– И на каждый камеру наблюдения направить? – ехидно спросил Сафронов. – Нет уж! У нас все в магазине! А прилавок со спиртным и сигаретами под особым присмотром, и каждая продавщица знает, что, если она продаст что-нибудь несовершеннолетнему, ее на первый раз серьезно оштрафуют, а на второй – выгонят, к чертовой матери, с такой записью в трудовой книжке, что она никогда больше ни в одно муниципальное предприятие не устроится!

– Мы так и будем стоять возле магазина? И ты будешь на меня орать, а я – слушать? – поинтересовался Гуров.

– Извини! – буркнул генерал. – Как все это случилось, ни секунды не спал. Нервы ни к черту! Ведь на пороховой бочке все сидим! Тут так может рвануть, что щепок не останется!

– Я уже и так все понял, – отмахнулся Лев. – Ладно, пошли, а то у меня к тебе еще много вопросов. – Они неторопливо двинулись дальше, и он продолжил разговор: – Что у вас с наркотиками? По отчетности, так прямо сплошное благолепие.

– Вмале, как говорят попы. Королев заставил Соснина – он в областной администрации руководит управлением по медицине и соцстраху – провести диспансеризацию всех школьников и студентов, причем в понедельник, то есть после дискотек и прочих увеселений. По анализу крови сразу же стало ясно, кто чист, а кто – нет.

– И опять родителей на ковер! – все поняв, подхватил Гуров. – А уж те со своего чадушки глаз не спустят! Да и тому перспектива в детдом попасть тоже не улыбается.

– Вот именно! – кивнул Сафронов. – Со студентами сложнее было, но их предупредили, что могут и повторный анализ взять, и, если окажется, что он снова согрешил, то тогда с высшим образованием ему придется распрощаться.

– На этих тоже подействовало?

– Не на всех, так что несколько человек действительно отчислили за недостойное поведение. Но тут ведь еще один аспект – Королев с самого момента своего воцарения стал каждую субботу по телевизору выступать. Вот он все эти годы и вдалбливал людям, что они должны заботиться о своем городе точно так же, как о своей квартире! То, что сегодня произошло с соседским ребенком, может завтра случиться уже с их собственным. И объяснял, что это не стукачество, не доносы, а бдительность и забота о своем городе. Вот мы благодаря наблюдательным бдительным старушкам и накрыли несколько наркопритонов. А на дискотеках гвардейцы дежурят, и, чуть малейшее подозрение, они супостата под белы рученьки – и к нам. Конечно, свинья грязь всегда найдет, но заразу эту мы довольно основательно извели.

– Организованная преступность, как я понял, тоже по нулям.

– Так все братки в бизнес подались, налоги платят да благотворительностью занимаются. А бытовуха, она при всех царях была и будет, только у нас и с ней негусто. Представь себе, наломается мужик на работе за день, придет домой, а его на столе уже тарелка борща дожидается, а в ней шмат мяса с лапоть, что при наших ценах в каждой семье есть. Поест он и в кресле перед телевизором вырубится, а жена ходит и на детей шикает, чтобы они папе отдыхать не мешали. И чувствует он себя кормильцем и главой семьи – какая уж тут бытовуха? А если ему расслабиться захочется, так у нас по всему городу спортбары, только там, кроме пива, ничего не подают. Соберутся мужики, чтобы матч какой-нибудь посмотреть, проорутся, проматерятся, пар выпустят, а потом, успокоенные, по домом расходятся.

– И что, даже драк не бывает? – удивился Гуров.

– А там гвардейцы дежурят, так что ни водку не принести, ни кулаками помахать – у них не забалуешь.

– А это? – кивнул на мусорные баки Лев. – Что, все люди действительно дисциплинированно разбирают свой мусор, чтобы по разным бакам кидать?

– А ты наверх посмотри, – предложил генерал.

Гуров поднял голову, увидел направленную на баки камеру наружного наблюдения и низким голосом произнес:

– Старший брат наблюдает за тобой.

– Первое время люди валили мусор как попало, только потом их фотографии – опаньки, и во весь экран на местном канале с комментариями: «Этот человек не хочет, чтобы наш город был чистым». Ну, и кто второй раз на такой позор решится?

– Товарищ генерал-майор! Разрешите обратиться? – подал голос Никитин, который все это время молча ходил вместе с ними.

– Капитан, меня зовут Олег Александрович, – ответил генерал. – Что у тебя?

– А почему в городе совсем нет бродячих собак, но зато очень много бездомных кошек? – спросил Володя.

– Наблюдательный он у тебя парень, – одобрительно заметил Сафронов и объяснил: – Собак мы всех отловили, и они теперь свой век доживают в приюте за городом, причем кобелей кастрировали, так что их количество может только уменьшиться. А вот кошки – это естественная преграда между людьми и крысами с мышами. Потому что домашний Мурзик при виде крысы на шкаф сиганет, и его потом даже колбасой не сманишь, а вот дикая кошка по природе своей охотница. Вот их в городе никто и не трогает, наоборот, подкармливают.

– Ладно, генерал, понял я, для чего ты мне эту экскурсию устроил – чтобы понял я, кто для всего этого города Королев и что будет, если он умрет. Придет варяг со своей голодной командой, которая начнет все здесь переиначивать и делить! И начнется «русский бунт, бессмысленный и беспощадный»! – вздохнул Гуров.

– Правильно понял, полковник, – кивнул Сафронов. – Мне до пенсии два месяца, и уйти я хочу достойно! С Почетной грамотой, благодарностью министра, ценным подарком и всем, что еще полагается! А не вылететь с позором с работы! Еще и мне, и моим ребятам очень сильно не хочется вместе с гвардейцами дубинками разгонять толпу, которая выйдет на улицы. Поэтому вот он тебе я, и любая помощь, какая только потребуется, к твоим услугам. Нужно будет, я и казарменное положение введу.

– Хорошо, давай где-нибудь присядем и поговорим по делу, – предложил Гуров и, увидев в тени дерева скамейку, пошел к ней и сел, Сафронов и Никитин присели рядом. – Ну, начнем, благословясь! Подрывник!

– Со вчерашнего вечера во всех военкоматах области проверяют все личные дела людей, которые имели к подобным вещам хоть какое-нибудь отношение, потом с ними беседуют, выясняют, чем они занимались приблизительно три месяца назад, не появились ли в их семьях деньги, и все остальное. В управление информация поступает каждый час. Только непонятно, где он здесь у нас мог взрывчатку достать, поэтому есть мысль, что подрывник может быть и пришлым.

– Согласен, – кивнул Лев. – Пойдем дальше. Месть кого-то из уголовников, чьи дела вел Королев, но мы об этом уже говорили, и я эти дела посмотрю. Теперь пошли по личным мотивам.

– Понял, отвечаю. Женился в двадцать лет, как из армии пришел, на соседке. Два сына и дочь. Все уже женаты, имеются внуки. У всех свои квартиры, машины, и все работают при нем в мэрии. На старшем сыне – вся коммуналка, транспорт и строительство, на младшем – торговля и бытовое обслуживание, а дочка – юрист. Жена уже на пенсии – домом и внуками занимается. Имеется загородный дом на Чернавке, но не дворец.

– Любовница?

– Чего не знаю, того не знаю, но если есть, то все очень тихо и без скандалов.

– Теперь давай по той давней истории с изнасилованием. Порошин…

– Соснин, Шишкин, Кочергин и Мамедов, – продолжил генерал. – Их всех, кроме Порошина, в люди Королев вывел. В областной администрации: Соснин – ты уже знаешь, кто, Кочергин – строительство, Мамедов – торговля и бытовое обслуживание, а Шишкин управляет банком «Черноречье», причем у всех городских и областных предприятий счета открыты именно там. И всех их Королев предупредил: если хоть один из них зарвется или начнет воровать, полетят все.

– Круговая порука, – заметил Гуров.

– Она самая. Потому и следят они друг за другом изо всех сил. Кроме того, если не будет Королева, то все повылетают со своих мест ласточками, а нахапать на черный день ни один из них не смог, хотя по мелочи им, конечно, кое-что перепадает. Так что все кровно заинтересованы в том, чтобы он правил как можно дольше, тогда и они около власти останутся.

– Надо бы мне с ними поговорить, – задумчиво протянул Лев.

– И с ними поговоришь, и с остальными, – пообещал Сафронов.

– И много этих остальных?

– Хватает, – хмыкнул генерал. – Понимаешь, у нас тут был начальником один субъект, который хапал всеми возможными местами.

– Слышал о таком, – кивнул Лев.

– Так вот, ему – «барашка в бумажке», а он приказывал дела закрывать, а документы и вещдоки уничтожать. Только Королев все это не уничтожал, а припрятывал до лучших времен. Конечно, только то, до чего дотянуться мог. А как мэром стал, так и прижал грешников!

– Так там же, наверное, уже срока вышли, – удивился Гуров.

– А это смотря по каким статьям.

– То есть там и тяжкие были?

– Были! – кивнул Сафронов. – Вот Королев и заставил их сначала поделиться, а потом на благо области работать.

– Неужели его ни разу не пытались убрать?

– Конечно, пытались! Было на него покушение в самом начале его правления.

– И что? – с интересом спросил Лев.

– А то, что он и тогда, и сейчас без «броника» даже в самую страшную жару из дома не выходит. Ведь он опером был настоящим, быстро вычислил, откуда ветер дует, и одному делу ход дал. Сели люди, как миленькие! И срока получили такие, что в далеком далеке теряются!

– То есть суд у вас неподкупный, – не скрывая иронии, констатировал Гуров.

– Представь себе, как ни странно это звучит, – совершенно серьезно произнес Сафронов. – У нас тут в самом начале случай был, когда один пьяный джигит девочку на пешеходном переходе насмерть сбил и с места происшествия скрылся, а она, между прочим, на зеленый свет улицу переходила. Судья ему условный срок дала! Так Королев в субботу в своем обычном выступлении по телевизору очень подробно объяснил людям, в чем заключалось преступление, какие могли быть смягчающие, какие, наоборот, отягчающие, и сколько этот гад должен был в итоге получить. А то, что судья ему условный срок дала, может объясняться либо ее полнейшей профнепригодностью, либо личной заинтересованностью. А потом дочке этой судьи люди на улице в лицо плевали и говорили, что ее мать – шкура продажная. Девчонка пришла домой и таблеток наглоталась. Еле-еле спасли. Вот с тех пор судьи у нас и думают, что им важнее: бабло в кармане или собственный ребенок. И судят честно. Так что с коррупцией у нас по нулям.

– Наш пострел везде поспел, – хмыкнул Лев. – Ладно, все остальное по ходу дела. А теперь последний вопрос, но самый неприятный…

– Насколько и в чем я сам замазан, – не смутившись, закончил его мысль генерал. – Да, я не святой, но у Королева на меня ничего нет, потому-то он свою гвардию и создал, что на меня ему никак не надавить. Я начинал с самого низу, опером, а когда немного приподнялся, у нас хапуга появился. Так что при нем я брать взятки просто не мог, даже если бы захотел, потому что он ничего мимо себя не пропускал. Он даже в отпуск не уходил, чтобы деньги случайно к кому другому не уплыли, потому-то его инсульт и шарахнул. При сопляке – тем более. Ты знаешь, как я стал начальником управления? – Гуров кивнул. – Ну тогда ты должен понимать, под каким присмотром я жил все эти восемь лет. Они к малейшему моему промаху прицепились бы как клещи, чтобы кое-что у меня забрать.

– А что с этим компроматом на Порошина и других?

– Понимаешь, в Чернореченске районов нет, только горуправление. Двадцать лет назад я там отдел возглавлял. Начальник горуправления уехал в отпуск, а замещавший его зам с аппендицитом в больницу попал. Вот я и оказался временно исполняющим обязанности исполняющего обязанности. И именно мне тогда позвонил генерал, приказал закрыть дело об изнасиловании Елены Митрофановой и все улики уничтожить. А ведь о нем уже весь город шумел! Что я должен был сделать? Спорить с ним? Так против ветра – себе же в морду! А другой «врио», которого тут же назначили бы, в ответ генералу только откозырял. Вот и вызвал я тогда Королева. Это сейчас он для меня Василий Иванович, а тогда был просто Вася. Передал я ему приказ генерала, а он в ответ – ни мур-мур, хотя Митрофановы с ним в соседнем доме жили, и Лену он еще сопливой девчонкой знал. Сказал – есть! И с тем отбыл. Он вообще славился тем, что брался за самые грязные и кровавые дела, хотя ясно было, что судебной перспективы они не имеют и их все равно прикажут закрыть. Он и закрывал, и улики с вещдоками уничтожал! А на самом деле компромат копил и часа своего ждал. И дождался! Вот тебе, Лев Иванович, и вся история!

– Невеселая история, генерал, – вздохнул Гуров. – Очень сильно она мне не нравится! И что, тебя никто никогда не просил найти эти припрятанные документы и улики?

– Нет, полковник, меня не просили, – покачал головой Сафронов. – Мне приказали! Причем из Москвы! Расшибись, мол, но найди! Я год вплотную искал, но не нашел! Потому что Васька – опер настоящий, и уж если чего заныкает, то хрен найдешь! Да ты по сторонам посмотри! Вон бабулька идет, которая на свою нищенскую пенсию при наших ценах достойно жить может! И если он, предположим, ей что-то на сохранение дал, она и на исповеди в этом не признается, будет на все иконы креститься и божиться, что ведать ничего не ведает! И таких здесь весь город!

– Но у вас тут вроде какая-то оппозиция есть, и даже газета «Протест» у них имеется, – напомнил Лев.

– А! – отмахнулся генерал. – Тявкают, как шавка из подворотни. Все ищут, к чему бы прицепиться, да только, как я уже говорил, у Королева дочка юрист, так что он ни одним своим решением не то что букву закона, а даже запятую в нем не нарушил! Да там вся редакция три человека: два прыщавых юнца с глазами фанатиков да главный редактор, которого кто-то явно со стороны проплачивает, потому что он даже не местный.

– Да я уже понял, что Королев просто заставил здесь работать все уже существующие законы, – заметил Гуров, а потом напрямую спросил: – Генерал! Тебе до отставки два месяца. Как ты думаешь, кто на твое место пойдет?

– Пашка Суржиков! Давнишний друг Королева – он сейчас горуправлением рулит.

– Думаешь, Королев сможет это продавить? – В ответ Сафронов только криво усмехнулся. – Хорошо! Тогда так! Ты мою репутацию знаешь? Как ты считаешь, мне верить можно?

– Тебе можно! – выделил генерал, намекая на Никитина.

– Ему тоже, – твердо сказал Гуров. – Я за него ручаюсь, как за себя!

– Хотелось бы верить, – хмыкнул Сафронов. – Так что ты хотел спросить?

– Что представляет собой Королев?

– Самая большая, самая умная, самая хитрая и самая опасная сволочь, которую я встречал в своей жизни, – ответил генерал. – Он всех мертвой хваткой держит! У него область на семейном подряде! Он с каждой закупки свой откатик имеет, с каждой проданной крошки – свой малюсенький процентик, но постоянно! И за семь лет собрались эти откатики и процентики в такую сумму, что у меня фантазии не хватит, чтобы представить себе, сколько там нулей. Внешне никто из этой семьи не роскошествует, но где-то эти деньги лежат или вложены во что-то. Вот таким путем!

– И что, никто никогда не пытался рыпнуться?

– А для чего же он гвардейцев собирал? – сделал вид, что удивился, Сафронов. – Они за него кому угодно горло перегрызут! А еще у него имеются умельцы, которые работают тихо, но эффективно! А для народа он – отец родной! Он же людям дал работу, дешевую еду и, главное, безопасность! Да они любого на клочки порвут, кто против него выступит.

– Да-а-а! – протянул Гуров. – Недаром кто-то написал, что самые страшные преступления совершаются в тихих и чистых провинциальных городах. Или что-то в этом роде. А что собой представляет Багров?

– Дерьмо! – кратко ответил генерал.

– Ладно, разберемся! Ну, что? Пошли с людьми знакомиться? А то они, наверное, уже слюной изошли. Да и мне есть хочется так, что живот подводит. – Гуров встал и выжидающе посмотрел на удивленного Сафронова. – Генерал! Неужели ты думаешь, что я сразу не понял, что вся эта экскурсия была затеяна с единственной целью: без помех и лишних свидетелей поговорить со мной. Посмотреть, что я собой представляю и чего от меня ждать, а также подготовить к предстоящей встрече с людьми, о которых мы недавно говорили и судьба которых в настоящее время зависит от меня. А где еще можно устроить такую неформальную встречу, как не в ресторане, куда ты меня целенаправленно и вел, тем более что я его уже давно заметил. Так вот, я не против. Пошли!

– Гуров есть Гуров! – поднял руки в знак того, что сдается, генерал. – Но как ты все понял?

– Володя, объяснить сможешь? – повернулся Лев к помощнику.

– Конечно, – кивнул Никитин. – Олег Александрович, дело в том, что у вашей области очень хороший и подробный сайт в Интернете. Когда я узнал, что мы сюда вылетаем, я все очень внимательно просмотрел и изучил план города. Лев Иванович сказал, что нам нужна гостиница рядом с областным управлением, а такая здесь только одна – «Черноречье», выйдя из которой и завернув за угол, рядом и окажешься. Когда мы вышли на Митрофановой, я сразу понял, что мы именно сюда и пойдем. Сами вы при нас ни с кем не связывались, но вот ваш водитель, как только остался один, тут же кому-то позвонил, то есть сообщил людям, где им нужно собраться. Мы по улице шли медленно, в магазин заходили, останавливались, потом здесь сидели, в общем, прошло уже часа полтора. Когда я гостиницу еще издалека увидел, то стал за ней наблюдать. Сегодня воскресенье, свадьбы не играют, да и таблички: «Банкет» или «Закрыто» на двери ресторана нет, а для вечерних посиделок время еще раннее. А вот стоянка почему-то машинами забита, причем есть и «Волги», то есть люди не сами выбирают, на чем им ездить. И стоят они там довольно давно, потому что у водителей от скуки скулы сводит, они уже и свежие анекдоты друг другу рассказали, и хозяевам косточки перемыли, а теперь не знают, о чем и говорить – просто стоят и курят. И еще, люди там внутри кого-то ждут, но не только нас, потому что нас они уже давно увидели. Кто-то еще не подъехал, но скоро должен быть, причем не с той стороны, откуда мы идем, а с другой – мужчина какой-то периодически из дверей выходил и смотрел туда, но уже минут пятнадцать, как не выглядывал, значит, поступила информация, что человек вот-вот подъедет. Ну, вроде и все.

– Молодец! – восхитился генерал. – Эх, парень! Попался бы ты мне лет восемь назад, ей-богу, сейчас уже при такой голове подполковником был бы!

– Да мне и капитаном неплохо, – буркнул покрасневший Володя.