– Скажите, а вы аварию видели, которая тут недавно была? Вон там на дороге столкнулись микроавтобус и большой самосвал.

– Следователь, что ли? – спокойно поинтересовался старик.

– Нет, папаша, – Гуров покачал головой. – Я, как бы это сказать, близкий человек кое-кому из погибших. Меня очень беспокоит, что следствие могут завести не туда и виновных искать не будут. Спишут все на неисправность техники.

– Это да, – сразу согласился старик. – Такое у нас любят. Особенно если тот человек, которому такое дело поручено, ждет подношения или умишки у него не хватает разобраться. Сам не видел, но рассказывали у нас. Участковый говорил, да и шофера тоже. Вроде как несколько человек там погибли, в этой аварии. А водитель самосвала сразу и убежал с того места. Вроде испугался сильно. Оно и понятно. Такое сотворить!..

– Нашли?

– Кого, шофера? Да кто же его знает. Так и найти-то не сложно, если и убежал. Документы ведь есть на машину, знают в хозяйстве, кто выезжал, когда и куда. Тут беги куда хочешь, а все одно поймают. Да и разве убежишь от себя-то? Столько человеческих жизней на тебе!

– А что еще у вас в деревне про эту аварию говорят?

– Да разное. В нашей деревне ведь как: на одной околице сказали, на другой услышали, а за гумном переиначили. Одни говорят, что пьяный был шофер, другие – что задремал за рулем. Ну, а участковый, человек знающий, тот сказал, что удивительная она какая-то, эта авария.

– И что же он в ней удивительного нашел?

– Ну как же? Если, говорит, тормоза у грузовика не работали, так он же должен прямо и катиться. Чего его понесло на другую сторону дороги? А если задремал, по нечаянности такое совершил, в беспамятстве свернул и на автобус этот наехал, так там удар-то сильный был. Очень даже. Это же железо! А он, бедолага, как заяц сиганул в кусты, и хоть бы где чего заболело. Не бывает, говорит, так. Шофер от такого удара должен был себе ребра, даже ноги сломать, голову расшибить. А он вон как полетел.

– Может, он и повредил чего, – задумчиво сказал Гуров, глядя в сторону дороги. – Сгоряча всякое бывает с людьми.

– Это да, – быстро согласился старик. – Курица вон и без головы бегает так, что не поймаешь. У меня случай был на службе. На Севере я служил, пограничником. Так у нас там беглые заключенные по тундре метались. Один на парный наряд и вышел. Ребятки его хотели без стрельбы взять, а он здоровенный оказался, одного ножом пырнул и прямо в сердце попал. Второй тоже на себя понадеялся. Так он, беглый этот, ему живот финкой вспорол. Не поверишь, кишки вывалились. Но Север есть Север. Там такой холод, что и микробов никаких нет. Кишки собрали, ремнем подпоясали. Потом один другого на себе до заставы и тащил. Тот самый и нес, которому уголовник ножом до сердца достал. Выяснилось это не сразу, только в санчасти. Вот так-то. А он с раненым сердцем дружка на себе пять километров тащил.

– Значит, вы считаете, что водитель мог и раненым со страху убежать?

– Всяко в жизни бывает, мил человек, – философски заметил старик.

– Ладно. – Гуров поднялся. – Спасибо за разговор, отец. Пора мне двигаться.

– Бывай, сынок, – старик махнул прутом. – И нам пора восвояси.

Гуров пошел вниз, к дороге. Когда он дошагал до самого асфальта и обернулся, старика на опушке уже не было.

Выходит, все вокруг знают, что водитель сбежал. Старик вон считает, что он мог и раненый удрать, если сразу понял, что натворил, и трусоват по натуре. Но тут, как говорится, пятьдесят на пятьдесят.

А если водитель не был ранен, вовремя принял меры, готовился к аварии?.. В таком случае он и не собирался драпать до Ивацевичей или Березовичей. Да и до Минска далеко. А соваться в ближайшие деревни опасно, потому что слухи об аварии скоро разлетятся по всей округе и местные жители вспомнят описание шофера.

Следует помнить и другой момент. Если все спланировано, то организаторы этой аварии, конечно же, как-то решили проблему с тем, что личность водителя самосвала установить очень легко. Значит, либо за рулем был не тот человек, имя которого значилось во всех документах, либо водителя убрали. Должен же он исчезнуть? Обязательно!

Гуров дождался, когда поток машин поредел, и перебежал шоссе. Итак, он должен установить примерный маршрут движения водителя, который после аварии покинул кабину тяжелой машины. Лев Иванович стоял на том месте, где недавно находился самосвал, и осматривал лесополосу. Получалось, что кратчайший путь к самому густому ее участку лежал под углом градусов в шестьдесят от линии шоссе.

Двигаясь и размышляя, Гуров преодолел лесополосу, потом узкий луговой участок и вошел в смешанный лес. По его теории, здесь водителя ждала машина. Значит, тут, где-то неподалеку, должна проходить дорога, пусть и проселочная, грунтовая.

Если водителя все же убили как нежелательного свидетеля, то все равно это сделали не здесь. Тело закопали в другом месте. Тут его с собаками быстро найдут, а он должен исчезнуть.

Гуров минут пятнадцать быстро петлял по лесу и наконец выбрался на небольшую полянку, вроде бы самую обыкновенную. Трава не очень высокая, редкий кустарник, две одинокие березки посередине. Справа молодой осинник. Слева почва песчаная. Там трава реже, и растет в основном сосняк.

Гуров стоял и осматривался. Он надеялся, что опыт и интуиция подскажут ему что-нибудь дельное. Сработал слух. Неподалеку еле слышно журчал родник. Ага, там еще и кленовый подрост, значит, влажное место.

Продолжая осматриваться, Гуров двинулся вперед и вышел к еле заметной грунтовой дороге. Колея заросла травой, стало быть, в этом году по ней практически не ездили. А на траве какие следы?! Примялась, потом выпрямилась, и все.

Вот тут и стояла машина. Гуров присел на корточки, потому что отчетливо увидел черное масло на травинках. Он даже встал на четвереньки и понюхал его. Вот и следы колес. Здесь она разворачивалась.

На корточках, чтобы не испачкать зеленью колени, Гуров обследовал место стоянки машины. Окурков он не нашел, следов ног тоже, а ведь машина стояла тут относительно долго. Это умозаключение подтверждалось тем фактом, что на колее, оставшейся от колес этой машины, смятая трава поднялась почти вся, а в том месте, где она стояла, почти половина стебельков сломалась. Они даже желтизной схватились.

Звук ручейка снова напомнил о себе. Если человек долго ждет и не курит, то ему трудно будет удержаться от того, чтобы не сходить к роднику и не выпить несколько глотков чистой воды. Гурова вот просто подмывало это сделать.

Ручей лениво сбегал по камням, едва заметным в густой траве, и найти его можно было только по звуку. Чуть дальше ручеек расширялся. Вода нанесла сюда изрядное количество песка. На нем-то Гуров и увидел то, что так старательно искал. Отпечаток передней части башмака. Кто мог наследить в этой глухомани?

Сыщик присел на корточки, разглядывая след. Обувь явно не для городской жизни, широкая и мягкая. Такую каждый день носят люди, которым приходится много ходить. У Гурова сейчас были ботинки примерно такого же типа.

Заметная щербина на подошве привлекла внимание Льва Ивановича. Рисунок был нарушен каким-то повреждением треугольной формы. Это обстоятельство стоило запомнить. Мало ли? Может, судьба сведет полковника с этим человеком. Тогда нелишним будет вспомнить, что он причастен к убийству нескольких человек.

Гуров достал блокнот, оторвал листок и осторожно приложил его к следу на земле. Потом он приподнял бумажку и посмотрел на еле заметный влажный отпечаток. Теперь, пока копия не высохла, ее стоило зафиксировать. Лев Иванович стал быстро обводить ручкой рисунок подошвы и щербины на ней.

Пока не начало темнеть, Гуров отправился к шоссе ловить попутку. Солнце склонялось к вершинам сосен, из леса потянуло сыростью и пряным запахом истлевшей хвои. Надо было заканчивать с первым этапом работы.

Представление о том, что тут произошло, у Гурова появилось. Теперь надо было дополнить его фактами, установленными официальным следствием, которые должен получить Крячко по прибытии в Пинск. Несколько вопросов и заданий Станиславу уже сложились в голове Гурова. Теперь Льву Ивановичу надо было спешить в Пинск и заниматься смертью генерала. Все остальное, видимо, оказалось последствиями этого трагического события.

Из поредевшего потока машин, текущего по трассе, Гуров выбрал обычный «МАЗ»-самосвал, который шел порожняком со стороны Минска. Такая техника обычно находится в ведении специализированных организаций. Вот сейчас у сыщика и будет возможность пообщаться с водителем. Если тот остановит, значит, общительный, разговорчивый. А если молчун, то такие попутчиков и не берут.

Машина замигала правым фонарем и стала притормаживать, съезжая одним колесом на обочину. Гуров благодарно заулыбался и побежал к «МАЗу».

– Здорово, благодетель, – встав на под– ножку и распахнув дверь, сказал сы– щик. – Далеко пилишь? Подбрось до цивилизации.

Водитель «МАЗа», молодой мужчина, у которого под рубашкой, распахнутой на груди, виднелась полосатая тельняшка, кивнул на сиденье рядом с собой.

– Что-то ты припозднился, – заметил он.

– Да дела у меня срочные в Пинске, а автобус только утром. Я в Мозырях был. – Гуров кивнул в сторону деревни, про которую ему говорил старик. – Вот и приходится надеяться на добрых людей, которые в беде путника не бросят.

Они посмеялись, поговорили о том, что сейчас времена не те. Раньше, как старые шофера рассказывают, ни один не проезжал мимо, если видел, что у кого-то сломалась машина. Всегда останавливались, предлагали помощь. А уж попутчика, голосующего у дороги, всегда подбирали. Люди, что ли, добрее были?

Такая тема показалось Гурову подходящей. Он поддержал ее и потихоньку свернул разговор на недавнюю аварию.

– Вот ведь как бывает, – с сожалением проговорил сыщик. – У человека что-то с машиной случилось, недоглядел за техническим состоянием, и на тебе. Несколько смертей. Ясно, что перетрусил и сбежал с места аварии.

– Какое там техническое состояние! – Водитель махнул рукой. – Это же с нашей базы машину угнали. Он, скорее всего, с управлением не справился на спуске, вот и вынесло его на встречку.

– Так в том самосвале точно не было вашего водителя?

– Я же говорю, что угнали у нас «Шекман». За машинами мы следим. Быть такого не может, чтобы с тормозами проблема случилась или с управлением. Милиция там дорогу перекрывала, да он, видать, уже проскочил.

– А ты в дорожной организации, наверное, работаешь, раз у вас такие огромные машины?

– Да, в Барановичах. Там у нас дорожный трест. А ты по какой части, что по деревням мотаешься без машины?

– Мотаюсь я на машине, только бензонасос спалил. У современных иномарок они ведь электрические. Чуть не уследил, что бензин кончается, и все. Вхолостую он моментально горит. А время поджимает. Вот я и оставил машину там, а сам на попутку. В Мозырях у меня дядька живет, бывший пограничник. Заезжал вот, подарок привозил – соковыжималку. Яблок у него много, так хоть не свиньям на корм, а на сок. А ты, значит, в Барановичи едешь?

– Да, друг, извини, дальше не могу. Подброшу только до Барановичей, у меня автобаза там.

– Отлично. Может, успею на электричку до Луненца, а оттуда – до Пинска.

– Последняя идет в том направлении, по-моему, около двенадцати ночи. Успеешь. Я тебя ближе к станции Антоново подвезу. Это следующая на выезде из города. Нечего тебе на вокзал ехать.

Крячко наскоро ознакомился с тем, как продвигалось дело о гибели Рыбникова в Пинске, неторопливо поговорил со следователем, оперативниками, выезжавшими на место преступления. Зевая в голос, он почитал акт вскрытия тела российского генерала.

Вопросов по возбужденному уголовному делу о ДТП на трассе, в результате которого погибли водитель микроавтобуса, начальник уголовного розыска Пинского УВД и трое полицейских из России, Станислав не задавал вообще. Спросил только, есть ли в нем какие-то сомнительные места.