Эпизод 15. Шоколадки и жвачки.

Зимние каникулы Боря проводит у мамы. Вместо пятиэтажки в старом районе она теперь живет в доме с большими потолками на Кропоткинской. На пороге их встречает какой-то дядька.

– Это дядя Женя, – знакомит мама.

– Здрасти.

– Привет, Борис, – голос у дяди Жени гнусавый, картавит на букву «Р». Он низкого роста и мускулистый.

– Ну, мальчики, кушать сначала!

Мама ведет на кухню. Квартира напоминает дядь Мишину. Кинжалов и медведя нет, только. Боря впервые в жизни ест салат из фруктов и шоколадный кекс с кусочками шоколада внутри.

На первом этаже дома магазин с закрашенными витринами и звучным названием «Beriozka». Кекс оттуда. После обеда дядя Женя дает Боре деньги:

– Вот тебе двадцать долларов, сходи вниз, купи себе что-нибудь.

Боря бежит одеваться и на улицу. В магазине полно всякой всячины. Красивые ценники на каждом товаре. Берет сначала кучу разного шоколада. Потом передумывает, берет жвачек. Наконец, удовлетворенный комбинацией сладкого, выходит из магазина с набитыми карманами и блаженной улыбкой на лице.

Жует импортную мармеладку. Сплошные фасады домов превращаются в декорации, Боре кажется, что жизнь течет совершенно по-иному, что нет никаких школ, домашних заданий… Хочется заморозить этот миг и перемещаться по нему с легкостью солнечного лучика, навсегда обладая чем-то особенным. Тем, что можно вот так прятать в кармане, как шоколадки и жвачки.

Эпизод 16. Столб.

– Смотри, это тебе!

– Боря… Это же шоколадка!? – В руках у Вари фигурка британского солдата, завернутая в красочную фольгу. Она аккуратно разворачивает ее, ни один краешек не рвется. Зато солдатик мгновенно обезглавлен.

– Будешь? – дрожащей рукой протягивает кусочек Боре.

– Да не, я этого шоколада объелся на каникулах, – врет Боря. Разве можно объесться шоколадом? Подарок еле-еле дождался своего часа, пришлось даже отдать его бабушке на хранение.

«Что-то с Варей не так», – думает он. Раньше она бы никогда не стала есть солдатика сразу. И разговоры с ней заканчиваются ничем. Со случая на крыше Борю не покидает ощущение, что он провалился в какую-то другую версию реальности.

Вот, к примеру, и гопников стало всего двое. Один, вроде, уехал жить в Германию. Самый наглый который. Боря дерзает выйти из-под гнета: на перемене отказывается прятать портфель другого одноклассника. Гопота замешкалась, и Боря просто прошел между ними, сильно толкая плечом одного из них.

– Э! Оборзел?! – единственное, что прилетает в спину.

Дома Боря добрался до книжных полок. Миры Клиффорда Саймака и Айзека Азимова захватывают воображение. Так интересно читать про путешествия на другие планеты и встречи с иными расами! Боря мысленно пытается превратить Варю в инопланетянку, но она никак не получается высшим по разуму существом. Спрашивает ее после школы:

– Веришь в НЛО? – пакет со сменкой лихо раскручивается на правой руке.

– Да я даже видела! – Варя начинает рассказывать про то, как она видела летающую тарелку. Боря слушает нехотя и с какой-то неприязнью. Как это так – это же целый большущий неизведанный мир, а она так запросто видела, понимаешь, летающую тарелку.

– Да врешь ты все, – прерывает он ее.

– Я вру!? – Варя даже глаза выпучила. – Да я в самом деле видела! У нас в деревне, когда…

– Да ты даже не знаешь, что такое гипер-переход! И телепортация! – Борины аргументы звучат очень увесисто.

– Ну и что?!

– А то, что ты глупая. А глупые могут за НЛО принять… Вот этот столб!

– Столб! – всплеснула руками.

– Угу, – хладнокровия Бори хватит на две роты спецназа.

– Да сам ты столб! Бетонный!

Варя всхлипывает, разворачивается и идет прочь. Против обыкновения Боря не останавливает ее. Пусть себе идет. Куда ей понять, каково это быть космическим путешественником, претерпевшим кораблекрушение на планете, населенной негуманоидным разумом!

Эпизод 17. Напополам.

Отошедшая на задний план школа – лишь досадный перерыв между главами очередной космической саги. Под конец учебного года одни тройки и грустная Варя. Она поджидает его по дороге домой, плетется рядом.

– Борька-дурак, Борька-дурак, – дразнит задумчивого Бориску.

– Отстань, чего привязалась!

– Дур-рбесала!

Заходя в свой подъезд, Боря чувствует жалость. Оборачивается и смотрит пристально: красивая, все-таки. Но глупая. Ну вот, заплакала.

– Я тебя люблю, а ты… – раздается между всхлипами. Боре хочется ее обнять. И сказать, что это взаимно… но упрямство и факт того, что книжки поинтереснее побеждают. Дверь подъезда закрывается, окончательно разделив мир на две части.

Лифт опять сломался. Боря поднимается по лестнице. Уже оказавшись на своем этаже, случайно замечает, как что-то капает сверху. Осторожно преодолев еще два пролета, видит дядю Мишу, лежащего прямо на ступеньках. Правой рукой держится за бок, в левой чемодан. Резко оборачивается на шуршание Бориных шагов.

– Аа. Боря, – говорит с трудом. – Борь, возьми-ка чемоданчик, спрячь у себя пока. И позвони 03, я себя неважно чувствую чуток.

Боря берет чемодан, ручка липкая и мокрая.

– Ща, дядь Миш!

Пулей мчит в квартиру и звонит. Потом прячет чемодан подальше внутрь дивана в своей комнате, накрывает его старыми одеялами.

Скорая помощь едет долго. В подъезде появляется милиция, всех любопытных соседей разгоняют. На ступеньках, где лежал дядя Миша, чернеет огромная лужа крови.

Вечером бабушка возвращается не одна, а с мамой.

– Мой сын не будет жить в доме, где уголовники стреляют друг в друга! – визжит мама срывающимся голосом.

– А с проституткой можно, значит?

– Я? Проститутка?! Я думаю о будущем, старая ты карга! Боря, собирай вещи, немедленно.

– Да какое у него с тобой будущее?.. Манда.

Бабушка хлопает дверью кухни, Боря нехотя собирает вещи.

– Ма, можно я возьму приставку?

– Не смей ничего тут брать! Я тебе все куплю, – мамин голос потрескивает, она с презрением посматривает на ставшие было Бориными сокровища. Бинокль все-таки тайком прихватил.

Внизу ждет такси. Боря обнимает плачущую бабушку, и они прощаются. Всю дорогу до нового дома текут слезы.

Эпизод 18. Просто staff.

– Мам, а долго мы тут жить будем? – Боря пытается включить видеомагнитофон с мультфильмами «Том и Джерри».

– Всегда.

– А папа?

– А папа у черта на куличках, как обычно.

Боря наконец-то засовывает кассету правильной стороной, усаживается поудобнее на большой кожаный диван, ставит на колени тарелку с изюмом.

У дяди Жени целая гора видеокассет. Посмотрев 20 серий про гадкого мышонка и туповатого кота, Боря принимается за орехи. Наваливает в ладонь лесных и миндаля. Грецкие игнорирует, кроме формы в них ничего интересного.

Следующая кассета – фильм A.P.E.X. Сюжет покоряет Борю великолепием. 2073 год. В результате ошибки в эксперименте доктор Николас Синклер переносится в прошлое на сто лет, в компании с придурковатыми роботами. Вся история человечества идет наперекосяк, и люди погрязают в жутких войнах с агрессивными железяками. Это первые пятнадцать минут.

Оставшееся экранное время Синклер с отрядом под командованием панка с дробовиком, ищет способы вернуть события в привычную историческую колею, а заодно и завоевать любовь девушки с красивым американским именем Наташа Андропова. Фильм, как говорит дядя Женя, о нелинейной природе времени, в общем.

Дядя Женя почти каждый день приносит новые кассеты. Они лежат штабелями, в перерывах Боря расставляет их по алфавиту, по жанру, по цветам…

Самый страшный в мире фильм – «Чакки». Про куклу-убийцу. Он один в своей категории, и любимые дяди Женины «Живые мертвецы» просто комедия в сравнении с ним.

Из пересмотренных боевиков Боря выносит твердое убеждение: выживешь только если ударишь первым. Желательно в прыжке с разворота ногой, как Ван Дамм. Боря тренируется, пытаясь сбить подушку с кресла, но удержать равновесие крайне сложно.

Заставляет маму купить гантели по 2 кг. Упражняется по методике, просмотренной на одной из кассет с уроками самообороны.

Но мышцы растут ужасно медленно. Мама говорит, что надо больше есть, а дядя Женя говорит, что надо бить кулаком в стену, чтобы отмирали нервные окончания на костяшках. Действительно, трижды разбитые, кулаки слабее чувствуют боль и стали потверже.

В августе в квартире объявляется еще один жилец. Оказывается, у дяди Жени тоже есть сын, который учится в Англии: Саша. Ему двадцать лет, половина головы обрита налысо, другую покрывают длинные черные волосы.

Его тело всегда двигается целиком: дернет, например, рукой, чтобы взять что-то, а угол рта на долю секунды ухмыляется, нога заплетает ногу. Когда встает, брови летят вверх, нижняя губа изгибается книзу, а руки слегка разлетаются в стороны. Дерганый какой-то, короче.

– Тебя как звать, кочерыжка? Боря? М-м, – задумывается. – Не рифмуется нормально. Значит будешь просто staff.

– Кто? – Боря не понимает, шутит Саша или издевается.

– В комнату мою, надеюсь, не лазил?

– Нет.

– Вот и не лазь. А зайдешь – сразу фейсом об тейбл, понял? Вижу, понял, молодец. Мальки-молодцы живут долго и счастливо, ибо чем проще организм, тем меньше энтропия.

Саша довольно улыбается и закрывает дверь. Больно надо, думает Боря, ходить в его дурацкую комнату. И жалеет, что не покопался в ней хорошенько раньше.

Эпизод 19. Шестиклассник

Закончилось лето и опять новая школа. На вид не такая тоскливая, как предыдущая. Облупленная штукатурка обнажает красные пятна старых кирпичей. Здание будто добрый старичок, привыкший на жестокость стойко отвечать смиренным молчанием, ведь время само расставит все по местам.

Сентябрь 95-го пахнет паленой пластмассой. Боря идет медленно, специально опаздывая. Он теперь шестиклассник.

При входе его останавливает охранник. Вот это да, охраняемая школа!

– Почему опаздываешь?

– Я первый раз…

Отмазка, на удивление, срабатывает. Раздевалка справа, как обычно. Переодевает сменку, играя в отсутствие гравитации: движения медленные и плавные, ботинок сменной обуви то и дело уходит с траектории полета ноги.

Переобувшись, идет смотреть расписание. Находит 6-й «Б», вторник, второй урок – математика. От математики Боре ни жарко, ни холодно. Хорошо, что не «русский язык».

Поднимается на третий этаж, останавливается у нужной двери. Коридор пуст, старый паркет стерт до костяшек. Много растений в горшках на подоконниках и полках вдоль стен. Увлекшись наблюдениями, открывает дверь без стука.

Учительница замолкает, головы поворачиваются в его сторону. Боря хмурит брови и поджимает губы.

– Можно?

– А почему не постучался?

– Я новенький, – мнется на пороге.

– А-а, новенький. Попробуй еще раз, но как воспитанный мальчик? – голос учительницы мягкий, просит, а не приказывает.

Боря закрывает дверь и стоит в коридоре. Потом идет в туалет, там полощет руки, долго сушит их, высунув в окно, на солнышке. Подоконник весь в следах от наскоро выкуренных сигарет.

Боря возвращается к кабинету и три раза с внушительным интервалом стучит. Открывает дверь.