперь ему, Льву Гурову, нужно понять, в какой момент все пошло не так.

Почему это важно? Чтобы сузить круг поиска. Предположим, преступник планировал довезти пассажира до конкретного места. Этот вывод логичен. Раз уж задумал совершить преступление, значит, и место для его осуществления выбрал заранее. Сычево отпадает. Слишком людно, да и Струбалина там наверняка знают. Есть вероятность, что запомнят и машину, и водителя. Вполне возможно, преступник надеялся, что до Сычева пассажир заснет крепким сном, и возмущаться тем, что водитель проскочил нужный поворот, будет уже некому. Пассажир спит, преступник везет его, куда захочет.

Собирался ли он ехать в Лотошино? Гуров в этом уверен не был. Скорее нет, чем да, так бы он описал свои ощущения. Лотошино и Хамов пруд, видимо, вынужденная мера. Пассажир просыпается от недостатка кислорода, задыхается на переднем сиденье, просит о помощи, требует остановить машину или что-то в этом роде. Все это не входит в планы преступника, он паникует и едет куда глаза глядят. Когда же пассажиру становится совсем худо, принимает решение и выталкивает того из салона. Притормаживает, переваливается через пассажирское сиденье, распахивает дверь и толкает жертву на дорогу.

Но тот умирать не торопится и хватается за порог, не давая возможности преступнику закрыть дверь. Тому приходится остановиться, так как на ходу справиться с жертвой трудно, и несколько раз ударить дверцей по пальцам жертвы, пока наконец хватка не ослабевает. Тело катится под откос, машина рвет с места и уезжает в неизвестном направлении. Пока все логично.

Следующий вопрос: был ли Струбалин ограблен, или его собирались убить? Выяснить этот вопрос можно лишь условно. Проверить счета в банке, наличие банковских карт и размер сбережений на них. Узнать, не снимал ли Струбалин крупную сумму накануне поездки и не воспользовались ли его счетами уже после его смерти. Все это Гуров узнает по официальному запросу, это не проблема. Проблема появится, если счета целы. Кто, а главное, почему мог желать смерти продавцу рыболовных принадлежностей? Месть? Сведение счетов за нанесенную обиду? Все это возможно.

Доронин в этом вопросе не помощник. О Струбалине он практически ничего не знает, кроме того, что тот не имеет кровной родни. Придется встретиться с коллегами Струбалина, возможно, они смогут дать наводку. Ну, и соседи, разумеется. С соседями, пожалуй, шансов больше, к ним к первым и идти.

Еще предстоит выяснить, каким способом Струбалин обычно добирался до дачи. С этим вопросом придется обращаться к дачным соседям, вряд ли городские в курсе. Есть ли смысл обходить автостанции, откуда уходят пригородные автобусы по Волоколамскому направлению? Будет видно из результатов опроса соседей.

Определив фронт работ на ближайшее время, Гуров спать не пошел. Он продолжал сидеть на кухне, подперев голову руками и всматриваясь в карту. Вроде бы можно и на покой отправляться, все равно с теми исходными данными, что есть на руках, ничего нового не высидеть, а что-то не пускает. Ощущение, что вот-вот зацепишь что-то важное, что-то, что поможет по-иному взглянуть на ситуацию, настолько сильно, что затылок ломит. Откуда оно пришло? В какой момент размышлений появилось? Непонятно.

Уснуть в таком состоянии нереально, значит, проще смириться и пройти весь путь заново. От начала до конца. Или, наоборот, подойти к проблеме с другой стороны. Что он знает о личности жертвы? Пока очень мало, но все же кое-какая информация имеется. Что ж, попробуем поработать в этом направлении.

Олег Струбалин, мужчина за сорок, одинокий. Из всех радостей – одна рыбалка. Даже дачу ради этой цели приобрел. Пропал, и вспомнить про него некому. Случайный знакомый тревогу забил, так это скорее удача, чем закономерность. По какой-то причине сел в машину незнакомца. Почему незнакомца? Да потому, что хороший знакомый знал бы про аллергию. Мед – это не хлорка, его в какие только продукты не добавляют. Купил печенье или пряник, угостил друга, а он возьми да и начни задыхаться. Про такие вещи принято заранее предупреждать. Вот и получается, что водитель был ему незнаком.

Почему он поехал на дачу на машине? Обычная практика добираться на попутках ради экономии средств? Как-то не вяжется. Иметь дачу и ездить туда от случая к случаю? Вряд ли этот вариант окажется верным. У каждого дачника есть свой маршрут, которым он следует до места загородного отдыха. Интересно, не обсуждал он этот вопрос с Дорониным? Может, позвонить ему, пусть мозг напряжет. А что время позднее – ничего страшного. Сам хотел, чтобы к расследованию серьезно отнеслись. На часах без четверти два, куда уж серьезнее? Ему, Гурову, необходим толчок. Не сдвинется с места, не исчезнет ощущение чего-то глобально важного – сегодня ему не уснуть. А завтра, между прочим, новый день, со своими трудовыми обязанностями и заботами.

Набирая номер Доронина, Лев не был уверен, что тот ответит или не пошлет его куда подальше. Сомневался и все же набрал. Доронин ответил после второго гудка.

– Да? – Сонливости в голосе не слышно.

– Это Гуров.

– Я понял. Ваш номер внесен в контакты.

– Есть вопрос. – Лев говорил коротко, отрывисто. По непонятной ему самому причине общаться с Дорониным не хотелось.

– Я понял. – Ответы Доронина звучали так же коротко и сухо.

– Знаете, как обычно Струбалин добирался до дачи?

– На попутках. Кажется, у него недалеко от дома автостанция промежуточная, как раз в нужном направлении, где-то возле МКАД. Он туда пешком, а там попутчиков ищет. Искал.

У Гурова словно щелкнуло что-то в мозгу.

– Случайно, Струбалин жил не в районе Мякинино? – задал он вопрос и замер, ожидая ответа. Оно? Не оно?

– Там. Когда я дорогой до дачи интересовался, он от своего дома меня ориентировал, – пояснил Доронин.

– Ясно. Спасибо за помощь.

– Вы что-то узнали? Что-то важное?

– Пока рано говорить. Завтра созвонимся, – не стал забегать вперед полковник. – Но вы мне действительно помогли. Спокойной ночи!

Лев сбросил звонок, уперся взглядом в карту. Вот оно! Вторая задача вписалась в первую. Или первая во вторую, без разницы. Ситуация с Нининым женихом, Николаем Параниным, почти точная копия ситуации со Струбалиным. Дача, Мякинино, незнакомая машина, исчезновение. Разница лишь в том, что один ездил на попутках постоянно, второй предпочитал автобус. Неужели серия?

– Проклятье! Только этого мне не хватало! – вслух выругался он.

Фраза прозвучала громче, чем хотелось. Из спальни донесся голос жены:

– Лева, у тебя все в порядке?

– Да, милая, все в порядке. Спи.

– Ты скоро? Который час? – Щелкнул ночник, и следом послышался тихий вздох: – Два часа, Лева, ты вообще спать сегодня собираешься?

– Да, да, я скоро. Прости, спи, родная.

Ночник потух, жена поворочалась в постели и затихла, а Гуров еще долго сидел в ярко освещенной кухне, сопоставляя скудные факты. Результат ему не нравился. Ох как не нравился, но вывод напрашивался сам собой. «Придется проверять, – в сотый раз сам для себя произнес он. – Орлов будет в бешенстве, но тут уж ничего не поделаешь». В четверть четвертого Лев свернул карты, потушил свет и пошел спать. Грядущий день не предвещал ничего хорошего.

– Какая серия, Гуров? Ты в своем уме?!

К Орлову полковник попал только к десяти утра. До этого времени он успел переделать кучу дел: связался с криминологическим отделом и вытребовал у них результаты по краске, добытой Никанорычем, вызвал в отдел Нину Фадееву и довольно продуктивно с ней пообщался, сделал запрос в банк, где у Струбалина был открыт счет; отправил в рыболовный магазин гонца с повесткой, чтобы тот обеспечил явку напарника Струбалина, и еще целый ряд разыскных мероприятий, не терпящих отлагательства. Теперь же Гуров стоял навытяжку в кабинете генерала, который носился по комнате и метал громы и молнии.

– Серия! Только этого нам не хватало. И как только тебя угораздило! Ты хоть Доронина этой «приятной» новостью не успел огорошить?

– Никак нет, товарищ генерал! – В таких случаях Гуров предпочитал обращаться к другу строго по форме.

– Хоть за это спасибо. И где ты только эту Фадееву выискал!

Подставлять лейтенанта Жаворонкова Гуров не собирался, поэтому предусмотрительно промолчал. По опыту он знал, что пыл с генерала скоро сойдет и они смогут обсудить создавшуюся ситуацию без эмоций. Возмущение Орлова было Гурову понятно. Серийный убийца без лица, без имени – перспектива малоприятная. Это ему, Гурову, легко. Пришел, доложил и жди указаний, а Орлову о происшествии наверх докладывать, а там за такие новости по голове не гладят.

– Скажи мне, Лева, ты на сто процентов уверен, что исчезновение Паранина и смерть Струбалина взаимосвязаны, что это звенья одной цепи? – Вопрос прозвучал в десятый раз за последние двадцать минут, и Гуров в очередной раз повторил то, что отвечал и в первом, и во втором, и в последующих случаях:

– Стопроцентную гарантию я смогу дать лишь тогда, когда следственные и оперативно-разыскные мероприятия будут проведены в полном объеме.

– Чего ты мне казенными фразами сыплешь? Ты мне конкретный ответ дай. Уверен, что Паранина и Струбалина убил один и тот же человек?

– Да не могу я тебе сказать то, что ты хочешь услышать, – уловив настроение генерала, перешел от доклада к дружескому диалогу Лев. – Не знаю я точно, Петя. И никто не знает, разве что сам убийца. Я даже не уверен, мертв ли Паранин или еще жив, но узнаю непременно. Потому и пришел к тебе. За помощью пришел, а не за головомойкой. Я не больше тебя рад, что два дела в одно сливаются, но таковы обстоятельства. Без твоей поддержки мне не обойтись, сам знаешь. И Крячко вызвать прошу не из прихоти, а по необходимости. Мне не разорваться. В Сычево ехать надо, в Мякинино надо, на адрес Струбалина тоже практиканта не пошлешь, одному никак не успеть. А если Паранин еще жив? Если неизвестный маньяк где-то его держит? Пока мотивы преступника нам не ясны, такой вариант мы исключить не можем.

– Ладно, ладно, совестить меня надумал, – сбавил тон Орлов, теперь он уже не кричал, а скорее ворчал. – Допустим, Крячко я тебе верну. И еще пару человек выделю, раз уж у тебя обстоятельства. Но наверх докладывать не стану, даже если по шапке потом получу. Пока веских доказательств мне не предоставишь – будем считать, что занимаешься ты только одним делом. Убийство Струбалина в приоритете, слышишь меня, Лева? В приоритете. С Параниным разбирайся либо параллельно, либо в свободное от службы время. Так Фадеевой и скажи: официального хода ее делу я не даю, и точка. Нет трупа – нет дела.

– Тела, – машинально поправил Гуров.

– Что? – нахмурился Орлов.

– Поговорка так звучит: нету тела – нету дела.

– Гуров, ты вообще обнаглел? Ты мне еще байки рассказывать начни или предсказания Ванги напомни!

– Виноват, товарищ генерал, исправлюсь, – козырнул Лев, но улыбку сдержать не сумел.