Эпизод 10. Папа.

Однажды к Боре приезжает папа. Сначала пьют чай с блинами, испечёнными на особой чугунной сковородке.

Потом идут на улицу, к метро. Вагон переполнен бабушками, которые позанимали все места. Поэтому Боря стоит у дверей и считает огоньки в тоннеле, упершись лбом в дверное стекло.

Выходят на станции «Октябрьская». Папа напевает:

«I follow the Moskva, down to Gorky Park,

Listening to the wind of change…»

Насвистывает этот мотив всю дорогу. Боря хорошо знает эту песню и в конце концов начинает насвистывать тоже.

«Парк культуры и отдыха имени Горького», «Вернисаж», «кассы» – указатель ведет налево. Огромные ворота соответствуют грядущим впечатлениям. За ними прямо по курсу продается сахарная вата, а вдали виднеется колесо обозрения. Маршрут очевиден.

Боря первый раз в жизни находится так высоко над землей. Он держится за папину куртку, а тот улыбается. В самой верхней точке кабинка, кажется, почти отрывается от порыва ветра, Боря зажмуривается… – пронесло.

Следующий аттракцион в форме купола. Внутри люди стоят на полу, гаснет свет и начинается зрелище – по всей внутренней стороне купола транслируется видеозапись. То гонщик с невероятной скоростью несется по трассе, то самолет, летящий над озером, резко снижается и вдруг делает мертвую петлю. Каждый чувствует себя героем событий.

Сахарная вата закончилась очень быстро, к счастью, настает время пончиков, в очереди за которыми Боря замечает лучший-в-мире-аттракцион – «Автодром». Открыв рот, наблюдает за тем, как водители маленьких машинок врезаются друг в друга, и никто их за это не ругает. От каждой машинки вверх тянется намотанный на штырь провод, а по краям натянут резиновый борт. До Бори вдруг доходит, что это суть аттракциона – разгоняться и врезаться!

Выражение его глаз не требует слов. Папа достает очередную купюру, и следующий заезд проходит уже с участием настоящего матадора.

После третьего заезда совершенно счастливый Боря сидит на скамейке, попивая лимонад. Папа потягивает пиво.

– Прости, Борьк, не могу приезжать часто, дело у меня важное почти в тысяче километров, за Уралом… Но я тоже очень скучаю. Кстати, вот тебе подарок!

Папа достает коробочку, в которой лежит складной ножик с кучей лезвий, штопором и даже отверткой!

Вечером, когда папа уходит, Боря еще долго рассказывает бабушке о прошедшем дне. Бабушка слушает и улыбается, сдерживая глубокие вздохи.

Сон приходит сразу, не успевает Боря «довспоминать» лучшие моменты дня. Лунный свет падает на ладонь мальчишки, которая еще чувствует папины пальцы, сжимавшие ее на прощанье. Указательный слегка согнут, и тень от кисти похожа на собаку.

Эпизод 11. Сон.

На этот раз странная «параллельность» случилась во сне.

Боря в Парке Горького. Почему-то надо срочно на набережную, где стоит «Буран». Боря делает шаг и обнаруживает, что скользит над землей. Пробует набрать высоту, но получается только чуть-чуть. Зато удается планировать все дальше, преодолевая каждым шагом десятки метров.

Выполнив несколько непростых зигзагов между деревьями, Боря изо всех сил отталкивается и взлетает на крыло космолета. Стальной каркас вибрирует под ногами. Двигатели работают!

Боря оказывается внутри кабины. Рука тянется к штурвалу: рычаг на себя, и за окном вдруг начинает мелькать время. Буран летит через эпохи, перемешавшиеся друг с другом в оливье из ландшафта и времени.

Карета, запряженная красивой гнедой лошадью, застрявшая в грязи, пробегающая мимо группа ребят в светящихся неоном комбинезонах, аэростат в небе, некоторые многоэтажки зданий на левом берегу вдруг стали деревянными избушками… А за ними, на горизонте, выросли небоскребы. Хотя берег Москва-реки еще не закатан в бетонную набережную.

Боря замечает пару рыбаков, кемарящими над удочками. Внезапно один из них вскидывает голову и пристально смотрит на Борю. Лицо кажется знакомым.

Но тут Буран глохнет, и Боря просыпается, не успев понять, кто же это.

Эпизод 12. Договор.

Родительское собрание. На нем Борина бабушка и Варина мама узнают о слишком частых «болезнях» своих чад, не подкрепленных справкой. Варю ругали не сильно, а вот у Бори дома состоялся серьезный разговор:

– Послушай-ка меня, Боря, – бабушка закидывает ногу на ногу, закуривает, смотрит поверх очков. – Ты думаешь, что можешь делать все, что захочешь, так? Сидишь себе и ждешь момента, когда обстоятельства сложатся.

Боря пробует возразить, но его перебивают:

– Сами по себе обстоятельства не есть призыв ими пользоваться. Твоя бабка, – вонзает палец в стол, – сорок лет проработала при комитете государственной безопасности. Парикмахером. Кого я брила-стригла, тех миллионы убить хотели. А мне вот этот «чик», – ведет пальцем по шее, – раз плюнуть. А уж чего я слышала и знала, такого ни один допуск не даст по секретности.

Бабушка глубоко затягивается, выпускает дым в сторону форточки и продолжает:

– От Хрущева до Горбачева – всех скребла. И всех ненавидела. И я тебе сейчас скажу одну вещь, Боря. Ты ее, может, никогда и не поймешь, но запомнить – запомни. Школа твоя и гопники эти, которые издеваются над тобой, – это жизнь. Она вся такая, когда ты от нее бегаешь. От такой или сопьешься, или пулю получишь, как дядя Вова. Царствие ему небесное.

Бабушка тушит недокуренную сигарету и тут же прикуривает новую.

– Систему, Боря, не победить, она уже у тебя внутри, понимаешь, с рождения. Ты должен, как твоя бабка, – держать в руках бритву, но никогда не резать. Если ты только не товарищ Сталин, конечно. Вот был мужик, Царствие ему небесное. Кремень был. А после него – так, тля какая-то, грязь наплывная… Ладно. Школу больше не пропускаешь, договор?

– Договор… – Боря понуро плетется в комнату в смешанных чувствах. И ругали вроде бы. И мораль читали. Но… как-то с любовью, что ли.

В приставку играть не хочется. Остается музыка. Пусть будет «Pink Floyd». Жаль, что поют не по-русски.

Эпизод 13. Стрелка.

Наступила зима. Гопники играют в новую игру. Издеваться непосредственно над слабыми стало неинтересно: гораздо увлекательней стравливать их между собой.

Витька, в принципе, нормальный человек. Боря с ним даже иногда сидит за одной партой. Но драться придется – исчеркал все тетрадки надписями вроде «Боря – пидор», пока Боря выходил в туалет на уроке. Конечно, сам по себе Витек так не сделал бы.

За гаражами собралось несколько классов, в основном – мальчишки. После Бори дерутся еще двое.

– Эти малявки на разогреве, – говорит один из старшеклассников.

Боря замечает среди собравшихся Варю, но эмоций никаких: перед началом драки мысли перестают складываться.

Боря не умеет бить людей. Он пытается провести атаку, Витька легко отпрыгивает в сторону, толкает его на землю и через мгновенье уже сидит на нем, колотя по голове.

Боли нет, лишь недоумение. Кто-то оттаскивает Витю под свист собравшихся. Техническое поражение. Всем интересно посмотреть на разборки ребят из 8 «Д», которые прибыли уже в полном составе и отвлекли внимание толпы.

У Бори собачий кал на брюках, плетется к забору и пытается оттереть штанину снегом. Сбоку возникает лицо Вари. Совсем забыл, что она здесь, – достает свой девчачий платок и пытается вытереть ему щеку.

– Пойдем отсюда, – говорит Боря, вытерпев целых десять секунд заботы.

– Пойдем.

За углом гаражной площадки стоит Витька. Тоже весь перепачканный. Боря проходит мимо, не поднимая глаз.

– Извини, – бурчит Витя, когда они поравнялись.

Варя разворачивается и пихает того в грудь:

– Дурак!

Эпизод 14. То, чего нет.

Перед Новым годом Боря с бабушкой едут на Лубянку, в здание с невообразимым количеством коридоров, дверей и лестниц.

В кабинете на последнем этаже у огромного красно-коричневого стола стоят пожилые люди. За окном падает снег. На стенах черно-белые портреты очень серьезных товарищей.

– Уважаемые друзья, – говорит дядя с густыми белоснежными бровями, – в эти непредсказуемые времена нам приходится жить, с сожалением глядя на то, как наши дети теряют твердую почву под ногами. Мы сами пожили, и пожили неплохо. Сначала было трудно, не спорю. Но, похоже, мы возвращаемся в это начало. Поэтому, всем желаю оставаться сильными. Кому, как ни нам, однажды напомнить, что такое «нормально».

«Кому, как ни нам» звучит вразнобой ответ, рюмки опрокидываются и все садятся за стол. Через десять минут Боря так объелся, что сидеть уже невмоготу. Отпрашивается у бабушки пройтись по коридору.

Здание огромное, на этаже у лифта сидит дежурный. Боря скользит по скупо освещенному, обитому деревянными панелями коридору, осторожно трогая ручки дверей – вдруг какая откроется. Но все закрыты.

За очередным поворотом натыкается на запасную лестницу – правый пролет вниз, левый наверх: путь на чердак закрывает решетка. Боря протискивается между прутьями. Два марша, и он перед дверью. Хоть бы открылась! Поднимает щеколду и тянет на себя.

Есть! Бумажка со словом "ОПЕЧАТАНО" рвется, и прохлада врывается навстречу. Перешагивая через лаги, Боря двигается в полумраке чердака. Свет просачивается через маленькие окошки.

Через несколько десятков шагов чердак поворачивает налево и обнаруживается лесенка на крышу, приставленная к слуховому окну. Боря поддевает приржавевшую щеколду ножичком, предусмотрительно поселившимся в кармане штанов.

Боря еще ни разу не бывал на крышах. Встает на третью ступеньку и по пояс высовывается в проем. Крыша устлана толстым слоем мокрого снега. Боря вдыхает морозный воздух. Снегопад приглушает гул машин внизу.

Улицы полны давящими сугробы на тротуарах людьми, но Боре кажется, что они ненастоящие.

Вот сейчас он бы очень хотел «параллельности». Посмотреть на город в калейдоскопе времен, например. Сосредоточившись, Боря мысленно направляет запрос в сторону одной из башен Кремля. Но ничего не происходит. Пробует ту же процедуру с другой, потом со зданием «Детского мира» напротив. Опять ничего.

От досады Боря поднимается еще на одну ступеньку. Снег забился в рукава. Крупные хлопья падают на рубашку и быстро тают. Холодно, пора возвращаться. Боря пытается отряхнуться и поскальзывается, устремляясь вперед, вместе с островком снега. До края крыши остается всего ничего, снег уже летит на дорогу, Боря зажмуривается…